***
Николь уже давно не просыпается в одиночестве. Ещё до того, как открыть глаза, она чувствует острые локти или коленки младшей Эрп, уютно устроившейся у неё под боком. Или как сегодня Вейверли может и вовсе развалиться на ней вповалку, щекоча шею дыханьем. Хот не возражает. Она рассеянно гладит каштановые пряди волос, думая о том, что ей уже пять минут как надо вставать на работу. Но не хочется. Хочется уткнуться во взъерошенную макушку и снова заснуть. Только нельзя. Должность шерифа Чистилища не подразумевает опозданий, как и прогулов. Николь с сожалением покидает тёплую постель, едва выпутавшись из одеяла и цепких рук. Принимая душ, Хот мурлыкает себе под нос надоедливую попсовую песенку. Будь она в доме одна, то пела бы во всю мощь своих лёгких, не обращая внимания на то, что медведь наступил ей на оба уха. Но наверху в спальне спит Вейверли и нужно быть тихой. Утром на кухне Николь всегда ждёт свежий кофе, оставленный в кофеварке, специально включённой на режим подогрева. А под бумажной салфеткой прячется синяя тарелка с хрустящими тостами. Хот улыбается. Ей снова хочется запеть и расцеловать Вейверли в нежные щёки, но она с трудом подавляет в себе оба этих желания. Николь знает, что её девушку нельзя назвать жаворонком. Никто из Эрпов не любит вставать рано и Вейверли не исключение, но, тем не менее, каждое утро Хот ждёт завтрак. Ещё тёплый. От такого проявления заботы у Николь сердце радостно замирает в груди. Потом ей становится немного стыдно от того, что Вейверли приходилось вставать намного раньше, чем она бы хотела. Несколько раз Хот пыталась вычислить, когда Эрп покидает их постель, чтобы встать вместе с ней. Но конечно же ни одна из её попыток не увенчалась успехом. Николь словно запрограммировали на то, чтобы глаза открывались лишь в положенное время и ни минутой раньше. Это началось сразу после возвращения Вейверли и Дока из… Если честно, то она не знает, откуда они вернулись. Никто не любит вспоминать об этом и никто не хочет говорить. Хот тоже не будет. Незачем. С того момента, как она смогла снова обнять свою малышку, Николь просто чертовски непозволительно счастлива. А остальное не так уж и важно. Ведь так? Когда Хот зашнуровывает свои ботинки, по лестнице неслышно спускается Эрп. Только достигнув последней ступеньки Вейверли будто нарочно путается в собственных ногах и спотыкается. Николь вздрагивает от неожиданности. Сонно моргая Вейвс находит её взглядом и спешит к ней. Хот едва успевает подняться, когда маленькие руки настойчиво сжимают её в крепких объятьях. — Ты решила уйти не попрощавшись? — бормочет девушка куда-то ей в воротник. — Я просто не хотела тебя будить… И это было правдой. Предыдущая ночь выдалась не особо спокойной. Хот приснился странный сон — каменные ступени, ведущие в свет. Словно на небеса. Но Николь чувствовала, что это не так. Не было в том свете ничего хорошего. Только холод. А холод нёс с собой боль. И она шла в эту боль, отчётливо осознавая, что должна. В своём кошмаре с каждым шагом к свету Хот ощущала, как по коже полз иней, а с замёрзших рук капала кровь. Звук, похожий на вой штормового ветра заглушал всё вокруг. Николь не слышала за ним даже собственного дыхания. Лишь спустя несколько секунд до неё дошло, что шумел это вовсе не ветер. Это были крики. Крики людей. На мгновение Хот показалось, что она расслышала среди них отчаянный вопль Вайноны… — Никки… Это лишь сон. Просто сон. Всё хорошо. Успокоение приносят не слова, а губы, что целуют её в лоб и возвращают тепло, заставляя чужие голоса заткнуться. Тихий шёпот Вейверли прорывается сквозь марево кошмара и горящими искрами оседает в сознании. До самого утра Хот больше не снится ничего и она надеется, что забудет этот сон уже к вечеру. Сейчас же Николь страшно смущается и благодарит льнущую к ней Эрп за завтрак. Вейвс что-то едва слышно шепчет ей на ухо, но она не может разобрать ни одного слова. Хот отстраняется, когда её отпускают и чмокнув свою девушку в нос, открывает дверь. Сегодня на улице Николь не ждёт солнце. Серые тучи заволокли небо сплошным покрывалом. Но надевая стетсон, Хот всё равно улыбается. Её солнце просто осталось дома.***
