suddenly my eyes are open (everything comes into focus)

Когда Цзян Фэнмянь привел мальчика, примерно того же возраста, что и его сын, в Пристань Лотоса, первая эмоция Юй Цзыюань - ярость. Ярость, потому что Цзян Фэнмянь игнорировал своих двоих детей, пытаясь найти этого - этого мальчишку, будто он ценил ребенка своего лучшего друга больше, чем ценил своих собственных детей. Она старается не думать о том, что несмотря на грязь, которой перепачкано все его лицо, мальчишка по прежнему весел, глаза блестят так, как блестели только у Цансэ Саньжэнь, и она игнорирует тот факт, что он слишком похож на нее, потому что эта мысль отдается болью в ее сердце. Конечно, думает она, Цзян Фэнмянь нашел ребенка, конечно, он будет обожать его, конечно, он подарит ему всю свою любовь, которую он никогда не дарил своим детям, конечно, он... Фэнмянь оставляет мальчишку в комнате для слуг и уходит, даже не оборачиваясь. И, конечно же, Цзыюань не станет отрицать, что почувствовала мстительное удовольствие от того факта, что Фэнмянь не так сильно любил сына Вэй Чанцзе, как она думала, но... Она также не может отрицать тот факт, что ее сердце болит, когда она видит, как Фэнмянь игнорирует всех в его семье, и когда она видит маленького Вэй Ина, помогающего слугам, а на его лице всегда видна улыбка. (Кажется, что Вэй Ин очень неуклюж, потому что она просто шла и он вышел из-за угла, врезавшись в нее, и Цзыюань едва успела поймать его за руку, чтобы он не упал на землю. — Мадам Юй! — сказал он, и улыбка расцвела на его лице. — Простите! Спасибо! С этими словами он торопливо кланяется и убегает. Цзыюань не может представить, как этот мальчишка может так ей улыбаться - она знает, что у нее не самое дружелюбное выражение лица - и пытается не думать о его матери.)

* * *

Примерно через неделю после того как Вэй Ина нашли, чувства Цзыюань к мужу прокисли. Изначально она думала, что он будет тренировать Вэй Ина в качестве одного из своих учеников, но мальчишка все еще помогает носить вещи и доставляет сообщения с одного конца Пристани Лотоса в другой. Цзыюань не делает выводы поспешно. Ей нужно время, чтобы все проанализировать - в отличие от Цансэ Саньжэнь - и выбрать метод, который кажется самым наилучшим. Это подвело ее только один раз в жизни Итак, она знает, что и Вэй Чанцзе, и Цансэ Саньжэнь были удивительными совершенствующимися; Вэй Ин, скорее всего, унаследовал их гены. И единственная вещь, которую Цзыюань не может вынести - это то, что кто-то тратит свой потенциал. Именно с этой мыслью она отправляется в комнаты для слуг. Она пытается мешать своему предательскому сердцу думать о чем-то еще. Цзыюань стучит в дверь, где спит мальчишка, и затем сразу входит. Она не ожидает, что он сразу встанет, а глаза у него будут красными и рукава мокрыми. Проходит минута молчания, и Вэй Ин встает и кланяется, приветствуя ее "Мадам Юй", и его голос прерывается, когда он затихает. Цзыюань вздыхает. Очевидно, что Вэй Ин находится в бедственном положении, и было жестоко оставлять его так, и хотя Цзыюань известна своей суровостью и безжалостностью, но она не бессердечная. Поэтому она встает перед ребенком и спрашивает: — Что случилось? Вэй Ин чуть фыркает, а затем отводит взгляд: — Ничего, Мадам Юй, это не важно. — Я сама решу, важно это или нет, — ее голос не настолько мягкий, но рука, которой она толкает его на кровать, мягкая. — Говори. — Просто, — бормочет Вэй Ин. — Я скучаю по родителям. Я тоже по ним скучаю, хочет сказать Цзыюань. Вместо этого она говорит: — Твоя мать смеялась ярче самого солнца. Вэй Ин смотрит на нее широко раскрытыми глазами. И Цзыюань не ищет метафор. Она практична, и она не преувеличивает, она прямолинейна, но Цансэ Саньжэнь - это сила природы, которую нельзя описать простыми словами. — Она жила, не заботясь о том, что другие думают о ней, и она была счастлива, — рассказывает Цзыюань Вэй Ину. — Она бы хотела, чтобы ты был счастлив. — Но, — колеблется Вэй Ин, — Ее больше нет. Цзыюань считает, что с упрямством ребенка надо будет бороться. — Даже если это так, она все равно бы хотела, чтобы ты был счастлив. Вэй Ин всхлипывает, кивает, и неожиданно начинает плакать, и у Цзыюань нет другого выбора, кроме как положить ладонь ему на плечо и позволить выплакаться. — Простите, — всхлипывает Вэй Ин чуть позже, после того как вытер слезы и стал выглядеть более-менее сдержанным. — Зачем вы пришли, Мадам Юй? Я могу чем-то помочь? Цзыюань встает и говорит: — Собери все, что тебе нужно. Начиная с сегодняшнего дня, ты будешь адептом ордена Юньмэн Цзян. Я пришлю моего сына, чтобы он отвел тебя в твою комнату. Вэй Ин смотрит на нее, а потом... А потом, в порыве эмоций, полагает она, он бросается на Цзыюань, обнимает ее за талию, держится и повторяет "спасибо" снова и снова. Цзыюань вздыхает, но это не от злости, и похлопывает его по спине, оставляя мальчишку с яркой улыбкой.

