***
Послание от Орочимару приходит через несколько дней. Приползает небольшой белой змеей со свитком в зубах. Кимимаро поспешно забирает этот свиток, читает его, и лицо его мрачнеет. — Что там? — волнуясь, спрашивает Джуго. Кимимаро молчит перед ответом несколько секунд. — Орочимару-сама хочет, чтобы я привел к нему свою замену. Ученика, который займет моё место возле него. — Но твоя болезнь... — приподнимает брови Джуго. — Не ходи. — Я должен. Это очень важно. Орочимару-сан без меня не справится, — сумрачно отвечает Кимимаро — и действительно уходит, даже не взяв ничего с собой, лишь у ворот замка смотрит в Джуго глаза и говорит на прощанье: — До скорого, — и вдруг целует его на прощание, и долго прижимается к его губам — настолько, что Джуго в тот момент это кажется неловким. Затем он разворачивается и скрывается в лесу, и Джуго долго смотрит ему вслед. В этой сказке Белль не возвращается. В этой сказке живёт долго — счастливо ли? — только один из них.Часть 1
3 августа 2020 г. в 15:27
Чудовище рвёт и мечет. Ревет, рычит — громко, во всю глотку. Нечеловеческим голосом.
Да и каким бы ещё — разве можно назвать человеком того, у кого в чужой крови уже не только руки, наверное, но и всё тело?
В этой сказке у Чудовища волшебный замок и не волшебный вовсе, а полуразрушенный, с бурыми от времени пятнами на полу, и статуса принца давно уже нет — сгинуло всё вместе с королевской семьей и всем королевством, утонувших в смертельных жестоких побоищах. В этой сказке его зовут Джуго — но все зовут его Чудовищем, потому что только этого он и заслуживает, — и у него есть лишь его проклятье, уродующее его тело вовсе не симпатичным образом — то проклятье, из-за которого он не может спать по ночам без того, чтобы не услышать в кошмарных снах последние крики умерших — убитых им — людей.
В этой сказке на то, что придёт добрая Белль, которая поймет и примет такое Чудовище, конечно же, рассчитывать не стоит.
Но Кимимаро Кагуя приходит.
Не по своей воле, правда: змеиный колдун, Орочимару — страшный человек (человек ли?) окружает себя настоящими, живыми и мёртвыми змеями, проводит эксперименты с наитемнейшей магией и создаёт проклятья, уродующие тела так, что на них без страха и не взглянешь, — облизываясь чудовищно длинным языком, оставляет его «в обмен за ценнейшие знания, ку-хи-хи» — стащенные из лежащей в развалинах замковой библиотеки книги.
Чудовище смотрит на Кимимаро долго. Кимимаро смотрит на него в ответ своим чистым спокойным взглядом, и зелёные глаза его такие глубокие, будто два омута зачарованных, в которых утонуть можно.
Чудовище этого не выдерживает — и убегает в глубины своего сада.
Если Кимимаро ушёл бы, Чудовище его не удерживал бы. Он знает, конечно же, что поцелуй истинной любви может снять проклятье — но кто в здравом уме полюбит такого монстра, как он?
Нет, в этой сказке «жили они долго и счастливо» ему не положено.
Но Кимимаро не уходит.
Кимимаро тихо обосновывается где-то в замке, и каждый раз, попадаясь на глаза Чудовище, вежливо и учтиво с ним здоровается. Чудовище бормочет что-то в ответ и старается его избегать.
Кимимаро всё же его вылавливает. И иногда задает какие-то вопросы — совершенно невинные, в основном о том, где найти что-то в замке. Чудовище каждый раз теряется на несколько секунд, потом выдавливает из себя ответ под нос и исчезает в глубине коридоров.
— Если тебе сложно отвечать на мои вопросы, ты можешь провести мне одну полную экскурсию, чтобы я тебе больше не мешал, — предлагает как-то Кимимаро после очередной такой встречи. Чудовище сначала отшатывается от него, как от прокаженного — хотя прокаженный тут, конечно, он, — а потом, в следующий раз, почему-то решается — то ли потому, что вопросы и впрямь вызывают некоторое раздражение, которое может в любой момент пробудить проклятье, то ли потому, что какая-то часть его хочет провести с Кимимаро немного времени?..
