* * *
Вести о новом ученике разнеслись мгновенно. Слухи и сплетни побывали во всех уголках школы. Так начинался очередной день, немногим отличавшийся от всех остальных. … Канда впервые увидел Аллена в этот самый день около школьных дверей после занятий. Мальчишка шёл один, крепко прижимая к груди какую-то папку. Мимо проходящие ученики сторонились его и бросали косые взгляды. Конечно, Канда тоже уже был наслышан о подростке с седыми волосами. На год его младше, на голову ниже. Худой, бледный, с тусклым взглядом. Да, всё-таки в слухах есть частицы правды. А именно – взгляд. Как у мертвеца. Складывалось ощущение, что мальчишка совсем ни о чём не думает, а просто бесцельно бредёт по дороге. Закурив, Канда привалился к стволу яблони, которая была одним из украшений школьного двора. Стряхнул пепел, шаркнул подошвой ботинка по мокрой после дождя траве и поймал на себе взгляд Уолкера. Он остановился на ступеньке и внимательно смотрел на Юу. Такой внимательный взгляд сразу пришёлся не по душе Канде. — Что встал? Иди, куда шёл, — холодно произнёс он, желая поскорее избавиться от этих пронизывающих серых глаз. К его удивлению, мальчишка оказался не из пугливых. Вместо того, чтобы поспешить смыться, он улыбнулся, а в его глазах зажглись яркие радужные искры. Лишь после этого Аллен спустился на следующую ступень и… споткнулся. Альбомные листки разлетелись во все стороны. Уолкер упал, выставив руки вперёд. Простояв какое-то время на четвереньках, он вдруг и вовсе уселся на холодный асфальт и принялся медленно собирать бумагу. — Совсем псих что ли? — фыркнул Канда, выбросив сигарету в урну. Подойдя к нему, Юу сгрёб несколько листков сразу и в нерешительности замер. На каждом из них были нарисованы… крылья. Красивые белые крылья, выглядевшие совсем как настоящие. Некоторые – крупные, другие же – поменьше. Но все они завораживали. — Твои каракули? Аллен кивнул и протянул руку, видимо, желая забрать свои рисунки. — Хватит сидеть на асфальте. Простынешь. Он встал только после того, как сложил все листы обратно в папку и, одарив Канду на прощание ещё одной улыбкой, унёсся прочь.* * *
Лави, купив две бутылки холодного пива, протянул одну из них Канде. — Слышал, ты сегодня с Уолкером столкнулся. — Да кто с ним сегодня не сталкивался, — отмахнулся тот. — Это да, но ты вроде единственный, кто подошёл к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Канда успел проклясть всех и вся, пока Лави сделал несколько глотков пива и снова уставился на него в ожидании ответа. — Я просто посоветовал ему не рассиживаться на земле, а то зад бы отморозил. — Ух ты. Ты проявил заботу о чужом заде! Впечатляет, Юу, — издевательски ухмыльнулся Лави. — Иди к чёрту. — Да ладно. Этот паренёк вправду странный. Но не понимаю, почему от него все отскакивают как от огня. Вроде вполне даже милый. Не страшный…* * *
Аллену всегда нравилось рисовать крылья. За этим занятием он мог проводить часы. Иногда прорисовывание перьев настолько увлекало, что он забывал следить за временем. Он брал чистый лист бумаги и, вооружившись хорошо заточенным карандашом, принимался рисовать. На школьных уроках учителя уже не трогали странного подростка и давно перестали делать ему замечания. То, что проходили на занятиях, Уолкер не слушал и не записывал. Тетради, которые он носил с собой, всегда оставались пустыми, а вот несколько альбомных листков за день превращались в небольшие произведения искусства. Ластиком он не пользовался. И пёрышки, и сама форма крыльев у него получались идеальными. Но, в то же время, не было ни одного повторяющегося рисунка. Они все получались разными. Аллена никогда не пытались пересадить на другое место – он попросту не слушался, постоянно возвращаясь туда, где сидел раньше. Предпоследняя парта с конца, у окна. Но, несмотря на то, что на уроках подросток постоянно пропадал в своих несуществующих мирах, все тесты и контрольные он сдавал на «отлично». Несколько глупых ошибок – это единственное, в чём можно было упрекнуть его. «Недоразвитый», — поначалу говорили многие. «Да он просто придурок», — откликались другие. А потом все привыкли. Учителя просили учеников принимать Аллена таким, какой он есть. Не издеваться и не унижать, не пытаться спрашивать его о чём-то. На вопрос о том, почему ему позволено ходить в обычную школу, отвечали односложно: обучение оплачено. К тому же, Аллен не был болен. Вполне здоров. Просто он был не такой, как все.* * *