— Хот! — орёт Вайнона, едва не снеся дверь с петель, — Хот, я облажалась! Но Николь не слышит её. Никто не слышит её. Ферма пуста. Как и пуст город, что зовётся Чистилищем. Никого кроме старого Нэдли нет по всему периметру Треугольника Призрачной реки. Никого живого. Мертвецы есть всегда. Духов веками держит такая земля. Там, где однажды открылись врата Эдема, не будет покоя умершим. Впрочем, как и живым. — Они все ушли. Все до единого. Тут только мы с тобой, — бормочет Рэнди прикладываясь к стакану с виски. Он не убирает руку с дробовика. Вайнона ловит его взгляд осмысленный, но пустой. Она надеется, что сможет всё исправить. Что ещё можно всё исправить. Последняя из Эрпов волчицей рыскает по пустым улицам городка, заглядывает в мэрию, в участок, в пожарную часть. Никого. Вайнона не успевает раскиснуть. На это нет времени. Верный Миротворец в этот раз тяжёлым клинком оттягивает ремень у её левого бедра. Она прочёсывает проклятый лес с безумием и рьяностью одержимого. Не прерываясь на еду или сон. Спустя сутки она находит Николь, слепо бредущую в снегу. У наследницы не сразу получается её догнать. Хот не реагирует ни на крики, ни на прикосновения. Вайнона хватает её за форменную куртку и дёргает на себя. Вместе с Николь они падают в крошево из снега и льда. В глазах Хот вибрирует, светится нечто, оно расходится от зрачков и пятнает радужку. Эрп трясёт её за плечи, даёт пару пощёчин, но не добивается никакой реакции. Николь не видит её. Она всё ещё где-то не здесь, пытается встать и продолжить свой путь. Вайнона не даёт ей подняться, валит обратно и кричит, кричит от отчаянья. Спустя полчаса охрипшая наследница обессилено обнимает Николь и вздрагивает, когда промёрзшая нашивка шерифа, царапает ей щёку. Хот больше не двигается, но спина её напряжена. Эрп чувствует под своими пальцами чужие одеревеневшие плечи и надеется, что Николь не начнёт второй раунд. Потому что сейчас Вайнона уже не сможет её удержать. Короткая, но яростная борьба выжала из неё почти всё. Она знает, что должна оторваться от Хот, осмотреть её, снова попытаться привести в чувство и наконец-то свалить из этого грёбаного леса. Вот только Эрп всё никак не может заставить себя. Она боится разжать руки, заглянуть ей в глаза и понять, что опоздала. Снова. На этот раз окончательно. — Ты… меня… задушишь, — голос Николь звучит глухо, словно в рот ей набилась земля. Вайнона что-то сдавленно шипит в ответ и мгновенно отстраняется, заметно ослабляя свои объятия, но не отпускает до конца. Не сейчас. Хот и не пытается вырваться. Её обветренные губы кривятся то ли в усмешке, то ли в оскале. Попробуй разбери. Шериф трясёт головой. У неё перед глазами кружатся косматые солнца и ей никак не удаётся их остановить. Николь ничего не видит кроме одуряюще яркого света от них. Она тяжело вздыхает раз или два и тут же ощущает как из носа капает кровь. Где-то рядом начинает одновременно материться и суетиться Вайнона. Хот хочет засмеяться, но вместо смеха почему-то слышится хрип. Эрп с угрозами неизвестно кому помогает ей сесть и спустя пару секунд уговаривает подняться. Николь честно пытается, но ноги совсем отказываются её держать. Однако Вайнона не собирается сдаваться, она укладывает Хот обратно на снег, повернув её на бок. Эрп бежит к ближайшему молодому ельнику на ходу доставая, Миротворец и только поэтому не видит, как у Николь гаснет взгляд.***
В офисе шерифа было тихо. Никаких происшествий, если не считать помятой и хмурой Вайноны. Николь сочувственно подливает наследнице кофе и не позволяет сграбастать бутылку. Эрп на это что-то злобно бурчит, но сцапать алкоголь больше не пытается. Хот прячет улыбку за стопкой бумаг, которые собирается читать. К добру это было или нет, но Вайнона за последние несколько месяцев здорово изменилась. То ли повзрослела наконец-то, то ли начала стареть. По крайней мере, благоразумия у единственной и неповторимой наследницы Уайетта Эрпа заметно прибавилось. На рожон задиристая Вайнона больше не лезла. Николь думала, что такой перелом в характере «самой главной местной сучки» произошёл после возвращения Вейвс и Дока. — Чему ты улыбаешься, рыжуля? — ворчит старшая Эрп, — Я всё равно всё выпью, как только мы закроем этого говнюка! — Не сомневаюсь, Вайн. — И ты мне всё компенсируешь! — Мечтай, мечтай. Вайнона хмыкает и хватает со стола степлер, а Хот возвращает своё внимание документам. Сегодняшний день не обещает быть скучным, хотя бы, потому что Эрп умудрилась скобой проткнуть себе палец, едва шериф дочитала до второй страницы. — Ник! Какого хрена ты творишь?! — Вайнона уводит в сторону раненный палец, когда видит спрей в руках Хот, — Лучшее антисептик это алкоголь! Шериф собирается спорить, но замолкает на полуслове, когда видит, как на бледной коже Эрп возникает кровь. Тёмно-красная и всего капля. В голове Николь что-то щёлкает, она тяжело сглатывает и отводит взгляд, который тут же упирается в здоровенную карту всего Треугольника Призрачной реки. Хот вздрагивает, а потом молча идёт к своему столу и возвращает Вайноне недавно конфискованную бутылку. Наследница видит перемену в поведении шерифа и отставляет спиртное в сторону. К нему она всегда успеет вернуться позднее. Проткнутый палец на время