* * *

Через три дня после того, как она принимает это решение, она задается вопросом, стоит ли ей сожалеть об этом. Потому что она видит, что хоть Вэй Ин и начал учиться поздно, но он превосходен. Он легко превосходит Цзян Чэна, и другие адепты обращаются к нему за советами, хотя должны обращаться к Цзян Чэну. Цзыюань беспокоится, потому что она не хочет, чтобы ее сын ненавидел Вэй Ина. А потом... — Цзян Чэн! Давай сыграем! — Хах? Зачем? — Потому что одному играть скучно! Я хочу дружить с тобой! И ох, вот бы эта настойчивость не напоминала Цзыюань о Цансэ Саньжэнь. Она наблюдает, как Вэй Ин тащит Цзян Чэна играть, и затем она видит - Вэй Ин решил подружиться с Цзян Чэном, даже в таком возрасте, с колючим, по сравнению с кем-либо еще, и он ворвался в жизнь Цзян Чэна без намерений отступать. Цзыюань улыбается и уходит. ( И если Цзян Фэнмянь слишком пристально смотрит на нее - ну, она к этому уже привыкла, верно?)

* * *

(Иногда она видит их троих вместе, двух ее детей и Вэй Ина. Цзян Яньли мягкая, по сравнению с самой Цзыюань, и все же два мальчика любят и обожают ее, и позволяют ей плести им косы. Цзыюань сдерживает свои улыбки и мысли, что они ведут себя как семья. Когда-нибудь ей придется сказать Вэй Ину не вести себя так с ними и не обращаться к ним так неформально, но он пока ребенок. Ведь дети должны оставаться детьми, прежде чем они, ох, так быстро вырастут.)

* * *

Цзыюань не мягкая. Она наставляет адептов на работу, на то, что им больше всего подходит - она не виновата в том, что они не успевают. Тем не менее, она помогает им, потому что как еще можно добиться успеха? Из всех адептов, кажется, что только ее сын и Вэй Ин соответствуют ее стандартам. Вэй Ин делает то, что ему говорят, всегда болтает с Цзян Чэном с улыбкой на лице, даже если эта улыбка становится напряженной, а Цзян Чэн выполняет свои задачи с жесткой решимостью. Как будто они братья по крови, и Цзыюань старается не думать об этом слишком много. Но, конечно, это явная проблема. В первый раз, когда Вэй Ин видит собак Цзян Чэна, они тренируются. Цзыюань исправляет позу адепта, когда первый лай проникает в воздух. Никто не обращает на это внимания, пока кто-то не шепчет: — Хэй, Вэй-сюн в порядке? Цзыюань поворачивается, как только появляется первая собака, и... ...И она видит, как Вэй Ин бледнеет, наблюдает, как он замирает, когда собаки бегут к Цзян Чэну, который находится рядом с ним. И она наблюдает, как Вэй Ин поворачивается и бежит прямо к ней. Сейчас все смотрят на них широко раскрытыми глазами (и виляющими хвостами), а собаки Цзян Чэна выходят вперед, пораженные резкой активностью и желанием играть, но это только заставляет Вэй Ина дрожать и хвататься за ханьфу Цзыюань. Она смотрит на сына, который тут же свистит, и собаки возвращаются к нему и послушно садятся у его ног. — Вэй Ин? — спрашивает она, оглядываясь назад, и Цзыюань чувствует, как крепко держатся за ее ханьфу, чувствует, как дрожь усиливается. — Что случилось? — С-собаки, — заикается Вэй Ин, и Цзыюань поражена контрастом того, что Вэй Ин теперь выглядит таким уязвимым ребенком, по сравнению с его обычным состоянием. — Собаки делают больно. Цзыюань не слепая. Она знает, каковы собаки на улице, и знает, что Вэй Ин прожил суровую жизнь до того, как ее муж спас его. Но чтобы страх дошел до такой степени - страшно даже думать. — А-Чэн, — наконец говорит она. — Отправь собак на некоторое время в свою комнату. Когда вернешься, убедись, что все практикуются. Я вернусь. С этими словами она берет Вэй Ина под мышки и несет его в комнату Цзян Яньли.

