Исповедь влюблённого идиота

— Почему люди пишут?  — Потому что на страницах своих произведений они в любой момент могут встретиться с дорогими им людьми. Я познакомился с ней в школе. Ещё тогда, будучи такой скромной и чересчур опрятной, она совсем не подходила под общую атмосферу нашего класса. Наверняка, ей было некомфортно с нами вообще находиться, а может, она скучала по своей Родине, такой далёкой отсюда. Со мной сидела девочка одна, забавная и общительная, потому я согласился сидеть с ней с пятого класса; пока не стал замечать её холод ко мне: она подсела к другой компании, «случайно» оставшись там на перемену-другую, пока их дружба с ними вовсе не окрепла. В тот день мне было безумно плохо одному, не с кем было переговорить предстоящую контрольную, или по-тихому списать с чужого конспекта. Единственный плюс состоял в том, что тебя никто не отвлекал, а на химии всю экспериментальную часть выполняешь сам от начала до конца; но смотря на своих подруг, к чёрту, чётных ко количеству, становилось больно в душе, одиноко и совсем морозно в прохладную пожухлую осень. Погода тогда была серейшей, тучи клубками шерстяных нитей перемешались между собой, образовывая это нечто мощное, утопляющее и толкающее тебя на дно. Такое настроение было ещё каких-то две недели, пока я всё-таки не решился поговорить с новенькой. Это был урок немецкого. После звонка одноклассники неохотно приподнялись со своих мест — это определённо видно по их недовольным лицам и нежеланию делать что-то в общем, — я всё ещё наблюдал за ней, а она как-то приуныла — конечно, в первый день налетели саранчой с расспросами, а потом как будто её и нет. Учительница наша ожидала, пока все поднимутся (а это минуты две-три точно занимало от урока), я это действительно знал по обыкновению и, обернувшись, негромко позвал новенькую по имени и сразу же предложил посидеть со мной. Она одна, и я — один, так почему бы нам не объединиться? На тот момент эта была самая гениальная, или просто глупая, идея, но девушка сразу согласилась и без лишних вопросов села рядом, заняв оставленный ей первый вариант. Весь урок мы молчали, а потом учительница спросила у девушки, знает ли она хоть что-то из её дисциплины. Как оказалось, нет, потому меня назначили её псевдорепетитором. Я был не против, так как в середине сентября всё равно было повторение, темы прекрасно помнил с прошлых годов. Пока одноклассников мучили скучными повторениями, которые они всё равно никак не могли достойно усвоить, я расслаблялся за объяснением простых фраз, помогая новенькой в произношении по слогам, а потом и в написании некоторых слов. Спустя какое-то время мне нужно было убедиться, что она — нескучный собеседник, и я выпалил что-то по типу: «а ты смотришь аниме?». И как она оживилась-то сразу! Охотно закивала с горящими голубыми искрами, и я понял, что этот человек мой. До неё никто мне так радостно не отвечал, остальные презирали «японские порномультфильмы», и я таил в себе самого себя, укрывшись защитным нейтральным щитом. А теперь нас двое. И это лучше, даже если позориться, чем существовать одному. Тем для бесед, помимо уроков немецким, стало в разы больше, и, как оказалось, Она была безумным фанатом аниме, в то время, как я вроде любителя… кхм, с трёхлетним стажем. Девушка была младше меня на год, но знала намного больше в этой сфере, всю любовь к японской культуре привила именно новенькая. Сам был по части английской строгости и изящества, но разбавить жизнь и узнать что-то новое не казалось мне чем-то дурным. Потом оказалось, что мы живём на одной улице. Я даже мечтать не мог, чтоб анимешник-друг жил неподалёку от меня. Я был очень рад и я не против провести её до дома. Потом к нашей команде подсоединились и мои «старые» подруги. Теперь нас было четверо официально, а потом к нам добавилась одноклассница-победитель-литературных-конкурсов. Мы настолько были дружны, что решили создать название своей группы, мерч и прочее, что обожают подростки в нашем возрасте. На обществознании мы здорово смеялись над шутками, пока остальная часть молчала. Ну и пусть. Как было весело проходить тесты на биологии под партой, насколько ты сексуален, а