забыт. Всё внимание Вайноны обращено на зависшую Хот. С неудовольствием она отмечает, что форму шерифу пора было бы уже ушивать. — Земля вызывает Николь! Земля вызывает Николь! — Эрп машет перед её лицом здоровой рукой, — Вернитесь к нам, шериф Хот. Вы всё ещё нужны людям этого городка. Николь задумчиво улыбается, но мысли её далеко. Как ни в чём не бывало она начинает складывать брошенные в спешке бумаги. — Эй, — Вайнона протягивает ей одну из разлетевшихся страниц, — Что случилось? Николь? — Ты ведь хорошо знаешь Чистилище, Вайн? — Хот игнорирует её и отвечает вопросом на вопрос. Старшая Эрп не считает себя искренним человеком, способным на открытое проявления эмоций. Конечно, если речь идёт не о Вейверли. С младшей сестрой она всегда старается быть лучше. Однако сегодняшний правильный порыв шерифу можно было бы и оценить или хотя бы заметить. Наследница поджимает губы, но всё же кивает. — И окрестные леса? Николь дожидается ещё одного утвердительного кивка и подводит Вайнону к карте, висящей на стене её кабинета. — Мне показалось… Точнее я видела в лесу каменные ступени. Там почти всё разрушено. Но раньше было наверное что-то вроде алтаря или нет, я не знаю… Покажи мне, это место.***
Шериф Хот не едет домой. Она знает, что это бесполезно. Никого там нет. Николь проезжает мимо Шорти и не сворачивает в сторону поместья Эрпов. Её путь лежит дальше, прочь из города. Она неукоснительно соблюдает все правила движения: не превышает скорость, следует знакам и дорожной разметке — делает всё, чтобы не привлекать ненужного внимания. Но отъехав на милю от Чистилища, Николь гасит фары и утапливает педаль в пол. На улице сгущаются сумерки, солнце уже несколько минут, как скрылось за горизонтом, оставив после себя красную полосу на западе. Крайслер шерифа несётся вперёд, но ненадолго сбавляет ход, чтобы свернуть на грунтовую дорогу. Возможно, на своей машине разъезжать Хот было бы куда удобнее, но нужно было спешить и по возможности избежать лишних вопросов. Особенно от Вайноны. Николь внимательно осматривает местность, понимая, что времени оставалось не так уж и много. В темноте вести поиски будет гораздо сложнее. Хот гонит вперёд. Она вымотана и не спала несколько дней, но полицейское чутьё ведёт её всё дальше, а здравый смысл наоборот нашёптывает остановиться. Остановиться, сдать назад, выехать на старое доброе шоссе номер двенадцать и покинуть проклятый Треугольник навсегда. Николь знает, что если захочет, то её никогда не найдут. Ни Док, ни Вайнона, ни тем более Вейверли. Она сменит машину и личность, быть может страну. Уедет туда, куда не добраться демонам и Чёрным жетонам. Хот точно знает, что такое место обязательно отыщется на карте. Ещё она знает, что ей легче достать из кобуры табельный пистолет и выстрелить себе в голову, чем повернуть этот чёртов руль. Николь не сможет убежать и не станет. Она не оставит Вейверли. Не после всего. Полицейский крайслер не предназначен для того, чтобы кататься по ухабам. Шериф старается выбирать участки поровнее и автомобиль её не подводит. В кои-то веки Хот порадовалась, что местный департамент исправно следит за состоянием своих машин. Скоро придётся снова включать фары, иначе Николь рискует застрять здесь до самого утра. Как только яркий свет с готовностью прорезает уже почти сгустившуюся темноту, Хот кажется, что она напала на след.***
— Вали отсюда, козёл! Вайнона вытолкала мужчину за черту, не поскупившись на хороший пинок. Наследница усмехнулась, когда увидела, как тот упал. Видимо со скованными руками не так-то легко было держать равновесие. — Наручники можешь оставить себе. Считай это прощальным сувениром. Подарком от местных жителей. — Сними их, чёртова сука! — Какие грубые слова, мистер Без-пяти-минут-труп. Но видишь ли, ты немного ошибся. Я не просто чёртова сука, я чокнутая чёртова сука! И тебе лучше это учесть! — Ты… я обращусь… — В полицию? Ты ранил местного шерифа сорок минут назад! Забыл? А теперь вставай и уматывай вперёд по шоссе, если повезёт, найдёшь по пути ключи. Советую быть повнимательней. Мужчина неуклюже поднялся. Старшая Эрп уже видела, что он её не послушает. Сейчас немного повременит, восстановит дыхание и бросится либо на неё, либо в город. Ни один из этих вариантов Вайнона не собиралась допускать. Она достала пистолет и взвела курок. — Я тебе тут жизнь спасаю, идиот! Не суйся обратно. Она знает, что это был ты. Поверь мне лучше прогуляться пару десятков миль пешком, чем не увидеть завтрашний день! И кстати, у тебя осталось не больше десяти минут. За тобой уже идут. И это не полиция. Видел вчера недружелюбных бледных ребят с конъюнктивитом? Это только цветочки. Уходи. Иначе пойдут ягодки. Я не хочу потом