Правописание или смерть?

Яркий свет лампы бьет в лицо, ослепляет, мешая рассмотреть обстановку комнаты. Впрочем, нечего тут рассматривать. Три на четыре метра стен, выкрашенных в тусклый серый цвет, стол из темного, явно не дорогого дерева, два простых стула. Все агитационные плакаты со строгими молодыми людьми в черной форме, направляющие на тебя палец с вопросами, не терпящими отрицательных ответов, остались в коридоре. Здесь не видно даже лишнего клочка бумаги. Видно только силуэт того, кто сидит напротив. Видно руки в черных перчатках, край рукава черного кителя. Здесь куда более осязаемым, весомым кажется голос. Четкий, будто печатающий каждое слово. - На вас сделано донесение. Вы нарушили несколько грамматических правил. - На стол ложится картонная папка, и единственное, что знакомо второму присутствующему в этой комнате, это собственная фамилия после заголовка "Дело №1426". Остальные пометки явно сделаны только для работников отдела. Автор поднял взгляд, прикрывая глаза ладонью. Слезы стекали по щекам, не столько от яркого света, сколько от несправедливости происходящего. Он честный автор. Волосы у него цвет не меняли, глаза не жгли огнем, от рождения он не был ангелом или вампиром, у него даже родители были! А тут - мрачная комната и офицер в черной форме с характерной буквой на воротнике. - Я...я правда, мало нарушал! Опечатки, признаю, были, но ведь... - Автор снял берет и теперь непроизвольно комкал его в пальцах, глядя на острые коленки. - Вы нарушали. Этого достаточно. - Человек в черном раскрыл папку, отточенным жестом вытаскивая из нее необходимый листок. - В вашем личном деле черным по белому обозначено: за последние три работы наше ведомство насчитало 119 грамматических, 314 пунктуационных и 31 стилистическую ошибку. Что вы скажете в ваше оправдание? Автор ничего сказать не мог. Он глядел широко распахнутыми красными глазами на бумаги. - Откуда, откуда у меня столько ошибок? - Выдохнул он, вытирая слезы рукавом. - Я же старался, я же... Кто на меня донес? Почему их так много? Кто вы? Что вы от меня хотите? - Кто мы? - В бесстрастном голосе человека послышалось нечто, похожее на удивление. Он откинулся на шаткую спинку стула, соединяя кончики пальцев. - Комитет грамматической безопасности. Специальный отдел корректировки и предотвращения ошибок. Как вы нас называете... - Офицер вновь сверился с бумагами, будто сомневался в точности формулировки, и выговорил так, будто слово, вычитанное там, было ругательством. - Граммар-наци. Странно, что вы нас не можете запомнить после того, как привлекались дважды. В первый раз вам вынесли предупреждение, на второй вы получили три месяца принудительных занятий по русскому языку с экзаменом. Не надейтесь, что отделаетесь так легко на этот раз. - Нет, я помню. - Тихий голос Автора звучал звонко, как для такой мрачной и звуконепроницаемой комнаты. - Я спрашиваю у вас о том, кто вы. Лично вы, а не организация или отдел. - Автор быстро пробежался языком по сухим губам, руки все еще ощутимо дрожали, комкали берет. - Разве у вас нет сердца? Я...не хочу... Что вы собираетесь со мной делать? - Голос потерял былую звонкость и звучал надтреснуто и затравленно. Человек в форме изогнул бровь. Казалось, его немного заинтересовал град вопросов, сыпавшихся со стороны подозреваемого. - Вопросы здесь задаю я. Но представлюсь. Я - Валентин Райтер. Вам придется запомнить это имя. Вы понимаете, что вам светит? - Райтер скрестил руки в черных перчатках на груди. В свете лампы мелькнула ломанная, угловатая G. - На этот раз - десять лет с конфискацией аккаунта и пожизненным запретом на неконтролируемую фикрайтерскую деятельность. И это еще не самое страшное. Вам очень повезло, что вы не один из "этих". Автор молча перевел взгляд на руки. Он не думал, что ему повезло. После озвучивания "приговора" дальнейшие слова казались такими ненужными и нелепыми, что их не стоило и слушать. Да и имя его палача значения не имело, к чему эта страсть к глупым именам? Автор сидел, смотрел на руки в чернильных пятнах. Затем опомнился и через силу склонил голову, якобы поддерживая диалог. - Да, офицер. - Однако, вы можете не доводить до такого. Всегда есть выбор. - В голосе Валентина звенел металл, не давая даже легкого намека на сочувствие к несчастному автору. - Вы заявляете, что не являетесь Марти Сью, так же как и Мэри Сью. Вы так же и не юный автор. В противном случае, вам нельзя было бы даже надеяться на помилование. Но здесь другой случай. - Человек заговорил по-змеиному вкрадчиво. - К вам будет приставлена Бета с правом полной редакции ваших работ. Подпишите согласие - и вас отпустят. По столу скользнул листок с текстом договора. Автор вцепился в него, как студент-неуч в шпаргалку. Выхватил из старинной чернильницы такое же старинное перо, оставил быструю нелепую роспись. Смешную такую, практически детскую. Это походило на то, что Автор привык подписывать множество бумаг, раз даже не глянул на содержание. Или у него просто сейчас не было выбора. Он сцепил руки в замок и все же решился поднять взгляд на своего мучителя. - Отлично. - Кивнул Валентин, отбирая бумагу и даже не давая ее прочесть. Достал свою ручку, фирменный "Паркер", очень кстати дополнявший его образ. - Я изучал ваше творчество на протяжении трех лет. Будет логично, если... - Он быстро вписал собственное имя в графу назначения Беты и поставил изящный росчерк подписи. - А теперь на правах официальной Беты начнем с вами... работать. - Он задумчиво постучал пальцами по столешнице и положил перед Автором чистый лист бумаги. Автор не мог уловить нить происходящего. Сначала его тащат в мрачные чертоги граммар-наци, а потом ему предлагает... ставит перед фактом офицер грамматики сотрудничество, да не абы с кем, а с ним! Хорошей Бетой в наше время разжиться трудно, практически невозможно. В этом есть какой-то подвох. Автор и сам потянулся к карману жилетки, где лежала его металлическая солидная ручка, так похожая на Паркер, но с робкой надписью "Ярославль". - Ра…ботать? - Работать. - С явным удовольствием произнес человек по ту сторону ослепляющего света. - Вам редко приходится слышать это слово, верно? Он снова зашелестел бумагами, вытаскивая из них распечатку, на которой Автор мог безошибочно распознать свой текст. Свое творение не спутаешь ни с чем, даже если его держат к тебе вверх ногами. - Самые частые ваши ошибки... Начнем с элементарного - мягкий знак в глаголах. Записывайте. - Валентин Райтер пробежал по отпечатанным строчкам, диктуя с листа. - "Стол уже переворачивает_ся", "Он замер, стараясь не двигат_ся", "не сможет продержат_ся". - "Стол уже переворачивается"... - Пробормотал Автор, скрипя ручкой по бумаге и судорожно кусая ногти. Эта привычка могла взбесить Валентина. А могла и пройти незамеченной. Просто