ты изучаешь эту же тему на уроке. Всё офигенно! Говоря про новенькую, нас будто посадили на клей-момент, нас никак нельзя было разделить, потому что наполняя другого своей душевной «силой» нам не хотелось больше ничьего общения. Конечно, мои подружки это заметили, возможно, и ревновали, но были рады, что одна — уже наша, не против нас. Но всё-таки одна такая пропасть случилась. Когда я пришёл в школу (Мой режим вовсе сбился из-за ближнего расстояния к школе), под самый звонок первого урока, я, конечно, немного опоздал, но спокойно прошёл к своей второй парте первого ряда. А соседки не было. Удивлённо вскинув брови и даже как-то разозлившись, я напряжённо спросил у подружек, где шляется Мой Человек. Незаметно для учителя они обернулись с первой парты и сказали, что та приболела или просто проблемы с женским здоровьем. Сначала было я подумал, что ей стало плохо из-за недавнего обморока, но как только подруги упомянули про эти дни, я мог думать лишь о том, насколько должен болеть живот, чтобы не прийти в школу. Я был зол на такую для меня никчёмную проблему, будучи противоположного пола, и весьма эгоистичен к происходящему, а под конец учебного дня убедился, что всякое может произойти с человеком, и перестал так остро реагировать на отсутствие подруги. Когда же она вернулась спустя три или пять дней, не помню точно, я потребовал всё пересказать от боли во время месячных до смущающих моментов про женскую гигиену, смешливо добавлял вопросы про использование прокладок, за что получил горячо любимый удар в плечо. С того момента начала болеть ключица, и я никак не мог позабыть этот случай, научившись хоть иногда держать свой болтливый язык за зубами, не без спокойной улыбки. Постепенно это общение становилось хуже наркотика. Я испытывал усталость от тишины вокруг, уроки текли намного медленнее, а поход домой был одинок и без разговоров о каких-то красавчиков из аниме. Когда она говорила про своего бывшего, я сначала молчал, никак не поддерживал беседу; а в себе держал тупую боль, закусив губы до посинения и пытаясь спрятать свой бегающий по соседке взгляд. Я понял, что стал ревновать подругу к её же парню, пусть и бывшему… А когда она заговорила, что летом отправится обратно на Родину на год до окончания одиннадцатого класса, я совсем потерял связь с внешним миром, полностью погрузившись в мысленные несбыточные планы насчёт предстоящего летнего сезона, как мы отправимся на море или какой-нибудь фестиваль, знал, что она сама хочет остаться, но всё продолжала говорить, что ей нужно вернуться, побыть с родственниками, но потом она непременно приедет вновь и останется здесь навсегда, и я боялся, что меня не будет здесь, потому что родители отправляют меня заграницу, мол, учи язык и будешь успешнее работать в той же Великобритании, о чём я мечтал с детства так же, как о подруге-анимешнице. Благо, поездка отменилась, потому что соседка сама так решила, твёрдо заявив родителям о своём решении пожить здесь до конца учёбы, а потом свалить на Родину на один месяц к бабушке погостить. Жить она собиралась здесь и точка. Лето подкралось неожиданно и желанно одновременно. Мы каждый день ходили гулять всей нашей компанией по городу, рубились в uno, заказывали и наслаждались только что приготовленной пиццей с её замечательным ароматом жара и печёных продуктов. У меня всё ещё горела затея, которую я должен был совершить до отъезда подруги, потому старался придерживаясь её находиться рядом с одноклассницей. Специально отговариваясь от родителей, я гнал не гулять, а в гости к ней, как бы на чай, а сами мы слушали опенинги, подпевали их и смеялись, когда не отгадывали, хотя было очень знакомо. Из нашей группы лишь мы были заядлыми анимешниками, возможно, мы идеально подходим друг другу по общению, и голову не раз посещали мысли о том самом лучшем единственном друге, как говорила моя бабушка, тому, кому смог бы я довериться полностью. Постепенно это становилось именно так. Ещё зимой мы с мамой ходили в кино на какую-то сопливую съёмку, где я позорно прослезился на одной из песенных фрагментов вместе с женской частью кинотеатра. Пока мы ждали начала фильма, я думал совсем