искать по всему лесу твои внутренности. Говорю серьёзно: вали! Вайнона махнула ему кольтом в сторону шоссе номер двенадцать и обернулась. Совсем скоро малышка будет здесь и пока лучше не попадаться ей на глаза. — Она тебя знает. Иди вперёд. Если поторопишься, то успеешь на последний автобус. Он проезжает мимо на выезде, — Эрп не убирая пистолет, повернулась и пошла к пикапу, — Довезут забесплатно. Считай, что это расщедрился шериф. Услышишь голоса, не иди на них. Притворись, что это птицы, летящие на юг. Чао. Вайнона забралась в автомобиль. Немного повозившись с замком зажигания, она повернула ключ и врубила заднюю передачу. Пикап сдал назад и едва не наехал на застывшего на дороге придурка, заставляя его отскочить ещё дальше. Последнее предупреждение. Эрп нажала на тормоз и переключила передачу. Она итак достаточно отогнала бедолагу от черты, спасая этим его несчастную жизнь. Теперь выбор только за ним. Разумеется, там за границей Треугольника его могли тоже достать какие-нибудь головорезы. Но всё же это были бы обычные люди. Человечки из плоти и крови, а не возвращены из ада или кое-кто похуже, чем они. Кроме того, что там будет с ним дальше Эрп уже нисколько не интересовало. Её задачей было не допустить смерти недоумка в пределах Реки Призраков. И это не потому что Вайноне было его жаль или она пеклась об уровне преступности в Чистилище. Вовсе нет. Если этот хрен прямо сейчас решит откинуться в нескольких метрах по ту сторону черты, то она даже пальцем не пошевелит. Это больше не её дело. Наследнице с лихвой хватило прошлого раза. Тогда Николь тоже досталось, но гораздо больше, чем сейчас и тоже от приезжего. Уже на следующий день Вайнона с Доком разглядывали затейливую гирлянду из череды кишков и сухожилий, весьма занятно намотанных на деревья. Сердце и голову незадачливого преступника они с Холлидеем так и не нашли. У Вейверли случилась истерика. Она тоже была с ними в лесу. Кричала, что ни о чём не жалеет. Глядя в заплаканные, но решительные глаза сестры, наследница пообещала, что больше такое не повториться. Не в Треугольнике. Сдерживать обещание пока получалось. Эрп посмотрела в зеркало заднего вида и ухмыльнулась. Мужчина шагал по дороге. Она провожала взглядом его спину.***
В Чистилище снова убийство. Один изуродованный труп и куча улик без сомнения указывающих на убийцу. Николь искренне про себя порадовалась, что мертвеца обнаружила именно она. Стандартная процедура — при обнаружении тела необходимо вызвать подкрепление и зафиксировать обстановку: ничего не трогать, не двигать, не топтать следов. Шериф Хот прекрасно знает правила и все рекомендации, но она не звонит, ни в участок, ни Чёрным жетонам. Она здесь одна и это большой плюс. Николь осторожно подходит ближе. Очевидно, над несчастным потрудились те, кто по земле ходить уже не должен. Точнее та. Шериф соображает быстро. Она знает, что не сможет уничтожить всё, да это и не потребуется. Убийство очень похоже на те, что обычно любят учинять демоны время от времени. Её задача — убрать различия. Главное запутать Вайнону, которая может понять, что выходцы не при чём. С остальным разобраться можно будет позже. Времени у Хот не так уж и много, но его хватает. Один из действенных способов при сокрытии улик — положить на самое видное и привычное место. Остальное человеческая психика доделает сама. Люди любят всё усложнять. Николь делает всё достаточно быстро. Она знает, что уничтожать следы бессмысленно, всегда останется что-то ещё, лучше добавить новых. Что она и делает. Без паники и эмоций Хот вносит ещё больший хаос в обстановку преступления. Чуть больше ненужных деталей и чуть меньше сведений, что можно из них получить. Вот и всё. Шериф ещё раз осматривается, прежде чем кивнуть и достать телефон. Первый её звонок принимает оператор полиции Чистилища, второй — Вайнона, которая хрипит со сна, как простуженный ворон. Телефонный звонок раздался намного раньше, чем рассчитывала старшая Эрп. Наследница ошиблась в своих подсчётах почти на десять минут. Звонила Николь. — Эй, Вайн! — её голос звучал так спокойно, что Эрп ей даже немного позавидовала, — Я бы не просила тебя приехать сейчас, но мне нужен кто-то из Чёрного жетона. Здесь труп. На мой взгляд, ничего из ряда вон, но я видела пару меток. Да и не вляпайся в кровь у дверей. Её там много. Наследнице пришлось выждать лишние двадцать минут. Она пропустила машину полиции и только, когда показались огни скорой помощи, покинула своё убежище. Вайнона следила за Хот давно. Почти с самого начала её манипуляций. Она видела, как Николь методично и чётко уничтожает улики, как забирала их с собой, чтобы позже подменить, как вносит ещё большую неразбериху во всё