Автор не мог по-другому. Он нервничал и был готов вот-вот разрыдаться снова. - "Он замер, стараясь не двигаться", "не сможет продержаться". Привычка на этот раз прошла незамеченной. Валентин поднялся со своего места, держа папку с бумагами на сгибе локтя, и прошелся вдоль одной из одинаковых стен. - Продолжаем. " Завоевывает_ся", "он с готовностью погрузит_ся", "Переодеват_ся". И перейдем к второму пункту. Сдвоенные согласные. Записывайте - "революцио_ый", очень актуальное для ваших работ слово. "Арти_ерия", "о_упация". Автор поднял на Валентина тоскливый взгляд осужденного на муки вечные, погрыз металлическую ручку, которая издала тоскливый звон, вновь склонился над листом. Светлые волосы спадали на лицо, скрывая его выражение от мучителя. - "Завоевывается"," погрузится", "переодеваться". - Автор откинул челку со лба. Ему надоел этот диктант. А Райтеру - нет. Чудовище всегда знало, как можно поиздеваться над авторами. И видел бы этот парень, что здесь, в таких уютных кабинетиках, делают с Мэри Сьями... - "Революционный", "артилерия", "оккупация". Так? - Парень придвинул к граммар-наци листок. - Конечно же... - Он чуть склонился над листком, растягивая тонкие губы в холодной усмешке, - Нет. Вы ошиблись. Алая линия перечеркнула одну букву "л", дописывая сверху две. А рука в черной перчатке вытащила из ящика стола тонкую указку, недвусмысленно похлопывая ею по ладони. - Ваши руки, Автор. Хотя у вас снова есть выбор. - Какой выбор? - Автор судорожно дернулся, пряча узкие ладони под стол. В умелых руках граммар-наци простая указка превращалась в смертельное оружие. Он неоднократно видел длинные белые шрамы на руках неудачников. Могучий Валентин Райтер одним ударом мог переломить тонкие короткие пальцы Автора. - Встать. - Коротко заявил офицер. И в тот момент, как Автор робко поднялся на ноги, его схватили за шиворот, уверенным движением заставляя практически лечь на стол. Карающая указка, конечно, могла сломать пальцы. А еще говорили, что свои алые чернила молчаливые работники этого отдела делают из крови юных аффтаров. Но Валентин проявил столь редкую для него гуманность. Как умел. Указка взвилась и опустилась, рассекая воздух, пониже спины. Автор взвизгнул и тихо захныкал, ибо удар действительно был болезненным. Но тут же затих, тихо сопя и стараясь не издавать лишних звуков, что могли еще больше рассердить злобного Валентина Райтера, чья рука с успехом могла вместить два запястья тщедушного паренька. - Офицер? - Хрипло спросил Автор, еда сдерживая слезы. - И так будет за каждую ошибку, допущенную вами. К сожалению, приходится переходить на более жесткие методы. - Он покрутил указку в пальцах и подошел к автору, бесцеремонно поправляя смявшуюся от неаккуратного обращения рубашку. - Думаю, вы усвоили на первый раз. У нас еще многое впереди. К примеру, пунктуация. Вам ведь уже выносили предупреждения касательно многоточий? - Д…да, мне приходили письма. Я ведь умерил их количество, употребляю очень-очень редко, практически перестал. Они ведь подлежат изъятию, а я этого не хочу. - Автор вновь опустился на стол, склонив голову и вновь принимаясь комкать многострадальный берет в пальцах. - Я знаю, я лично отслеживал ваше дело. Но проблема лишних запятых никуда не делась. Вы часто пишете очень длинные предложения, даже не разбивая их на два-три. Представляете, какой у вас перерасход запятых? - Указка снова постучала по ладони. - Но какие ошибки я допускаю еще? - Вы злоупотребляете тавтологиями и повторами. Искоренить это можно, на мой взгляд, только одним способом. - Указка свистнула в воздухе, непрозрачно намекая на этот самый способ. - И конечно же, то самое слово, которое вы так часто пишете неправильно. "Саднить"! С одной буквой "с"! - А на этот раз указка приложилась уже по той же многострадальной пятой точке. На этот раз Автор был готов к такому положению дел, но все равно тихо выдохнул, прикрыв большие испуганные глаза. По щекам тут же побежали предательские слезы, он выпустил из рук берет. Ему нравились большие предложения. Он терпеть не мог дерганную односложную речь. Он считал, что повествование должно течь рекой, а не прерываться скалистыми порогами. Этому строгому человеку в форме этого не понять. - Я.. запомню. - Выдохнул Автор, вытирая слезы рукавом. - Запомните. Конечно, вы запомните. Нам предстоит долгое плодотворное сотрудничество. - Валентин поправил манжеты, снова сверился с лежащими на столе бумагами. Те мягко шелестели под жесткой рукой в перчатке. - Рейтинг... На ваше счастье, криминала здесь нет. Ваш возраст допускает написание NC-17. Жанры. Что вы мне о них расскажете? Или снова мне придется самому читать с листа? Автор опустил взгляд, уже отчаявшись что-то доказать и чего-то добиться. Он мрачно смотрел на собственные руки взглядом побитой жизнью собаки. Если у него столько ошибок, то почему он до сих пор именует себя Автором? Хорошие авторы сюда не попадают, а еще ведь на него донесли. До конца жизни, явно недолгой, придется работать с Валентином Райтером, что питает страсть к насилию и въедливости. Картина была очень безрадостная, в горле щипало. Валентин Райтер постучал указкой по столу, привлекая внимание подследственного. Но ничего, кроме взгляда в свою сторону, добиться не получилось. - Раз уж нам предстоит работать... вместе, будем откровенны. Вы талантливы. - Ровным и спокойным голосом, без малейшего намека на лесть, произнес офицер. - Именно поэтому я и взялся вести ваше дело. Вам необходим жесткий контроль, но, тем не менее, вы талантливы. - Угу. - Только и ответил Автор, расстроено разглядывая идеальные манжеты такой же идеально белой рубашки, которые выглядывали из-под рукавов кителя. Признание льстило, но кто дает гарантию, что это не очередная уловка или обман, чтоб "вывести его на чистую воду"? Мол, возгордился, да? Вот тебе еще раз указкой по пальцам, Марти. Страшная указка, под которой полегло немало Сьюшек, своим холодным металлическим наконечником коснулась подбородка Автора, заставляя поднять голову и посмотреть в льдисто-серые глаза Граммар-наци. - Моих коллег из отдела Рейтингов и Предупреждений беспокоит то, что у вас высокий процент высокорейтинговых работ. Но я вычеркнул это из вашего дела. Я их читал. Очень... неплохо написано. Если не учитывать ошибки. - Я... больше не буду писать что-то с рейтингом выше Эрки. - Автор смотрел честно и открыто, в глубине зрачков плескался затравленный ужас, что жался и буквально испуганно скулил, если тяжелый ледяной взгляд задерживался подолгу на Авторе. - Я.. буду писать мало! - Неправильный ответ. - Чуть склонил голову Валентин. Обычно после такой фразы следовал хлесткий карающий удар, но офицер лишь покачал головой, постучав кончиком указки по столу. - Вы будете писать много и часто. Под моим контролем. А я лично буду