Однажды он остался один

      — Атанасия де Эльджео Обелия, вы обвиняетесь в…обмане, притворстве и причислению себя к королевской семье… — читал обвинение министр, сам неуверенный в правдивости своих слов. Но выбора особо не было, поскольку император в последнее время был не в духе и мог казнить не только принцессу, но и его самого. Прокашлявшись он закончил: — И наказание вашему греху — смертная казнь, — опасливо посмотрев на златовласую девушку, он сложил свиток и поспешно сошел с возвышения.       Атанасия, казалось, и не слышала своего обвинения, все продолжая вглядываться в лицо своего отца, что наблюдал из королевской ложи. Но безразличие вперемешку с гневом на его прекрасном лице, лишь делали ей еще больнее. Встав с колен, на которых она стояла до объявления приговора, принцесса медленно пошла к виселице, попутно посмотрев в глаза Феликсу, что стоял как обычно рядом с Клодом. Серые глаза мужчины сияли беспомощностью и глубоким горем. Всего два дня назад, Лилиана Йорк, выражающая слишком активный протест против ареста девушки, была казнена за нарушение приказов императора. Феликс не мог смириться с этой утратой, из-за чего сейчас был похож на свою собственную тень.       Шагнув одну ступень, Ати разыскала в толпе Иджекила и слабо, безжизненно улыбнулась. Желтые глаза парня выражали глубокую печаль, но, как и все, помочь он ничем не мог. Перешагнув еще две ступени, сапфировые глаза перевели внимание на плачущую Дженнет, что обнимала Иджекила и что-то тихо говорила. Отвернувшись, теперь принцесса смотрела только на большой красный крест, где она должна была встать. И, опустив голову, она ждала, когда самый близкий человек в ее жизни, отнимет ее.       — Ваше Величество, пожалуйста, одумайтесь, — начал было Феликс, но Клод снова посмотрел на него взглядом, который, казалось, исчез десять лет назад. Осекшись на полуслове рыцарь выдохнул и снова заговорил. — Но она ваша дочь! Как вы можете… — продолжил было мужчина, но его перебили.       — Могу. Каждый раз, когда я ее вижу, то в моей голове возникает адская боль. Не хочу я больше это терпеть, — раздраженно закончил император и снова перевел взгляд на постамент с виселицей. В середине креста, опустив голову, стояла златовласая девушка.       Сильный ветер, гуляющий по арене, развивал ее волосы, не давая скрыть слезы за ними. Топазовые глаза Атанасии, в последний раз поднялись на Клода, с такой любовью во взгляде, что он затаил дыхание. Улыбнувшись через слезы, она прошептала одними губами: «Прощай, папочка». От этой фразы глаза златовласого в шоке увеличились, казалось, он забыл, как дышать. Но Анастасия больше не посмотрела на своего отца, переведя взгляд на небо.       Палач же начал отсчет. Десять. Иджекил закрыл брюнетке глаза. Девять. Феликс в отчаянии ударил стену. Восемь. Рядом с Роджером Альфиосом стоял черноволосый мужчина, что изящным движением пил вино, улыбаясь своей победе. Семь. Роджер укоризненно посмотрел на Атанасиуса. Шесть. Клод посмотрел на свои дрожащие руки. Пять. С лица Атанасии скатилась последняя слеза. Четыре. Палач схватился за рычаг, медленно выдыхая. Три. Император приложил к лицу руку, почувствовав влагу. Два. С неожиданно шокированным лицом он посмотрел на свое отражение в бокале вина. Один. Из левого глаза хладнокровного императора текли слезы. Палач дернул за рычаг. Тело девушки безвольно падало вниз. Клод давил в себе крик. А его верный рыцарь, облокотившись на стену, скатился на пол. Но веревка виселицы так и не натянулась.       Принцессу держал на руках черноволосый придворный маг, что не появлялся несколько месяцев. Красные глаза с немой угрозой смотрели прямо на Клода, но второй даже защищаться не стал. Ведь в его глазах стояла другая картина. Красивая девушка в нежно-розовом платье, с цветами в волосах. Красивый танец, во время которого эта девочка доверчиво смотрела прямо ему в глаза. Нежная улыбка, светящаяся любовью. И неосознанно в голове мужчины возник другой образ, который он бы хотел оживить. Красивая женщина, танцующая на поляне, с точно такой же нежной улыбкой. Тем временем Лукас перевел взгляд на дрожащую в его руках Атанасию. Заглянув в ее красивые глаза, он увидел лишь горечь в перемешку с радостью.       — Лукас…ты… пришел, — сбивчиво прошептала Ати и отключилась. Прижав ее к себе, маг выдохнул и прикрыл глаза. Рыцари, стоявшие около виселицы, наконец пришли в себя и обнажили мечи. Но тут же вскрикнули, роняя их наземь. Пальцы, что касались рукояти мечей, были тут же отрезаны магией. Не обращая на их крики внимания, Лукас холодно ухмыльнулся и перевел взгляд на императора.       — Ваше величество, — обратился он усиленным магией голосом к отцу принцессы. — Каким бы статусом вы ни обладали, я надеюсь, вы понимаете, что после этого поступка я не оставлю принцессу тут. Также я хочу вас уведомить, что вы не увидите Атанасию, пока она этого не захочет, — серьезным тоном сказал Лукас и перевел взгляд на трибуны. Надменно посмотрев на шокированного Иджекила, он презрительно прошел глазами по Атанасиусу и химере. Цыкнув, он снова заговорил, решив добавить. — Я бы советовал вам разобраться с химерой и вашим «дохлым братцем», император. Они меня знатно выбесили, — выделил он последнее предложение, пока все посмотрели в ту сторону, куда смотрел маг.       