* * *

— А-нян? — А-Ли, — говорит Цзыюань и входит в комнату, держа в руках все еще дрожащего Вэй Ина. — Вэй Ин видел собак А-Чэна. Глаза ее дочери расширяются, и она с тревогой смотрит на Вэй Ина, который свернулся клубочком как только Цзыюань положила его на кровать. — Что я могу сделать для него, А-нян? — Утешь его, — говорит Цзыюань, одаривая Яньли кривой улыбкой. — Я приду забрать его, когда тренировка закончится. Цзян Яньли улыбается и кланяется.

* * *

Разговор с целителем не вызывает особого беспокойства, но Цзыюань не позволит Вэй Ину жить в страхе всю жизнь, не позволит его страху стать для него препятствием, когда он вырастет. Поэтому она устраивает для Вэй Ина каждую неделю встречу с собаками Цзян Чэна, под её и целителя присмотром. Сначала Цзян Чэн был сбит с толку, но... — Когда Вэй Ин был моложе, его укусила собака, — говорит она ему. — Он боится, что твои собаки тоже могут укусить его. — Но они очень хорошо обучены! — дуется Цзян Чэн. — И не все собаки одинаковы! — Ну, тогда ты должен доказать это ему. И она смотрит, гордость течет по ее венам - в конце концов, как и она, Цзян Чэн всегда любил вызовы.

* * *

(Она улыбается, слыша разговор - — Все хорошо! Они лучшие собаки, так что тебе не о чем беспокоиться! — Я знаю, я просто... — Ты ведь веришь мне, верно? — Конечно, почему... — Тогда поверь мне, когда я скажу, что тебе станет лучше! А-нян сказала, что это займет время, так что пусть так будет! Возможно, у тебя сейчас не все получится, но у нас есть время продолжать попытки! - и она находит милым то, что Цзян Чэн просто пересказывает ему слова, которые она сама рассказывала ему о фобиях, и когда она рассказывает это все Яньли за еженедельным чаем, она находит это восхитительным.)

* * *

Итак, проходит время. Цзыюань может сказать, что она воодушевлена Вэй Ином, по крайней мере, немного, потому что она мать, и у нее есть материнская любовь как к своему сыну, так и к сыну Цансэ Саньжэнь, и она не может вынести, смотря, как дети растрачивают свой потенциал в никуда. Цзян Фэнмянь - совсем другое дело. Он всегда любезный и вежливый, каким и должен быть, ни больше ни меньше, и Цзыюань презирает мысль о том, что он начал больше игнорировать своего сына только потому, что теперь он дружит с Вэй Ином. Он, по крайней мере, добрее к своей собственной дочери, горько думает она, и, возможно, это потому, что Яньли характером напоминает его больше, чем сам Цзян Чэн. Но несмотря ни на что, Цзыюань позаботится о том, чтобы отсутствие его любви не разрушило ее семью. Фэнмянь был настолько непреклонен в поисках Вэй Ина, которого он неустанно искал годами, но когда он наконец нашел мальчика, казалось, что он разочаровался в том, кого нашел, и поэтому бросил его. И как правило, наполненная яростью Юй Цзыюань, возможно, чувствовала некоторое злорадство в этом, потому что это был не его ребенок, не тот ребенок, о котором он должен был заботиться и любить, но теперь, теперь, сердце Юй Цзыюань, смягченное его смехом и игривостью, чувствовало только жалость к ребенку, от которого отказался ее муж.