следить за тем, чтобы вы не ленились. Он уже собрался было закрыть папку с делом, но внезапно зацепился взглядом за еще один пункт обвинения. Каким бы тот ни был нелепым, Райтер считал своим долгом проверить все. - Очень серьезное обвинение... - проговорил он вполголоса, больше обращаясь к себе, чем к подследственному, - В корне меняет все решение дела... Автор вскинулся, глядя с величайшим испугом и величайшей надеждой в глаза Валентина. Впервые за все время. Что там такое, почему все меняется, наверняка в худшую сторону? Его новая бета от него откажется? У него конфискуют все его неправильные работы? Его казнят? Большие глаза продолжали искать в строгом лице Райтера хоть что-то, напоминающее сочувствие? - Офицер? - Севшим голосом повторил Автор. Тот поднял глаза, прищурился. Взгляд был внимательным, почти сканирующим. Волосы у парня, действительно, цвет не меняли, точно так же, как и глаза. Как были карими, так и остались. Такого быть просто не могло. Они же все стандартны, видны за километр, а уж за время долгого расследования он не мог бы не заметить подобного. - Вас подозревают в Мерисьюизме. - Наконец веско проговорил он. - Внешних признаков явно не обнаружено, но черным по белому записано... Может, вы скрываете в кармане вундервафлю, полученную от могущественных сил? Или скрываете под рубашкой бронелифчик? - Но я же парень! - От такого оскорбления Автор даже забыл про страх. Он встал, свирепо глядя на Валентина. - Это очевидно для человека, в чьей черепной коробке есть что-то, помимо награбленных запятых и многоточий! Вот, на мне жилетка и рубашка, а еще штаны и сапоги, где у меня может быть что-то, кроме меня самого?! - Молодой человек... - Валентин был воплощением невозмутимости. - За время своей работы я повидал множество занимательных случаев. И таких - в том числе. Он отложил документы, клацнул указкой и коротко скомандовал. - Руки за голову, лицом к стене. Автор некоторое время свирепо таращился на Валентина, его тщедушная грудь вздымалась и опадала. Даже невооруженным взглядом можно было различить очертания мужского тела. Каким бы ты не был Сью, но грудь шестого размера под обтягивающую рубашку не спрячешь. Автор фыркнул, повернулся к стене и оперся на нее лбом, заложив руки за голову. За спиной раздались чеканные шаги. Валентин Райтер приблизился к Автору. Властные руки в черных перчатках легли ему на плечи, пошли по спине, придирчиво ощупывая не только на предмет бронелифчиков, там и слепому видно было, что его нет. Но и в поиске зачатков крыльев, драконьей чешуи и тому подобных мутаций. А потом точно так же бесцеремонно пошли ниже талии. Всякое бывает в этом мире. Автор глухо ойкнул, когда "всякое бывает" беззастенчиво лапнуло его пониже спины. Сказать офицеру ничего не мог, оставалось только благодарить судьбу за то, что он повернут спиной и румянца не видно. Прикосновение было крайне провокационным, но и приятным - горячей даже через штаны кожи коснулась приятно холодная рука в перчатке. Бронестринги Валентин видел лишь однажды. Его потом долго интересовало, как можно в таком ходить и ничего не лишиться... жизненно важного. Но Мэрисья отчаянно в них щеголяла и уверяла, будто это самая удобная в мире одежда. Здесь ни их, ни кожаных плавок, тоже "самых удобных", обнаружено не было. Однако, прощупав Автора до самых сапогов и не найдя ничего крамольного, Райтер вернул руку на ее прежнее место. Автор ощутимо напрягся, он не понимал, почему вызвал такой пристальный интерес офицера своей персоной и отдельными ее регионами. Внимание было навязчиво пристальным, взгляд Валентина жег затылок, а рука... тоже жгла холодом. - Офицер Райтер? - Предпринял последнюю попытку Автор. - Бронестринги, молодой человек, тоже встречаются. - Флегматично заметил он, вытаскивая из заднего кармана брюк какой-то обрывок бумаги. Неровные строчки, судя по всему, рифмованные. - Как интересно... - Валентин постарался вчитаться, но только тихо хмыкнул. - Каллиграфии вас, что ли, еще поучить? Автор вздрогнул, как от удара, резко развернулся к Валентину, уже сжимая руку в кулак, но тут же поник, стал ниже ростом, ссутулил плечи да так и замер, подхватив ставший уже привычным берет. - Если вы сочтете нужным, офицер Райтер. Все, что вы сочтете нужным. - Серым голосом пробормотал Автор. - Разумеется. - Кивнул офицер, возвращая Автору отобранный у него черновик. - Но раз уж я не в состоянии разобрать ваш почерк, прочитайте мне сами. Нам, в конце концов, работать, и я должен знать все ваши таланты. Он, казалось, даже внимания не обратил на порывистый жест. Парень попытался бы его ударить, если бы не был так испуган. - Прочитаете? Последнее так напоминало не приказ, а вопрос, что Автор слегка растерялся. Он не ожидал, что в этой комнате кто-то будет его спрашивать. - Прочитаю. - Неожиданно покладисто согласился Автор, разглаживая помятый листок. На растущей луне едет маг на коне, Прямо в гости ко мне он зайдет. Он прогонит весь страх, на крылатых ветрах, Что сверкают в горах, пропадет. Убывает луна. В царстве вечного сна Принца встретит она на заре. Он подарит венец, звон влюбленных сердец Пусть осветит дворец в октябре. Лишь луна пропадет, жрец веселый войдет, Друга он приведет за собой. Что нужнее, чем дом и дороги узлом? Стелет он серебром смех-прибой. Полнолуния жди, нити судеб пряди, Чтобы что впереди разузнать. Вечность, фазы луны и цикличные сны, Все дороги длинны - мне решать. Валентин слушал, полуприкрыв серые глаза. И неправда, что здесь уживаются только бесчувственные чудовища. Сторонник карательного обучения грамматике всегда был неравнодушен к хорошей литературе и фанфики входили в это число. Он не нарушил плавно льющиеся строчки ни одним посторонним звуком, замерев статуей возле своего стола. А затем поднял на Автора глаза. - Я в вас не ошибся. Вы талантливы. Это вы еще не публиковали, верно? - Н…нет и не собираюсь. Это же просто стихи. - Автор дернул плечом, сложил черновик, тщательно разглаживая уголки, и вновь спрятал его в кармане. -Надеюсь, вы не заметили там ошибок. - с ужасом произнес он, пристально глядя на своего Бету. - Зря. Я отслеживал и ваши стихи тоже. Продолжайте писать. - Заметил Валентин, вновь приближаясь к Автору. И улыбнулся тонкими губами. Немного неловко, будто не привык к такому выражению эмоций, и еле заметно, но тем не менее. - Нет. Здесь вы ошибок не допустили. Что вы еще прячете в своих карманах и скрываете от представителя власти? - Рука в черной перчатке легла ему на грудь, зацепив за край жилетки. - Н...