не в том ключе об игре бутылочке. С повышенным рейтингом. И я без сомнений «выполнял» задания именно с Моим Человеком, даже не краснея и не стыдясь собственных неприличных мыслей. Тогда я был уверен, что именно Она была не против. А потом это повторилось, но во сне. Во всех красках Она подтолкнула меня к постели, немного нависнув и потянувшись к неприкрытому верху, медленно укусив в ключицу. Я отвёл голову в сторону и так ярко прочувствовал этот жест, сразу возбудившись. Приятная пелена поселилась в моих глазах, и я с глуповатой улыбкой хотел прошептать банальное «да, продолжай», как обычно пишут в фанфиках, мне определённо нравилось то, что вытворяла моя подруга. И как я был рассержен, когда нас прервали. Та соседка, с которой я сидел с пятого класса. Она злорадно хихикала, я ощущал красноту на лице и злобно выгнал её, погодите, оглядываясь, из квартиры своей бабушки. Когда дверь захлопнулась, я ошарашенно прикрыл лицо дрожащей рукой переводя дыхание и чуть позже ощущая касания на своей талии со спины. Жар этой девушки я пропитал спиной и точно бесстыдно жаждал продолжения, но я проснулся, проклиная утренний подъём. Тот сон я отметил в календаре как желанное событие и постарался запомнить его подольше, чтобы в какой-то подходящий момент вновь также ярко воспроизвести в голове. Мысли в таком ключе стали появляться всё чаще и чаще до тех пор, пока я не думал о подруге каждую ночь, и поражаясь своей стойкости смотреть ей прямо в глаза во время вылазки в город и совсем никак не намекать на свои «интересы». За день до рокового сна она сообщила мне, что переезжает. На другой конец города отсюда. Я был настолько расстроен, что даже беседы подруг о шикарной карьере художника (Я был тем ещё мечтателем) никак не могли поднять настроение. В тот вечер я проводил подруг по домам, а Мой Человек предложила ещё прогуляться, чтобы я в полной мере отошёл от мысли о скором её переезде, грубо говоря, компенсацией. Мы ходили ещё часа два и гуляли бы дольше, если бы моя мама не позвала меня ехать в деревню. Точно, это была пятница, а я и вовсе позабыл счёт дней в неделе из-за недавнего опустошающего шока. Наверно, мне было так горестно и тоскливо, что все волнующие мысли соединились и превратились в такую картину во сне. Конечно, размышлять и анализировать действия подруги я стал иначе. Хотелось немного привлечь внимание, и тут представлялась возможность сменить гардероб — спасибо маме, правда! Подруга сразу заметила новый прикид и улыбчиво добавила, что видела она его в том недавно открытом магазине. Потом я всячески стал уделять внимание мелочам, отдавал последнюю сладость Моему Человеку, хоть сильно хотел полакомиться десертом, накидывал собственную куртку на девичьи плечи, пусть на улице было прохладно даже для меня. Я волновался за неё больше, чем за себя, и это было правдой. Мне было плевать на погоду, температуру, события, я всё равно гнал уже в новую квартиру своей соседки по парте. Пусть нахлынет тёмной волной апокалипсис, я сначала позвоню на избранный номер и убежусь, что его хозяйке не страшно и та в полном порядке, только потом беспокоясь за незакрытые окна, легко впускающие противный сквозняк с вечерней мрачной улицы. В какой-то момент я стал замечать, как другая подруга стала «клеиться» к Моему Человеку. Вот тогда истинные чувства было сложнее запрятать за безразлично-весёлой маской идиота, мол, жизнь чудесна и прекрасна, а я в ней клоун. Их тактильный контакт стал длиться дольше, и мне это ох как чертовски не нравилось! Я уже не скрывая ревновал, пожирая глазами «соперницу». В этом плане я ненавидел любого человека, кто начинал «приставать» к моей подруге-анимешнице. Возможно, четвёртый из компании мог заметить мой настрой и не говоря помогать атмосферной ангельской поддержкой, пока я сдерживал своих Дьяволов скрипя челюстью, комкая края одежды до ужасающего вида, пока окончательно не рвал. «Модно!» — сразу вспоминаются слова «соперницы», и от того становилось ещё противнее с ней находиться в радиусе двух метров. Когда на звонки она не отвечала или же говорила, что мама не отпускает, благодарил существующих и несуществующих богов в моей маленькой