* * *

Сильный стук в дверь разбудил Цзыюань посреди ночи. Застонав, она моргнула - что-то случилось с Пристанью Лотоса? Конечно, они бы пошли к ее мужу в такое время. Или, может быть, это Цзян Чэн? У ее сына было слишком много ночных кошмаров, когда он был моложе, но прошло несколько месяцев с тех пор, как он последний раз приходил к ней. Цзыюань сначала зажгла свечу, а затем быстро подошла к двери, чтобы открыть ее. Она останавливается. Там, в темном коридоре, освещенном только светом из ее комнаты, стоит Вэй Ин. Нетрудно сказать, что он плачет. Даже его маленькие ручки, сжатые в кулачки, находятся по бокам. — Что ты здесь делаешь? — наконец спрашивает Цзыюань, и она не может сдержать горечь в своем голосе. — У А-Ина был кошмар, — говорит Вэй Ин, глядя в пол. — Мадам Юй и Цзян Чэн могут их забрать. Она вздыхает. Если бы это было несколько месяцев назад, она бы отказалась, сказав, что ему нужно преодолеть свои страхи, и как непристойно для адепта ордена Юньмэн Цзян уступать его страхам, но сейчас перед ней ребенок, который похож на ее собственного - как бы она ни ненавидела это признавать - и она чувствует, как ее решимость смягчается. Один раз не повредит, верно? Снова вздохнув, она наклоняется, и, прежде чем глаза Вэй Ина расширяются, поднимает его на руки, как когда-то поднимала своего собственного сына. Вэй Ин дрожит в ее руках. — Держись. — бормочет она, и руки Вэй Ина поднимаются, обвивая ее шею. Таким образом, она возвращается к своей кровати и мягко опускает его. Прежде чем подняться, чтобы погасить свет, ее хватают за рукав. — Я собираюсь отойти на минуту, — говорит она сурово Вэй Ину. — Будь хорошим мальчиком и вдохни глубоко на минуту. Вэй Ин кивает, закрывая глаза, но он все еще напряжен, когда Цзыюань задувает свечу и садится рядом с ним на кровать. — Мадам Юй? — Я позволю тебе спать здесь только один раз, так что цени это. — ...спасибо, Мадам. И, несмотря ни на что, Вэй Ин все еще дрожит, нервная дрожь обвивает его маленькое тело, когда он пытается успокоиться рядом с ней. Проглотив еще один вздох, Цзыюань протягивает руку и обнимает его. Вэй Ин почти мгновенно замирает, становясь невероятно напряженным, пока не говорит: — Мадам Юй? Цзыюань прижимается к макушке мальчишки. — Если ты не расслабишься, то как ты уснешь? Перестань быть таким беспокойным. И наконец, Вэй Ин расслабляется, становясь слабым в ее руках, а Цзыюань, наконец, может вздохнуть с облегчением, собираясь спать. Обхватив чужого Цансэ Саньжэнь сына руками ох, как тяжело утратить власть. Как только она отодвигается, Вэй Ин шевелится, обхватывает ее руками и приближается к ее теплу. Цзыюань слегка поглаживает его голову. Ох, этот мальчишка. И ей достаточно удобно, чтобы легко уснуть, но не раньше, чем она слышит, что говорит Вэй Ин, а то, что он говорит, всегда преследовало ее во снах. — Люблю тебя, А-нян.

* * *

Скорее всего неожиданно, но Цзыюань просыпается на следующее утро, когда Вэй Ин пытается встать с кровати, не замечая ее, и падает на пол со слабым уф. Цзыюань окончательно просыпается, а затем воспоминания о прошлой ночи возвращаются к ней, особенно то, что сказал Вэй Ин прямо перед тем, как они оба уснули. Кажется, что Вэй Ин тоже помнит, потому что он сразу вскакивает на ноги и кланяется. — Прошу прощения за прошлую ночь, Мадам Юй! Наконец она садится и поднимает взгляд на Вэй Ина: — За что? — За беспокойство, — говорит Вэй Ин, не глядя ей в глаза. — И за то, что назвал вас А-нян. Цзыюань фыркает, вставая и разглаживая свои одежды, рука опускается на голову Вэй Ина. — Пока что ты знаешь свое место. Иди готовься. И Вэй Ин отчаянно кивает и движется, чтобы вернуться в свою и Цзян Чэна комнату, поспешно кланяясь ей перед дверью и бормоча спасибо. — Понимаешь, ты больше не должен давать эмоциям овладеть тобой, — говорит она, повышая голос, чтобы Вэй Ин мог услышать ее. — Ни один мой ребенок не должен поддаваться страхам. И несмотря на то, что Вэй Ин не смотрит на нее, она видит широкую улыбку, медленно растекающуюся по его лицу. Это похоже на новое начало.

