Судьба

Кенма не готов признать, но он зол. Впервые за чёрт знает сколько времени, он злится так, что зубы скрипят. А от этого звука злится ещё сильнее. Казалось, что могло пойти не так? Им нужно было пережить всего один учебный год друг без друга. Ну, как, на выходных, они, конечно, виделись. Так что насовсем не терялись. Кенме казалось, что Куроо менялся незаметно. Поначалу. А потом заметил, что изменилось всё резко, и очень. «Тецуро Куроо» написано у Кенмы над правой ключицей, у Куроо — «Кенма Козуме» над левой. Вот это — честно. Кенма был рядом всегда. А Бокуто рядом никогда не было. И когда Куроо упал с лестницы в средней школе и сломал руку, а потом боялся, что травма не срастётся и он не сможет играть. Кенма был. И очень тихо, как-то неловко, но искренне убеждал, что перелом пустячный, все будет хорошо. Когда на первом году старшей школы, ещё до того глупого тренировочного лагеря, Куроо отказала какая-то девчонка, и он долго грустил на плече у Кенмы, хотя им обоим было неудобно из-за разницы в росте, а сам Кенма думал о том, что Куро должен любить его, а не эту девочку. Но, тем не менее, он был рядом. А. Бокуто. Не. Было. И таких случаев миллион. Миллион историй, каждую из которых Кенма боится забыть, но и вспоминать не хочется. Там, где Куроо когда-то давно, ещё до этой странной влюблённости, было плохо, и когда Кенма был рядом. Они же в младшей школе почти каждое воскресенье сидели перед зеркалом, сравнивали надписи, и представляли, как могли бы пожениться, когда вырастут, завести детей и научить их играть в волейбол (последнее предлагал только Куроо). Кенма уже был готов к этому. Он уже представил. А тут тренировочный лагерь. И Бокуто, у которого, вообще-то, даже нет соулмейта. Свой первый год в старшей школе Некома Кенма провёл в ожидании тренировочного лагеря, куда обязательно приедут Фукуродани и Бокуто в частности. Кенма думал, он подойдет и объяснит Бокуто что да как, что Куро принадлежит ему, если что. Так написано над ключицей, Куро забыл, или что? С ним они об этом, конечно, говорили. Было страшно, неприятно, а после разговора у Кенмы весь день стоял неприятный осадок на душе. » — Ты же мой соулмейт, разве нет? — Кенма не то, чтобы в отчаянии, но очень близко. И ему это не нравится. — Ты забыл те дни? Про свадьбу, и детей, и волейбол? — Прости, — Куро не выглядел, будто ему жаль ранить чувства Кенмы. А может у него от ревности глаза замылились. — Правда. Я не хотел. Но он такой, — Кенму перекосило с его лица. Это он на Куроо так же смотрел? Жесть. — Такой… — Какой? Не такой, как я? — Кенма шепчет, голос сел. — Веселее, интереснее, красивее, или что? Чем он лучше, скажи, пожалуйста? Куроо молчит. Шумно дышит, и смотрит мимо. На стену, где у него целая коллекция их с Кенмой фотографий, снятых на протяжении всей жизни, а в центре, откуда он убрал фото Кенмы, теперь висит их с Бокуто селфи с тренировочного лагеря. Кенме не то, чтобы было обидно, но… Чёрт возьми, да, было. Это было совсем нечестно. Стоило Кенме пропасть из школьной жизни Куроо на