ничего я не прячу! - Вздрогнул Автор, что отступал и отступал, пока не уперся лопатками в стену. Дальше деваться было некуда. - Вы же сами меня обыскивали, у меня и прятать-то некуда. - Автор застенчиво улыбнулся, но помимо застенчивости в этой улыбке было еще что-то. Что-то такое знакомое, но непонятно. Вызывающее и умиротворяющее сразу. Подталкивающее. - Сначала вы тоже так говорили, но это же я у вас нашел. - Пожал плечами Райтер, принимаясь тщательно ощупывать худощавого стройного Автора. В голове бегущей строкой шли излюбленные моменты высокорейтинговых фиков, вышедших из-под пера этого испуганного молодого человека. И прогонять их совершенно не хотелось. - А еще вы жаловались на недостаток практики. И на то, что действия описываете недостаточно реалистично. - Конечно, всегда нужно иметь представление о том, что пишешь. - отозвался Автор, чьи глаза уже сами непроизвольно закатывались, а губы все предательски старались издать что-то, недостойное этих суровых стен. - Но у меня правда ничего нет, прекратите меня обыскивать! - Смущенный Автор даже шлепнул офицера по руке. В ответ на это движение глаза Райтера сощурились, он перехватил тонкие запястья Автора, с силой прижимая их одной ладонью к стене. Пальцы второй руки уже совершенно целенаправленно прошли по телу, остановились на талии. - У вас еще очень многое есть, только это в основном, нематериальные ценности. А представления вы все-таки не имеете. Я насчитал штук пять сюжетных нестыковок. И просто вынужден провести с вами профилактическую работу. - Он поднял руку, неожиданно ласково погладил его по щеке. - Неправда, я не такой уж безнадежный! - оскорбленный Автор снова дернулся, упрямо поджимая губы. Нестыковки у него сюжетные. Да что этот сухарь вообще знает? Только критикует, критикует, а вот еще руки распустил. Да, это было чертовски приятно, но все же... - Конечно, вы не безнадежны. Но так недисциплинированны. Вам необходима жесткая рука. - Эта самая рука замахнулась, весьма ощутимо приложив его по пятой точке. Автор попытался пнуть офицера коленкой. - Даже не думайте. Здесь я и только я имею право физического наказания. - Он сжал его подбородок, вынуждая запрокинуть голову и коснуться затылком холодной стены. А судя по тому, что следующим его скулы коснулись на удивление теплые губы, и физического поощрения - тоже. Автор сначала захныкал, реагируя на очередной болезненный удар, но тут же осекся, замер, прижимаясь к холодной стене и ощущая на своей тонкой шейке горячие поцелуи. Бета оказался на удивление нежным. Пусть и периодически порывался доказать свое превосходство не самыми приятными методами. - Только вы. - Неожиданно покладисто согласился Автор. - Я за тобой очень долго наблюдал. - Вкрадчиво произнес Валентин. С самой первой работы, появившейся в поле его зрения, он следил за Автором, читая и перечитывая каждый его текст. Сначала - мониторя на предмет ошибок, как же иначе. Но потом он все чаще стал замечать за собой, что его настолько увлекает текст, что он их не видит. Приходилось вчитываться, сосредотачиваться, чтобы выполнять свои обязанности. А потом он словил себя на мысли, что Автор - крайне талантлив и стоит куда более пристального внимания. - Я даже знаю ваше настоящее имя. Наводил справки. Леонардо... - Кожа перчаток забралась под рубашку, не расстегивая, а просто задирая ее повыше. Автор отвел взгляд, когда услышал свое имя и когда руки стали вести себя не совсем так, предписывал устав граммар-наци. Валентин творил неправильные вещи с таким уверенным лицом, что стоило усомниться в собственной адекватности. Автор попытался что-то возразить, остановить этого строгого человека, который сейчас едва не мурлыкал, как довольный кот, но вместо всего этого отвернулся и издал тихий стон на грани слышимости. - Так вот, Леонардо, я вас выбрал. - Валентин прекрасно видел, как реагирует парень на свое настоящее имя и не преминул воспользоваться этим. - Ваше умение творить неповторимые тексты... Ошибки - да, но смысл... Он у вас, - Рука прижала парня к стене еще сильнее, одна из пуговиц не выдержала властных уверенных прикосновений и с тихим хлопком отлетела. - Идеален. На этот раз Леонардо застонал громче. Мало кто удостаивался похвалы от людей в подобной форме, но еще меньшее количество авторов - при жизни. - Я очень…рад, что у меня появилась Бета. Я давно мечтал о том, кто будет мне помогать. Только...указка очень больно бьется. Не хочу…указку. - Значит, вас нужно обучить правилам. Чтобы я больше ее не применял. - Рука бессовестно устроилась там, где недавно проходилась хлесткая указка. Пуговицы рубашки сдавались одна за другой, с цокотом разлетаясь по полу. - Я заставлю вас их выучить. Так или иначе... - рука стала вести себя еще более бесцеремонно, касаясь его сквозь брюки. Леонардо стушевался, отвел доселе дерзкий взгляд, кусая алые губы. Предательский румянец тронул щеки. Валентин был таким властным и требовательным, что любое сопротивление не увенчалось бы успехом. - Я предпочитаю иначе. - Леонард подался вперед, целуя эти жесткие неулыбчивые губы. Валентин тут же перехватил эту инициативу, сжал пальцами подбородок Леонардо, целуя его. Сбил с головы берет, растрепав длинные вьющиеся волосы, как у художников Возрождения. Потянул на себя, оттаскивая от стены и, в два шага оказавшись у стола, опрокидывая на него. Лампа пошатнулась, мигнула, но не упала. - Иначе, значит? Вы будете повторять за мной каждое правило. - Буду повторять. - покладисто согласился Автор, прикрывая глаза. - Каждое правило, каждую букву, каждое исключение. - мурлыкнул мальчишка, нежно пробежавшись рукой по щеке своего палача. - Вы зануда, Валентин. - Я профессионал, мой подследственный. - Он перехватил его руку, прижимая ее к столу, а второй, на мгновение убирая ее с груди Автора, вытащил свой паркер. Холодный металл коснулся теплого тела. - Повторяйте за мной. Двойные согласные пишутся... - Ручка плавно идет от ключицы вниз, - при сочетании приставки и корня, - Она доходит до низа живота, и не останавливается, переходя на брюки. Теперь холод не ощущается, только легкие надавливания. - Если приставка кончается, а корень начинается одной и той же согласной. - Трудно и непонятно. - Поморщился Автор, страстно выгибаясь за приятно прохладной ручкой. Это не его Ярославль, это настоящая солидная фирма...в настоящих солидных руках. - Я очень непонятливый и глупенький. - Хочется продлить эти мгновения, наполненные хрипловатым нежным голосом. - Значит, придется вам это запомнить. Особенно если трудно и непонятно. - Кончик паркера касается очень чувствительно, идет вверх, натягивая ткань брюк. - Глупость у нас быстро искореняется. - Губы Валентина растянулись в хитрой усмешке. - Радикальными методами. - И против меня будут использоваться... радикальные методы, верно? - Автор болезненно прикрыл глаза, то ли пытаясь справится с эмоциями, то ли наслаждаясь властными прикосновениями паркера. - И искоренять мои...