Нет, Чудовище давит эту мысль. Конечно же, всё дело в раздражении.
Чудовище водит его по разваленному-кровавому замку, скупо рассказывая, что и где. Кимимаро иногда тихо покашливает — наверняка простыл, в этих-то холодных помещениях, — и задает уточняющие вопросы, и Чудовище отвечает — сначала немногословно, но в какой-то момент ловит себя на том, что начинает отвечать более полно, более открыто — и поспешно замыкается, теперь говоря ещё односложнее.
— Спасибо за экскурсию, Чудовище-сан, — благодарит его Кимимаро, склоняясь в традиционном поклоне. «Чудовище-сан» — так он зовет его почему-то. — Это было очень познавательно.
— Угу, — бормочет Чудовище, смотря в сторону. — Ты можешь уйти из замка, если ты не знаешь. Я не держу.
Кимимаро качает головой.
— Орочимару-сама сказал мне остаться здесь, — он обходит Чудовище так, чтобы посмотреть ему в глаза своими, зелёными-глубокими — тот отшатывается. — Кроме того, я не боюсь тебя, Чудовище-сан.
И уходит.
Чудовище смотрит ему вслед и не понимает совершенно ничего уже, кажется.
Чудовище с этого момента при виде Кимимаро не сбегает — просто теряется каждый раз, когда тот смотрит на него и задает ему какие-то формальные вежливые вопросы вроде того, как прошёл его день, и выдавливает из себя в ответ что-то совсем скомканное.
Однажды Чудовище натыкается на Кимимаро в саду — в том, что от него осталось, во всяком случае. Чудовище хочет уйти, пока тот его не заметил — но на свою беду кидает на него ещё один взгляд — и уже не может его оторвать.
Кимимаро касается руками оставшихся здесь ещё с давних времен роз — белых и чистых, таких же, как и он сам. Рукава широкой рубашки немного спадают, обнажая запястья — и они бледные-бледные, хрупкие и аккуратные. Он касается изящными пальцами стебля розы — и акуратно срывает её. Подносит к носу, втягивает запах — и лицо его такое умиротворённое, и глубокие глаза прикрыты, и на его лице лёгкая улыбка, и весь он такой… такой…
Чудовище срывается со своего места с шумом, ломая кусты, и уносится куда-то, куда несут ноги.
И потом, смотря на старую, покрытую мхом стену какой-то постройки рядом с замком — бьёт её кулаком, чувствуя, как по лицу ползут пятна проклятья — и ощущая себя Чудовищем больше, чем когда-либо.
Стена покрывается трещинами и через несколько секунд осыпается.
Вечером идёт дождь. В замке холодно и протекает потолок почти везде, и единственное место, где относительно тепло и сухо — небольшая каморка, где Чудовище развёл костёр. Он зовёт туда Кимимаро — помнит, как тот кашляет.
Кимимаро благодарит его убийственно вежливо. Ничего не говорит о случае в саду — хотя не мог не заметить, конечно же.
Чудовище смотрит на него долго. Не выдерживает:
— Почему ты не уходишь из замка?
— Орочимару-сама…
— Да что такого в твоем Орочимару-сама? — не выдерживает Чудовище.
Кимимаро смотрит на него очень пристально, серьёзно.
Рассказывает про свой клан, погрязший в битвах. Про того, как все его боялись — как-то неаккуратно умалчивая, почему именно. И про Орочимару, подобравшего его тогда, когда у него никого не осталось.
И про то, как Орочимару-сан решил, что из-за его болезни он представляет больше ценности, и потому оставил его здесь.
— А что насчёт тебя? — тихо спрашивает он, закончив.
— Что? — Чудовище моргает недоуменно.
Кимимаро чуть наклоняет голову, смотрит задумчиво глазами-омутами.
— Я рассказал про себя. Твоя очередь, — говорит он. — Если хочешь.