Со дня их первой встречи прошло немало дней. Тот факт, что Канда был старше на год, из-за чего он практически не пересекался с классом Аллена, совершенно не мешал искать случайных встреч. Иногда – около школьной ограды, иногда – в коридорах. Бывали даже такие случаи, что Канда сам приходил к кабинету, где учился Аллен, и останавливался в дверях, наблюдая за ним. Занятия Аллена на переменах всегда были однообразными, если не приглядываться. Он был единственным, кто оставался сидеть за своей партой, низко склонившись над ней. В такие моменты Канда видел, как оживал этот мальчишка. Когда он уверенно водил карандашом по бумаге, его глаза горели, словно там, на листке перед ним, открывался целый красочный мир, неведомый больше никому другому. Аллен ни с кем не разговаривал и не предпринимал попыток начать общение. Складывалось ощущение, что его совершенно не интересуют люди. Впрочем, Канда успевал наблюдать и за его одноклассниками. Девочки всегда разбивались на три-четыре группы. Первая группа садилась кружком и принималась листать модные журналы, обсуждать парней и заниматься проблемами лишнего веса в и без того тощих тельцах; вторая группа открывала учебники или тетради, видимо, занимаясь повторением учебного материала; третья группа, которую и группой сложно назвать, утыкалась в сотовые телефоны. Четвёртая группа формировалась по мере надобности, когда некоторым надоедали их обыденные занятия. С парнями было проще. Если не считать некоторых одиночек, примерно таких же, как и Аллен, то они никогда не делились на кучки. Собирались в конце коридора и углублялись в свои мужские разговоры. Аллен выделялся на общем фоне. Его не интересовало то, что существовало вокруг. Канда вдруг понял, что происходящее в голове этого подростка захватывало его гораздо больше повседневной жизни. Возможно, это неправильно. Но ведь лучше жить в своём мире, чем оставаться вместе с остальными, лишь не быть белой вороной. Аллен не замечал никого, когда рисовал. Даже Канду. Казалось, ничто не способно отвлечь его от листка бумаги. Так оно и было. Сам же Канда никогда не пытался подойти ближе, оставаясь стоять около дверей. Однако странным было то, что Уолкер, похоже, из всех людей каким-то образом запомнил именно Канду. Встречи в коридорах преображали его так же, как и в первый раз. Мёртвый взгляд оживал, и лицо Аллена освещала улыбка. Он только и делал, что улыбался. Иногда кивал в знак приветствия, но никогда не говорил. Канда даже было решил, что мальчик немой. Ответ на этот вопрос дал классный руководитель Уолкера. Специально задержавшись после уроков в один из дней, Канда нашёл в учительской Говарда Линка. — Я хотел бы узнать, что не так с тем новичком… Уолкером. Канда никогда не интересовался жизнью чужих людей. В особенности тех, кто не учился с ним в одном классе. Зачем? Придёт время, и они никогда больше не пересекутся. С Алленом получилось иначе. — Разве вы с ним знакомы? — Говард сильно удивился, увидев около стола Канду. Канда и сам себе удивлялся. В прошлом году Линк вёл у его класса английский. С тех пор у них сложились весьма напряжённые отношения из-за некоторых проблем, возникающих по ходу учёбы. — Можно и так сказать, — уклончиво ответил парень, толком не зная, как лучше описать то, что происходило. — Никогда не видел, чтобы вы общались, — нахмурился Линк. — Впрочем… почему тебя это интересует? — Интересует и всё, — отрезал