Мой маленький найдёныш

Лучи восходящего солнца пробиваются в комнату через незашторенное окно, знаменуя о начале нового дня. Небо сегодня особенно голубое, поддёрнутое предрассветной розовой дымкой. Утро только началось, но я уже давно не сплю, бесконечный поток мыслей не даёт мне покоя, поэтому сна не в одном глазу. Причина моей бессонницы сейчас лежит рядом, спокойно посапывая и видя самые сладкие сны. Асока повернулась ко мне лицом, улыбаясь во сне. Какая же она красивая. Я могу часами смотреть на неё, запоминая каждую черту самого родного и любимого личика, чтобы отложить в своей памяти, ведь война неотступно следует за нами, всё время отрывая друг от друга, не позволяя быть вместе. Как же я жалею, что она — не мой падаван. Ах, если бы этот до бесконечности глупый Совет распорядился иначе и назначил меня наставником Асоки, наша жизнь сложилась по-другому, мы были бы неразлучны. А так, когда нас разделяют миллионы километров, я не могу найти себе место от беспокойства за неё. Прекрасно знаю, что моя тогрутка безрассудна, готова сломя голову броситься в самую гущу сражения, за это я часто ругал Асоку, но та лишь смеялась в ответ, называя моё проявление заботы гиперопекой. В чём-то она, возможно, была и права, но я просто не мог вести себя по-другому. Больше всего на свете я боялся потерять Асоку, в один день узнав, что её хрупкая, столь короткая жизнь оборвалась. Она знала о моём страхе, всё время успокаивала меня по этому поводу, с улыбкой на лице заверяя, что Энакин не даст ей погибнуть. — В этом ты очень похож на Скайрокера. Вы оба чрезмерно опекаете меня, полностью игнорируя то, что я могу защитить себя сама. Я не маленький ребёнок! — обиженно восклицает она после моей очередной лекции о том, что в бою нужно быть осторожной. Я чувствую её раздражение, готовое выплеснуться через край. — Для меня ты всегда будешь маленькой, — тихо произношу я, обнимая её со спины за талию. Асока кладёт свои маленькие ладошки поверх моих рук, сильнее прижимаясь ко мне. От объятий она успокаивается, дыхание выравнивается. Её раздражение сходит на нет, как я и ожидал. Объятия — лучший способ усмирить буйного падавана, я знаю это не понаслышке. Асока зашевелилась рядом со мной, вырывая из раздумий. Что-то невнятно простонав, она откатилась на другой конец кровати. Улыбка сошла с её лица, плотно сжатые губы и зажмуренные глаза дали понять, что очередной кошмар вновь одолевает тогрутку. Я пододвигаюсь к ней, ловлю её руку и, аккуратно сжимая, посылаю ей силовой поток, полный спокойствия. После чего Асока замирает во сне и резко обхватывает мою руку, прижимая к себе, улыбка вновь расцвела на её лице. Я тоже улыбнулся, глядя на это умилительное зрелище. — Я так люблю тебя, — нежно приобнимая её, прошептал я. Любовь, раньше она ничего не значила для меня, ведь кодекс запрещает иметь привязанности и тем более искренне любить, я, являясь примерным джедаем, беспрекословно следовал ему, но так продолжалось до переломного момента. В тот вечер Асока ворвалась ко мне в келью. Её плечи подрагивали, лицо было опущено, она медленно подошла, не вымолвив ни слова. — Асока, что случилось? — обеспокоенно спросил я. В глазах застыли слёзы, вот-вот готовые пролиться, моё сердце сжалось от резкой боли. Я ни разу не видел её такой разбитой и подавленной. Больше всего на свете в данный момент я хотел успокоить её, чтобы она перестала плакать. Усадив Асоку к себе на колени, я обнял её крепко-крепко нежно-нежно, чтобы почувствовала мою поддержку, чтобы знала, что в своём горе она не одна, я всегда буду рядом, не смотря ни на что. Она уткнулась лицом ко мне в грудь, сотрясаясь в непрекращающихся рыданиях. Мне было просто невыносимо видеть её такой, я хотел быстрее это прекратить. — Асока, девочка моя, пожалуйста, не плачь, — как можно мягче произнёс я, поглаживая её спину и лекку. — Я не могу, мастер Пло, не могу, — в этом голосе было столько боли и обиды, что я просто решил дать ей выплакаться. Она лишь сильнее прижалась, заливая мою робу слезами и не прекращая всхлипывать. Я крепче