ошибки? Повторите еще раз, прошу вас. Я…буду запоминать. - Конечно. Еще раз вспомните, куда вы все-таки попали, Автор. - Кожа перчатки коснулась лица Леонардо, погладив его по щеке. - Запоминайте. Двойные согласные пишутся при сочетании приставки и корня, если приставка кончается, а корень начинается одной и той же согласной. - Голос у Райтера был такой же прохладный, как и его ручка, но вкрадчивый. - Правило два. Двойное «н» и двойное «с» пишутся при сочетании корня и суффикса. К примеру, законный. - Пальцы потянули на себя ремень, расстегивая его. - Искусство... - Искусство...Законный. - Прошептал Автор, глядя расширенными испуганными глазами на довольную ухмылку Беты. Тонкая ладошка тут же прикрыла его руку на ремне. - Не надо, сэр Валентин Райтер! Это...нельзя так, правда, нельзя! Я Автор, а вы теперь моя Бета. Ну разве это приемлемо? У вас...могут быть неприятности. - Не отвлекайтесь, не отвлекайтесь. У вас дело есть, между прочим. Двойное «н» пишется в суффиксах «енн», «онн» прилагательных, образованных от существительных. - Голос стал шипящим, почти змеиным. - Я не слышу, чтобы вы повторяли за мной. - Неприятностей он не боялся. С его стажем работы на благо организации он мог вообще ничего не бояться. Сотрудников, лично истребляющих рассадники неграмотности, к стенке не ставят. По крайней мере, за неформальную беседу со своими подопечными. Глаза Валентина снова сощурились, он наклонился, прошелестев на ухо Автору. - Мне вам приказать? Леонардо... - Д..да. В суффиксах «енн», «онн». От существительных. - Леонард тщательно отворачивался, скрывая румянец предплечьем. Сидящий на столе в крайне провокационной позе, полураздетый, терзаемый правилами и исключениями... Автор сцепил колени, нервно сглотнув. - Правильно. Вы не безнадежны. - Ладонь в кожаной перчатке легла на колено, пока что легким, но ощутимым надавливанием заставила их развести, и тут же двинулась выше. - Но не думайте, что на этом закончим. Двойное «н» пишется в страдательных причастиях прошедшего времени. - Проворковал Валентин, перебирая тонкими длинными пальцами. - Не понимаю! - Упрямо замотал головой сбитый с толку и смущенный Автор, что даже в порыве страсти тихо хныкал, кусая запястье острыми зубками. - Эти правила такие сложные, а вы так быстро...объясняете! - Значит, мне объяснять помедленнее? - Первой на просьбу откликнулась рука, с еще большей неторопливостью шла по мягкой коже. - Так и быть. Буду объяснять на примерах. ''Организованный'', вам этого так не хватает. ''Усиленный'', таким будет наше... Занятие. ''Рассеянный'', ''балованный'' - как про вас. - Валентин наклонился, проводя кончиком языка по ушку Автора, и понизив голос, продолжил. - Но ''ученые'' труды вы сможете писать по грамматике после наших занятий. И ''рваная'' будет ваша одежда после них же. Автор только и смог, как запрокинуть голову, отзываясь на каждый пример новым гортанным стоном. Сил терпеть уже не было. - Мой желанный, верно? Деспотичный, строгий, деловитый граммар-наци. Я...еще не совсем понимаю правила, но с исключениями хочу познакомиться... поближе. Я же ваше исключение? - Автор провел ладошкой по щеке офицера, едва улыбаясь сведенными страстной судорогой губами. - Не...заставляйте меня просить вас, молю. Я пишу, но мне так стыдно об этом говорить... Валентин перехватил руку Автора, сжимая измазанные в чернилах пальцы. Очевидно, для него это было естественным. - А еще вы часто ставите кляксы, верно? Придется отучить вас еще и от этого. - Холодный металл "паркера" снова коснулся груди Леонардо. - А если все-таки заставлю? - Н..не стоит. Я сгорю от стыда. - щеки Автора действительно пылали. Холодный паркер заставил его вздрогнуть, а затем податься вперед, вновь касаясь ласковыми губами скулы Валентина Райтера. - Я еще...никогда никого не хотел так, как вас. И куда делось все мое хваленое красноречие? Я робею, как мальчишка. - Автор досадливо опустил взгляд. - Что значит, как? Вы и есть мальчишка. - Пальцы граммар-наци вплелись в волосы писателя, не позволяя отстраниться, а сам он наклонил голову, накрывая его губы своими. - Глупый, своенравный, взбалмошный мальчишка. - Прошипел Райтер на ушко Леонардо, чуть прикусывая его. А руки властно прошли по его телу, забираясь под ткань брюк, уже лишенных ремня. -Неправда, я - Автор. И если меня пригласили в ваши застенки, довольно неплохой. Иначе разговор был бы короткий. Я знаю, не одна Мэри пала от вашей руки, Валентин. Вы один из самых беспощадных офицеров вашей организации. Жестокий, деспотичный, беспринципный, жесткий... - Автор замотал головой, пытаясь отстраниться. - Да. - С явным удовольствием подтвердил Валентин. Судя по довольно сверкнувшим глазам, он воспринимал эти слова, как комплименты. И в доказательство властно притянул к себе автора, обвивая сильной рукой за талию. - И к тому же ваша Бета. А вы, мой Автор, полностью в моей власти. Абсолютной... - Бесцеремонным жестом он стащил с него брюки, опуская ладони на бедра. Автор замер, не в силах уже сопротивляться такому жесткому напору. Опустил глаза, стыдливо сверля взглядом собственные колени. Где-то уже успел разбить. Судя по комментариям других граммар-наци, он неудачно спустился по лестнице. За Автором наблюдалась подобная рассеянность. - Вален...Офицер, я не думаю, что... - Вот и не думайте, Леонардо. С этим я прекрасно справлюсь сам. - Он поднял его голову, очень ласково проводя пальцем по сжатым губам. Рука шла по его ноге, бережно обходя ссадины. Валентин коснулся своего автора будто бы невзначай, но убирать ладонь даже не подумал. - И за вами нужно постоянно следить, вы так невнимательны к себе. - А вы...-Автор задохнулся, но тут же сжал зубами костяшки пальцев, пытаясь восстановить дыхание и самообладание. - А вы будете ко мне внимательны? - Леонардо нежно коснулся щеки жестокого граммар-наци. Несмотря ни на что, ему хотелось верить. И, наверное, потеплевший взгляд светло-серых глаз поддерживал эту веру. Валентин подался вперед, целуя Автора в уголок губ. - Буду. С вами иначе нельзя. Глаз да глаз... - Властные жесткие ладони шли по спинке Леонардо, заставляя прогибаться навстречу офицеру в черном. - П…почему вы меня практически раздели, а сами даже фуражки не сняли? - Обиженно буркнул Леонардо, пытаясь за этим скрыть неловкость. Он не знал, как вести себя с Райтером. То ли броситься ему на шею в припадке любви, то ли кратко и лаконично отдаться, одеться и покинуть помещение. - А вам хочется увидеть меня без формы? Вы же такой хороший автор, у вас такой слог. Попросите. - Он погладил Леонардо по щеке. Фуражку Валентин так и не снял, только верхние пуговицы кителя расстегнул. И притянул к себе Автора за гибкую талию, чтобы обнаженную кожу чуть царапнула ткань формы. Автор отвел глаза, но не смотреть на Райтера было так же невыносимо, как и чувствовать его близость рядом, но не иметь возможности прикоснуться. - Я...