год и всё пошло по пизде. — Ты же моя судьба. — решается вдруг Козуме. Никогда они такого не говорили. Ни слова о судьбе или предназначении. Просто так исторически сложилось, что на плечах у обоих — имена, и они совпали. — Мы же должны быть вместе, это… — Я не знаю. — Куроо перебивает как-то холодно. Судьба ли? — Я сам не ожидал, но ты погляди: мы с ним идеально друг друга понимаем. А с тобой мы очень разные. — Что ты раньше-то молчал? Что мы с тобой друг друга, оказывается, не понимаем? — Я не… — Куро так сильно потерян и запутан, и Кенма словно видит его впервые. Он сильно вырос и загорел. Волосы чернее, глаза — серьёзнее. Он словно стал совсем взрослым. — Я думал об этом. И о том, что у Бо нет соулмейта. Может, это знак? Кен, может, это так и должно быть? Мы можем остаться друзьями? Пожалуйста. Я не знаю, что делать. Кенме больно, но Куроо больнее. Он наверняка просто запутался, решает Кенма, он наверняка одумается и разлюбит. — Я знаю, что ты не специально. Но я хочу его увидеть. — Дай ему шанс? Ты разве не должен желать мне счастья с ним, Кен?» Нет, не должен, думает Кенма сейчас, сидя в автобусе по пути в тренировочный лагерь. Не должен счастья желать, если цена твоему счастью — моё. Куро рядом, сопит на соседнем сидении, и эта тема давно закрыта. По нему, наверное, даже и не скажешь, что ждал этот лагерь целый год. Но Кенма заметил — укладка сегодня старательней уложена, одеколона столько, что Кенма и сам им, кажется, пропах. Он не против, конечно, пахнуть Куро, но не так хочется. Когда автобус останавливается, Куроо первый выскакивает, обернувшись на нарочно копающегося Кенму целых ноль раз. Выйдя из автобуса, первое что видит Кенма — Куроо. Стоит перед автобусом Фукуродани, кивая на автомате всем, кто выходит. Когда, чуть ли не самым последним, оттуда вываливается Бокуто, Куроо аж подпрыгивает. То ли от радости, то ли от волнения. Кенма решил встать в паре шагов. Куроо рядом с Бокуто не тот, что рядом с Кенмой или всеми остальными. Хитрая ухмылка кота словно в три раза шире, а глаза блестят азартом. Бокуто, уже собираясь уйти с Куро в сторону помещений, вдруг встаёт столбом и оборачивается в сторону автобуса, откуда выходит ещё кто-то. У этого кого-то в руках пакет с огромными буквами «Б О К У Т О К О Т А Р О». Такими большими, что было бы видно даже издалека. Бокуто хотел забрать пакет, но Куроо первым подбежал и принёс. Кенму мысленно стошнило. Что это было? Акт повиновения? Помощь? Что? Как собака, ей Богу. Бокуто, однако, даже держа пакет, услужливо поданный, все равно шагает в сторону автобуса. Подаёт руку, словно человек с равнодушным лицом сам не смог бы выйти. Тот лишь кивает и принимает помощь, спрыгивая с последней ступеньки. Плохой стороне Кенмы немного приятно от того, как крепко Куро сжимает зубы и вымученно улыбается вышедшему. Тот снова кивает и идёт вперёд, пока Бокуто с сумкой и пакетом в обеих руках семенит следом. Куро рядом, как и ожидалось. Кенма вздыхает и идёт за ними, держась чуть позади, чтобы Куроо не пришлось их знакомить.