обнял её в желании облегчить душевные терзания тогрутки, после чего потянулся к ней в Силе, успокаивая через нашу ментальную связь. Асока подняла на меня всё ещё красные от слёз глаза, в которых читалась благодарность, губы изогнулись в лёгкой улыбке, а плечи перестали подрагивать. Мне сразу стало легче от того, что она улыбалась, отходя от своего первоначального состояния. — Тебе лучше? — с надеждой в голосе спросил я. — Благодаря вам, да, — опуская голову мне на плечо, ответила она. Её подросшие рожки уткнулись мне в шею, приятно щекоча. От этих слов я улыбнулся. — Расскажи мне, пожалуйста, всё. Асока глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Скорее всего она собиралась с мыслями, из-за чего я решил, что разговор будет весьма болезненным для неё. — Асока, если ты не хочешь мне ничего говорить, то просто не делай этого. Я не принуждаю тебя, — заверил её я. — Нет, мастер Пло, всё нормально, — спокойно сказала она. — Я хочу поделиться с вами, просто не знаю, как лучше начать. — Начни так, как считаешь нужным, я всё равно пойму тебя. — Сегодня мы с учителем опять поругались. Дело в том, что я назвала его Скайрокером на очередной организованной Падме встрече с сенаторами с какой-то там планеты, они все естественно посмеялись над ним, и тогда я почувствовала раздражение, исходящее от него. После встречи он сказал мне, что мы должны серьёзно поговорить, тогда-то он и перегнул палку. Обычно он отчитывает меня с глазу на глаз, но сегодня… — Асока запнулась, тяжело вздохнув. — Сегодня он буквально накричал на меня прямо в коридоре Храма. Это видели и слышали многие джедаи, и все они пялились на меня, просто проедая взглядом. Мне резко стало так стыдно и обидно, что я чуть не разревелась на глазах у всех. А учитель словно упивался моей беспомощностью, он продолжал отчитывать меня, а после окинул таким победоносным взглядом, что мне стало не по себе, да и ещё эти «зрители» кругом. В итоге, я просто не выдержала этого ада и убежала к вам, — закончила свой рассказ Асока. После её слов я был зол, хотя нет, я был в ярости. Скайуокер не просто перегнул палку, это было за пределами моего понимания. Да он просто публично унизил Асоку! Я не исключаю и её вины в их конфликте, но так поступать, это слишком, она же всего лишь подросток. Злость и раздражение накрыли меня с головой, но я знал, что должен сделать. — Значит, накричал при всех? — ещё раз переспросил я ледяным тоном. — Что вы собираетесь делать? — Асока обеспокоенно посмотрела на меня. — То, что он заслужил, — с этими словами я отстранил её от себя, вставая и направляясь к двери. Я собирался поговорить со Скайуокером и объяснить ему границы в обучении падавана, за которые он не должен заходить. Асока, поняв мои намерения, резко встала прямо передо мной, не давая пройти. — Мастер Пло, пожалуйста, не надо! Учитель не должен знать, что я приходила плакаться вам, — в глазах снова заблестели слёзы. Нет, я не допущу того, чтобы она плакала вновь. — Если ты так хочешь, — проговорил я, отступая. — Только, пожалуйста, не плачь. Мне больно от одного вида твоих слёз — Хорошо, не буду, — Асока резко поддалась вперёд, обнимая меня. Я, удивлённый этой приятной неожиданностью, обнимаю её в ответ. Сердце забилось быстрее, сложно было описать те чувства, которые я испытывал к Асоке, мне просто было хорошо с ней, а без неё - плохо. Но я давно понял, что люблю её совсем не как дочь или друга. Она подняла голову, смотря на меня снизу вверх, её большие голубые глаза светились от счастья, широкая улыбка сияла на лице. — Я так рада, что у меня есть вы, мастер Пло. — А я рад, что у меня есть ты, Асока, мой маленький найдёныш, — улыбнулся я, резко щёлкнув её по носу своим когтистым пальцем. Она поморщилась, после чего звонко засмеялась, и я вместе с ней. Иногда мне кажется, что Асока совсем взрослая, но, глядя на неё сейчас, я понимаю, в душе она всё ещё ребёнок, маленький и неопытный, поэтому мне так хотелось опекать её, всегда быть рядом. А, возможно, и не только поэтому. Слова сами вырываются наружу. — Я так люблю