Твой идеальный мир. Часть вторая.

Шинигами долго вглядывался в своё давно привычное отражение, но взор его будто был устремлён куда-то сквозь зеркальную гладь, на пустынные пески, усыпанные хлипкими крестами. Но даже так, мысли его занимали далеко не приевшийся пейзаж бескрайних простор. Закончатся ли на его веку все эти приключения.. - Эти люди используют души умерших повелителей для резонанса, - Мистер Адамсон сидел за резным позолоченным столом, попивая чай и озираясь на песчаные дали. - Благодаря этому они могут полностью использовать свою же форму оружия. Ещё они способны создавать из этих душ снаряжения, способные скрывать тело и душу. - Извращение какое, - вздохнул Бог Смерти. - И много у нас сейчас таких? - Сейчас точно не знаю, - Адамсон косо взглянул на Шинигами. - Но эти души необходимы им. В любом случае, если они продолжат это делать, с ними станет то же, что и со мной. - Ты о своей красной душонке? - усмехнулся Бог Смерти, и Филипп расплылся в саркастической улыбке. - Не считаешь, что красный больше подходит моему лицу? - Что-что, а быть мертвым твоей роже точно не пойдет. Детишки могли убить тебя, знаешь ли. - Куда им. Я вовсе и не думал пока покидать этот свет. Поверь, у меня ещё остались дела, - мужчина вдруг немного напрягся, взгляд его карих глаз внезапно потяжелел, замерев где-то в одной точке. - Филя, Филя, - Шинигами взглянул на мистера Адамсона, в его голосе ощущались весьма заметные нотки сожаления. - С малых лет тебя знаю и, что ж, ты изменился. На что тот лишь усмехнулся, поставив чашку с горячим напитком на стол. - С тех времён многое изменилось. Но не думаю, что это важно сейчас. Гораздо страшнее то, что многие из этих ребят могут вляпаться в жуткую историю. - он выдержал небольшую паузу, ещё больше напрягаясь. - Или гораздо хуже. - Что ты имеешь в виду? В объятиях ночи погрузившееся во тьму поместье казалось особо печальным и одиноким местом. Лишь присутствие рядом своей любимой тёти согревало Мике душу. Но в голове как и прежде крутился пчелыный рой раздражающе жужжащих мыслей, поглощающий разум до последнего остатка. Казалось, уйма проблем и вопросов нависли над ней массивными серыми тучами, и спрятаться от грядущего дождя было негде. Словно в пустыне, где нет ни одного местечка, чтобы укрыться. Дожди в пустыне. Как нереально. Мика усмехнулась про себя, стараясь отстраниться от собственных терзаний души. Ей никогда и не приходило на ум, что когда-нибудь на горизонте её жизни вдруг всплывут такие события. Девочка не первый раз задумывалась об этом, и каждый раз, снова и снова, она поражалась сложившийся судьбе. Кто бы мог подумать, что однажды она поселится здесь, в этом самом городе. Снова. Все же, и в пустыне иногда выпадают дожди. - Я п-понимаю ваши чувства с мамой.. - проговорив как-то жалобно и печально, девочка уставилась куда-то в темноту, ощущая, как от вдруг захватившего её тело стыда начали гореть уши. Правильно ли она вообще сделала, заставив Патти придти сюда.. - Просто.. Мне очень хотелось.. Патти. Но.. Он же мой папа. Женщина улыбнулась в своей привычной манере, и это ощущалось даже сквозь непроглядную темень. - Я знаю. - её тёплая ладонь легла на рестрепанную макушку темноволосой девочки, и та вновь ощутила мимолетное спокойствие, что разлилось по телу вязким теплом. - Я не думаю, что сестренка запретит тебе говорить с Кидом. Но и мне и сестрёнке не хочется, чтобы тебе было больно. - она тихо вздохнула. - Мы боимся этого. Мика нервно хрустнула пальцами. - Много раз случалось, что он не обращал внимания на тебя, - продолжала Патти. - Кид никогда не злился. Но он не был счастлив рядом с нами. Поэтому мы ушли. Нам надоело. Мы разочаровались. Мика повернулась на другой бок. Патти уже мирно сопела у неё под боком, изредка бормоча что-то невнятное. Сон как и прежде не шёл, а ураган острых раздумий все вертелся в голове девочки. Может быть, не стоило ей тянуть Патти к этому вынужденному общению? Мика протяжно вздохнула, натягивая на себя одеяло. Сейчас она внезапно вдруг поняла, что обошлась с чувствами своих родных крайне эгоистично. Разочаровалась сейчас она.. Только в себе. "...