тот. — Наверное, ненормально, когда человек общается только с листком бумаги. Он что, какой-то… больной? — Не называй его так, — холодно отозвался Говард. — Тогда как мне его называть? — Он другой, и тебе его не понять. — А если я попытаюсь? Если… хотя бы попытаюсь? Канда и сам понимал, насколько странным выглядело его желание узнать больше об Аллене. — Но зачем тебе это… — Не знаю. Просто хочу. Нужна особая причина, чтобы спрашивать о чём-то? — Причина есть всегда. Возможно, ты её не видишь. Пока что. Слова Говарда неприятно кольнули. Канда не хотел думать о том, почему его настолько заинтересовал Уолкер. По крайней мере, не сейчас. … В тот день Канда узнал, что Аллен ничем не отличался от других. Возможно, только мировосприятием и способами жить. Аллен не был немым или инвалидом. У него была семья. Когда-то. Сейчас у него есть опекун – Мариан Кросс. Как сказал Говард, мужчина довольно состоятельный и умный, только вот забота о подростке ему совершенно не подходила. Мариан любил алкоголь и женщин. Желательно, чтобы всё и вместе, да в больших количествах. Естественно, шестнадцатилетний мальчишка сюда не особо вписывался. Поэтому Аллен жил один. Мариан обеспечивал его материально, оплачивал необходимые затраты на школу, еду, одежду, вещи. Наверное, это странно, но деньги всегда умели творить чудеса. Благодаря им Аллен и смог учиться в обычной школе. Иногда он улыбался и даже разговаривал, по слухам. В особо счастливые моменты. Правда, его голос и сам Мариан слышал лишь однажды, однажды подарив ему плюшевого медвежонка. «Ему тоже нужны друзья», — так Говард закончил свой довольно короткий рассказ о том, что сам знал об Аллене Уолкере. Из школы Канда вышел, находясь где-то глубоко в своих мыслях. Теперь он мог объяснить себе, почему его внимание привлёк именно Уолкер. Слухи, ничего более. Далее… интерес к проверке слухов? Да, возможно. А потом… потом ничего не складывалось. Была только злость на самого себя. Ведь всё просто, почему концовка оказалась такой сложной? Ветер сорвал с деревца несколько листьев, покружил их в беспорядочном танце, подбросил высоко вверх, и лишь после этого опустил на землю. Пронаблюдав за листьями, Канда не сразу заметил впереди себя Уолкера. Аллен стоял около ворот, глядя себе под ноги. Канда остановился в нерешительности, не зная, идти мимо или же окликнуть его. Однако Уолкер первым решил затянувшуюся проблему. Подняв голову, он несколько секунд внимательно рассматривал парня напротив, будто бы видел впервые. Потом на его лице мелькнуло напряжение, развеявшееся в то же мгновение. Мертвенная серость из светлых зрачков исчезла, уступив место красивому серебристому блеску. Подойдя ближе, Аллен долго смотрел ему в глаза и вдруг дотронулся до его руки. Канда отшатнулся, совершенно не ожидая прикосновений, но Уолкер оказался не таким уж и боязливым. Он снова потянулся к нему, цепляясь пальцами за запястье. — А я тебя во снах видел, — сказал он и улыбнулся, смущённо отводя взгляд.* * *
Канда так и не узнал, о каких именно снах сказал тогда Аллен. После той фразы мальчишка снова погрузился в молчание, а только после упоминания о снах срывался с места и уносился прочь. Однако после той фразы – той единственной фразы – Канде хотелось вновь услышать приятный голос с хрипотцой. Возможно, это было причиной того, что Канда перестал на переменах стоять около входа в класс. Теперь он садился за соседнюю парту, около того места, где рисовал Аллен. Садился и наблюдал, как тонкое запястье напрягается, как длинные пальцы сжимают карандаш, как скользит над листком бумаги кисть руки. Аллен не был против. Каждый раз при виде своего спутника в его глазах загорались серебряные искорки. Он улыбался и сразу же отводил взгляд. Канда привык считать это знаком счастья. Говард же сказал – Уолкер такой только в особые минуты. Значит, как ни странно, но он счастлив. Счастье… Канда смутно понимал значение этого слова. Он