снимите форму ,молю вас. Я хочу почувствовать вашу кожу. - Смущаясь и запинаясь проговорил Леонард. Тонкие губы Райтера изогнулись в хитрой усмешке, светлые глаза прищурились. Он провел пальцами по телу Автора, легко и дразняще. А затем быстро принялся расстегивать пуговицы. - Только имейте в виду, Автор. Моя кожа не намного мягче ткани, и сердце у меня каменное, судя по мнению даже соратников. - Он повесил черный китель на спинку стула, расстегивая уже идеально белую рубашку. Кожа у Валентина была бледной, словно он неделями не видел солнца, хотя, может, так оно и было. Автор бережно прикоснулся к ней кончиками пальцев, даже прикрыв глаза, чтоб лучше чувствовать. А затем широко их распахнул, улыбнулся и прижался к ней уже щекой и потерся как котенок, иногда касаясь груди Райтера чувственными губами. - Врут все. Врут. У вас кожа нежнее шелка, а в груди вместо сердца солнышко. - Загнули вы, Автор. - Улыбнулся Райтер, запуская пальцы в волосы Леонардо. Но отстранять его не спешил, только ласково перебирая светлые легкие пряди. - А с солнышком - особенно. Это больше на вас похоже. - Он все-таки отстранил Автора, приподнял его голову и наклонился к нему, с нежностью целуя. - Вы слишком хорошо обо мне думаете. -А мне кажется, вам просто очень лестен образ тирана и садиста. В душе вы очень добрый и нежный. Но... - Автор поднял пальчик, лукаво глядя на Райтера. - Если уж вам очень нравится деспотия и принуждение, я весь в вашем распоряжении. Если так подумать, что все равно никто не услышит моих криков, верно? Валентин уперся ладонями в плечи мальчишки-автора, легко опрокидывая его на стол, и прижимая к твердой поверхности. - Конечно. Стены здесь очень толстые, глушат любые звуки, ваших криков никто не услышит... А вы будете кричать. - Он перехватил руки Леонардо, фиксируя их ладонью. -Буду кричать?- испуганно расширил глазки Автор, который попытался оттолкнуть Райтера. старался он крайне неубедительно и слабо. Более по привычке. - А что вы со мной будете делать такое, что я буду кричать, м? Вас потом не арестуют? Не накажут за превышение полномочий? - Не накажут. Никто не узнает о том, что здесь происходит. Никто даже не интересуется, если за дело берусь я. - Хитро и немного пугающе прищурился этот жуткий человек. Но ладонь в кожаной перчатке, которую он так и не удосужился стянуть, с такой лаской шла по телу Автора, заставляя того выгибаться навстречу. Автор прикусил губу, испуганно и с предвкушением глядя на своего пленителя. Граммар-наци, подумать только. А такой милый и душевный человек. Считает его талантливым, предложил... да, предложил себя в Беты. Даже если предложением это можно было назвать с большой натяжкой. Больше напоминало прямой приказ. - А если я расскажу? Я умею рассказывать так, чтоб верили. Валентин приложил палец к его губам. - Да, вы сможете. Если будете в состоянии говорить. - Вторая рука медленно и чувственно прошла по обнаженным бедрам, коснулась Автора и тут же двинулась дальше. Автор приглушенно застонал, повинуясь властному прикосновению нежной и твердой руки. Хотелось продолжения ласки, но в этой допросной все шло по правилам Райтера. Это было непривычно и приятно. Автор полностью доверил себя граммар-наци, расслабился, стал мягким и податливым. - Если я и охрипну, то все равно сумею говорить. - Да только кто вам это позволит? Придется использовать кляп. - Парня и правда заткнули, только куда более приятным способом. Уже отстранившись от него, Валентин чуть улыбнулся кончиками тонких губ, приподнимая над столом своего Автора. Сгреб рукой висящий на стуле китель, бросил его на столешницу, укладывая парня уже на него. - Так удобнее. - Вкрадчиво шепнул ему на ухо, - И мне тоже. - Тонкие запястья обвил плотный пояс, не позволяя вырваться из его хватки. Автор перевел на Райтера растерянный взгляд больших глаз. - А это ведь тянет на серьезное предупреждение! Как и ваша указка. И часто вы мучите в своих подвалах беззащитных пленников? - Как Автор не старался, но улыбка все равно не сходила с его губ. - Если вы учите меня грамматике, я буду учить вас нежности. Это труднее. Здесь нет четких правил. В ситуации со связанным Автором требуется просклонять слово "люблю". - Как можно выучить что-то, не поддающееся четким правилам? - Прищурился Райтер, кажется, искренне не понимая подобной вещи. Теперь обе руки у него были свободны, и пользуясь этим, он положил одну на бедро Автору, а в пальцах второй прокрутил свой неизменный паркер. - И снова ошибка. Глаголы нельзя просклонять, у них нет падежей. Есть только времена. - Коварно улыбнулся, наклоняясь к самому уху Леонардо. - Любил, люблю, и буду любить. - И какой черт вас дернул связаться с таким неграмотным, своевольным и упрямым Автором, м? - Леонардо вывернул голову, чтоб коснуться своими губами губ Райтера в крайне нежном и чувственном поцелуе. - Если вы так настаиваете, я буду учить все ваши правила. Но для начала расскажите мне, какие мысли я вызываю у вас в таком вот виде? Именно расскажите. О вашей оперативности я наслышан. - Не знаю, какой. Мы это обязательно проверим. - Райтер ответил на нежный поцелуй, с уверенностью перехватывая инициативу, и отстранился, но всего лишь для того, чтобы запустить пальцы в волосы Леонардо, мягко отклонить голову назад, и касаться губами открытой, беззащитной шейки. - Вы безграмотны и своенравны, мой Автор. Вас хочется иногда выпороть. Но сейчас вас хочется лишь взять в свои руки и уже не выпускать. Хочется вас целовать. - Язык скользнул по коже, под которой бешено колотилась жилка. - А еще хочется проверить все то, о чем вы писали. Насколько возможны все эти позы... Особенно те, где у совершенно беззащитного персонажа связаны руки. И он полностью в чужой власти. - Н...нет! - Побледневший Автор замотал головой. Это предложение от сурового человека в форме напугало его похлеще всех спряжений и склонений. - Не надо, Рай…офицер, молю вас, не надо, я не хочу, я правда не хочу. вы же не хотите перейти…рейтинг? Форма в данный момент была уже сомнительной - расстегнутая рубашка в нее явно изначально не входила. Да и нрав строгого офицера смягчился в такой близости от юного хрупкого Леонардо. - Тише. - Он плавным, хищным жестом притянул к себе связанного Автора, прижимая к себе, погладил по спине. - Автор должен доверять своей Бете. Я никогда не наврежу тебе. А рейтинг... - Его рука в перчатке скользнула вниз, недвусмысленно его касаясь. - Повышается на глазах. -Не навредите? А кто меня недавно указкой по попе со всей дури лупил? - Автор возмущенно задохнулся словами, прижимаясь щекой к плечу своего невольного союзника. - Вы же не любите слэш, вы на каждом углу доказывали, что слэш не любите, вы тех, кто его пишет, наказываете с особой жесткостью, так чего же вы... прониклись, а? - Но вы же это сами заслужили. Не слушали меня, правила не