Не уходи, мой солнечный зайчик

Однажды в моей жизни появился свет...

Каждый день я вижу эти блондинистые волосы на подушке, я не сплю которую ночь. Смотря в сторону своего соседа по комнате, который тянется рукой за будильником на телефоне, берёт в руки и смотрит сонными глазами. Он откидывает одеяло и опускает свои обнажённые и бледные, слегка худые, ноги на пол. Надевает тапочки и встаёт, и тогда я смотрю на него полностью. Только недавно это бледное, как молоко, или же крем, тело прошло половое созревание, он такой худой, что еле видны рёбра, но от этого он становился ещё прекраснее. Тонкие руки с красивыми, изящными пальцами, с ухоженными ногтями, кожа, наверняка, нежная. И сейчас на нём была футболка с котёнком, что некоторым покажется странным, но чёрная футболка с милым розовым котёнком, который ловит комету, кажется мне восхитительным. А эти трусики, обычные мужские трусики, чёрные с розовой резинкой так обтягивают. Так хочется глянуть, что там, под этой одеждой, каждую секунду. Поднимая взгляд, провожу глазами по ключицам и вижу его немного не выспавшееся лицо. Красивое лицо с красивым профилем, тонкий нос, губы пухлые, его глаза слегка щурились, пока он не надел себе на носик очки, поправляя пальцем их, чтобы они сели правильно. Квадратные очки. Он зевает - и я вижу его брекеты, которые ровняют его белоснежные зубки. И его слегка растрёпанные, блондинистые волосы, они спадают ему на лицо. Так и хочется провести по нему руками, провести руками по его скулам, пальцем - по губам, но я слышу: — Что ты пялишься, Смит, вставай, давай, снова фигнёй страдаешь. - Он тут же оглушил мой слух своим прекрасным голосом, бархатный голос, такой звонкий, но это пока, с возрастом он станет, как сладкий и горький шоколад. Улыбнувшись, провёл рукой по своим слегка кудрявым волосам. — Ты опять ворчишь, Томас. - Слегка хохотнув, я улыбался, вставая с кровати, та скрипнула, пока я двигался, вставая, думая, что может и он посмотрит на меня, но Томас развернулся и ушёл в ванную, закрываясь там. Томас Ратман, мой сосед по комнате уже второй месяц.

Именно тогда я понял, что я гей.

Тогда я почувствовал его запах, как он зашёл в мою комнату, когда я с друзьями сидел тут, он вошёл с сумками, и стоило ему посмотреть на нас, мне захотелось просто выкинуть всех из комнаты. Он спросил кто его сосед, и я, как ученик в школе, поднял руку, не знаю зачем. Это было тупо. Он выключил музыку в комнате и показал всем уйти из комнаты, и мои друзья стали наезжать на него. И правда, почему они должны были слушать его, хрупкого на вид парнишку... Но стоило ему снова открыть свой ротик, как множество ругательств, аргументов и резкий удар в живот моему знакомому многое показали. Этот парень - не добыча, а именно умный мужчина. Тогда я почувствовал в груди восхищение и такое возбуждение в теле, которое загорелось во мне. Тогда я понял: вот что значит, влюблённость. Именно я, Роберт Смит, был восхищён. На вид, он просто зануда, который следил за всем, чтобы был порядок. В институте он садился рядом со мной и говорил, что хоть у меня есть мозги. Это было нагло, но я был не против, я отгонял всех от него, на что получал только удары по лицу не один раз за опеку над ним. Но я влюбился впервые за всю свою жизнь, я хотел его. Мечтал о нём ночам, иногда я лежал в его кровати, пока он уходил в библиотеку, я удовлетворял себя. Ни одна девушка не могла меня так будоражить и возбуждать, как его тело. Но мне было больно, на каждую попытку сблизится, он отвечал насмешкой, а на признание в анонимном письме, он ответил так: что он не гей, и что этот парень просто идиот. Я чувствовал душевную боль, на любое прикосновение он отвечал мне злым взглядом, он не любил это, у него появилась девушка. Из-за этого я потерял смысл, я наблюдал за ними, следил, смотрел каждый момент или их поцелуй. Меня тошнило, один раз я просто упал в коридоре от того, что я не спал ночами, смотрел на соседнюю