просьбе не подпускать «это» к своей… любви? Наверно, спустя все эти многочисленные анализы, можно смело так говорить. Влюбиться в свою подругу — как банально прозвучало-то! Но это так, что самому неважно становится от осознания. Всё также гуляя вчетвером (пятая подруга жила за городом), Мой Человек бросала предложения о походе в гости. Я отсчитывал дни до назначенного дня, но всегда находилась какая-то проблема, из-за которой встречу переносили всё дальше и дальше. Мне было дурно от этого, я выдёргивал волосы, потому что безумно жаждал этой встречи, постоянно думал, как буду действовать и подкалывать Моего Человека, создавал стратегии, если вдруг что-то пойдёт не по плану; но всё рухнуло, когда мне не уделили внимание, и снова эта «соперница», что с прикрытыми глазами не подозревала, что её кто-то хочет уничтожить. Подруга-анимешница сделала макияж первой, для них это каких-то пятнадцать минут, а для меня — девять кругов Ада в бесконечном времени. Перевёрнутая восьмерка, ведёшь пальчиком несколько раз. Вот так: петелька за петелькой. Смотреть на это не было никакого желания и я лёг на пол (Мы отдыхали именно на нём), отвернувшись от компании и молча всплакнув. Пусть слёзы покинут меня меня, пусть станет чуть-чуть легче, а сердце кровью изливается, и я пытаюсь не застонать от бессилия. Почему она не обращает на меня внимание? Почему просто не поинтересуется, почему я такой? Неужели, её душа ничего не чувствует к трупу, что валяется возле неё. «Он спит» — горько усмехаюсь, но по привычке тихо. Хах, конечно, все придумают отговорки, лишь бы не загружать себя чужими проблемами. Все они легко болтали на свои девичьи темы, а я ощущал себя преувеличенно лишним и убитым. Моя атмосфера настолько тускла, что никто не замечает мой измученный вид? Чья-то рука осторожно касается моего плеча, несильно толкнув. «Ты спишь?» — в ответ она услышала недовольное-грустное мычание, или я настолько плохой актёр, что она это не расслышала? — «Подними голову» — я так и поступил, и тогда она и заметила засохшие дорожки слёз. — «Ты плакал? Почему?» — она вытянула меня и крепко обняла, дружески и успокаивающе поглаживая по плечу. Я молчал, потому что мысли шикарным кораблём в бушующем море разбиты, язык не поворачивается сказать всё начистоту, потому что терять «подруг» не хотелось вообще, припоминая лучшие моменты, связанные с «соперницей», в начальной школе. Раньше считая её лучшим другом, я жестоко ошибался, представляя ситуацию реального времени вновь и огорчаясь. Умею накручивать себя. Молодец. Остальные пытались меня успокоить, я уверял, что через час вновь буду улыбаться и шутить, но, видимо, подпортил всем настроение. — Давайте, посмотрим фильм!» — кто-то предложил из девчонок, а мы не противились. Всё равно весь вечер краситься был бы скучным занятием сейчас. Ближе к концу встречи, «соперницу» отвезли домой, так как ей сказали вернуться до пяти, мы же сидели чуть ли не до девяти вечера, потому что расставаться совсем не хотелось, к тому же я успокоился, и мы задорно смеялись над приколами в вконтакте. Когда нас было четверо или трое, но в любом случае без «соперницы», я чувствовал себя намного спокойнее и лучше. Шутки сами по себе слетали с губ, улыбка держалась достойно долго, искренность брезжит в девичьи глаза подруг, и я был счастлив. Поистине счастлив в такие моменты. Ровно через неделю мы вновь встретились нашей четвёркой, к моему сожалению, в ней была «соперница», иначе обозвать её не могу. В тот день все хандрили, я же был тем лучиком радуги, что пытался всех оживить, но получалось с трудом. Тогда я обратил внимание на свой телефон, помня наказ мамы не использовать мобильный интернет, но, увидев печальное лицо Моего Человека, я посмел ослушаться родителя. Я показывал различные клипы, добавлял что-то от себя, снова говорил забытые или популярные шутки всё из тех же начальных классов. Потом на телефоне А. мы проходили тесты, кто ты из персонажей. Настрой клоуна чуть поутих, возможно, это и повлияло на результат, я был второстепенным героем, но немаловажным для основного. У «соперницы» итог был идентичным со мной. «Так мы с тобой одного поля ягоды» — тёмно думал