учили... - Райтер улыбнулся, даже не думая отпускать из своих рук Автора. Грубоватая кожа перчаток все еще касалась его тела. Вот только на официальное "вы" Валентин все равно сбивался через раз. Многолетнюю привычку не вытравишь так быстро. - Я вами проникся. Вашими творениями, вашими образами и словом. Я терпеть не могу слэш, но ваш - люблю. И вас люблю. - Но вы собираетесь заняться именно тем, что так не любите. Разве это не противоречит вашим моральным принципам? И как вы потом будете смотреть в глаза вашим коллегам и лично мне, несчастному, обесчещенному на жестком столе автору? А вдруг мне будет больно? Вдруг я больше никогда с вами не заговорю? - Я не допущу, чтобы вам было больно, мой Автор. А в глаза смотреть... им, как всегда, спокойно и невозмутимо. Я делаю то, что считаю нужным. А вам - с удовольствием. - Он приподнял Леонардо за подбородок, заглядывая в его глаза, и подался вперед за страстным, глубоким поцелуем. - Вы считаете себя столь несчастным? - Валентин погладил его по бедру. - Да, я считаю себя самым несчастным человеком в этом департаменте. - Автор закатил глаза, наслаждаясь поцелуем своего неуступчивого и жесткого любовника. - Если мой Райтер не прикасается ко мне, не гладит по волосам, если он осмеливается держать меня на расстоянии. Я изнываю от страсти. Тот коротко рассмеялся, рывком прижимая к себе. Плотная ткань брюк коснулась обнаженной кожи, тонкие пальцы взъерошили длинные светлые волосы. - Так лучше? - Шепнул ему Валентин, властным жестом прогибая за талию себе навстречу и прижимаясь губами к плечу. - Или, может, так? - Паркер снова мелькнул в руке, холодный металл коснулся Автора, проводя по самой чувствительной горячей коже, и скользнул вниз, между разведенных ног. Автор мурлыкнул, когда Райтер перешел к активным действиям, но тут же напрягся и прикрыл глаза, когда ручка так бесстыдно скользнула вниз. Автор ощутимо перепугался. - Ай, не надо! Офицер, не делайте этого, не делайте, я буду послушным! Ручка вам и для других целей нужна! - Тише, тише. - Тонкие прохладные губы коснулись его виска, успокаивая. - Не бойся. С тобой ничего не случится. Райтер не убрал ручку, касаясь ею Автора снова и снова. Но затем замер, что-то ища взглядом по пустым стенам. - Так нельзя, не по законам жанра. Сейчас, подожди. - Граммар-наци снова поцеловал своего Леонардо, нехотя отстраняясь от его гибкого тела, и вытащил лист бумаги. - Мое слово не сильнее твоего, но все же... - Он снял колпачок паркера, и прижал листок к стене, быстро что-то выводя на нем, слово за словом. Спустя пару предложений поставил точку, и, не глядя, уронив лист на пол, открыл один из ящиков стола. - Вот, теперь все правильно. - Валентин снова обнял Автора, прижимая его к себе. А в руке уже была небольшая баночка с вызывающе красной клубничкой на этикетке. - А я уж ожидал розовых пони. Или крыльев у тебя за спиной. Или... - Автор ухмыльнулся. - Ладно, умерю свою фикрайтерскую фантазию, а то ты посчитаешь меня Сью и накажешь по всей строгости. - Нет уж. - Губы Валентина растянулись в хитрой улыбке. - Мне слишком нравится эта обстановка, не хочу ничего менять. Может, как-нибудь потом.. в другой раз... Лео вздохнул, заерзал на столе и внезапно откинулся на стол. - Я весь твой. Райтер наконец-то стянул форменные перчатки, те не удержались на краю стола и шлепнулись на пол, как объявление вызова правилам и уставу. Пальцы у Валентина оказались тонкие, изящные и на удивление теплые, не такие, как должны быть, по идее, у бездушной машины для контроля. Автор запоминал каждый вздох и движение Райтера. Ему же приказали быть более достоверным, вот он и старается все сохранить в памяти, чтоб потом перенести всю страсть на бумагу. - Мой офицер, мой прекрасный граммар-наци...Ты по прежнему остаешься тираном и деспотом, но все же...все же мне это нравится. - Кем же я еще должен быть? Тиран, деспот. - Скользкие влажные пальцы провели с нажимом по нежной, чувствительной коже, но вместе с ними Автора коснулась и ручка, неизменная спутница этого строгого типа. - Только так можно удержать порядок. - Почти невозмутимо проговорил он. - Я говорю о любви, а ты о порядке...- Печально покачал головой Автор, испуганно поджимая пальцы на ногах. Любовная игра была ему не привычна, не смотря на полные страсти фанфики. Робкий и застенчивый Автор очень трудно сближался с людьми, он был принципиальным и очень разборчивым. А тут пришел Валентин Райтер и сорвал с него все ограничения. - Без порядка ничего не бывает. - Райтер наклонился, успокаивающе касаясь его губ, погладил ладонью по бедру. Он был в надежных руках, и насчет всех ограничений уже заботился Валентин. Леонардо оставалось лишь ему довериться. - Расслабься, мой Автор. - Шепнул он ему на ушко. Кончик паркера остановился, совсем немного входя в него. Автор даже зашипел от такого беспредела. Его вели на допрос, он готовился к смерти, а сейчас есть полное право подозревать, что еще немного и отымеют ручкой. Автор поджал пальцы, сжал кулаки и тихо захныкал. Это действовало на Райтера больше, чем угрозы. - Паркер холодный, я не...не хочу, это...неприятно, офицер! Это и подействовало, Валентин убрал паркер, не спеша, впрочем, прятать его. - Моя рука кажется теплее? - Шепотом спросил он, явно намереваясь вогнать автора в краску еще сильнее. Тонкие пальцы медленно гладили его, затем остановились, и плавно скользнули внутрь. - Или моему Автору хочется сравнения? - Ручка коснулась его горячего тела, будто вырисовывая какие-то узоры. Хотя, зная Райтера, скорее личные подписи. -Автору хочется... именно вас. - Тихо шепнули бледные губы Леонард. Он напрягался, не позволяя пальцам двинуться глубже. И был явно растерян, смущен и испуган, что было неудивительно в этой ситуации. - Мой Валентин… - Захныкал пленник, закатывая глаза, - Я люблю вас, но это...больно! Валентин наклонился, нежно целуя сжатые губы своего Леонардо, погладил по спине, даже не собираясь, впрочем, его отпускать. - Тише, ты не сопротивляйся так. Я осторожно. - Прохладные губы касались скулы, тонкой шейки, плеча. Райтер целовал его, стараясь отвлечь от ощущений, медленно, плавно двигая пальцами. -М...