окружение. Если не кривить душой, то Эрп до последнего не верила, что Хот пойдёт на должностное преступление. Идеалистически правильный коп Николь Хот никак не вязался с подобным развитием событий. Но Вайнона ошиблась. Сейчас она знала только то, что поступила бы точно так же. Будь на месте Николь или на своём собственном. Всё должно быть списано на демонов. Парочку из них наследница сегодня обязательно прирежет верша «правосудие». А истину, возможно, никому больше было знать необязательно. Только им двоим. Единственное, что гложет Вайнону — нарушенное обещание. Не первое и не последнее в её жизни, но одно из самых хреновых. Она подвела Вейвс. На место преступления Эрп пребывает через двадцать четыре минуты после звонка шерифа. У самой двери, Вайнона матерясь с разгону, влетает сапогами в лужу крови, которая только-только начала подсыхать.***
— Док, она вспоминает, — тихо шепчет ему на ухо Вайнона. Они с Холлидеем решили пропустить по стаканчику в Шорти после долгого рабочего дня. Эрп понимала, что бар был не лучшим местом, а вечер не лучшим временем для подобного разговора, но молчать больше не было сил. Наследнице только недавно удалось доказать Хот, что никаких святилищ, алтарей и ступеней не было в лесах Призрачной реки. И то Вайнона была уверена, что Николь поверила ей не до конца. С рыжей станется самолично прошерстить весь Треугольник, если потребуется. Одно радовало — эти проклятые врата исчезли с тех пор, как выпустили Дока и сестру. Эрп очень надеялась, что они здесь не появятся ещё долго, но могло ведь случиться и наоборот. — Сегодня она вбила себе в голову, что видела врата! — Любовь моя, но она их действительно видела, — невесело заметил Генри, глядя в стакан с виски. — Но не должна нихрена об этом помнить! — Вайнона сегодня предпочитала скотч, — Я не знаю, что это, — она устало опёрлась на стойку, — Вейверли слабеет? Заклинание не работает? Четри что-то напутал в рецепте? — Я думаю ничего из этого. Мне кажется, что сама обстановка, само Чистилище, ты и Вейверли напоминаете ей обо всём. Это как мышечная память, — пояснил он, — Можно не знать, как стрелять, но при этом суметь нажать на спуск. — Что ты предлагаешь? Увезти её отсюда? Пристрелить? Ты понимаешь, что здесь тогда начнётся? — старшая Эрп залпом допивает стакан и заботливый Док наливает ей новый. Вайнона как-то обещала не пить и даже выполняла обещание, лишь поддерживая устоявшийся образ алкоголички. Но сегодня выпить было можно и даже нужно. — Поговори с Вейвс. Если она ничего не сможет сделать, то пусть Джереми снова сварит свою отраву. — Она итак потеряла тридцать фунтов веса, Док! — взвилась Эрп, — Тебе не кажется, что нам уже хватило одного наркомана? — У Доллса не было выбора. — У Николь теперь, кажется, тоже его нет, — Вайнона достала телефон и быстро набрала смску сестре.***
Николь возвращается глубоко за полночь. Ни с чем. Ничего кроме хаотичных следов ведущих кружным путём в лес, она не находит. Хот пришлось несколько минут сидеть в машине, усмиряя в себе поднимающуюся панику вместе с желанием снова позвонить Вайноне и рассказать правду. Всю правду. Шериф отказывается от этой затеи, когда понимает, что ни к чему хорошему она не приведёт. Всё может стать только хуже. Гораздо хуже, если Николь откроет рот. Без сомнения наследница попытается сделать как лучше, пусть даже только в рамках своего оригинального восприятия. Однако смутные, размытые воспоминания почему-то убеждают Хот — всё, на что способна старшая Эрп это ухудшить и без того плохое положение. Николь слишком долго выстраивала свой воздушный замок, чтобы позволить кому-нибудь его разрушить. Она проходит по коридору, собираясь прихватить ключи от своей машины и продолжить поиски уже на ней. Может даже углубиться в лес. Уже на обратном пути к входной двери Хот ощущает, что в доме она не одна. Шериф мысленно уговаривает себя не нервничать. Надеяться на лучшее и быть готовой к худшему. Николь не достаёт пистолет, а лишь расстёгивает кобуру. Осторожно и по возможности бесшумно она проверяет первый этаж, потом также неслышно поднимается на второй. Там тихо и пусто везде кроме спальни. В спальне спит Вейверли. Она лежит на той стороне кровати, что обычно занимает Хот, когда им случается засыпать вдвоём. Каштановые волосы девушки в беспорядке разметались по подушке, разовые губы были слегка приоткрыты, одеяло сползло, оголив смуглые плечи. Вейвс выглядела такой спокойной, такой невинной. Николь на негнущихся ногах подходит к кровати. Всё было в порядке. Она сама сглупила, когда решила не заезжать домой. Хот ошиблась. Просто ошиблась. Младшая Эрп здесь. Она спит и скорее всего уже видит десятый сон. Всё окей, всё в порядке. Вот только почему-то