тебя, Асока, — сказал я и осознал, какую ошибку совершил. Я ожидал любой реакции, но только не такой. — Я тоже люблю вас, мастер Пло, — говорит она, приподнимаясь на носках и нежно целуя меня в лоб. В тот вечер Асока так и не вернулась к себе, оставшись со мной до утра. Эти воспоминания до сих пор согревают мне сердце, ведь той ночью, прижимая к груди спящую тогрутку, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, тогда же мне впервые в жизни захотелось покинуть Орден. Из омута воспоминаний меня вырвала маленькая оранжевая ладошка, опустившаяся мне на грудь. Повернув голову, я встретился с прекрасными голубыми глазами, в глубине которых тонул не раз. Асока проснулась. — Доброе утро, соня, — улыбнулся я. — Как спалось? — Доброе, просто отлично! А ты вообще спал сегодня? — с укором в голосе спрашивает Асока. — Насколько помню, вчера я уснула раньше тебя. — Мне не спалось, — коротко отвечаю я, приобнимая её за плечи и прижимая к себе. — Почему? Что-то случилось? — спросила она, подняв голову, в её глазах читалось беспокойство. — Просто думал о нас, вспоминал былое, — я улыбаюсь, нежно поглаживая её по щеке. Асока прикрывает глаза, ластясь ко мне. — Я уже забеспокоилась. — Тебе не нужно беспокоиться за меня, ты и так слишком часто это делаешь. — Ой, лучше бы ты молчал по этому поводу, — она обиженно надула губы, эта её привычка всегда меня забавляла. — Кто связывается со мной через Силу по двадцать раз на дню, стоит мне только улететь на очередное задание? Кто возится со мной, как с малышом-юнлингом, когда я в Храме? — Понятия не имею, о ком ты говоришь, — смеюсь я. — Не смешно! Мне кажется, учитель что-то подозревает, да и остальные джедаи тоже не слепые… — Остановись, — я прижимаю палец у её губам, заставляя неспокойную тогрутку замолчать. Асока широко распахивает глаза, с возмущением смотря на меня, пытаясь испепелить взглядом. Её реакция меня лишь умиляет. — Я люблю тебя, поэтому и опекаю, ты же сама прекрасно знаешь это. — Я тоже люблю тебя, но только сильнее, — в её глазах заплясали озорные искорки. — Нет, я сильнее! — поддерживаю этот глупый спор я. — Нет, я! Я! Я! Я! — неугомонную девчонку не остановить. — Хорошо, сдаюсь, ты любишь меня больше, — по другому её просто не успокоить. — Я же говорила! Со мной спорить бесполезно, — она показывает мне язык. — О, Сила! Асока, ты можешь просто помолчать? Такое замечательное утро, хочется полежать в тишине, но ты лишаешь меня этой возможности, — восклицаю я с наигранной обидой в голосе. — Не могу. — А придётся. Я крепко обнимаю Асоку за талию, утыкаясь лицом ей в грудь, опаляя кожу своим горячим дыханием. — Щекотно! — смеётся она, поглаживая меня по голове, даря столь желанные прикосновения, от которых я просто млею. Её маленькие ручки такие тёплые и нежные. — Люблю тебя, — произношу я, медленно вдыхая сладкий аромат родного тела, который сводит с ума. — И я тебя, — она целует меня в макушку. — Ты такой горячий. — Потому что ты согреваешь меня, — улыбаюсь на этих словах. Я очень благодарен Силе за то, что подарила мне Асоку. Если бы не она, я давно бы свехнулся на этой проклятой войне. Много раз моё сердце изнывало от боли, когда я видел очередную смерть близкого друга, но всё же как-то держался, ведь я сильный джедай, который должен брать верх над эмоциями. Но даже сильному джедаю нужен стержень, чтобы не сломаться. Для меня этим стержнем стала маленькая тогрутка, которую я любил больше жизни. Только ей я доверял как никому другому, только она видела меня настоящего — измождённого и безмерно уставшего от этой войны, только прижавшись к её груди, я мог пустить слезу, что было просто недопустимо, но она никогда не осуждала меня. Узы Силы, связывающие нас, были нерушимы, мы чувствовали все эмоции и переживания друг друга, находясь в разных частях галактики, мы были едины. Не знаю, как я жил без Асоки, без её искренней, чистой любви, которая стала для меня настоящим исцелением. Я просто люблю её, и я счастлив, что мы вместе. И сейчас я, убаюканный нежными прикосновениями Асоки, наконец засыпаю.