Чудовище колеблется несколько моментов. Смотрит на лицо Кимимаро.
И начинает говорить.
Про проклятье.
Про имя — «Джуго», которым его не называл уже никто много-много лет.
Про бойню, прошедшую здесь, и в замке, и во всем королевстве.
И про то, сколько из крови, пролитой на той бойне, на его совести.
Кимимаро смотрит на него странно-странно весь рассказ, и в его глазах есть какое-то чувство, с которым на Чудовище никогда не смотрели.
— Теперь ты понимаешь? — Чудовище закрывает лицо руками, говорит глухо. — Ты должен уйти. Ты должен меня бояться.
Его рук касаются горячие пальцы. Аккуратно убирают их от лица.
— Но я не боюсь тебя, Чудовище-сан… Джуго.
Глаза Кимимаро на расстоянии нескольких сантиметров от его, и Чудовище, кажется, действительно в них тонет, потому что он почему-то задыхается…
И его захватывает неописуемый ужас.
Он отталкивает его руки и сбегает — снова, не видя дороги.
Чудовище обнаруживает себя на балконе. Он сжимает перила, смотрит вдаль, в густой тёмный лес, в простирающееся над ним ночное небо с холодными, безразличными звёздами — дождь недавно прошёл, видимо — и судорожно дышит.
В груди его бушует буря.
То, что он чувствует, те ощущения, которые возникают, когда Кимимаро на него
смотрит, или говорит с ним, или улыбается-
Это неправильно, неправильно, неправильнонеправильнонеправильно. Опасно.Чудовище может представить кристально чётко лицо Кимимаро с удивлённой улыбкой — или, ещё хуже, искажённое болью и ужасом, — когда он, Чудовище, снова поддастся чёртовому проклятью, и ярость, полыхающая в его теле, приведёт к непоправимому, ужасному…
Кашель за спиной.
Чудовище поворачивается медленно и с ужасом видит.
— Что ты здесь делаешь, Кимимаро?
— Я пришёл поговорить, — отвечает тот серьёзно — гораздо серьёзнее, чем когда-либо раньше, наверное, — глядя ему в глаза.
— Я не хочу говорить, — Чудовище сглатывает слюну, — Уходи. Тебе не место рядом с таким, как я.
Кимимаро вздыхает.
— Я не…
Ярость.
— Не боишься? Не боишься?! — Чудовище рычит, рычит и понимает с ужасом, который задавливает поднимающаяся штормовой волной злость, что уже не остановится. — А стоило бы! — Что будет, когда я сорвусь и начну убивать всех подряд, а?!
Что ты будешь делать, когда я начну убивать тебя?
Что ты будешь делать сейчас?
Каменные перила под его рукой ломаются, крошатся. Чудовище чувствует, как его рот искажается в ужасном оскале, из него вырывается рёв, а по тело бегут они — отметины проклятья.
…Кимимаро реагирует мгновенно. Оказывается рядом с ним, заводит руку за спину, вытягивает оттуда что-то и.
Кимимаро — первый из всех — сдерживает его. Сжимает крепко-крепко своими костями — настоящими, вытащенными из его собственного тела, и ощущающимися, как такое же проклятье, тёмная магия, — и смотрит ему в глаза, и взгляд его чистый-отрезвляющий, и при виде этого взгляда ярость как будто бы… чуть притихает?
Кимимаро говорит абсолютно серьёзно:
— Меня ты убить не сможешь. Я не настолько слаб.
Он. что?
— Не боишься, да? — хрипит Чудовище.
— Не боюсь, Джуго, — отвечает Кимимаро.
Чудовище смотрит в его глаза, всё такие же глубокие — и понимает, что они видели немало крови.
И понимает — в этой сказке Белль тоже Чудовище.
Кимимаро легко улыбается. Затем кладет ему руки на плечи. Встаёт на цыпочки.
И целует его. Не очень умело, горячими губами, и как-то настойчиво, отчаянно.
И Чудовище — Джуго — чувствует, как проклятье исчезает с его кожи.