кровать, не ел. Вот что называется, глупые страдания подростка, но я собрался, я не говорил с ним, оставил его и стал ходить на вечеринки, искать утешение в девушках. Пока не наступил один вечер, когда, заходя в комнату после вечеринки, я не увидел, как Томас сидел на кровати и плакал, я пьяный подошёл к нему, наконец, больше не было глупых ограничений, и я притянул его к себе, к груди. Он ударил меня по лицу, пощёчина, вторая, он бил меня по груди, а потом прижался ко мне и разрыдался. — Я хочу уйти отсюда к чёрту, она... она и... меня... - Я поднял его личико, его набухшие от слёз глаза, я снял и отложил очки. — И что ты хочешь делать теперь? - Провёл я пальцами по его щеке, наблюдая за ним, его глаза смотрели на меня в полумраке. — Я хочу уйти, просто... перевестись, я хочу отсюда уйти, Смит... - Он смотрел на меня, только на меня сейчас. И я понимал: если он уйдёт, я больше никогда его не увижу. Не услышу его раздражающий будильник, который бьёт по голове, если я выпивал, даже от капли в рот. Не увижу его лицо утром, когда он растрёпанный, а на него падают лучи солнышка. — Не уходи, мой солнечный зайчик. - Наклоняясь, медленно держу его лицо и смотрю в его глаза, я поцеловал, медленно прикасаясь к его солёным от слёз губам, провёл языком по ним и прижал его крепче к себе, видя как раскрыв глаза, он замер. Я отстранился от губ и обнял его за талию, а после, сжимая руками его белую рубашку, слегка грязную, видно, у него была истерика. Он поднял взгляд к потолку, я положил голову ему на плечо и прижался носом к его шее, вдыхая его запах корицы и сладкой выпечки. Он любит выпечку, так что не удивлён я, но ещё ловлю запах его одеколона. Он молчал и не двигался, не отпихивая. - Я люблю тебя. — Я знаю... - Он тихо прошептал, от этого становится больно, он знал, что я люблю его, и всё равно делал мне больно. Всё знал, от чего мне стало не по себе, я почувствовал в этот момент, как рука легла на мою голову и поглаживала меня по ней. - Я... не гей, но... попробую. — Что именно ты хочешь попробовать? - Слушая его голос, закрыв глаза, зажмурился, он потянул меня за волосы и взялся за моё лицо. — Открой глаза, Смит. - Открывать глаза было страшно. Но перебоя страх, все же открыл. Напротив меня, я смотрел на его глаза и лицо, он потянулся и судорожно вдохнул. Соприкоснулся губами, поцеловал меня в губы, не теряя не секунду, тут же прижался в ответ к его губам. Открывая рот шире Томас, не стесняясь, просунул свой язык в мой рот. Это так возбуждает, его смелость. Двигал языком вместе с моим, с причмокиванием, сжимая руками его рубашку, тянул её на себя. Отстраняясь от губ друг друга, когда воздух в лёгких закончился, и ниточки слюны разорвались влажное касание губ. — Сними её, дай посмотреть... - Шептал я иногда, когда мы дышали, и я прижался лбом к его лбу, смотря глаза в глаза, он расстёгивал рубашку, снял её, откидывая, и облокотился назад, расставив руки, показывая верх своего тела. Опуская глаза вниз, смотрел туда: бледная кожа, два нежно-розовых соска, нету мускулатуры, но это его не портит, его животик такой плоский, и ниже вижу пушок блондинистых волос, ниже пупка - подтверждение, что он и тут золотое солнышко, говоря о натуральности, и это возбуждает ещё сильнее. Проведя пальцами по его шее и ниже, по ключице, оглаживая косточку ниже, касаясь пальцами его сосочков, которые затвердели, как бусинки. — Осторожнее ты царапаешь… придурок. - Смущённо прошептал он слегка угрожающим тоном, я поднял глаза на него, смотря на лицо Тома, тот поджал губы, отведя лицо. Я видел, как у него покраснело лицо, как у варёного рака. — Прости. Мне трудно держать себя в руках. - Целуя его соски тут же после пальцев, слегка касаясь губами, проводя пальцами по его рёбрам, слышу его слегка хриплое дыхание. Он чувствует влечение ко мне, он чувствует касание моих пальцев. Я не удержался, проведя языком по его груди между ними, от чего услышал порывистое дыхание, ведя