никогда не считал, что причиной его спокойствия стал Уолкер. Аллен ворвался в его жизнь настолько резко, что перемены пришли сами собой. Аллен просто появился здесь, рядом, как вполне естественная деталь. Он появился и, казалось, уже не мог исчезнуть. Канда никогда не пытался дать имя своим отношениям с Алленом. Они были… безымянные. Он никогда не задумывался над тем, как могут реагировать окружающие люди на них, да и с самим Уолкером никогда подобного разговора не заводил. Аллен всегда мог взять его за руку, молча и без объяснений. Канда ограничивался одним лишь взглядом, но руку никогда не убирал. Они просто были вместе. Вот так абстрактно, без уточнений. Иногда они целовались. Это было ещё гораздо более странным, чем даже держаться за руки на людях. Канде нравились такие моменты. Обычно это происходило вечером, когда солнце уже давно скрывалось за горизонтом, а на небе виднелась луна. Темнота создавала ощущение защищённости и спокойствия. Аллен частенько устраивался между ног Канды, сидя на какой-нибудь полянке, вжимался спиной в его грудь, откидывал голову на плечо и с закрытыми глазами искал сухие искусанные губы. Порой Канда забывался, поддаваясь на настойчивость Уолкера и крепко обнимая его. Канда никогда не пытался дать имя своим отношениям с Алленом. Наверное, потому, что если бы попытался, то не смог бы найти нужных слов.* * *
— Как скучно, — вздохнула Роад, подперев рукой подбородок. — Слухи об этом новеньком оказались всего лишь глупыми… слухами. Теперь Линали старалась убирать тетради с парты на перемене. И вообще, если в классе была Роад Камелот, то лучше и не пытаться что-то учить. Всё равно не получится. — Его даже не видно и не слышно! — вдруг воскликнула Камелот, громко ударив по столешнице кулаками. Линали подпрыгнула. — Да он же немой. Я ни разу не слышала его голоса. Наверное, комплексы из-за этого… вот он и сидит всегда в уголке, — отмахнулась Ли. — Возможно. А ещё эти рисунки… видела, что он рисует? Я как-то наблюдала за ним. Одни крылья. Представляешь? Вот ведь чудак… Коробочка с соком быстро опустела. Тщательно затолкав трубочку внутрь, Линали по привычке сжала коробочку с боков и бросила в урну, находящуюся у входа в класс. Точное попадание! — Тебе бы в баскетбол играть, Ли! — крикнул кто-то из парней. Девушка лишь смущённо улыбнулась, пожав плечами. — Да, ты молодец, — мечтательно протянула Роад. — И красивая, и умная, да ещё и задатки спортсменки есть. От парней отбоя нет. — Нужны они мне больно, — скривилась Линали и, не выдержав, достала из сумки учебник французского языка. К сегодняшнему занятию им нужно было перевести достаточно объёмный текст, поэтому неплохо было бы повторить. К тому же, она предпочитала не записывать переведённый текст, таким образом совершенствуя знание языка. — Новенькому тоже никто не нужен. Ну, разве что Канда… — Роад гадко усмехнулась, поймав заинтересованный взгляд Ли. — Неужели не слышала? Та отрицательно мотнула головой. — Этот Канда вокруг него постоянно вьётся. Да и Уолкер вроде не против. Я сама не видела, но поговаривают, что они за ручки держатся и даже целуются… хоть и парни, но красиво смотрятся рядом всё-таки… Роад как-то обречённо вздохнула. — Своей личной жизни нет, так чужую надо обсудить? — за её спиной неожиданно появился Канда. Девушки ойкнули и дружно уставились на него. Всем было известно, что если Канда Юу не в настроении, то любезничать он не будет даже со слабым полом. А в особо взвинченном состоянии вполне может и руку поднять, хотя в большинстве случаев он обходился острыми фразами. — Ну что ты, Канда, я же ведь всего лишь сказала, что вы хорошо смотритесь… — залепетала Роад. — Это не твоё дело, — чётко проговорил он, наклонившись к уху испуганной девушки. — Ещё раз услышу подобное, предупреждать больше не буду, ясно? Канда не славился предупреждениями, поэтому можно было сделать вывод о его более-менее хорошем расположении духа. Когда он покинул класс, Роад развела руками, будто бы была чем-то расстроена. — Видела? Бедный мальчишка такими темпами станет его собственностью. И никто к нему не подберётся больше…* * *