он не был счастлив рядом с нами." Нагло подслушанные Кидом слова раздавались в его голове гулким эхом и заставляли его тело леденеть. Страшнее всего то, что это было правдой, совершенно чистой и откровенной. Но для него это совсем не было новостью. Он давно понял, что совершил ошибку. Принял как факт и пытался безуспешно жить дальше в тенях этого безмолвного тусклого поместья. Но слова Патти, такие непривычно для неё серьёзные, осмысленные, были словно из давно прочитанной трагичной книги, которые снова заставили сердце младшего Шинигами сжаться от охватившего его сожаления. Он провел рукой по своему вспотевшему лбу, сгибаясь и облокачиваясь о стол. Ни о каком сне речь и не шла, даже когда за окном показались первые рассветные лучи, изгоняющие мрачную синеву из небесного царства. Кид искоса взглянул в широкое окно, и глаза его блеснули золотистым отливом в отражении первого дневного света. Верно. День безудержно сменяется другим днём, время утекает песчинками сквозь бледные тонкие пальцы. Ушедшие в далекое прошлое моменты никогда не изменить, не перечеркнуть. Не забыть. Но.. "Но.. Он же мой папа." Почему-то вдруг пронеслось тихим тонким голосом где-то в прожилках захламленного разума. Кид сжал слегка дрожащие руки в кулаки, прокручивая эти слова в своей голове, снова и снова. И с каждым разом какое-то ноющее тепло разливалось по его телу, согревающее и одновременно волнующее. Верно. Невозможно возвратить исчезнувшее в тумане прошлых лет время. Невозможно переписать его. Но можно вершить будущее, вершить здесь и сейчас. Кид нервно почесал затылок. Эта маленькая наивная девочка, что совсем ничего не знает, не знает его, что совсем недавно окунулась в этот безумный мир.. Всё равно верит. И стремится. Полетом свободной птицы пронеслось по его душе облегчение, и Шинигами младший тихо выдохнул, проводя влажными руками по поверхности белоснежного стола. Всё ещё можно исправить. Сонное святило озарило красноватым светом блеклые деревянные стены, хлипкого дома. Лиз сидела за чуть шатающихся деревянным столом, накрытым белой едва ли заметно застиранной скатертью. Сердце женщины беспокойно колотилось, и после долгих бессонных часов усталость, беря верх, захватила ее тело. Вязкие мысли смешивались между собой, не давая покоя. Душа ее сжималась при мысли о тетушке Юки, для которой внезапный приступ мог кончится более чем плачевно. От этих домыслов горький ком отчаяния застревал в горле. Лиз опустила голову. Она ненавидела это чувство бессилия. Это чувство, когда ты совершенно бесполезен, и остаётся лишь ждать чего-то, хватаясь за последние хрустальные надежды, чьи осколки с болью впиваются в руки. Невольно несколько воспоминаний всплыли в ее голове. Лиз отчаянно старалась закопать их как можно глубже в недрах своей памяти. Вот они с Патти снова скитаются по разбитым и холодным узким переулкам в поисках ночлега, укрытия. Отчаянное бессилие кружило тогда ещё юной старшей Томпсон голову. Казалось, весь мир восстал против их маленького родственного дуэта, и сил сражаться с ним едва ли уже хватало. Лишь призрачные глупые надежды бродили где-то в глубине светло-голубой души. Надежды на чудо, внезапную руку помощи, протянутую откуда-то высоко с небес. Сквозь суровую маску дьяволицы, сквозь необходимость быть железным плечом и щитом для сестры Лиз порою мечтала о чем-то подобном. И надо же, мечты сбылись. Но кто знал, что все обернется так. Кто знал, что жизнь пойдет совсем другим чередом, изменит курс, пробьет волнами другое русло. И теперь.. Лиз здесь, сидит за этим шатким столом, взглядываясь взором синих глаз куда-то в вечность, снова ощущая это ноющее бессилие. И надежду. На что? Хотелось бы ей самой знать.