за собой ответ на некоторые мои вопросы, он чувствует притяжение ко мне. — Тц… обслюнявил меня… Ты. - Я поднял глаза на его, он замолчал, потянувшись, я коротко прилип своими губами к его. Слегка приподнимаюсь, прижимая его тело к себе, он всё же одну руку положил на мою груди. Поджимая губы, потянул меня за мою кофту, отстранившись, я стал снимать с себя футболку. Замешкался у горлышка футболки, когда она не давала мне выбраться, застряв на голове, слегка натирая мои уши. И тут я услышал смех, бархатный и такой завораживающий, выглядывая из-под футболки, смотрел на лицо Тома, который слегка улыбался и смеялся, прикрывая пальцами свои губы. Хоть он и смеялся с меня, но эта улыбка, этот смех слышу только я. Этот смех - для меня, не для чёртовой его бывшей девушки Карле, я чувствовал такую боль, когда он ходил с ней, как он целовался с ней на скамейке в парке, и я ходил и следил. Истязал свою душу рядом, как девочка, сжимая руки. Боялся, что он снимет с ней квартиру и уйдёт. И сейчас она ушла, и только я остался с ним. Эта сука не заслуживала его. Но его смех вынимает меня из плена боли. - Ха-ха-ха, вот бы все рассмеялись, узнал, что великий выскочка Смит застрял в футболке. — Помоги, Том. - Тут я почувствовал, как его тонкие руки потянули и оттягивали футболку, было больно ушам, их словно отрывали, я простонал, но тут же почувствовал ногу Тома, который меня толкал назад, тянул футболку. И когда отодрал её, я упал на спину, его нога лежала на мне, а он прижимал к себе мою футболку, он тяжко выдохнул. — Ты громадина, Смит. Ты вырос из этой футболки, чего ты её носил? Обычная чёрная футболка с кристаллом. Нафига она тебе? - Подняв голову, я смотрел, как он откинул футболку в сторону, привстал и замер, увидев, как я сел, держа руками его ножку. Моргая, он опустил глаза, смотря на моё тело, а я давно мечтал. Этот взгляд только на меня, чувствую, как он проводит по груди, потом ниже, по рельефному животу. Теперь наверх, снова ключицы, плечи, шея. Он обводил глазами, моя кожа была слегка смуглая по сравнению с ним. И его глаза смотрели на две мои родинки на плече, он уставился на них. Том потянулся и коснулся меня, от чего я судорожно выдохнул, так приятно, меня это возбуждает, от чего он отвернулся и удивился. - Тебе так нравится, когда я касаюсь тебя? — А ты как думаешь, Ратман? - Я немного взбесился, признаюсь ему в любви, раздеваюсь, целуюсь, обнимаюсь. Нет, конечно, он мне противен, что за бред!? Тогда зачем я всё это делаю, ради прикола? Он что, думает я такой ублюдок, что-ли? Но видя, как он смотрел по сторонам, он и правда так думает. Я потянулся к его лицу и поцеловал его в губы, от чего он промычал в поцелуе, но открыл свои губы, а я углублял поцелуй, прижимаясь к нему. Он, наконец, положил руку на мои плечи, я же проводил пальцами по его позвонкам, я стал его наклонять к кровати, он промычал слегка нервно. Да, ведь думает до сих пор, что мне неприятны его брекеты. Но они придают такой вкус, ощущение холодного. Видно, он не верит в это и ему тяжело, ещё и с парнем. Но я не могу остановиться, не могу, и уложив его на кровать, я смотрел на его тело в который раз, и потянулся к штанам, стал спускать их ниже, оголяя его трусы, но я посмотрел на лицо Тома, который фыркал, закрыв глаза. Но сняв штаны на половину, я увидел холмик, тронув его пальцами, щупая и надавив на него, я увидел, как Томас дёрнулся всем телом, прогнувшись слегка. - Ты... ты возбуждён от меня? — Заткнись, Роберт. - Он сжимал зубы, слегка скрипя зубами и краснея сильнее некуда. Я и не думал, что ему может понравиться моё тело, мои ласки, это меня радует. Я начинаю широко улыбаться, я так счастлив, что он чувствует всё же влечение к мужчине. Это знак, а то что он уже произнёс меня по имени, это многое значит. — Томми. - Я прошептал именно его, и смотрел, как он открыл глаза и смотрел на меня, я увидел в его глазах себя и улыбнулся. Том тяжко вздохнул, слегка кивая.