Подобраться к Уолкеру, и правда, было сложно. Канда частенько находился рядом с ним, но это никак не было связано с ролью личного телохранителя. Аллен стал одним из самых важных пунктов в каждом проходящем дне. Встречи на переменах плавно перетекали в короткую прогулку до дома. Иногда они останавливались на перекрёстке, специально пропуская зелёные огни светофора. Так тянулось время. Порой Канда продлевал прогулку, сворачивая со знакомой дороги и идя в обход. Аллен, конечно же, шёл следом. Такие прогулки могли тянуться до самого заката. И вот тогда, когда солнце неумолимо катилось к горизонту, Канда сам притягивал мальчишку к себе, крепко обнимая и целуя. Там, в окружении деревьев и кустарников, им никто не мог помешать. Канда не был ревнивцем. Нет. К тому же, поводов для ревности Аллен ему не давал. Аллен был открытой книгой. За несколько недель со дня их первой встречи он научился довольно неплохо читать Уолкера. По лицу, по глазам, по губам. Канда знал, каким Аллен выглядит в моменты счастья. В тот момент, когда он читал письмо Лоу Фа, в его глазах не горели серебряные искры. Это случилось спустя несколько дней после того, как Канда застал не то подружек, не то обычных сплетниц за обсуждением его с Уолкером отношений. Аллен нашёл в своём шкафчике конверт. Обычный белый конверт, на котором красной шариковой ручкой было нарисовано маленькое сердечко с крылышками. В самом же письме было всего несколько слов, написанных всё тем же красным цветом. «Ты мне нравишься, Аллен. Ты не похож на других. Лоу Фа». В тот момент Канда осознал, что в Уолкере действительно было что-то необычное. Возможно, для большинства эта особенность выглядела какой-то болезнью, но… эта непохожесть на других и заставила Канду обратить на него внимание. Аллен был молчаливым, но умел сказать гораздо больше остальных. Аллен видел мир в других красках. У Аллена были другие жизненные ценности. А ещё Аллен забавно смущался каждый раз, когда дело доходило до поцелуя. И пусть Канда никогда не говорил этого вслух, но таких глаз, как у Аллена, он не видел никогда раньше. На письмо Лоу Фа Уолкер так и не ответил. По крайней мере, в письменной форме. Как оказалось, он предпочёл реальную встречу, совершенно не смутившись. Письмо, заново аккуратно запечатанное в конверт, вернулось к отправителю. Тогда Аллен лишь покачал головой и одними губами сказал, что у него уже есть самый близкий человек.* * *
Аллен перевёл взгляд с образовавшейся перед ним статуэтки на Канду. — Это орёл. Он олицетворяет свободу. У него красивые крылья, — Канда и сам невольно скользнул взглядом по массивным крыльям птицы. Мальчишка не спешил присваивать себе подарок, хоть и должен был прекрасно понимать, что эта вещица теперь принадлежит ему. Сначала он долго осматривал статуэтку, изредка поглядывая на сидящего рядом Канду, и лишь потом осторожно прикоснулся к заострённому клюву деревянной птицы. Птица никак не отреагировала, разве что чёрные бусинки глаз, кажется, сверкнули. Серые зрачки засветились. Канда поразился сам себе. И как ему удавалось найти нужные точки соприкосновения со странным миром этого подростка? И пока он раздумывал над вопросом, ответа на который, по сути, просто не могло существовать, Аллен достал свою папку с рисунками крыльев и в беспорядке высыпал листки на стол перед птицей. — Я хочу летать… как он, — еле слышно сказал Аллен, накручивая на палец прядь светлых волос.* * *