чувство облегчения никак не наступает. Напряжение никуда не уходит. Шериф чувствует, как живот сжимает от боли. Спазмы длятся какие-то мгновения, но Хот знает, что они лишь предвестники. В её груди зарождается дрожь. Что-то в виде мирно спящей Вейверли не даёт ей покоя. Что-то выбивается из общей картины. Николь стоит истуканом ещё несколько секунд. Она больше не хочет мучить себя необоснованными подозрениями. Хот аккуратно укрывает младшую Эрп одеялом и не удержавшись, мягко проводит ладонью по шёлку её волос. Пальцы тут же нащупывают слипшуюся прядь. Шериф наклоняется ближе, чтобы рассмотреть. В слабом свете, льющемся из окна, вместо привычной каштановой пряди она видит локон побуревший от крови. Хот не ошиблась. Что-то жуткое стало подниматься из её памяти. Что-то вязкое, тяжёлое, страшное. Вот только оно не несло с собой темноту. Оно несло свет… Шериф вздрагивает, но не отшатывается, когда Вейверли негромко вздыхает во сне и переворачивается на другой бок. У Николь перехватывает дыхание, сухие рыдания царапают ей горло и сотрясают плечи. Она тихо опускается на колени рядом с постелью и кусает себя за руку, сжимает зубы до тех пор пока не чувствует металлический привкус на языке. Только это помогает ей не закричать. Однажды она уже чуть не совершила убийство. Тогда её остановил собственный рассудок, но сейчас Николь чудилось, что он медленно покидает её. Она долго сидит рядом со спящей Вейвс, замерев, не шевелясь. И лишь когда ночь за окном начинает светлеть, шериф подаётся вперёд. Она улыбается. — Я люблю тебя… Ты же знаешь? — одними губами произносит Николь и невесомо целует Вейверли в висок. Любовь — это лишь иллюзия выбора, но иногда этот выбор единственный и если он кажется неправильным, то это точно не он. Это не выбор, это судьба. А с судьбой можно схватиться или покориться ей добровольно. Николь не принимает своё решение. Оно было известно ей с самого начала. Ей просто нужно было его осознать. Никто ничего не узнает. Хот об этом позаботится.***
Николь страшно. Она не понимает, что происходит и пытается встать. Но не получается. Широкие ремни обхватываю запястья и щиколотки, сдавливают бёдра и грудь. Она чувствует их так же ясно, как тепло на коже от лучей в солнечный день. Хот ничего не видит. Перед глазами плывёт марево из целого хоровода цветов, но преобладает красный. Всегда преобладает красный. Она чувствует, как по её лицу текут слёзы, как нет сил, чтобы открыть глаза. Она не знает, что происходит. Почему её удерживают здесь? Почему чужие руки давят на плечи? Почему она не может ничего сказать? Николь теряет сознание. Её последние мысли о Вейверли. Всегда о Вейверли. Как она там? Что с ней произошло? Она в порядке? Почему Хот ничего не помнит? Только холод. Бесконечный холод, расцветающий белым на коже. Белый… Николь осознаёт, что видит белый цвет. Он льётся из распахнутого окна, вместе с одуряющим запахом цветенья. Запах сладок до тошноты, а свет режет глаза. Хот снова плачет и зажмуривается, но свет продолжает терзать её даже сквозь сомкнутые веки. — Николь… Кто-то зовёт её. Настойчиво и громко. Кто-то кладёт ей руку на лоб. — Николь, всё хорошо. Ты в безопасности. Всё кончилось. Тебе ничего не угрожает. Хот делает ещё одну попытку открыть глаза. Свет больше не кажется таким ярким. Она видит склонившуюся над собой Вайнону. Она улыбается ей и что-то говорит, но для Николь все слова сливаются в один нескончаемый гул. Она хочет, чтобы это прекратилось. Чтобы ей стало легче. Но комната снова плывёт перед глазами. Хот кажется, что она погружается в мутную воду, из которой уже не выбраться. Она чувствует, как вода просачивается в лёгкие, как тяжело становится дышать. Её сердце стучит слишком быстро. — Вайнона, она не выдержит! Нагрузка слишком большая! Николь хочет сказать, что выдержит всё, что угодно, если ей просто дадут подышать, но вместо этого она отворачивается и видит капельницу. Вниз по резиновой трубке к её руке, прямо в вену стекает какой-то чёрный раствор. Хот собирается выдернуть катетер, но её пальцы замирают на полпути к нему.***