Я чувствую, что он открылся мне.

Оттягивая пальцами его трусики, тянул вниз, я вижу его член, который тянули трусики, а потом, резко, словно выпрыгнул и я увидел его член полностью. Кожа с венками, и его кончик члена набухал и был розоват. Провёл рукой по его члену, он не был большим, он был толстый, и его кончик слегка дёргался, от чего у меня во рту накопилась слюна. Словно это был дикий голод, что я смогу, наконец, видеть его тело. Проведя, я слегка поднимаю его член и провожу по его слегка набухшим яичкам, обхватив рукой, я помял их, от чего меня толкнули ногой в боку. Я скривился слегка, больно, посмотрел на него: он красный и смотрел на меня, я тянул трусы и штаны, снимая их полностью с его ног. Тяну руку и, стянув резинку с его волос, откидываю её, улыбаясь, смотрю, как его волосы рассыпались, по подушке он клацал зубами, это было так мило. Он лежит полностью голый на кровати, и я могу смотреть на его тело. Только я и никто другой, только я. Наклонившись, я стал целовать его живот. Водя губами ниже, целуя кончик его члена, который дёрнулся, а он втянул воздух сквозь зубы и выдохнул. Знаю, что это, возможно, для него шок, что я трогаю губами его член. Проведя пальцами по его бедрам, водил ими и слегка пощипывал, от чего вижу покраснение на коже. Какая она у него нежная, наклоняясь ещё, я проводил языком по его члену. Смотря как капельки слюны бежали по члену вперемешку с пред семенем из члена, который набухал от возбуждения. Набирая пальцами это, проводя по его яичкам, опуская пальцы ниже. Провёл по его дырочке, водя пальцами по ней, надавливая на неё, и наклонился, проводя языком по члену снова, обмазывая дырочку, и просунул первый палец. Томми дёрнулся всем телом и прогнулся, потянувшись назад. Я двигал пальцами, выдыхая, облизывал и выдыхал. Он промычал, видно, надолго его не хватит, раздвигая его ноги, плюнул себе на руку и стал обмазывать свой член слюной. Смотрел, как мой палец двигался внутри него, и стал просовывать второй палец, средний, в него, наблюдая, как его лицо исказилось, и как он задышал. — Почему я снизу... Арг... - Он прошипел, раздвинул ещё шире ноги, дергаясь, и пихнул меня, кусая губу. Как он эротично гнётся, не в одном порно так девочка не гнулась. Как и в жизни. Ни одна моя бывшая девушка, а у меня был опыт с множеством. Но Томас, он сам того не зная, имел такие движения и гибкость в теле. Он, словно настолько нежный, стоит его где-то укусить, и этот укус останется надолго с ним. Наклонившись, я укусил его за кожу, от чего услышал шипение, и как он дёргается. Встал под удивление Томаса, и направился к своему столику и стал искать, смотря на удивлённые глаза, которые смотрели на меня. Он так мило щурил глазки, пока я перебирал книги и, раскрыв одну нужную книгу, нашёл то, что искал, такой маленький пакетик, который переливался на свету, подойдя к Томасу, который, как котёнок, щурился, я забрался на кровать. Разрывая упаковку, отплёвывал её и пальцами вытащил из смазки специальную резинку, презерватив, простыми словами. Надевая на свой член, я вижу, как Томас пытается посмотреть, но без очков он не многое может увидеть. Целуя его руку, снова