я тогда, и помрачнел больше, когда Мой Человек обрадовался, что ей принадлежат два её любимых персонажа, то есть двойное счастье. Нет. Нет! Лишь я должен быть единственным для тебя, только я должен быть твоей причиной для улыбки. Связь с реальностью будто оборвалась. Боже. Это такое отвратное чувство сокрушённости и зависимости. Я буквально одержим Моим Человеком, хотя, какой там «буквально» — точно. «Соперница» жила недалеко от того места, где мы гуляем, она сразу пошла домой, спасибо её маме за это, с девушкой А. и Моим Человеком мы отправились к мосту. Чтобы попасть в новую квартиру подруги-анимешницы, нужно было пройти стадион и длинную улицу до её района, но путь этого моста закрыли на ремонт, потому мы ходили через заброшенный, точнее, до него. А. ушла к себе, — ей просто было по пути, — а Мой Человек пытался добиться от меня словечка: — «Почему ты такой грустный? Это из-за меня и П.?» — я чуть не завыл от поражения, потому что она чертовски, блять, права, неужели, так легко было прочесть меня в этот отвратительный вечер? П. — это как раз-таки «соперница». Партизански молчу, склонив голову. Еле сдерживаю новые слёзы. Почему я такой слабый, когда рядом, кроме неё, никого нету? Маска клоуна слетела к чертям, стоило любимым рукам обвить меня. Она молчала, я не смел портить такой сложный для меня момент, потихоньку склеивал себя по осколку, лишь бы не зарыдать вслух. Лишние комментарии от окружающих привели нас в чувства, и мы продолжил путь к мосту, без какого-либо контакта: зрительного, тактильного или голосового. Я думал, как случайно не сброситься с этого железнодорожного моста, Мой Человек размышлял о своём, но в любом случае её мысли как-то пересекались со мной. На телефоне по-прежнему играла мелодия моего любимого исполнителя с дуэтом какой-то девушки-певицы. Я ни о чём не подозревая начал подпевать слова песни, в душе становилось хуже, потому что строки… они так похожи на мои чувства сейчас. — «Мне не хватает только одного слова, мне не хватает только одного дня, чтоб всё сказать тебе и показать тебе, а потом снова…». Мой Человек подловила песню, потому что ей она была по нраву, и мы пели, отчаянно и грустно, выплёскивая эмоции через произнесённые слова. Когда мост показался перед глазами — своеобразная граница между нами, — я легонько потянул её за рукав кофты и впустил в объятья, позволив себе поставить подбородок на её плечо (я был немного ниже, или она такой высокой). Прощаться с Моим Человеком вовсе не хотелось, но она сама отстранилась, неожиданно поцеловав в щёку и сразу же уходя. Я, проследив за её фигурой, пока та не скроется под мостом, медленно отправился домой, держась за оставленный невидимый след — и глупо улыбаясь, точно дурак. Боже, Мой Человек сам совершил первый шаг!.. Ослеплённый радостью, я мчал домой, напрочь позабыв про недавнюю боль. Июль медленно протекал мимо нас. Планы никак не хотели исполняться в должном виде. Была суббота. Мама ещё вчера предупредила, что мы отправимся в деревню на целый день, но почему-то я не придал многого значения словосочетанию «целый день», не взяв в дорогу ни ноутбука, ни детектива почитать, ни блокнота, чтобы просто записать мысли, пришедшие светом гениальности. В моём распоряжении была трёхкомнатная квартира, попугай для общения, телевизор, показывающий лишь один канал и то с одним и тем же сериалом, упаковка печенья в кухне. Конечно, маячил я здесь, с горем пополам не умирал со скуки, а потом ударила идея кому-то позвонить. Этот кому-то естественно являлся Мой Человек — на остальных не хотелось тратить своё время? Возможно. Нажав вкладку избранных номеров и выбрав третий от верха (первые два контакта принадлежали родителям), я вслушивался в долгие гудки. — Прости, давай перезвонишь через полчасика. Я занята, — ок. Я отключился сам и лениво перевёл взор в работающий и пурпурный в экране из-за тканевого кадра одежды какой-то актрисы телевизор. Уточнил время. Без семи девять вечера. Всё-таки у мамы нашёлся ненужный блокнот для записей, и я стал в нём чиркать кривые рисунки-карикатуры со знаменитыми писателями. Как только полчаса прошло, ровно или на минуту ранее, я вновь позвонил. И