* * *

Так проходит время. Цзыюань смотрит, как растут ее сыновья адепты прямо на ее глазах, и вскоре она начинает ходить с ними на ночные охоты, когда все получают свои мечи. (Разговор, когда Цзыюань спросила Вэй Ина, как он хотел бы назвать свой меч, был... утомительным, если не больше, и в конце концов, он просто сказал: "Назови его Какая Разница!" Цзыюань надеется, что он усвоит урок, но она также знает, что он, вероятно, воспользуется этим, чтобы в будущем раздражать некоторых людей.) И сейчас одна из ночей, когда она должна была охотиться одна, но Цзян Чэн подтолкнул Вэй Ина к тому, чтобы последовать за ней, и Цзыюань благодарит богов, что только Яньли знает, что она никогда не скажет "нет" им двум. Сама охота не имеет ничего особенного, кроме Вэй Ина и Цзян Чэна, которые соревнуются, кто сможет найти больше трупов, и, по настоянию Вэй Ина, они возвращаются через город, который им нужно пройти, чтобы попасть в Юньмэн. Цзыюань довольно забавно наблюдать, как пьяный мужчина пытается прижаться к Цзян Чэну и что-то говорит - отвращения на лице ее сына достаточно, чтобы понять, что тот говорит - только чтобы Вэй Ин мягко оттолкнул его с их дороги. К сожалению, этот человек замечает Цзыюань, и либо тот был настолько пьян, что не смог узнать ее, либо вообще не знал ее, но он неуклюже приближается к ней, а Цзыюань готовится отшвырнуть его, Цзыдянь уже потрескивал на ее пальце. Но как только мужчина дотрагивается до краев ее ханьфу, он отлетает назад из-за сильно впечатанного в него кулака, что даже ударяется о дом, и Цзыюань поворачивает голову, чтобы увидеть угрюмые выражения на лицах обоих ее сыновей. Она поднимает бровь, и они сразу же отводят взгляды, такие же осторожные, как дети, попавшиеся на краже конфетки, и Цзыюань не может сдержать смех. Ее сыновья улыбаются и стучат друг друга по плечу.

* * *

— Подождите, — говорит Вэй Ин, — Что? Цзыюань вздыхает, кажется, в тысячный раз: — Вэй Ин. Усыновлен. Нами. — она не говорит мной. — И с этим все согласны? — колеблется он, и Цзыюань прекрасно понимает, что он имеет в виду. — А-Чэн и А-Ли любят тебя. Не вижу смысла не сделать это. — Но, дядя, глава ордена Цзян. И Цзыюань чувствует, как ее взгляд смягчается, потому что она знает мнение мужа по этому поводу. — Неважно что, — говорит она. — Ты все еще мой сын. И, оглядываясь назад, она должна была ожидать, что глаза Вэй Ина расширятся, что его губы задрожат, и ей действительно следовало быть готовой к тому, что он обнимет ее, даже если он неуклонно становится выше. — Спасибо, — говорит он голосом, полным слез. — Спасибо. — Не думай, что если я официально усыновила тебя, то мне станет легче с тобой. Влажный смех. — Я бы никогда так не подумал.

* * *

А потом, когда Яньли, А-Чэн и ее муж вышли из столовой, Вэй Ин дернул ее за рукав и сказал: — Я люблю тебя, А-нян. — Я тоже тебя люблю. — легкомысленно говорит она, вспоминая то время, когда он был моложе. — Да, А-нян. — смеется Вэй Ин, словно это слово никогда не состарится на его языке. Цзыюань знает, что это не так, не для нее.

* * *

(— А-нян, А-Чэн обижает меня! — Я твой брат, мне можно издеваться над тобой. — Мгм. — А-нян!)