Новая Империя

      Лавеллан лежала с закрытыми глазами, пытаясь поймать еще остатки сна, который неуловимо ускользал от нее, но с каждой её попыткой вернуться к нему, он забывался все быстрее и, наконец, она почувствовала, что проснулась и уже даже не могла вспомнить, о чем он был и почему ей так хотелось его досмотреть. Она чувствовала только, что лежит очень уютно и вставать ей совершенно не хочется. Однако и спать, кажется, тоже. Она уже ощутила, что лежит на спине и решила, что стоит сменить позу в надежде, что в новом положении сон еще вернется. Попробовав пошевелиться, она почувствовала, что на ней что-то лежит.       Эльфийка с интересом открыла глаза.       Она лежала, укрытая мягким пуховым одеялом, на большой квадратной кровати, которая, в свою очередь, находилась в красивой, элегантно обставленной комнате, похожей на одну из спален Зимнего дворца: кровать стояла на небольшом возвышении, слева от нее находился туалетный столик с зеркалом и небольшое кресло перед ним, справа стояла маленькая тумбочка с чашкой и вазочкой с каким-то странным голубовато-зеленым веществом. Перед тумбочкой, придвинутое к кровати, стояло глубокое резное мягкое кресло, в котором сидел эльф. Он облокотился на край кровати, согнул в локте и положил под голову левую руку, а правую – на живот эльфийки. Он был одет в красивые светлые одежды с едва заметным узором вышивки, который был виден и переливался только в складках, на которые падал неровный свет нескольких свечей, освещавших комнату. Это был Солас.И он спал.       У противоположной стены, напротив кровати, стояли комоды, а на них – ваза с цветами и поднос с фруктами. Стены вместо картин были и здесь разрисованы фресками: на стене над комодами был изображен рассвет, поднимающийся над заснеженными горами, напоминающий вид из её комнаты в Скайхолде, другие фрески были плохо различимы в темноте, но по очертаниям было понятно, что там тоже что-то есть. Справа и слева от комодов, ближе к углам, располагались две двери.       Она осматривалась, стараясь не шевелиться и не разбудить Соласа, пока не поймет, где находится. Вероятно, она была в его доме, потому что эта обстановка точно не была похожа на её каморку в гостинице, но этой комнаты она еще не видела.       Наконец, осмотревшись, она осторожно достала из-под одеяла руку и, улыбнувшись, погладила его по голове. Какое-то мгновение он не реагировал, но потом поднял голову и повернулся к ней лицом. На секунду на нем изобразилось удивление, а затем его осветила теплая улыбка.       – Прости, я заснул сам, пока ждал, когда ты проснешься.       – Ничего страшного. Где мы?       – В моей спальне, – он убрал руку с её живота и выпрямился, слегка потягиваясь, но оставаясь при этом сидеть в кресле.       – Она у тебя очень милая.       – Рад, что тебе понравилось. Некоторое время тебе придется еще пожить здесь. Как ты себя чувствуешь?       – Хорошо, – кивнула Лавеллан. – Давно я здесь нахожусь?       – Где-то полторы недели, может чуть больше.       Она широко раскрыла глаза от удивления.       – Так долго? А где все? Они все еще в городе?       – Нет, Кассандра увела отряд в Тевинтер, они с Дорианом выполняют задание, о котором мы договорились на прошлой встрече. Она была здесь несколько дней назад, но теперь снова ушла, сейчас у них там много дел, её, вероятно, теперь долго не будет.       – Полторы недели… Все было так серьезно?       Он покачал головой из стороны в сторону, жестами показывая неопределенность.       – В какой-то момент – очень. Но потом ты не доставляла никаких хлопот.       – Я совсем не чувствую себя раненой.       Она опустила руку под одеяло, чтобы ощупать место, куда был нанесен удар, но снова широко открыла глаза от удивления и, приподняв одеяло, заглянула под него. Солас смутился, понимая причину её удивления и упорно смотрел на одеяло, а не ей в глаза.       – Солас… Кто меня раздел? Это ты сделал?       – Прости, мне пришлось. Ты была вся в крови, тебя нужно было вымыть, а я не мог ждать, когда Кассандра снова сможет заглянуть сюда, поэтому сделал все сам. Я честно старался не смотреть, куда не следует, но рана в таком месте, что…       Она положила ладонь на его руку и мягко сказала:       – Спасибо, что спас мне жизнь.       – Я рад, что смог это сделать, – он улыбнулся и накрыл её руку своей. – Прости, что пришлось тебя для этого раздеть.       – Мне не жаль, что ты это сделал. Сожалею только, что это случилось при таких обстоятельствах: мне бы хотелось, чтобы они были более романтичными. Кассандра принесла мои вещи? – спросила она, пытаясь приподняться на подушке, чтобы сесть.       – Да, – кивнул он, помогая ей, – но я не смог ничего на тебя надеть, и я не думаю, что ты сейчас сможешь встать и сделать это сама. Ассан сказал, что несколько дней у тебя не будет достаточно сил, чтобы сразу вставать. Кроме того, мне кажется, для лежания в постели эти вещи не очень удобны – они ведь взяты в поход. Если хочешь, я могу дать тебе мою мантию или тунику, правда, они тебе довольно велики.       – Ассан приходил меня осматривать? – сдвинув брови спросила Лавеллан.       – Один раз. Чтобы я убедился, что тебя можно разбудить, – кивнул Солас.       Он с удовлетворением отметил для себя, что мысль, что на нее смотрел кто-то другой, ей была неприятна, но в отношении Соласа она не испытывала таких эмоций.       – Что ж, пусть так. Вы уже узнали, кто это сделал и почему?       – Да, и они мертвы, – кивнул Солас и, перехватив её взгляд, тут же добавил. – Это не я. Вернее, не совсем, но давай не будем разговаривать о делах, сейчас тебе нужно отдыхать и выздоравливать, а не спасать мир.       – Ладно, – кивнула она, вспомнив слова Ассана о том, что бы он сделал, – в этот раз, я, пожалуй, и правда выберу то, чего мне хочется самой, а не то, чего от меня этот мир ждет. Сейчас ночь, или здесь всегда так темно? Хотя, ты, кажется, говорил, что здесь из всех комнат отличный вид, значит, здесь тоже есть окна?       – Да, уже должно быть поздно, – он слегка отклонился в кресле, чтобы посмотреть куда-то за угол. – Сейчас половина двенадцатого. Я рассчитывал, что ты проснешься вечером и поэтому пришел сюда, когда было еще достаточно светло.       – Откуда ты знал, что я проснусь?       – Все это время ты не была без сознания – ты спала. В этот сон я ввел тебя сразу же, когда тебя принесли ко мне. Он замедлял темп жизни и сохранял тебе силы, но его нужно было поддерживать. Для этого я постоянно давал тебе эликсир, его действие не очень продолжительно. Но, когда стало понятно, что тебя уже можно разбудить, я перестал его давать, и ждал, когда его действие закончится, по моим расчетам это должно было произойти примерно вечером этого дня, но ты, как всегда, нарушила мои планы, – улыбнулся он.       – Это была… Утенера?       – Нет. Не в полном смысле. Ты не уходила в Тень и не видела снов в этом состоянии. А кроме того, твое тело продолжало жить и стареть. Думаю, обычный сон начался как раз вечером, и уже тогда ты спала как обычно и видела сны. Я прав?       Она кивнула.       – А это что? – спросила она, указав на вазочку на тумбочке.       – Это – твое лекарство на сегодня. На этот раз тебе придется выпить его самой, – заметив её подозрительный взгляд и сдвинутые брови, он добавил. – Понимаю, у него не очень аппетитный вид.       – Уже второй раз ты спасаешь мне жизнь и сидишь рядом со мной ночи напролет.       – Неправда, – улыбнулся он и сел на край кровати рядом с ней, подавая ей вазочку. – В прошлый раз жизнь тебе спас не я. Я только сидел рядом, пока ты была без сознания, и смотрел, как за тобой ухаживает травник Убежища. Кроме того, я уже давно не сижу здесь по ночам, а спокойно сплю.       Она закрыла глаза, выдохнула и залпом выпила густое содержимое. Когда она отставила вазочку, по её лицу было похоже, что она удивлена вкусом лекарства и ожидала худшего. Солас засмеялся.       – Я добавил меда.       – И где же ты в таком случае спишь? Кажется, я выгнала тебя из собственной спальни?       – У меня есть кушетка в лаборатории, сейчас я сплю там, туда ведет вот эта дверь, – указал он на дверь в левом углу стены напротив кровати. – Кроме того, я всегда могу заснуть в своей гостиной, где мы с тобой однажды сидели. Кстати, давай помогу тебе снова лечь – это лекарство тоже усыпляет, хотя и не вводит в то состояние, в котором ты была. Тебе надо больше спать и набираться сил.       Он наклонился к ней, и Лавеллан, воспользовавшись моментом, обняла его за шею и осторожно, будто проверяя, можно ли, поцеловала. Чем ближе к ней он был, тем сильнее она понимала, как она его любит и как он ей нужен рядом. Но прошедшее сильно повлияло на нее: если раньше, почти десять лет назад, она проявляла инициативу первой, не боясь ничего, то сейчас, зная, как быстро она может его потерять, боялась совершить ошибку, перейти ту черту, после которой она может однажды проснуться и больше никогда его не увидеть, а потому каждый раз инстинктивно проверяла его реакцию. Как он ответит?       Солас хитро улыбнулся ей и нежно поцеловал в ответ. Уложив её, он ласково подоткнул одеяло со всех сторон и опустился в кресло.       – Если хочешь, я еще посижу здесь, пока ты не уснешь.       – Останься со мной на всю ночь.       – Ты предлагаешь мне просидеть всю ночь в этом кресле? – хитро глядя на нее, спросил он. – Оно не очень удобное для этого.       Она посмотрела она на него, стараясь сдержать улыбку, и указала рукой на свободное место на кровати.       – Ты можешь лечь рядом, – и тут же добавила невинным тоном, как бы поясняя. – Она большая, я не помешаю, правда. Уверена, мы поместимся. Мне неловко от того, что я тебя отсюда будто выгнала.       Он засмеялся.       – Предлагаешь мне переехать обратно в свою комнату? Хорошо, я останусь.       Встав с кресла и обойдя кровать, он, не раздеваясь, лег на другой её половине, положив руку под голову и глядя на эльфийку, которая хитро и довольно улыбалась, повернувшись к нему лицом.       – У тебя утром есть какие-нибудь дела?       – Ничего определенного, а почему ты спрашиваешь?       – Хочу узнать, сбежишь ли ты утром, пока я сплю, или нет.       – Что ж, дождусь, пока ты проснешься.       – А потом, значит, все-таки сбежишь? У тебя ведь больше нет тех обстоятельств, из-за которых ты все время держал меня на расстоянии?       – Они остались те же.       – Но между нами был твой секрет, это тебя останавливало, а теперь я знаю кто ты. Между нами больше нет лжи и тайн. Я уверена, что знаю все о тебе и твоих намерениях.       – Не уверен, – помотал он головой.       –Vhenan, позволь мне самой решать, какое знание для меня лучше и что мне с ним делать. Не надо заранее усложнять то, что может быть очень просто.       Эти слова пробудили в нем воспоминания: почти ту же фразу он уже слышал много сотен лет назад. «Зачем усложнять, если все может быть очень просто?» Они стояли, склонившись над столом с картой и бумагами, а он только что изложил свой очередной хитроумный план проведения торжественного приема во дворце Митал, но она его не оценила. «Зачем мне окружать его десятью шпионами, любой из которых может растрепать языком наши намерения еще до начала вечера, если я могу просто подойти к нему и спросить прямо обо всем наедине? И он будет либо наш, либо – нет.» Он тогда морщил нос от раздражения, кривил губы. Но сейчас ему самому так хотелось, чтобы все было просто… Может, и правда, хватит сложностей? Она принимает его, зная, кто он и зная, чем все в итоге закончится. Зачем же он сам себя одергивает? Неужели уже даже Искательница Истины мудрее его?       Лавеллан смотрела на него, понимая, что в нем происходит какая-то борьба с самим собой и настороженно ожидала, какая его часть победит.       – Что ж, утром я буду с тобой, если тебя не отталкивает знание того, кто я, – сказал он, придвинувшись к ней и погладив её по волосам.       Она хотела спросить что-то еще, но почувствовала, что засыпает. Похоже, Солас это тоже заметил, потому что поцеловал её в лоб и последним, что она услышала, было ласковое пожелание спокойной ночи.       Все, что после этого ей снилось, было ужасным: ей снилось, что Соласа снова нет и она ищет его по древним храмам, но каким-то городам, иногда ей кажется, что она видит его удаляющуюся фигуру, но никак не может догнать, а когда она почти приближается к нему, её хватают. Её отряд побежден, убит, она сама попала в плен к эльфам-стражам какого-то храма, и Абелас отрубил ей вторую руку в наказание за дерзость пытаться помешать ему, а Солас, который стоял там же рядом и смотрел на все это, только равнодушно пожал плечами, сказав, что это его не волнует, потому что все равно все умрут. Он молча развернулся и уходил прочь, а она кричала и просила его помочь ей, когда вдруг из этого сна её вырвали чьи-то объятья и поцелуй.       Это Солас, настоящий, обнял её сзади за талию и притянул к себе, целуя в шею. Она проснулась и, стараясь скорее отогнать неприятный сон, положила ладонь на его руку, обнимавшую её, чтобы убедиться, что он здесь, рядом, и кошмар кончился.       – Прости, что разбудил, vhenan, но мне показалось, этот сон был неприятным и тебе не хочется его видеть.       Она кивнула и открыла глаза.       – Ты смотрел?       – Нет, но заметил, что ты стала очень беспокойной. А сейчас сны должны восстанавливать тебе силы, а не отнимать их.       В комнате уже не было так темно, обстановку и мебель было хорошо видно, но краски еще были тусклыми и едва различимыми, так как солнце еще не встало. Она не видела Соласа, который лежал сзади, и никак не могла решить – повернуться к нему или остаться лежать так в его объятиях.       – Мне бы хотелось, чтобы это происходило почаще.       – Что именно? – спросил он и Лавеллан почувствовала по его тону, что он улыбается. – Хочешь, чтобы я будил тебя еще до рассвета?       – Хочу просыпаться рядом.       Она развернулась к нему лицом и положила руку ему на грудь. Он так и не раздевался, и лежал на одеяле так же, как и вечером, так что она даже задалась вопросом, спал ли он вообще. Но она провела рукой по его груди и ей пришла в голову другая мысль. Хитро посмотрев на него, она сказала:       – Это не очень честно – меня ты раздел и укутал, а сам лежишь одетый. Надо уравнять условия, – и, говоря это, она аккуратно расстегнула пару небольших пуговок на горле его туники, после чего посмотрела в его смеющиеся глаза.       – Ну, давай попробуем, – весело сказал он и, приподнявшись на кровати, снял с себя и бросил на пол возле кровати серебристую мантию и тунику. Раздевшись до пояса, он залез к ней под одеяло. – Так?       – Не совсем, – смеясь, отрицательно покачала головой эльфийка.       Он улыбнулся, но не протестовал, а сунул руки под одеяло и, не вставая с кровати и не вылезая из-под одеяла, совершая характерные движения, извлек на свет штаны и, так же бросив их на пол, снова лег на бок и повернулся к ней. Теперь он лежал напротив, укрытый только до пояса, и хитро смотрел на нее.       – Если ты хотела уравнять условия, то тебе надо приспустить одеяло, – сказал он и слегка потянул его вниз, пока из-под него не начали едва проступать её груди, но остановился и хитро добавил, – или я мог бы укутаться получше.       Он уже взялся за край одеяла на своей талии, но она схватила его за руку.       – Вовсе нет. Ты уже видел меня обнаженную, а я тебя – еще нет. Так что мы до сих пор в неравных условиях.       Она отпустила его руку и снова положила свою ему на грудь, затем начала медленно водить по ней ладонью, ощупывая все неровности и спускаясь все ниже к животу, пока не остановилась у края одеяла. Все это время она то и дело поглядывала ему в глаза, проверяя его реакцию и ожидая, когда он её остановит и отстранится, как это всегда бывало. Но он продолжал насмешливо смотреть на нее, очевидно, тоже ожидая, как далеко она зайдет.       Когда она опустила руку еще ниже, так, что она залезла под одеяло, Лавеллан остановилась и хотела приподнять край, чтобы заглянуть туда, но он остановил её, взяв за руку.       – Там нет ничего интересного,vhenan.       – Для тебя – конечно нет.       – А для тебя есть?       – Возможно.       Солас на секунду замер, внимательно глядя на нее и будто что-то обдумывая, затем сказал:       – Давай проверим, интересно тебе это или нет.       С улыбкой он обхватил её за талию и вплотную прижал к себе так, что они соприкоснулись бедрами. От неожиданности она вздохнула, почувствовав своим телом, что именно он хотел ей показать.       – Все еще хочешь это проверить?       – Теперь хочу еще больше.       Он навалился на нее так, что она перевернулась на спину, и начал целовать сначала в губы, а потом, спускаясь все ниже, покрывать поцелуями её шею и грудь, пока она обнимала его бедра своими.              Солнце уже вставало, когда он, тяжело дыша, опустился на подушку рядом с ней, закрыл глаза и прижал её к себе. Она прижалась к его груди и поцеловала, тоже успокаиваясь. Они лежали, обнявшись, пока не заснули, а когда открыли глаза снова, утро уже совсем наступило. Они так и лежали в объятиях друг друга: она прижимала голову к его груди, а он гладил её по волосам.       – Доброе утро, vhenan, – сказал он, мягко улыбнувшись, когда она подняла на него глаза и, хитро улыбнувшись, крепко обняла.       – Теперь оно действительно доброе, – кивнула она. – Интересно, а кто кого, получается, затащил в постель? Я – тебя, или ты – меня?       – Спальня моя, так что, наверное, все же я, – отозвался Солас. – Кроме того, это я тебя сюда принес.       – Но ты бы не остался здесь сегодня, если бы я не попросила.       – Думаю, я не удержался бы и остался в другой день. Ты очаровательно выглядишь в моей одежде, даже когда просто лежишь в ней.       – Ты ведь будешь приходить сюда каждую ночь?       – Да. Ты сомневалась? Кроме того, я буду бывать здесь и днем, если мне не придется никуда отлучаться.       – Я на это надеялась, но боялась, что ты снова отдалишься от меня, сбежишь, уйдешь.       – В этот раз у меня нет причин, ты сама пришла ко мне, – мягко сказал он, целуя её в губы. – Кроме того, не уходить же мне из своего дома.       – Мне не верится, что у меня хватило сил пережить эти пять лет без тебя. Я всего день здесь, с тобой, но уже понимаю, что все то время я жила в аду.       – А я чувствую, будто не жил вовсе. Ты знаешь, я давно уже не мальчишка, но сейчас я будто стал моложе на пару тысяч лет.       Он помолчал, задумавшись.       – Vhenan, я хочу тебя кое о чем попросить, и мне нужно, чтобы ты дала свое согласие, – сказал онмягко, но не допускающим возражений тоном.       Она, удивленная этим тоном, подняла на него глаза, ожидая продолжения.       – Я хочу, чтобы ты оставалась в этих комнатах, даже если ты почувствуешь, что у тебя хватает сил, чтобы ходить или даже гулять. Ты можешь выйти в мою лабораторию или в ванную, – он указал сначала на дверь слева, а затем перевел руку, указывая на дверь в стене справа, которую не было видно с кровати, – но не в коридор или другие комнаты.       И он указал на дверь в противоположной от кровати стене, но не слева, а справа.       – Пока что я буду закрывать их барьером, чтобы никто не мог зайти сюда, но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь пленницей. Ты – мое сокровище, которое я прячу.       Она кивнула, соглашаясь, и Солас, улыбнувшись, поцеловал её в макушку.       – Ты боишься, что на меня снова могут напасть?       – Да.       – Но тогда сколько времени тебе придется меня прятать?       – Не знаю, думаю, как минимум, пока мы не разберемся с теми, кто это сделал.       – Абелас?       Солас кивнул.       – Но когда мы разберемся с ним…       – Не «мы», а я, Дориан и Кассандра с её отрядом. Ты будешь здесь.       – Когда вы разберетесь с ним, может появиться еще множество желающих. Знаешь, какие сплетни обо мне ходят по Тедасу? Я даже не знаю, кто сильнее хочет моей смерти – люди или эльфы. Я не могу жить в трех комнатах всю жизнь, – посмотрев ему в глаза и увидев его реакцию, она мягко добавила. – Я не прошу меня выпустить, чтобы идти воевать с ними всеми прямо сейчас, тем более, что я дала тебе обещание сидеть тут. Но мне интересно, есть ли у тебя мысли, что мы будем делать с этим потом.       – Они у меня есть, – хитро улыбнулся Солас.       – Расскажешь? – так же хитро Лавеллан посмотрела на него.       – Пока нет.       Она сдвинула брови.       – Сначала посмотрим, насколько хорошо ты будешь себя вести. А пока, я думаю, нужно встать и позавтракать. К тому же, мне нужно пойти и сделать для тебя лекарство.       – Оно все еще нужно?       – Да, – сказал он, уже выпустив её из рук, садясь на кровати и подбирая с пола одежду.       Она потянулась и хотела было встать, но, как только она приняла сидячее положение, тут же почувствовала головокружение и легла обратно, облокотившись на руку.       – Ого! Кажется, я и правда не смогу встать.       Тревога в её голосе заставила Соласа обернуться и покачать головой в знак неодобрения.       – Vhenan, – обратилась она к нему.       – Да?       – Ты еще не передумал предложить мне свою тунику?       – Нет.       – Тогда поможешь мне вымыться? А затем я смогу одеться и лежать здесь дальше.       К этому времени он уже оделся до пояса и собирался одеваться дальше, но остановился и, отложив одежду, забрался на кровать, раскутал эльфийку и, легко подхватив её на руки, так что она весело засмеялась, понес в ванную комнату.       Завтракали они тоже в спальне, когда Лавеллан завела разговор о том, что она будет делать, живя взаперти.       – Я понимаю, что ты не сможешь проводить со мной все дни напролет, – сказала эльфийка, пока Солас убирал с кровати на комод поднос с чашками, – но мне хотелось бы чем-нибудь себя занять, пока тебя нет.       – И чем ты хотела бы заняться? – настороженно спросил он.       – Ну, мы ведь живем в библиотеке. Так что ты не мог бы принести мне каких-нибудь книг? Вставать мне все равно, как я понимаю, не стоит, так что я могла бы легко выполнять все твои рекомендации, занимая себя чтением.       – И какие книги тебя интересуют? – задал он вопрос уже с интересом, в душе радуясь её выбору досуга.       – Мне, конечно, всегда нравилось, как ты рассказываешь о прошлом, об истории эльфов, но раз ты не сможешь это делать, я могла бы об этом почитать.       – Почти все подобные книги, стоящие внимания, написаны на эльфийском, – вздохнул он, – но я постараюсь найти что-то приличное на всеобщем. Это все?       – Что ж, в таком случае, пожалуй, придется заняться и изучением эльфийского. В конце концов, я ведь живу в городе эльфов. Захвати и эту книжку, если у вас такое имеется, – улыбнулась Лавеллан и смущенно добавила. – И можно пару каких-нибудь несерьезных романов. Если есть.       Он засмеялся, но обещал поискать.       Выйдя из своего крыла в великолепном настроении, Солас направился в библиотеку и там, пожелав доброго утра Ассану и Мириам, которые посмотрелина него с немалым удивлением, однако ответили на его приветствие, прошел к стеллажам и начал выбирать книги.       Как будто боясь, что Лавеллан станет скучнои ей захочется покинуть его дом и присоединиться к отряду, Солас все время старался занять её чем-нибудь каждую свободную минуту. Когда он был не занят и мог проводить время с ней, он либо лежал рядом, рассказывая ей истории из прошлого, либо помогал читать книги на эльфийском. Он стал чаще употреблять в речи эльфийские слова, помогал ей узнать новые и поправлял, если она что-то говорила неправильно. Лавеллан нравилось это, нравилось видеть блеск в его глазах, когда он замечал её успехи. Они стали чаще между собой говорить на эльфийском простые рутинные фразы, что, как заметила Лавеллан, явно доставляло Соласу огромное удовольствие. Ради этого его настроения, с которым он слушал, как она говорит, ей хотелось изучить этот язык как можно скорее и как можно лучше. Она еще даже не открывала большую часть книг, которые он ей принес, читая и переводя только те, которые были на эльфийском.       Почти все время, что он находился дома, он проводил рядом с ней, хотя иногда и уходил в главный зал, чтобы поговорить с агентами или следопытами, получить донесения, приносимые птицами, обсудить дела с Мириам, а порой – в-основном, конечно, ночью – он уходил в тень, чтобы переговорить с самыми далекими и тайными агентами, которые не отправляли писем, или увидеть своими глазами что-то, о чем ему донесли днем.       Когда через пару дней она стала вставать и гулять по тем двум жилым комнатам, к которым у нее был доступ, у нее появился интерес и к его лаборатории, где тоже были книги, но еще огромное множество трав и других ингредиентов, так что, когда он занимался там какой-нибудь работой, она с интересом помогала ему, а он в процессе объяснял ей, какие свойства имеют вещества и как работают те или иные эликсиры или зачарования. Несколько она даже сделала сама, чтобы он передал их Кассандре, когда она появится в Арлатане в следующий раз. Солас смотрел на нее и чувствовал, что немного усилий – и она буквально станет равной тем элвен, которые остались где-то далеко в веках и о которых он так часто думал. Все ли эльфы Арлатана способны стать такими? Все ли ныне живущие эльфы могут быть такими, как она? Их он не учил, хотя и дал понять, что им следует знать историю и язык эльфов, но сам не тешил себя надеждой, что они на что-то способны. Поэтому он радовался каждому успеху Лавеллан и гордился им, как своим собственным.       Они жили вместе уже несколько недель, когда Солас решился раскрыть ей свой план на их ближайшее будущее. Однажды вечером после ужина они зашли в лабораторию, где на столе лежал красивый резной лук. Лавеллан тут же обратила на него внимание и провела по нему рукой, разглядывая резьбу и рисунок.       – Для кого это?       – Это подарок одной из дочерей властителядля её будущего мужа. Меня пригласили на их свадьбу, и я решил порадовать их не только своим появлением. Я хочу зачаровать его и украсить. Поможешь?       Она убрала руку с заготовки и слегка пододвинула её к Соласу.       – Нет, я вряд ли смогу, а такой подарок нужно сделать хорошо. Кроме того, он только вырезан и еще даже не отполирован, а на это я с одной рукой тем более не способна.       