раздвинул ему ноги шире, нагибаясь поцеловав его в губы. Тут же он положил руки на плечи и стал слегка царапать. Целуя его губы, раскрывая их в который раз, что бы проникнуть туда языком, и насладиться вкусом. Я не могу напиться его губами, его дрожь, я отстранился, рукой стал пристраивать свой набухший член в резинке. Я стал потихоньку входить в его узенькую дырочку, проникая в него глубже. Чем глубже входил в него, скрепя зубами, там было очень узко, а он напрягался, сжимая своими руками мои, которые я поставил по бокам. Было больно, Томас тихо взвывал от боли, когда происходило проникновение, я смотрел на его лицо и увидел, как он прослезился. Наклонившись, я поцеловал его в глаз, собирая его слезы, и толкнулся, входя в него полностью, я почувствовал, как дырочка сжимается и что-то потекло. Как я понял, я слегка порвал его, он хныкал, а я целовал его лицо, дыша ему в губы, обжигая его щеку, горячим дыханием, Томас выдохнул, дрожа. Я начал двигаться под тихое хныканье Тома, целовал его щёку и губу, покусывая и оттягивая его нижнюю губу, он положил руки мне на плечи. Кровать слегка скрипнула, и я почувствовал, как его ноги обняли меня за талию, он слегка подбивал ногой по позвонку и копчику, от чего я простонал. С каждым точкой, со звуком шлепка, наши тела тёрлись друг об друга. Чувствую пот, так горячо, первые стоны Тома заставили меня содрогнуться, словно по позвонку ударили током, Томас целовал меня уже сам. Я тут же отвечал, переплетаясь с ним языками, и стонал ему в губы. Это был неуклюжий секс, который нёс в себе нечто другое. Притяжение. Каждый стон и движение, как он стонал, как двигался и выгибался, как на его теле появлялись мои укусы и засосы, и чем сильнее он двигался, тем громче скрипела кровать, я видел его глаза, как они прекрасны, как серебро или серый туман утром. Тяжело выдыхая, я поднялся и сел вместе с ним, он вцепился в меня, дрожа, я видел, как его глаза покрылись туманом, которые мне многое говорили. И боль от первого раза, и удовольствие, я чувствую, как он сжимается, как его член пульсирует, пока он резко не выплеснул на мой живот. Горячее семя, которое текло по мне, вздрогнув от этого, я резко сжал его тело до пустоты с липкими ощущениями. Целуя его лицо, я чувствовал, как внутри заполняю резинку, тоже кончив. Выдыхая, я смотрел на его лицо, он сонно обнимал меня неловко. — Люблю тебя, мой солнечный зайчик. - Он выдохнул, прикрывая глаза и закрыв их, он стал засыпать, прижимаясь ко мне, укладывая голову на мою грудь. Он, словно котёнок, и я чувствую, как он сопит, хотя я даже не вышел, но улёгся с ним на его кровати, прижимая к себе. Я вышел и снял с себя наполненную резинку, завязывая её и откидывая на пол, целую его висок и снова обнимаю, накрывая нас одеялом. Проведя пальцами по его волосам, перебирая и улыбаясь, я рядом с ним, он спит, прижиматься ко мне, и он со мной. Я занимался с ним сексом. И он мой, маленький лучик, я буду с ним рядом, и я выдохнул. Засыпая с ним, я чувствую себя, как никогда счастливым, но это было счастье перед одним моментом.

Он уехал на каникулы на неделю, а когда вернулся, я решил бросить всё ради него.