если бы я знал, что наш разговор продлится четыре с половиной часа… Мне кажется, это было самое информативное и долгое общение по телефону. Сама по себе личность я не особо разговаривающая через телефонный звонок, но Мой Человек меня изменил. — Знаешь, ты первый друг, с которым я так долго общаюсь, — я вновь был счастлив слышать голос моей подруги и рад, что обогнал по разговорам всех её предыдущих подруг. Изначально беседа имела не то направление, но меня тянуло туда, к истине, к признанию чувств. — У тебя есть тайны? — А у кого их не бывает? — усмехнувшись, промолвил я почёсывая кончик носа, но изнутри сжался от страха будущего. — Расскажи, — таить от лучшей подруги да и обманывать — себе непростительно, потому я согласился, но начав издалека: — Это связано с отношениями. По ту сторону трубки прозвучало недолгое задумчивое «хм». — Ты влюбился, — коротко утверждаю, — парень? — не удивляйтесь такому вопросу, просто я часто говорю в жизни, что в душе во мне гей, но я отрицаю её вопрос. — Тогда девушка… Я её знаю? Обвести помещение взглядом и нехотя подтвердить, со скрываемым ужасом в быстро скачущем сердце. Предчувствие не из самых радужных, но я сам начал, я сам совершал ошибку за ошибкой, как оказалось. — Да? Это П? — что? Нет! Только не эта девушка с детским, но отвратительным характером. После того, как она клеилась к Моему Человеку, я не знаю, как к ней «нормально» относиться. — Это… А? — тоже нет. — Я? — а вот теперь язык проглотил. Эти две-три секунды замешательства могли спалить меня, но я сразу же сказал, что нет, горько пустив усмешку. Нет, актёр из меня никакой — только клоун. — А теперь с какого момента мои слова — ложь? — часто всё откровенное мы говорим в шутку, чтобы никто не понял, что это правда, как происходит сейчас, но внутренне я уже понимал, что от истины не получится отвертеться. — Про меня. Ты. Влюблен. В меня, — её голос чуть дрожит — ей также сложно осознать это, как и мне, ей не хочется верить в это, или я уже столько плохого надумал, а признание — это верный шаг к свету? — Почему… именно я? — Мне с тобой комфортно, — уныло и стыдливо проговорил я. Тайна, которую я хранил больше двух месяцев, открыта для одного человека, от того и смущающе и непонятно — рад ли я вообще этому, что любимый человек узнал правду? — И всё? — да. — Я не знаю, как иначе объяснить. Просто комфортно и всё. Ты меня раскрыла, — я пересказал Моему Человеку про свою жизнь до появления Её, а потом и случай про аниме. «До неё никто мне так радостно не отвечал, остальные презирали «японские порномультфильмы», и я таил в себе самого себя, укрывшись защитным нейтральным щитом». Мы болтали до двух часов ночи, пока свободные минуты вовсе не иссякли, а мама не отругала за позднее время, но, знаете, я не жалею, что намекнул на свои чувства. Меня поняли, как и всегда. На следующий день мы решили встретиться вместе с А., чтобы просто погулять, вот только я не знал, да и не только я, как реагировать на друг друга. Подруга А. случайно выпалила, что было бы прикольно, будь мы с Моим Человеком в отношениях, а вспоминая вчерашнюю ночь с откровенными мыслями становилось нисколько не смешно. — Ты нас тайно шипперишь? — тогда мой вопрос прозвучал как-то с опасением того, что мои чувства возможно раскрылись больше, чем одному человеку. Переглянувшись несколько раз с Моим Человеком, я в который раз убедился, что третий здесь — лишний — нас чересчур смущает на довольно интимную тему для бесед: вчера ты только признался человеку в любви, а на следующий день кто-то другой невольно опускает фразу о вашем счастливом будущем. — Вы были бы классной парочкой! — подруга невинно улыбается нам, почти светится своим же словам; Мой любимый Человек томно держит в себе смущение, и только я хотел обрести всю эту глупую ситуацию в шутку: «Нет, мы никогда не будем вместе; мы всего лишь друзья», хотя сам всей душой понимал о собственной лжи и никчёмности. Я просто врал и Ей, и себе; но, несмотря на это, мы здорово провели тот вечер за просмотром двенадцатисерийного аниме с вредной пищей. Мой Человек, спасибо тебе за терпимость. Спасибо за так нужное понимание. Люблю.

23.09.19 — до вечности