— Вейвс?! Николь едва успела вернуться со службы. Задержавшись на смене почти на два часа и открестившись от всех предложений Вайноны посетить Шорти, она угодила в руки к младшей Эрп. Вейверли беспощадна. Она едва позволяет ей переступить порог. Хот даже не смогла толком сказать «привет», когда Вейвс приникла к ней в яростном, голодном поцелуе. Она хотела поговорить с ней. Рассказать про ступени в лесу, про странное поведение Вайноны, про красный цвет луны, что видела по пути домой. И она обязательно скажет ей. Но уже не сейчас. Сейчас Николь жадно целует Вейверли, прижав к входной двери. Будто это малышка Эрп, а не она сама только что вернулась с улицы. У Вейверли ловкие пальцы. Они легко и быстро справляются с форменной курткой, проворно проникают под рубашку и сжимают грудь. Николь тихо стонет, целует Эрп в открытую шею, а потом не сдерживается и впивается в нежную кожу зубами. На мгновение её разум проясняется и Хот отшатывается. С Вейвс так нельзя. Всё должно быть по-другому — осторожно, правильно, ласково. Никаких укусов или синяков. Николь знает, что день, когда она захочет с ней так поступить, никогда не настанет. Шериф судорожно пытается подобрать слова извинения, но Вейверли не желает слушать. Она вжимается в тело Николь и сама прикусывает ей подбородок. Ощутимо, но слабо. Следа не останется. Хот вздрагивает. Это похоже на наваждение. Желание слишком сильное, слишком внезапное. А Эрп ещё больше распаляет его, зарываясь пальцами в рыжие волосы. Но Николь этого мало. Она хочет её всю. Прямо здесь. Немедленно. Ей кажется, что если она не почувствует под собой извивающегося тела Вейверли, то сойдёт с ума. Остатки разума и самообладания плавятся под чужими руками, но их оказывается достаточно, чтобы дойти до дивана. Добраться до спальни Хот уже не способна. Этот подвиг ей не совершить. Но Вейверли ничуть не против. Её руки дрожат. Они пробираются под рубашку Николь сжимают спину, гладят живот, торопливо расстёгивают ремень. Хот больше не сдерживается. Она стягивает с Вейвс одежду, а ту, что стянуть не получается — рвёт. Ей необходимо почувствовать гладкость её кожи, ощутить губами исступлённо бьющийся пульс. Вейверли отвечает. С таким же напором и жаром. Она хочет не меньше Николь. Тянется к ней за новым поцелуем, за новым укусом, за новым прикосновением, за новым движением. У Хот кружится голова — в висках тяжело стучит кровь. Она ловит каждый стон с мягких губ, каждый взгляд затуманенных зелёных глаз. Но этого по-прежнему недостаточно, чтобы шагнуть за край. — Я люблю тебя, — рвано выдыхает Эрп ей в плечо, — Ты же знаешь? Николь чувствует, как очередная волна желания проходит сквозь её тело, как под ней дрожит и выгибается Вейверли. Только Вейверли. Только она. Никого другого. Так есть и так будет. Всегда. Это любовь, наваждение, сумасшествие. Называйте, как хотите, Хот плевать. Что бы это ни было, оно не закончится. Не сейчас. Николь наклоняется к Вейверли и целует её в лоб. Она немного отстраняется, когда младшая Эрп открывает глаза.Они словно светятся. Любовью, обожанием, желанием, тысячью невысказанных слов. Лишь на самом дне колодца её зрачков Хот замечает пурпурные искры. Безжалостные и холодные, как далёкие звёзды. Николь знает, что они не погаснут. Отчаянно, почти болезненно она снова целует Вейвс, на этот раз в губы и слышит, как между вдохами та произносит слова: es norred kraivis glosh.***
— Es norred kraivis glosh! Es norred kraivis glosh! Es norre… Вайнона не даёт Хот закончить. Она накрывает её губы ладонью, прерывая горячечный шёпот. Наследница не знает значения этих слов и никогда не слышала их раньше, но на всякий случай не даёт им прозвучать трижды. Она не хочет, чтобы рядом открылся портал или воплотился какой-нибудь дух. Ей пока и без этого хватает проблем. Эрп почти ждёт, что Николь укусит её и продолжит бормотать свой набор букв, но укуса не следует. Хот метавшаяся по постели неожиданно успокаивается под её рукой. Взгляд карих глаз кажется осмысленным. Впервые за долгое врем. Вайнона осторожно убирает ладонь, готовая вернуть её на место, если рыжая снова начнёт нести околесицу. — Вейверли? — хрипит Хот. Она прямо смотрит на старшую Эрп, но, кажется, что не видит. — Нет, Николь. Это Вайнона. — Вайнона? — Да. Просто девчонка с большой задницей. Помнишь? — У тебя большая задница? — Ну… — наследница немного напрягается, её не покидает острое ощущение дежавю и грядущей беды, — Я умею создать видимость. Хот согласно хмыкает и замолкает. Эрп тяжело видеть, как её осмысленный, но слепой взгляд жутко блуждает по палате, не задерживаясь ни на одном предмете. — Там свет? — Николь поворачивает лицо в сторону окна. — Да. — Хорошо. Слишком поздно Вайнона замечает, как положение меняется от плохого к худшему. У Хот из носа течёт тёмная кровь и она продолжает бормотать свою тарабарщину, но с ошибками, словно не помнит, что говорила несколько минут назад, зато добавляет в конце тянущееся «idlii». Кровавая луна висит над Чистилищем и даже днём не собирается никуда исчезать. Скоро город перестанет пустовать. В лесу за поместьем Эрпов медленно загорается тот же свет, что Вайнона видит сейчас у шерифа в глазах.***