Почувствовав грусть в её голосе, он подошел к ней и обнял.       – Надеюсь, ненадолго.       Она слегка отстранилась от него, чтобы увидеть его лицо, и, внимательно глядя ему в глаза, настороженно спросила:       – Солас, что ты хочешь этим сказать? Пожалуйста, скажи прямо, что ты имел ввиду.       – Не волнуйся так, – улыбнулся он. – Я не шучу. Я правда думал о том, чтобы вернуть тебе руку.       – Думал? Значит, не решился или не придумал, как это сделать? Пожалуйста, расскажи все, но не давай мне надежду, если она не может сбыться.       Он усадил её на кушетку и сел рядом.       – У меня была мысль, как сделать так, чтобы ты могла отсюда выходить. Да, я понимаю, что тебя, как Инквизитора, многие видели в городе, но большинство – только мельком. А с тех пор прошло уже довольно много времени и тебя считают погибшей.       – Но у меня есть одна очень известная примета, по которой меня узнают даже те, кто никогда не видел в лицо.       Эльф кивнул.       – Твои волосы сильно отросли, – сказал он, перебирая её пряди и убирая выбившийся из прически локон с плеча, которое было к нему ближе всего, – и, если мы тебя оденем в простое платье, в каких здесь принято ходить у женщин, то тебя вряд ли кто-то узнает. Свое имя ты не называла даже в таверне, там тебя помнят только как Инквизитора. Кроме того, ты все равно не будешь часто появляться в городе, так что нужно только убрать твою самую яркую примету. Я пока что не говорил тебе об этом, потому что на это нужно много энергии, много сил, а у тебя их не было. Но то лекарство, которое я тебе все это время давал, помогало тебе эти силы копить. Думаю, теперь их вполне достаточно, чтобы начать процесс. Но это может быть больно – это не будет твоя прежняя рука, созданная магией. Любую магию можно со временем развеять, а я этого не хочу. Поэтому, твоему телу придется вырастить новую.       – И когда мы это сделаем?       – Когда тебе хочется.       – А если прямо сейчас?       Он улыбнулся.       – Я не против. Но ты должна помнить: это будет долгий процесс, трудный и болезненный. Мы будем прерываться, чтобы ты смогла выпить необходимые зелья, так что, скорее всего, это займет всю ночь.       – Если ты уверен, что готов потратить эту ночь на меня, то я готова.       – Хорошо, – спокойно кивнул он, поднялся с кушетки и помог встать Лавеллан, а затем подвел её к столу и усадил на стул.       Он прошелся по лаборатории и, собрав с десяток пузырьков с эликсирами, поставил их на стол и часть из них придвинул к ней, а еще один стал смешивать прямо на месте.       – О, что это? Я уже видела что-то подобное и даже сама смешивала.       – Это экстракт глубинного гриба. В банке он в сухом виде, но, чтобы он стал обезболивающим, его нужно растворить в воде с соком эльфийского корня. Но сам по себе он очень ядовит, как так вышло, что ты смешивала его, но даже не знала, что это такое?       – Когда мы путешествовали через Антиву, то увидели на дороге раненого умирающего эльфа. Ассан сказал мне, что нужно достать из сумки и как смешать, и я делала это, пока он давал эльфу какие-то другие эликсиры.       – Не ожидал, что ты была помощницей лекаря, – улыбнулся Солас, поставил бутылку с синим веществом на столе перед ней и пододвинул к ней еще два пузырька. – Теперь ты точно знаешь, чего ожидать, раз я даю тебе такое сильное обезболивающее. Выпей все это и пройдем в спальню.       Она выполнила все указания и ждала следующих, потому что Солас все не двигался, и ничего не делал, а только стоял рядом и внимательно смотрел на нее, думая о чем-то. Затем, наконец, взял со стола все, что приготовил, и они прошли в соседнюю комнату. Лавеллан легла на кровать, с интересом глядя на Соласа, который положил пузырьки на одеяло и сел рядом с ней. Затем он закатал рукава туники, которая на ней была, до самых плеч и, убрав в сторону подушки, на которых она лежала, сел на эльфийку так, чтобы её ноги до самых коленей были зажаты между его ногами и не шевелились.       – А теперь, – сказал он, серьезно и внимательно глядя ей в глаза, – положи руку на одеяло ладонью вниз. Тебе нужно будет все время стараться лежать в одном положении. Ты должна закрыть глаза и представить, что у тебя не одна, а две руки. Если ты будешь испытывать такую боль, что у тебя больше не будет сил терпеть, скажи и я остановлюсь. Мы прервемся, чтобы ты смогла отдохнуть – мне бы не хотелось слышать твои крики. Их, конечно, все равно никто не услышит – я уже говорил, что эти стены и окна непроницаемы, но я не хочу так тебя мучить.       Лавеллан удивленно сдвинула брови, но кивнула и, улегшись так, как он ей сказал, приготовилась и закрыла глаза. Тут же её мозг пронзила такая боль, от которой она точно закричала бы, если бы не была предупреждена. Она напряглась всем телом и сжала зубы, но не проронила ни звука. Одновременно она ощущала ужасную боль и страшный зуд в том месте, где должна была быть её вторая рука, которую она себе представляла. Оказалось, очень трудно выполнять все то, о чем сказал Солас: ей хотелось извиваться, хотелось сжать руку в кулак и бить этим кулаком по кровати, хотелось кричать, а не лежать ровно, стараясь удерживать в одном положении одну руку и представлять в своем горящем от боли сознании другую. Она чувствовала, будто через это плечо ей вытягивают жилы, одновременно раскаляя его на огне, но терпела, стараясь не издавать ни звука.       Она не знала, сколько времени уже прошло, но чувствовала, что вся её одежда, казалось, уже давно взмокла от пота и теперь мокрая ткань на груди охлаждала её, принося небольшое облечение. Она уже, можно сказать, привыкла испытывать всю ту боль, если, конечно, к такому можно было привыкнуть, но это ощущение ни усиливалось, ни тускнело, а было постоянным и раздражающим, когда внезапно она почувствовала такую боль, будто с размаху насадила ладонь на кинжал. Это было новое чувство, и настолько сильное, что она почти закричала, издав сквозь зубы стон и, лежа с закрытыми глазами, не заметила, как её сознание мутнеет и проваливается куда-то в темноту, достигнув предела того, что оно могло вытерпеть, и теперь отключается, пытаясь, вопреки её воле, отстраниться от всего происходящего.       Когда она пришла в себя и открыла глаза, первое, что она увидела – это очень серьезное лицо Соласа, который склонился над ней, сердито сдвинув брови, и только после этого поняла, что больше не чувствует боли – она прошла и этот страшный огонь прекратился, но теперь она ощущала страшную усталость.       – Я просил тебя сказать мне, если будет совсем невмоготу, – с упреком сказал он, протирая её лоб влажным полотенцем, – зачем ты терпела, пока не потеряла сознание?       – Потому что могла терпеть. А когда уже не смогла, уже не было сил сказать об этом.       В ответ он вздохнул и мазнул её по носу мокрой тканью, но сказал уже гораздо мягче:       – Ты меня напугала.       – Прости. Дай мне немного воды и можем продолжить, – сказала она уставшим голосом.       Солас улыбнулся и, слегка наклонив голову, явно довольный сказал:       – Нечего продолжать. Все уже закончилось.       Лавеллан, удивленная, попробовала приподняться, чтобы посмотреть, но у нее не оказалось сил даже на это. Рука, на которую она хотела опереться, просто отказывалась её держать.       – Не нужно пытаться вставать. У тебя совсем нет сил, не трать их попусту на такие мелочи. Сейчас тебе нужно вымыться, переодеться и спать, а утром уже будем смотреть, что у нас получилось.       Он приподнял её голову и дал ей выпить какой-то эликсир, после чего нежно и аккуратно поднял на руки, усадил себе на колени, раздел и унес в ванную.       – Солас, – сказала она, греясь в теплой воде и рассматривая свою новую левую руку, которая лежала под водой, пока он, закатав рукава, натирал её плечи каким-то ароматным веществом, – я совсем её не чувствую, она как чужая. Это нормально?       – Да. Она совсем новая, она ничего не умеет и её мышцы еще будет нужно тренировать. Чувствительность скоро появится, и мы будем постепенно её развивать, чтобы она стала такой же полезной, как и правая. Не нужно ожидать, что уже через неделю ты сможешь держать в ней меч, лук или вертеть посох. Будет хорошо, если ты сможешь уверенно держать хотя бы перо.       – Представляю, как удивится Кассандра, когда снова появится здесь, – улыбнувшись, сказала Лавеллан. – Она так и не возвращалась?       – Пока нет. Но мои люди не приносили плохих новостей, если ты волнуешься. Значит, они спокойно выполняют свое задание. Как только она появится в городе, я сразу же проведу её к тебе. Дориан меня проклянет, если не узнает, как ты.       Он вышел, чтобы расправить постель и приготовить одежду, а затем вернулся за эльфийкой, чтобы перенести её в спальню. Расслабленная после купания, она чуть было не заснула, пока он ходил за её обычным лекарством, зато потом упорно ждала, пока Солас уляжется рядом, и только после этого выпила его и, прижавшись к любимому, провалилась в глубокий сон.       Когда она проснулась, Соласа в комнате уже не было. Это было странно – все прошедшие дни она видела его, когда открывала глаза. Она перевернулась, не вставая, и осмотрелась вокруг: ничего не изменилось. Она приподнялась на локте и, вытянув шею, посмотрела на столик и тумбочку возле кровати – никакой записки, ничего. Она осторожно выбралась из-под одеяла и натянула на себя тунику, с удовольствием заметив, что её левая рука стала чувствовать и даже сгибаться в локте. Одевшись, она прошла в ванную и лабораторию, и, не найдя эльфа там, вернулась в спальню. Разумом она понимала, что с Соласом ничего не может произойти в его городе, но почему-то безотчетно беспокоилась с каждой минутой все сильнее: ведь он всегда был здесь, а теперь вдруг исчез. А вдруг что-то случилось в Тевинтере и он ушел? Вдруг снова эта война?       Она прошлась по спальне и снова села на кровать. Взяла книгу, открыла её и, уставившись на страницу, продолжила размышлять. Может, он что-то говорил о делах, а у нее вылетело из головы? А что, если он, вернув ей руку, успокоил теперь, наконец, свою совесть и снова оставит её? Ведь при их первой встрече он сказал, что ему жаль того, что произошло с ней из-за него. Что, если сейчас он пропал именно поэтому? Она встала и прошлась у окон, осторожно выглядывая на улицу в надежде увидеть его, затем вернулась в спальню и стала ходить у двери, ведущей в коридор. Может вернулась Кассандра и поэтому он оставил её, чтобы встретиться с отрядом? Да, это вероятно. И все же, она все больше и больше волновалась, то и дело поглядывая на дверь с мыслями попробовать выйти. Она обещала не выходить. А он сказал, что дверные проемы закрыты барьерами. Но что если проверить это?       Она осторожно подошла к двери и приложила к ней ухо, но ничего не услышала и тут же вспомнила, что он говорил о непроницаемости барьеров. Это работает в обе стороны? Вдруг она тоже не может слышать того, что происходит снаружи? Однако она тут же вспомнила, как несколько дней назад слышала грохот повозки кузнеца на улице города, значит, она все же должна услышать звук шагов, если он будет достаточно громким.       Тут же она услышала шаги и шорох за дверью, ведущей в лабораторию, и инстинктивно сделала несколько шагов назад вглубь спальни, что было очень вовремя – та открылась, и на пороге комнаты появился Солас с каким-то бумажным свертком в руках. От внезапного столкновения лицом к лицу с Лавеллан на его лице на мгновение появилось удивление, которое быстро сменилось спокойной и ласковой улыбкой.       – Не ожидал, что ты уже встала: я надеялся, что успею вернуться, пока ты еще спишь.       Он положил сверток на ближайший к двери комод, и обняв её, обрадованную его появлением, нежно поцеловал.       – Вижу, ты волновалась. Не стоило, хотя мне и приятно, признаюсь.       – Конечно! Все дни ты всегда был рядом, и вдруг я просыпаюсь, а тебя нет! Я чего только не успела подумать, пока ждала твоего возвращения!       – Теперь уже я вряд ли покину тебя, не стоило мучать себя подобными предположениями.       Она сдвинула брови.       – Ты уже однажды говорил это. А потом оставил меня, не попрощавшись, и исчез на два года. А потом еще на пять лет.       – Справедливый упрек, – вздохнул он, – но в этот раз я правда не собираюсь тебя покидать. Даже когда закончится эта история с Абеласом, как когда-то с Корифеем. Скорее в этот раз я не уверен, не сбежишь ли ты. Ведь ты полюбила оборванца, мага-отступника, а теперь ты знаешь, что я совсем не такой и занятия у меня порой совсем не такие, как у Соласа, которого ты знала раньше. И я не всегда буду дни напролет дома рядом с тобой. А ты, когда сможешь свободно выходить отсюда, сможешь видеть и других эльфов.       – Я и раньше их видела. С одним я даже путешествовала и ночевала в одной повозке. И все же я здесь.       Он посмотрел на неё хитро прищурившись.       – Так я не зря его недолюбливал?       – В это время я тоже его недолюбливала, – засмеялась Лавеллан.       – Как хорошо, что он закрутил роман с другой женщиной. Иначе после услышанного я бы не смог позвать его к тебе даже как лекаря, а я как раз собирался это сделать.       – Правда? Откуда ты знаешь? Позвать? Значит он здесь? Мне казалось, ты говорил, что весь отряд в Тевинтере.       – Почти, – кивнул Солас. – Ассан остался в городе. Ты помнишь мою помощницу Мириам? Кажется, он теперь с ней, я часто вижу их вместе в библиотеке, хотя мне казалось, что это не продлится долго. Она сказала, что они вместе еще с момента вашего прошлого приезда сюда. По крайней мере, его по этой причине не было в гостинице, когда на тебя напали, она сказала, что Ассан был с ней в эту ночь. После того случая я долго не подпускал его сюда, думая, что он в этом мог быть замешан, но, её слова подтвердили, что это не так, так что теперь он свободно входит в этот дом. Сегодня я хотел, чтобы он осмотрел твою руку, и вы заодно поболтали до того, как я выведу тебя в зал и представлю им как свою новую помощницу. Не хочу, чтобы это вызвало какие-то едкие замечания этого эльфа, которые все испортят.       Она кивнула и тут же вспомнила про сверток, с которым он пришел, а, сев на кровать, еще и свои мысли, которые у нее возникли еще вчера.       – Ты вчера сказал, что эти комнаты непроницаемы и мои крики никто не услышит, – она приостановилась и он кивнул, после чего эльфийка продолжила. – И что ты мне это уже говорил. Но я впервые услышала об этом только вчера. Видимо, ты говорил об этом кому-то другому.       – Возможно, – кивнул Солас, задумавшись, и Лавеллан вопросительно на него посмотрела. – Да, я говорил это Кассандре.       Эльфийка округлила глаза от удивления – такого ответа она точно не ожидала. Кассандре? Но с какой целью? Почему? Солас, видя её реакцию, пояснил:       – Это было, когда она привела ко мне того, кто напал на тебя. Я собирался с ним поговорить, а она волновалась, что это может быть несколько громко.       – Я уж было подумала, это было сказано кому-то в этой комнате. Кстати, меня давно удивляет, почему у тебя такая шикарная орлезианская кровать. В убежище у тебя была маленькая комнатка в хижине, а в Скайхолде, где ты мог выбрать любую комнату, ты выбрал ротонду с небольшим диванчиком. И вдруг такая обстановка…       Солас засмеялся и, приобняв, прижал к себе.       – Кажется, кто-то ревнив? В данном случае я вообще не выбирал – это подарок эльфов, которые пришли из Вал Руайо. Там они были изготовителями мебели и решили мне обставить комнату, когда она была построена. Поэтому она так похожа на Зимний Дворец. Когда мы с тобой познакомились, я говорил тебе, что у меня давно ничего не было. Это правда. И после того, как мы расстались, у меня тоже никого не было, так что ты первая и единственная женщина, которая спит в этой постели, vhenan.       – А это что? – решив сменить неудобную тему, спросила она, указав на комод.       – А это – моя попытка купить тебе платье.       – Попытка?       – Да, – засмеялся Солас, кивнув. – Когда я выходил из дома, я рассчитывал, что просто зайду к какому-нибудь портному в одном из городов, скажу, что мне нужно женское платье для эльфийки, расплачусь и уйду. Но не тут-то было: у меня спросили твои размеры, а когда я не смог назвать, спросили комплекцию, цвет платья, покрой... Я чувствовал себя, как полный дурак, потому что не знал, что ответить. Так что это заняло гораздо больше времени, чем я рассчитывал. В-общем, кое-как я указал на пару платьев, которые, как мне показалось, могут подойти, и теперь надеюсь, что не ошибся.       Он встал с кровати и, подойдя к комоду, взял с него сверток и передал его Лавеллан. Та развернула бумагу: в ней оказалось два платья синего и бежевого цвета. Синее было похоже на платье эльфийки, которая проводила их через элувиан в Бриннлоу, оно было с такой же голубой вышивкой и так же до самого горла застегивалось впереди на пуговицы. Второе было более простым и спереди и сзади затягивалось шнуровкой так, что должно было подойти разным фигурам.       – Если хотя бы одно подойдет, можно будет перейти к следующему шагу в нашем плане, – продолжал Солас, помогая ей надевать синее платье, которое, как оказалось, было ей слегка свободно, но его вполне можно было носить. Поймав взгляд Лавеллан, он спросил. – Второе?       – Нет, не думаю. Мне кажется, это подойдет. Спасибо тебе, – она улыбнулась ему.       – В таком случае, проверю, здесь ли еще Ассан, – сказал эльф и вышел из комнаты.       Он вернулся через несколько минут, а следом за ним вошел лекарь. Солас показал ему на Лавеллан и Ассан, которому Солас, видимо, уже все рассказал по дороге, поздоровавшись, подошел к ней, присел в кресло и, взяв её за руку, начал её внимательно рассматривать и осторожно сгибать. При этом он, однако, так же бросал внимательные взгляды вокруг: на расправленную и скомканную постель, на сверток с платьем и мужскую тунику, лежащие на кровати. Хитро взглянув на одежду, он весело спросил:       – Решили наконец-то одеться во что-то женское? Неужели платье удобнее?       – Если тебе так хочется видеть меня в мужском, принеси мне пару своих штанов и рубах, я как-нибудь выйду в библиотеку в них. Мои, увы, испорчены. Ты же не откажешь мне?       – Конечно нет. Мы же делили вместе и повозку, и кровать, почему бы нам теперь не делить друг с другом и штаны? Надеюсь, великий Фен’Харел это тоже оценит, – и он с улыбкой и интересом бросил взгляд на Соласа, проверяя, как он отреагирует на эти слова.       – Ну, он уже предупрежден, так что, надеюсь, это не вызовет проблем. Я, в свою очередь, не буду эгоисткой и поделюсь с тобой платьем. Надеюсь, помощница Фен’Харела оценит это, когда мы выйдем отсюда в таком виде.       Соласу хоть и не нравилась тема их разговора, он, все же, с удовлетворением слушал, как Лавеллан с улыбкой и тем же изяществомотвечает на колкости, не давая спуску этому нахальному эльфу.       – Увы, не думаю, что это в её вкусе, она довольно женственна и порядочна, чтобы подобное ей могло понравиться.       – Так вы уже хорошо разбираетесь во вкусах друг друга? Она точно в курсе твоих вкусов?       – Во всяком случае, не в её вкусе бежать куда-то и ломать шею ради какого-то непонятного мира – в её вкусе спокойная жизнь с милым, заботливым и приятным мужчиной.       – Какая жалость, оказывается, ей нравятся совсем другие мужчины,а я думала, у тебя с ней роман.       Ассан расхохотался.       – Тебе уже рассказали?       – А ты думал, я не знаю, что происходит в этом доме? А ты быстрый.       – Ты, судя по всему, тоже.       – И все же, по быстроте переезда в новую спальню ты меня опередил. Рада, что происшествие со мной не повлияло на ваши отношения как-то негативно.       Он внимательно посмотрел эльфийке в глаза и впервые за все время их разговора сказал серьезным тоном:       – Я очень жалел о том, что в тот день меня не было рядом.       Лавеллан хотела что-то ответить, но, поколебавшись, не сказала ни слова, однако по её лицу он понял, что это должно было быть что-то не очень лестное и кивнул, дав понять, что он это понял. Она перевела взгляд на Соласа, который с безучастным видом бродил по комнате, и мягко улыбнулась ему, пока Ассан сгибал и разгибал каждый пальчик на её руке. Солас улыбнулся в ответ и остановился.       – Ну что? – спросил он лекаря.       – Все вроде бы в порядке.       – Будут какие-то рекомендации?       – Да, – Ассан встал и подошел к эльфу. – Не поднимать тяжелого, долго не держать в напряжении. Чаще сгибать и разгибать.       – Хорошо, – кивнул Солас и, подойдя к Лавеллан, подал ей руку, помогая встать, – значит, можем выйти и представить тебя моей помощнице.       Они покинули комнату втроем, впереди в одиночестве шел Ассан, сзади него Лавеллан и Солас негромко переговаривались на эльфийском. Солас подошел к одной из дверей в боковой стене коридора и открыл её – там находилась небольшая комнатка, обставленная как в гостинице, и такого же размера: в ней были только шкаф, тумбочка и кровать, правда, вид у них был гораздо лучше гостиничных.       – Небольшая комната для гостя, – пояснил Солас. – Теперь она будет твоя. Для посторонних, разумеется. Если хочешь, конечно, можешь теперь жить здесь, но я был бы рад продолжать делить с тобой свои комнаты.       Беспокойство, уже было появившееся на её лице, с его последними словами сменилось улыбкой, и она кивнула, на что Солас улыбнулся в ответ.       – Не говори Мириам, что она была Инквизитором, – сказал Солас на всеобщем, обращаясь к Ассану, – а про руку… Скажи, что она упала с галла.       – Долийка, упавшая с галла? Нас тут же раскроют, как только я это скажу. Или она была плохой долийкой? – как всегда саркастично ответил Ассан.       – Да хоть с друффало, – вмешалась Лавеллан, – главное, чтобы наши истории совпали. Если меня спросят, я скажу про лошадь, тем более, что я и правда с нее упала несколько месяцев назад.       – Ты этого не рассказывала.       – Не было надобности.       – Как это?! Я же твой лекарь!       – И теперь я должна тебе рассказать о каждой разбитой коленке и ободранном локте за всю мою жизнь?       – А вдруг это важно? Вот придет ко мне великий Фен’Харел и спросит, почему у тебя дурное настроение в дождливую погоду, вдруг ты заболела? А я ему смогу сказать: это оттого, о, великий, что у нее ноют кости в сломанной в детстве ноге.       – Ноги я не ломала, так что тут волноваться не за что.       – А руки?       – Одна у меня совершенно новая, а вторую я сохранила так же хорошо, как и ноги.       – А ребра? Ты же падала с лошади.       – Надеюсь, что нет.       – Вдруг ты просто не знаешь? Тебя надо осмотреть.       – Насколько я знаю, ты уже осматривал. Твои проблемы, что не успел осмотреть все.       – В тот раз мне запретили. Но теперь у тебя есть своя комната, как я понял, так что мы сможем продолжить осмотр позже в любое время.       – Если я увижу тебя рядом с той комнатой, – твердым голосом вмешался в перепалку Солас, – ныть в плохую погоду будут твои руки и ноги. Я прекрасно понимаю, что все, что ты несешь, ты говоришь только для того, чтобы меня разозлить. Я отлично вижу, как ты ухмыляешься и посматриваешь на меня, но, если ты меня выведешь, моя злость выплеснется на тебя, а не на нее.       – Умолкаю, о, великий, – все с той же улыбкой ответил Ассан.       Они уже подходили к библиотеке, так что последнюю фразу услышала Мириам и с беспокойством вышла проверить, в чем дело.       – Что-то случилось?       – О нет, Мириам. Просто наш лекарь как всегда мил, а я опять удивляюсь твоему выбору мужчин.       Эльфийка смутилась и слегка покраснела, но затем перевела взгляд на Лавеллан. Бывшая Инквизитор инстинктивно напряглась и опустила глаза, бросив быстрый взгляд на Соласа, который, отступив на шаг вбок, представил её.       – Мириам, эта девушка будет помогать мне с моими экспериментами в лаборатории. Это...       – Лана, – Инквизитор протянула Мириам руку в качестве приветствия, – очень приятно.       – Вы здесь недавно?       – Да, настолько, что еще утром даже не знала, где буду жить. Поэтому мне очень любезно предоставили комнату в этом доме. Вы тоже здесь живете?       – Нет, я живу в городе. Это большая честь, до этого момента здесь жил только Фен’Харел.       – О, значит мне и правда очень повезло.       – Мы давно знакомы, – пояснил помощнице Солас, – кроме того, мне очень хотелось, чтобы она работала со мной, а ей был нужен лекарь, поэтому я не раздумывая предложил ей пока жить здесь.       – А чем вы занимаетесь? И что случилось?       – Да всем понемногу, – махнула рукой Лавеллан. – Эликсиры, исторические исследования, а здесь еще и библиотека, как раз кстати. А Ассан любезно осмотрел мою руку – она еще не вполне восстановилась после неудачного падения с лошади. Это большое неудобство, особенно в работе, однако, надеюсь, это ненадолго.       – Что ж, раз все познакомились, думаю, можно продолжить осмотр дома и перейти к лаборатории, – сказал Солас и сделал Лавеллан жест следовать за собой, после чего они вместе, оставив Мириам и Ассана наедине, пошли обратно в направлении жилого крыла.       Проводив их взглядом, пока они не скрылись за поворотом, Мириам негромко сказала:       – Как странно, у меня ощущение, что я уже её видела.       – Наверно где-то в городе, – пожал плечами Ассан. – Меня больше удивляет, что они между собой говорят на эльфийском. До сих пор я не замечал подобного в этом городе. Может, это от того, что она – долийка?       – Не думаю. Долийцы не говорят на эльфийском, – покачала головой Мириам. – Они знают много слов и даже целые фразы, но просто вплетают их в свою речь. До попадания в Арлатан мы мало знали этот язык. Фен’Харел учил меня и даже пытался вначале говорить со мной на эльфийском, но, мне кажется, быстро разочаровался, так что я до сих пор с трудом говорю на нем и даже читаю, так что она явно не из простых эльфов.       – Ну, по крайне мере, лекарь ей нужен так же, как и всем остальным, – отмахнулся Ассан, – так что это не очередная древняя эльфийская богиня, можно не бояться. – Ох, Ассан, Ассан, – опять покачала головой Мириам, – когда-нибудь твой острый язык принесет нам проблемы.