Твой идеальный мир. Часть вторая.

Лиз расхаживала из стороны в сторону вдоль грязных когда-то давно белых стен районной больницы, её громкие шаги эхом разносились по всему почти пустому коридору. Патти, молча уставившись в пол, сидела на слегка шатающимся стуле; на её плече удобно устроился попугай, который теперь уже разумными глазами следил за мотающейся туда-сюда женщиной. Его порядком раздражало это нервное хождение, но Гоша отчаянно держал при себе свой словарный запас на этот счёт, дабы не накалять обстановку. Не первый раз он видел её в таком состоянии, и ему уже начинало казаться это нормальным явлением. Однако теперь её синие глаза были полны такого ужаса, который, казалось, не идёт в сравнение с тем, что он видел раньше. На секунду он переключился на Патти, на плече которой он имел наглость усесться. Он совсем недолго знал как её, так и Лиз, но мог с уверенностью сказать, что младшая держит в себе ещё больше переживаний, чем её сестра. Казалось, она словно переживает это всё вдвойне, но почему-то остаётся такой искренней и открытой, доброй даже к таким никому не нужным птицам как он. Время тянулось бесконечно, яркий оранжевый закат начал тускнеть перед ликом наступающей ночи, но дверь ни разу не скрипнула, а шаги Лиз всё не утихали. Напряжённое молчание продолжало неистово рвать слух, сердце каждого разрывалось от нетерпения и страха. Мика обернулась, услышав такой знакомый голос, которым было так ласково произнесено её имя. Так, как она привыкла его слышать из уст этого человека. - Мистер Адамсон! - ни секунды не раздумывая, она побежала навстречу к этому почти что родному ей мужчине. Тот снова встречал её с легкой улыбкой. Как раньше, будто и не было того страшного случая на станции, когда все наконец увидели его настоящее лицо. Но у Мики и в мыслях этого не было, она лишь снова поняла, что может почувствовать рядом родного человека. - Мика, юная сеньорита, - снова произнес он, когда она уже стояла прямо перед ним и с замершими в глазах надеждой и облегчением смотрела на него. - Как поживаешь? - В-всё хорошо! - кивнула она, стараясь отбросить все мысли о своих проблемах. - Как Ваши раны? - Со мной уже всё хорошо, - Адамсон снова улыбается. - Я давно в порядке и могу ехать домой. В этот момент камень, который, казалось, был сброшен, как только Мика услышала его голос, снова взвалился на её хрупкие плечи, и она почему-то снова ощутила себя такой одинокой. Казалось, словно последний луч света потух в кромешной тьме, и она снова осталась одна со своими мыслями. Девочка нервно сглотнула, вся её надежда канула в пучину тёмных вод. Да, Мика снова оказалась наедине со своими проблемами, и мысли о них снова заполнили весь её разум. Будто она снова идёт по той угнетающей пустыне под палящим солнцем. Заметив её внезапно изменившийся настрой, мистер Адамсон смутился. - Мика? Что-то не так? - он оглянулся по сторонам. - И почему ты здесь одна? Уже поздновато для прогулок в одиночку. Подбородок предательски дрогнул, и по её щеке медленно стекла слезинка. Почему-то, услышав подобные вопросы, её сердце сжалось ещё сильнее и она просто не смогла сдержаться. - Я... - хотела бы произнести что-то, но вместо этого лишь шумно хлюпнула носом. Глаза этого по обыкновению спокойного мужчины округлились, и он, полностью растерявшись, попытался что-либо произнести, но на ум ему не приходило ни одной умной мысли. Мика же, старательно вытирая слезы, чувствовала себя так неловко и странно. Она думала, что сможет поделиться с мистером Адамсоном своими мыслями, но никак не ожидала, что так позорно расплачется прямо при нём. Девочка судорожно продолжала утирать своё лицо, извиняясь впопыхах за этот цирк, на что мужчина лишь склонил голову, уставившись на её заплаканную физиономию. - Ну же, не стоит извиняться за то, что ты чувствуешь, - он снова расплылся в улыбке, которая не казалась фальшивой, и Мика неожиданно для себя самой быстро успокоилась. - Если что-то произошло, можешь рассказать мне. - Вот значит как, - томно вздохнул