Птичка в серебряной клетке. Аллен был похож на маленькую птичку со светлым оперением, беззаботно живущую в серебряной клетке с вечно запертой дверцей. С одной стороны, материально он ни в чём не нуждался. Его опекун хоть и оставил мальчишку жить одного, но, тем не менее, не забывал о своей обязанности обеспечивать его. Жильё, еда, деньги – этого у Аллена было достаточно. Целая коробка карандашей, несколько упаковок чистой бумаги. Дорогая клетка. Безумно дорогая. Но вот уйти Аллен никуда не мог. Жить там, где он был сейчас – да, но вот изменить жизнь – нет. Когда Канда постепенно углубился в детали жизни Уолкера, то начал понимать, почему он всё время рисует крылья. Крылья – это то, что ему недоступно. Мечта. Возможно, всего лишь мечта… Несбыточная мечта. Но так ли?.. … Одно из самых высоких зданий в этом городе. Двадцать пять этажей, а наверху — смотровая площадка. Оттуда всё вокруг видно, как на ладони. Особенно красиво было вечером, когда небо образовывало тёмное полотно, а под ним нитями раскидывался красивый, сверкающий город, словно украшенный яркими бусинками-огоньками. Канда приходил сюда лишь однажды, ещё в начальной школе. Воспоминания того дня изрядно потрепались песком времени, но чувство свободы, испытанное когда-то, так и не забылось. Он всего лишь человек. Он не может сотворить чудо и подарить Аллену такую жизнь, как у других. Но он может сам стать теми крыльями, что помогут Аллену научиться летать. Хотя бы… попробовать научиться. Подбежав к ограждению, Аллен с восторгом смотрел на живую картину там, внизу, простирающуюся до самого горизонта. А потом он раскинул руки в стороны и глубоко вдохнул, улыбаясь. Порыв ветра растрепал его волосы. … Канда так и стоял позади, заворожённо глядя на стройную фигуру мальчишки. Далёкие дороги, освещённые фонарями, сейчас больше походили на причудливые крылья неправильной формы. Казалось, словно он летел. Канда впервые увидел, как оживают картины, нарисованные обычным карандашом. — Канда! — вдруг крикнул Аллен, оборачиваясь. — Смотри! Я лечу… — он привстал на цыпочки, всё ещё раскинув руки в стороны. От звука его голоса у парня перехватило дыхание. В этот миг ему показалось, что он сам летит, а не стоит на крыше высокого здания. — Ну же! — не унимался Аллен. — Иди сюда! Тут так красиво!.. А там, внизу, Канда увидел то, что постоянно видел в глазах Аллена. Сотни, тысячи сверкающих серебряных огоньков. Они перемещались с места на место, иногда потухали, но снова загорались с новой силой. Искусственные светлячки. Неживые, но красивые. И стало как-то тепло-тепло, несмотря на прохладный ветер… — Ты говорил, что видел меня во снах. Что это… значило? Хоть Канда уже и пытался задавать такой вопрос, но никогда не получал на него ответ. Аллен всё время молчал, поворачивался спиной и уходил. Сейчас же он не стал прятать глаза, вместо этого повернулся к Канде и склонил голову к плечу. — То и значило. Ты мне снился. Аллен смотрел не сквозь него. Аллен смотрел прямо ему в глаза и улыбался. — Ещё до нашей встречи. Канда помнил ту нелепую первую встречу. Тогда Уолкер разбросал по земле листки бумаги, а он зачем-то принялся ему помогать. Тогда он впервые увидел серебро в серых глазах. Тогда… что-то щёлкнуло. — Дурак. Думаешь, я поверю в подобную чушь? — прохрипел Канда, дёрнувшись. Тишина в ответ. Когда же он снова нашёл в себе силы посмотреть на Уолкера, тот глядел куда-то вдаль, зябко грея друг об друга руки. Серебряные искры погасли. Он опять ушёл глубоко в себя. Опять… Канда жалел, что не был способен удержать около себя того настоящего мальчишку, который улыбался ему, разговаривал с ним и дарил тепло. Но, может быть, когда-нибудь получится? Вздохнув, он тронул Аллена за плечо, подтянул к себе и несмело обнял со спины. Тот сразу подался назад, прижимаясь к нему и что-то невнятно бормоча. И пусть в потемневших зрачках сейчас ничего нельзя было прочитать, но Канда прекрасно знал, что Аллен ещё обязательно улыбнётся ему, скажет нечто новое и странное, подарив тысячи осколков серебра, безумно похожие на далёкие огни ночного города. _____________________________________________________________________________________ P.S. На данный фанф вдохновила такая болезнь как аутизм.