Я ждал его возле ворот общаги, сидя на скамейке, смотрел по сторонам: все выходили, только закончились каникулы и я вернулся неделю назад. Автобусы, первый, второй, а когда медленно подъехал ко мне последний, светя фарами, был вечер. Я встал со скамейки, я улыбался и держал в руках букет и коробку с пирожными, смотрел, как автобус остановился, и со скрипящим звуком открылась дверь. Я видел, как выходит парень в капюшоне и с сумкой, он вышел и стал брести ко мне, от чего я чувствовал что-то неладное. Он подошёл, не кто не обрати на цветы и коробку, прижался лбом к моей груди, кинув сумку на пол, и я слышу шмыг носом, а потом, меня обнимают, от чего я был в шоке. Том обычно ворчал, бурчал, называл меня идиотом, а может, громадный похотливым сурком. Но, кинув цветы и пирожные, я осторожно снял капюшон, проводя по блондинистым волосам, а после поднимаю его лицо. Я вижу синяк под глазом, а сам глаз опух и покраснел, пластырь на носу, что говорит о том, что его разбивали, ссадины на лице, разбитая губа и разбитые очки. Моё сердце в миг остановилось от такого зрелища. Я наклонился, поцеловал его лицо и прослезился. Нет, нет, только не ты, мой малыш. — Кто это сделал, Томми... что случилось? - Смотрю на его лицо, он содрогался всем телом и смотрел на меня, глотая слюну. Я чувствовал его дрожь, как он всхлипнул и неловко потёр нос пальцем. Том смотрел на меня потухшими глазами, а я чувствую, и грустить и искорки. — Мой отец сказал мне забрать документы, я сказал, что у меня есть отношения... - Он смотрел на меня, замерев, я же нахмурился, глядя на него и целуя его в лоб, прижимая к себе, он тут же стиснул меня по бокам и сжал мои вещи. — Я не дам этому случиться, ты больше к нему не поедешь. - Он прикрыл глаза, гладя меня по спине, но в то же время он прижался ко мне и выдохнул, словно дышал мной, успокаивался. - Теперь ты со мной, больше никто тебя не тронет. — Он может приехать сюда, Роберт... я не знаю. Я боюсь... Роберт, он жестокий человек, и сын, который живёт половой жизнью с парнем... - Он говорил так скомкано, со страхом, он всегда был уверенным в себе парнем, но сейчас он разбит, полностью. Не знаю, что сделал с ним отец, но он жив, и я заставлю его забыть этот ужас. — Мы заберём документы отсюда и сбежим, мы взрослые, начнём учиться подальше отсюда. Мы вместе, мы можем ,стать семьёй и твои родители нам не помешают, мы не дети. Ты не должен жить с ними. Мы уже сами можем принимать решения. - Я смотрел на его глаза, ведя его за собой, подобрал сумку, я вижу, как он улыбается слегка. И он смотрел на меня, прижимаясь, ища во мне защиту, заботу и мою любовь. - Я всегда буду рядом с тобой. — Я поверю тебе, Смит, надеюсь, ты держишь слова... - Он слегка ворчит, от чего чувствую, как он шмыгнул носом, но в то же время он и правда доверяет мне. От чего моё сердце начинает биться, я должен взять себя в руки. Я должен помогать, вести его в жизнь, его ломали родители, которые строго к нему относились, и отец даже поднял на него руку, не принимая сына, каким он есть. Я влез в его жизнь, влюбился в него, каким он был. Обжигающий, как солнечный лучик с утра, проходящий по глазам. Мы опора для друг друга, и когда я впервые его поцеловал, именно тогда я понял. Что буду делать всё, чтобы видеть эту улыбку. Чувствовать, как он жмётся ко мне, как он сладко улыбается по утрам, обнимая меня, а потом пихает меня в бока и ворчит, что у него болит поясница после ночи сна с ним. Я же, глупо улыбаясь, пока он тянет меня за уши или за щёки, а у меня спина горела от прикосновений его когтей, которые касались меня и царапали. Наши разговоры на протяжении дня, как мы ходим вместе, иногда держась за руку, кто-то шепчет за нашими спинами, но мне всё равно, и я чувствую себя живым. Он - мой кусочек пазла, который последним вставлялся в сердце, и оно, наконец, начинает биться. Я не слышу голоса других. Целуя его губы, прижимая к себе в комнате, вожу пальцами по щеке. Бледная кожа, эти ссадины... Раздевая, вожу пальцами по его телу, вижу синяки и, целуя его тело, прижимаю к себе. Он только мой, моя жизнь. Моя любовь. Я вижу, что это не подростковый кайф, это крепкие корни, которые связывают его, переплетаюсь пальцами с его рукой, ощущаю тепло, словно я касаюсь солнца. Шептал ему в губы, целуя его в который раз за полгода наших отношения до этих чертовых каникул. Но я смогу, я вытащу из ада его семьи и дам ему почувствовать всё, что у меня внутри от него, и больше не отпущу его к его чёртовым родителям. Я люблю его всего, он идеален для меня, может, я с ума сошёл. Но мы все психи, когда влюбляемся в свои идеалы. И я не уйду от него, и не дам уйти ему...

Просто останься со мной, мой солнечный зайчик