Адамсон. Сейчас, сидя на ступенях легендарной лестницы и любуясь поникшем в вечернем омуте городом, мужчина внимательно выслушал рассказ беспокойной девочки, сидящей рядом с ним; она уставилась куда-то на свои ноги, опустив голову вниз, прожигая их своим поникшим взглядом. Адамсон печально посмотрел на неё. Ни к лицу юной сеньорите грустить. - Пожалуй, есть за что переживать, - он перевел взор своих глаз в небо, в котором уже повис жуткий месяц. - И ты говоришь, что сейчас рядом с тобой никого нет, и никто не может поддержать тебя. Мика не издала ни звука, но Адамсон знал, она внимательно слушает его, вникает в каждое произнесенное им слово. - И если я уеду, то тебе, наверное, будет куда хуже. Девочка лишь слегка дернулась. Она и не знала, что может сейчас сказать ему в ответ. Но, кажется, Адамсон совсем этого не хотел. Он беспечно опустил голову. - Боюсь, - мужчина усмехнулся. - Что просто так меня отсюда никто не выпустит. После того, что произошло со мной, меня ждут долгие разбирательства. Так что... Внезапно он замолчал, снова глядя на словно опущенную в воду девочку. Да, Адамсон знал. она прекрасно слышит его, слышит каждое слово. Не долго думая, мужчина поднялся со своего места и потянулся. Тогда-то Мика снова подняла на него свой взгляд. - Знаешь, - снова заговорил Филлип. - Ты никогда не была и не будешь одна, ты знаешь. Но я не тот человек, который может тебе это доказать. Мика непонимающе сощурилась, на что Адамсон усмехнулся и прикрыл свои глаза. - Тебе ещё есть куда пойти. Так что дерзай, - он развернулся, устремляясь ко входу в здание Академии. - Мне кажется тоже пора. Девочка вскочила со своего места. Она осталась в полном непонимании его слов, и могла сейчас только смотреть на тускнеющую в тени фигуру мужчины. Что он хотел сказать этим? Куда ей теперь идти? - Кстати, - он обернулся к ней снова, стоя прямо у дверей. - У тебя очень красивые сережки. И после этой фразы двери за ним громко захлопнулись. Мика как-то облегченно выдохнула, прикасаясь руками к сережкам в своих ушах. Они были теплыми, и даже немного горячими от дневного солнца. Сережки... Те самые. А может... Это какое-то полное безумие. Так считала Мика. Сейчас она быстрыми шагами шла по тёмной дороге. Кажется, если ей и есть куда идти, то только именно сюда, и никуда больше. И вот где-то уже виднеется огромный особняк в готическом стиле, который как нельзя кстати подходил под эту ночную обстановку. Солнце уже давно опустилось за песчаные холмы, и месяц занял своё законное место среди тусклых звезд. Его жуткая улыбка и безумный смех только вводили в ужас. Но ей ничего не оставалось, кроме как продолжать идти, все ближе и ближе подходя к желанному особняку. Стоя у кованный чёрных ворот, Мика долго и судорожно вглядывалась в каждый кирпичик здания. Чем-то оно напоминало ей Академию. Взгляд девочки невольно упал на звонок. Мика так и продолжая стоять, сверля его своим взглядом, всё никак не решаясь нажать. Это и правда безумие. Наверняка она будет выглядеть зверски глупо, если заявится в такой поздний час к почти незнакомому человеку, который, как оказалось, и был её отцом. Невольно она поймала себя на мысли, что совершенно не постеснялась рассказать мистеру Адамсону все свои проблемы, и даже наоборот, осмелилась рассчитывать на него, но в тоже время не может зайти в дом к родному отцу. Ещё совсем недавно она считала, что он быстро признает её, но после того, как ей казалось, чисто делового разговора, Мика всё больше и больше понимала, что для неё он - чужой человек, который будто пытается исполнять свой долг, чтобы погасить своё чувство вины. Мика нахмурилась, когда вспомнила, как без зазрения совести побежала навстречу мистеру Адамсону, едва ли завидев его. Вспомнив это, ей снова стало ужасно стыдно. С головой она продолжала тонуть в негативных эмоциях, пока сама не одернула себя, тряхнув головой. Это была... Отличная возможность извиниться перед ним за тот случай! Пытаясь наполнить своё разум решимостью, Мика уверенно кивнула сама себе и нажала на звонок.