Buenos dias, mi amor!

Ему всегда нравился испанский, хоть он и не знал его в достаточной мере, чтобы вести нормальный цивилизованный диалог. Артикуляция, несвойственная его родному, нарочито четкое «р». Со стороны это немало возбуждало… интерес к его языковым способностям. Но, к сожалению, тех, кто жаждал услышать чувственный испанский от всегда учтивого и в меру сдержанного англичанина, ждало сокрушительное разочарование. Его познания ограничивались пожеланием доброго времени суток, будь то утро, день, вечер или ночь. Но еще больше ему доставляло несравненное удовольствие вовремя брошенные фразочки. О, боже милостивый! Он этим гордился. Идеальный тайминг, все подсчитано и надежно выверено в уме загодя для достижения максимального эффекта. Они придавали ему таинственного шарма и несравненного стиля. Ну, по крайней мере, так он думал. Да. Действительно. Максимальный эффект был достигнут, правда совсем не тот, на который он рассчитывал. Сотрудничество с Рэймондом Смитом началось, мягко говоря, не с той ноги. Именно «ноги», поскольку при первом же совместном деле Реджина Краун прострелила ему бедро, а он швырнул в нее бутылкой дешевого рома. Когда внезапно открывшаяся дверь разом привлекает всеобщее внимание, а мужчина начинает что-то высокопарно, — судя по заложенной во фразу интонации, — произносить, Реджине ничего другого не остается, как приступить к действию. Первый удар высоким пивным бокалом приходится стоящему рядом с ней Рикки Байсу прямо в челюсть, пиво заливает ему свитер. Второй, надо сказать, менее мощный, но более меткий, попадает Одноухому Джимми в пах. Дважды для пущей верности. Теперь он, возможно, не только одноухий. Джимми протяжно, как обычно бывает, когда что-то прилетает по бережно оберегаемым бубенцам, начинает вопить и валится ничком у ног Краун. Она не дает им опомниться. Благо, все что необходимо, Реджина уже узнала. …и вот его натертые до безупречного блеска туфли переступают порог паба… Взмолившись, чтобы за дверью было не больше одного человека, Реджина, быстро выудив пистолет из наплечной кобуры, рефлекторно вскидывает руку в сторону входа, чтобы красноречиво пригрозить незваному гостю. Взявшийся буквально из ниоткуда, Рикки Байс ныряет ей под локоть, жестко сбивая прицел вниз. Указательный палец предательски слетает на спусковой крючок. Звук одиночного выстрела проносится оглушительно, но не неожиданно. На мгновение звенит в ушах. В последний момент Краун, едва успев увернуться от летящей прямо в ее голову бутылки, подставляет под удар идеально подходящую для такого случая голову Рикки Байса. Глухой удар, даже эха нет. Хм, не удивительно. Но вот жидкость из склянки — судя по приторно-сладкому запаху, это банановый ром — растекается по почерневшему от грязи полу. Хорошая штука, если хочешь, чтобы тебя стошнило после первого же глотка. Осознание электрическим импульсом проносится под черепной коробкой, и Краун узнает, кто находится перед ней. Точнее, по чьему бедру только что дерзнула проскользнуть ее пуля. Рэймонд Смит, благодаря молниеносной реакции бывалого бандита уже нырнувший к перевернутому на бок столу, — помощник, или, если хотите немного итальянского в этот чисто английский разгром, «консильери» великого и ужасного короля всея марихуаны Туманного Альбиона Микки Пирсона. От Рэя выволочку Реджина получит что надо. Но что он здесь делает? Пришел подчищать концы? Пирсон же знал, что Краун все уладит без лишней суеты. Не доверяет? Или проверяет? Скорее, оба варианта. Вот только появление рыцаря со светлой зализанной назад шевелюрой подпортило финал. Всегда славившийся своей практически аристократической выдержкой и аскетической невозмутимостью вне зависимости от тяжести ситуации, Смит сейчас выглядывает из-за стола со смесью гнева господнего и растерянности, а в это время на его правом бедре стремительно расходится багровое пятно. — Какого, мать твою, черта! — доносится полное ярости высказывание, и его можно понять. — Не могу не согласиться, — отвечает Реджина в полголоса и небрежно сдувает налетевшую на глаза прядь. — Встревать в разговор с дешевым пойлом — кощунство! — Ты стреляла в меня, Реджина! — гневно шипит Смит. — А ты бросил в меня бутылкой! Было бы не так обидно, но это был чертов ром! Банановый ром, Рэй! Им только налет из-по крышки унитаза вымывать. Прижав мыском дорогих итальянских туфель липкую от пота и страха морду Одноухого Джимми к полу, Реджина вздыхает, и ее вздох преисполнен неподдельной жалостью. — А ведь мы слезно клялись, что мешать друг другу не будем. Ты занимаешься своей стороной, я — своей. Даже руки жали. А Майкл, как настоящий святой отец с присущим ему пафосом, благословил такое решение. Все были довольны. Надо было все-таки приносить клятву на крови. Вдруг бы ты сепсис подцепил. Многих бы осчастливил, — произносит Краун с налетом сожаления, затем переводит взгляд на скорчившегося Джимми. — А ведь как хорошо все начиналось! Всеми Святыми тебе клянусь, мой дорогой Джимми, я не собиралась устраивать такую вечеринку. Мы поболтали бы и разошлись с миром. Это все он. Стоило кольцо надеть, так отвязаться и не могу. Ни минуты без своей женушки не может. Кстати, мистер Смит, у нас годовщина через неделю. Надеюсь, не забыл? — Подарочек от тебя я уже получил. — Вот и славно! Реджина, не убирая далеко пистолет, наклоняется над Джимми, стонущим от боли в части чуть ниже пупка. — Джимми, Джимми, Джимми. То, что между нами было… — мечтательно тянет Краун прямо над отчекрыженным наполовину ухом, — останется только между мной, тобой и моим работодателем. Ты же не против? — и не дождавшись ответа, договаривает сама. — Вот и молодец. Мы знатно провели время. Ты был великолепен. Реджина, убедившись, что Рикки Байс на этот раз не материализуется из пустоты, берет с барной стойки вполне приличное на вид полотенце и, легко покачивая бедрами, направляется с ним в сторону поднимающегося из-за стола Смита. Превозмогая жгучую боль в бедре, Реймонд выпрямляется, вырастая перед ней скалой, и Краун не без улыбки замечает, что под слегка съехавшими набок очками нервно подрагивает правый глаз. — В могилу сведешь. — Если бы это помогло, Мистер Смит, — неестественно вежливо произносит Реджина, затем легко целует Рэя, нехотя отстраняется и, располагающе улыбнувшись, вдавливает полотенце Смиту в грудь. — Прижмите, дорогой муженек, иначе кровью истечете. Не престало джентльменам помирать в дешевых кабаках.