Дженнет беспокойно заозиралась, пока ее отец поперхнулся вином. Пробормотав какое-то проклятие, он поспешил переместиться с помощью магии. Тем не менее аристократы с осуждением смотрели на главу рода Альфиос, что шокировано буравил взглядом пол. Феликс, услышав голос Лукаса, поспешно встал и, проигнорировав Клода, с облегчением выдохнул. Златовласый мужчина же до сих пор был не тут, мысленно находясь рядом с Дианой. Не обращая внимания на такое необычное для Клода, что был пятнадцать лет назад, поведение кровавого рыцаря. Феликс кивнул Лукасу и ушел в тень комнаты, чтобы снова уйти в свои мысли, ведь Атанасия теперь в безопасности.       Рыцарь до сих пор помнит глаза Лилиан, смотрящие на него с надеждой, что он защитит Атанасию. Но как бы он себя ни терзал, препятствие он Клоду не создавал ровным счетом никакого. Маг, не распознав никаких угроз, исчез вместе с принцессой.       В тот же день император приказал казнить весь род изменников короны, Альфиос и за довольно короткий срок выследил своего брата. Ослабевший из-за последствий использования черной магии, император победил в схватке за трон и во второй раз. После этого волна негодований в Обелии утихла, но над дворцом императора с каждым днем стояла все более тёмная аура. Вспомнивший все мужчина не мог требовать, чтобы Ати вернулась, учитывая все, что он натворил. Но без этого лучика света Клод вновь вернулся к тому, с чего начал. Разбив вдребезги портрет своей бывшей невесты, Леди Магритты, император повесил в своей комнате портрет, что нарисовали незадолго до амнезии. Спокойствие, что выражало лицо того императора, больше не появлялось на лице нынешнего. Полуобезумевшие топазовые глаза сияли от злости на самого себя и тоски по дочери.       Каждый день он ждал, что в его кабинет ворвется златовласая девушка и, весело смеясь, скажет: «Доброе утро, папочка!» Но ни спустя месяц, ни спустя год она не вернулась. Никто не слышал ничего об Атанасии, во всяком случае в Обелии.       Теперь вместе с призраком Дианы из прошлого, приходит и призрак Атанасии, что мерещится мужчине каждый день. Казалось, что во дворце, то и дело кто-то заливисто смеется девчачьим милым смехом. Но в дворце уже годы стоит тишина. Почти мертвая, пугающая тишина. Феликс же больше не смог работать на своего друга. Когда император все вспомнил, то попытался извиниться, но никакие слова не помогут вернуть человека. Тогда Феликс впервые ударил его. Заплакав слезами, что копились в нем месяц, он накричал на друга и ушел. После чего император получил письмо, в котором говорится, что юноша не сможет простить его и уходит странствовать в поисках успокоения. Но до самого конца кровавый рыцарь так и не смирился с гибелью Лилиан. Клод же, когда был на грани где-то между безумием и здравым смыслом, услышал от разведчиков, что по империи ходит странная семейная пара сильных магов, что путешествует с ребенком. Но, не придав этому значения, он опять ушел в работу, теперь уже в полном одиночестве сидя в своем кабинете. Пока через три года прямо в его кабинете не материализовались три человека.       Черноволосый мужчина, что недовольно что-то бухтел и демонстративно отворачивался от спутницы. Повзрослевшая, но ни капельки не состарившаяся Атанасия. Золотые волосы женщины были красиво уложены, а взгляд излучал такое спокойствие и тепло, что очень она походила на Диану. А рядом стоял никто иной как Феликс, на вид намного старше, чем на самом деле. В глазах залегли тени, но он улыбался, стоя в привычной рыцарской позе. Но, переведя взгляд на императора, они слегка напряглись. Атанасия прижала к себе какой-то сверток и немного нервно улыбнулась. Феликс слегка нахмурился и перевел взгляд на Лукаса. Маг до сих пор недовольный, лишь коротко кивнул отцу своей жены и снова отвернулся.       — П-Привет? — немного замявшись первой нарушила тишину Ати, пока из рук ее отца выпала ручка. — Мы тут, э, проходом, ну, и решили зайти? — как будто не веря, что сама это сказала, выдохнула златовласая. Император же вскочил и, обогнув стол, стремительно подошел к дочери и резко ее обнял. Охнув, она в шоке замерла, пока отец лишь выдохнул, продолжая держать ее в объятиях.       — Прости, — все, что он смог выдавить. Однако дочь мягко его оттолкнула и на вопросительный взгляд показала на сверток. Не поняв сначала, что она подразумевает, Клод осторожно приподнял ткань и немного пришибленно смотрел в сапфировые глаза.       — Это девочка,— коротко оповестил Лукас, до сиз пор стоя к ним спиной.       — Анрисия, — кивнула Атанасия и перевела взгляд на отца.       От шока и счастья Клод осел на пол и закрыл глаза, горько заплакав в пустом кабинете. Теперь ему просто некому сказать, что это не реальность. И что живя в собственной иллюзии счастья, это был последний император рода Обелия. И никто ему не скажет, что Атанасия не пришла ни при его жизни, ни после. И об этом роде ходили только легенды да слухи, что у хранителей магической башни ребенок с точно такими же сапфировыми глазами и черными волосами.       Сказания о безумстве, всегда как либо связаны с любовью. Сумасшествие приходит вслед за чувствами одиночества и боли в сердце. Кто-то может пережить это, находясь рядом с друзьями и семьей. Но человек, что прожил в одиночестве, никогда не переживет эти моменты. (с)Блинчик с джемом