Николь просыпается спустя три часа, когда в окно заглядывает красная луна. Она в своей собственной постели, в пижаме, закутанная в одеяло, рядом с ней калачиком свернулась Вейвс. Хот не удивляется. Ей совершенно не хочется вспоминать, как и почему она здесь оказалась. Да, они с Вейверли задремали на диване, но потом могли перейти в спальню. В этом не было ничего странного. Николь могла просто этого не помнить. Она смотрит на прикроватную тумбочку и замечает на ней большой перстень. Сущая безвкусица, как однажды сказала о нём Мерседес. Хот знает, что его подарила ей Вейверли и Николь дорожит подарком. Она не носит перстень не потому что он ей не нравится, а потому что боится его потерять. Хот похудела и с недавних пор эта массивная железяка начала слетать с её пальцев. Вайнона предлагала ей купить стальную плетёную цепь, как во Властелине колец и носить всё вместе на шее. По её мнению этот перстень в роли кольца всевластия смотрелся бы весьма антуражно. Мысли Николь возвращаются к вчерашнему сну. Каменные ступени. Словно наяву они вели в свет. Хот хотела рассказать об этом Вейверли. Об этом и ещё о многих странных вещах, которые она никак не могла уложить в своей голове. Но Эрп её отвлекла. Она всегда знала, как её отвлечь. Сны или реальность? Николь, наверное, было бы всё равно, если бы дело касалось её одной, а не Вейверли. Младшей Эрп ничего не должно угрожать. Даже чужие сны. Хот долго смотрит в окно на бледные звёзды и красноватое марево, слушает дыхание рядом. Вейвс дышит размеренно и тихо, уткнувшись ей в плечо. Чувство неясного страха и удушливого отчаянья заставляет Хот прижаться к девушке ближе, буквально сдавить её в своих руках, но Эрп не просыпается. Николь кажется, что она лежит так целую вечность: без сна, обнимая, прислушиваясь. Она уверена, что уже не уснёт, но стоит начать дышать с Вейверли в унисон, как глаза закрываются сами собой.***
В следующий раз Николь просыпается почти перед самым рассветом от того, что Вейвс губами покусывает её шею, а рукой сквозь пижаму поглаживает живот, изредка поднимаясь к груди. Хот с удивлением осознаёт, что она находится на грани оргазма. Ласки Вейверли, успешно замаскированные под неумелые, сводят её с ума. Ей становится почти больно от бешеной пульсации крови в висках и внизу живота. Николь непроизвольно сжимает бёдра, желая хоть немного притупить возбуждение. Это не ускользает от внимания Эрп. Она реагирует, не стесняясь пустить в ход зубы. Хот вздрагивает, когда получает лёгкий укус. Вейвс продолжает целовать её шею. Тёплые губы не спеша поднимаются к подбородку шерифа и нежно прикусывают бледную кожу. И Николь не выдерживает. Она срывается, целует Вейверли торопливо, жадно, почти грубо. Эрп только усмехается и прижимается к ней теснее, скользя руками под резинку пижамных штанов. Всё заканчивается быстро. Николь не требуется много времени. Она падает на смятые простыни со звоном в ушах. Вейверли ложится рядом с ней. Хот пытается бороться с усталостью и сонливостью. Её хвалёная выносливость оказывается повержена. Она хочет повернуться к Эрп, перекатить её на спину, поцеловать, но Вейверли заботливо останавливает её лёгким касанием. — Позже, милая, — говорит Вейвс, — Тебе нужно отдохнуть. Она осторожно целует Хот в уголок губ и шепчет: es norred kraivis glosh. В словах Вейверли — тьма. Она тяжело оседает на щёки и лоб. Но Николь улыбается ей. Ведь тьма безобидна. Не то, что свет. — Добрых снов. Когда шериф закрывает глаза, младшая Эрп садится рядом. Она тянет к ней руки, тихонько напевая песню, что старше ветра. Утром, проснувшись, Николь не будет помнить своих снов и прожитых дней. Она счастливо улыбнётся Вейверли и тому, кто спрятался на дне её тёмных зрачков. Хот не заметит привкуса пепла на любимых губах, когда они обожгут её поцелуем. У Вейверли есть свои странности и особенности, но Николь любит её такой. Именно такой. Она будет смело идти навстречу новому дню, совершенно точно зная, что в нём её ждёт только хорошее. Вайнона облегчённо засмеётся и потащит её в закусочную. Она заставит Николь съесть двойную порцию, утверждая, что не стоит соревноваться с Четри на звание самой костлявой задницы Чистилища. Индус всё равно выиграет. В конце рабочего дня Док в компании Нэдли зайдёт в участок, чтобы выпроводить Хот домой. Бывший шериф усмехнётся и скажет, что не стоит особо задерживаться с бумажками, если тебя ждёт не только голодная кошка. Всё как всегда. Чистилище бывает на удивление тихим местом, если его не беспокоят восставшие демоны, пьяные драки и Вайнона. Немного уставшая, но счастливая Николь вернётся к Вейверли. Чуть позже вечером она заснёт под бормотание телевизора, сжимая в объятиях младшую Эрп. Всё будет хорошо, до тех пор, пока в одну из ночей Хот не увидит каменные ступени, ведущие в свет, пока перед ней не раскинется белая пустошь Эдема.