***

Бокуто замечает его существование рядом с Куро через полдня, когда все вещи были разложены, а комнаты заняты. Кенма закрывается волосами и утыкается в приставку сто́ит Бокуто шумно приблизиться к Куроо. — Эй, Тетсу-кун! — улыбается он, и Кенма буквально макушкой чувствует, как Куроо краснеет от этого прозвища. Бокуто, однако, трактует это по своему. — Ладно, не злись, Куроо так Куроо. Но нам нужны клички, сечёшь? Куроо едва заметно смеётся, а кто-то из-за плеча Бокуто подаёт голос: — Будет звучать несуразно, Бокуто-сан. Голос спокойный и будто даже равнодушный. Бокуто сразу же разворачивается к голосу за плечом всем телом, отдавая своё внимание ему полностью и вопя «Ничего ты не понимаешь!», забывая про Куроо на пару секунд. Кенма даже поднимает голову чтобы увидеть этого человека. Это тот же самый парень, которому Бокуто протягивал руку по приезду. Куроо так же незаметно стискивает зубы и выдыхает, снова улыбаясь, когда Бокуто снова возвращается вниманием к нему. — Так что? На следующий год, когда встретимся здесь же, будут новые первогодки, да и я буду капитаном, так что будет впечатляюще! — Бокуто всё тарахтит, а Кенма не отводит взгляда от его компаньона, стоящего чуть позади и слушающего семпая. Он внезапно оборачивается, наверное, почувствовав взгляд и кивает Кенме, вдруг поворачиваясь к нему. Видимо, слушать Бокуто ему не так интересно, как может показаться. — Акааши Кейджи, сеттер, первогодка из Фукуродани, а ты? — говорит он не то, чтобы официально, но и простым обращением к ровеснику это не назовёшь. Весь он какой-то механический. Но красивый, это Кенма заметил не без лёгкой зависти. Перевёл взгляд на Куроо, и Акааши сделал то же самое. Куро, тем временем, ухмылялся идеям Бокуто, и было в его лице что-то такое влюблённое и мечтательное, что Кенме защемило сердечный нерв. — Козуме Кенма. Я из Некомы. — Кенме не хотелось бы показаться задротом, так что он убрал приставку на пару минут в карман. Мало ли что этот первогодка подумает. На вид высокомерный. «Высокомерный первогодка» вдруг улыбнулся уголками губ и опять кивнул. У него нервный тик, может? — Приятно. Бокуто оторвался от беседы с Куроо, который теперь, похоже всерьез задумался о кличках. — Привет! — Он как будто говорит в 3D. Звук такой громкий и словно со всех сторон, так что Кенма немного растерялся и просто ухнул. Бокуто рассмеялся. От его смеха Куроо тоже улыбнулся. Кенма предпочел проигнорировать. — Тебе надо было в Фукуродани, раз так ухаешь*, а? Что думаешь, Акааши? Акааши, похоже, ничего не думал об этом. Просто пожал плечами. Бокуто это ни капли не смутило: — Согласен, второй сеттер-первогодка нам ни к чему, так? — Акааши снова пожал плечами, а Куроо в приступе ревности (или инсульта) ухватился за кофту Кенмы, от чего у него пробежали мурашки по коже. — В общем, я Бокуто, и, вообще-то, надо было представиться сразу. Я ас Фукуродани и вообще гордость команды. Акааши непонятно хмыкнул. Куроо расплылся в ухмылке и мягко кивнул. — Думаю, мне пора. Я не распаковал все вещи. До встречи. — тихо сказал Акааши, но Бокуто, несмотря на свою шумную речь тут же отреагировал: — Нам пора, Тетсу-кун! Пока, первогодка! — Это Кенма-кун, Бокуто-сан. Мы в одном лагере, можно было и поинтересоваться. — голос звучит словно упрёк, но в глазах сплошное безразличие. Бокуто пошёл пятнами. — Прости, Акааши. Акааши уже шёл в противоположную от них сторону, уронив усталое: — Вам стоит извиниться перед Козуме-куном, Бокуто-сан. — Прости! — бросил Бокуто, уже убегая и размахивая руками на прощанье. Куро громко выдохнул и отпустил кофту Кенмы из рук. — Как думаешь, они соулмейты? У Кенмы в голове закоротило. Вот чего он так напрягся. Бокуто обращает на Акааши внимания чуть больше чем на него самого. — Ты сказал, у Бокуто нет соулмейта. — тихо ответил Кенма, в душе отмечая что Куроо ревнует к чему попало. Даже если у этого парня есть соулмейт, то это не Акааши. Акааши не из людей, которым выпадает шанс быть с кем-то. На лице написано. — Вдруг появился? — прошептал Куроо, прикусив губу, от чего у Кенмы случился микроинфаркт. — Год не виделись. И развернулся в сторону общежития. Кенма остался стоять, доставая приставку из кармана с ощущением что он потерял что-то важное.