-только и ответил Автор, который старался расслабиться. От тихого хрипловатого мурлыканья на ушко стало легче, Леонард полностью доверился умелому любовнику и каменное колечко мышц подчинилось, позволяя двигать пальцами без болезненных вздохов. - Хочу... Райтер собственнически прижал к себе мальчишку-Автора. Пальцы двигались уже не столь медленно, но все же очень осторожно. Боли хрупкому юноше причинять не хотелось. Он отстранился от него, расстегивая форменные брюки, и вновь вернул Леонардо в свои цепкие руки. Тот закрыл глаза и плотно сжал колени. Затем открыл один, робко скользнув взглядом вниз. - Ого. - Обреченно выдохнул Автор. Грамматическая мощь граммар-наци недалеко ушла от мощи физической. Немного подумал, тихо сопя от страсти, вновь откинулся на стол, раздвигая ножки. - Хочу. - Без всяких многоточий решился Леонард. Граммар-наци только усмехнулся, погладив смущенного Автора по щеке. Многоточия давно были конфискованы специальным отделом, но и без них Леонардо умел выражаться прекрасно. - Не закрывай глаза. - Пальцы взяли его за подбородок, ловя взгляд. Им немногословный Райтер всегда умел передавать большее, чем словами. А затем Валентин притянул юношу поближе к себе за бедра, и подался к нему, медленно и осторожно в него входя. В глазах Автора мелькнули страх и боль, но только на мгновение. Леонард прикусил губу, по-прежнему не отрывая взгляда от своего граммар-наци. Автор замер, напрягшись, затаил дыхание, но спустя пару секунд не выдержал и подался бедрами навстречу своему любовнику, предлагая себя. - Райтер,я... - Люблю тебя. - Закончил за него фразу Валентин. Сильные руки взяли парня за плечи, прижимая сильнее к столу и почти не давая шевелится. Хватало и его собственных движений, постепенных, размеренных. Райтер сдерживался, стараясь обходиться со своим Автором как можно более бережно. В его руках он казался еще более хрупким, чем был на самом деле. Хотя следы все равно оставались. На бледной коже проступали красные отпечатки пальцев граммар-наци. Автор вяло сопротивлялся, явно пытаясь перехватит пальму первенства ,но вскоре расслабился окончательно ,явно вспомнив рекомендации. Получать удовольствие и не перечить старшему по званию. Разве что ноги в коленках согнул. - По…целуй меня. И...говори со мной. Граммар-наци тоже умел подчиняться. И сейчас склонился над ним, нежно целуя мягкие, податливые губы. Пальцы вплелись в волосы, перебирая их. - Хороший мой, мой любимый гений. Ты попался, я тебя... больше никому не отдам. - Шептал Валентин на ушко Леонардо, двигаясь с каждым разом более решительно, порывисто. Автор поддавался этим движениям граммар-наци, тихо постанывал, закатывал глазки, требовательно терся о живот любовника, чуть приподнявшись на столе. Леонард уже ничего не мог с собой поделать. Валентин ослабил железную хватку, обнял парня за талию, выгибая в спинке и ласково проводя пальцами по его натянутому, как струна, телу. - Мой Леонардо, Лео, - Мурлыкнул хладнокровный граммар-наци, касаясь губ Автора. Ладони, властные и уверенные, гладили его горячую, нежную кожу. Автор прикрыл глаза, стараясь запомнить каждое мгновение, каждый вздох или слово. И даже правильно расставить знаки препинания, а то вполне возможно, что в процессе редактуры карающая линейка не раз коснется Леонарда. Райтер серьезно взялся за него. Хотя хотелось, чтоб взялся еще серьезнее, о чем Автор и поведал страстным полушепотом и крайне нелитературной речью. - Для такого отдельное предупреждение ставят. - На одном дыхании прошептал ему граммар-наци, легко коснулся пальцем его губ, прерывая нецензурную тираду. Движения Валентина становились с каждым разом все более порывистыми, властными, он уже не сдерживал собственных стонов. Разгоряченной кожи Леонарда коснулся холодный металл. Тот самый паркер снова оказался в ладони Валентина. Мальчик выдохнул, заерзал ,пытаясь отодвинуться, но ничего у него не выходило. Он выгибался навстречу, шипел и рычал, начал даже хныкать от переполняющих его чувств и Райтера. Что бы ни говорили о длине поста и компенсации им…некоторых вещей, у Валентина и с постом, и с вещами все было нормально. - Я не могу... не могу больше, не могу.... Валентин с легкостью удерживал извивающегося Автора, держал его крепко, ни на секунду не выпуская из цепких рук. Но какие бы ужасы не рассказывали про офицера Райтера, мучить своего Автора он не собирался. По крайней мере, очень долго. Пальцы выпустили извечный паркер, сжимаясь уже вокруг Леонардо. Валентин двинул рукой, подстраиваясь под собственный ритм. Леонард стойкостью граммар-наци не отличался. Судорожно вздохнул, выгнулся практически в дугу, заорал что-то про запятые и излился прямо в так удобно подставленную руку своего любовника. Еще немного - и запачкал бы чистюлю-Райтера, который жестоко порол тех, кто ставил кляксы в школьных сочинениях в далекой, но чаще не очень, молодости. - Мой Райтер, мой... - Твой, конечно. - Валентин только прижал парня к себе покрепче, всем телом, коснулся губами мягких волос. И приподнял за бедра, позволяя себе действовать еще более свободно. Автору только и оставалось, как постанывать от резких сильных толчков коварного и кровожадного граммар-наци. Он ожидал большей жестокости от этого человека, а он оказался нежным, чувственным и ласковым. Пусть и пугал. - Я ничего...так и не усвоил. - Поделился Автор, - Я плохой автор. - Мне никогда... не надоест тебя наказывать. - Жарко шепнул ему на ухо Валентин, и судя по его тону, это была далеко не угроза. Скорее предвкушение. Он запустил пальцы в роскошные растрепанные волосы, отклоняя назад голову, провел языком по шее. Все нарастающий ритм движений оборвался, Райтер громко, не сдерживаясь, застонал, крепче сжав бедра Леонардо. И прижал его к себе, успокаивая сбившееся дыхание. - Люблю тебя. Мой непослушный автор. - Непослушный. - Согласился усталый Леонард, пытаясь чем-то прикрыть свою постыдную наготу, особенно красные следы на бедрах и ягодицах. Все же стол был не самым удобным местом. Стоит ожидать к вечеру синяков. - Но ваш. И разве это вас не радует? - Леонард потянулся за поцелуем, мило прикрыв глазки. А вот Валентин не стремился ничем прикрывать своего Автора. Ему нравились следы своих пальцев на его теле, как признак того, что мальчишка полностью ему принадлежит. Он с нежностью ответил на поцелуй, и набросил на его плечи собственный китель, уже не производивший впечатления строгой формы. - Конечно, мой. Страшно, да? Тебе досталось самое жуткое чудовище организации. - Совсем не страшно. - Автор провел ладонью по губам. А затем протянул руки к Райтеру, явно просясь на ручки. И как такого не поднять? - Я давно мечтал о Бете. Это очень серьезный выбор. А мой Райтер сделал его за меня. И мне просто придется работать с тобой. Не скажу, что я разочарован. У тебя большой... потенциал. Валентин и не стал отпираться, поднял на руки своего, теперь уже точно своего автора, бережно к себе прижимая. - А теперь я возьму тебя под свой полный контроль. Буду проверять каждую запятую. - С предвкушением промурлыкал граммар-наци. - А я буду расставлять их специально рандомно, чтоб у моей Беты было больше поводом пообщаться со мной…теснее. - Автор провел пальчиками по щеке своего любовника. Ему нравилось прикасаться к этой с виду грубой, а на деле просто шелковой коже. - А что будет теперь? - Теперь? Для начала теперь нужно тебя отсюда забрать. А для этого желательно одеться. - Строгий Валентин улыбался Леонарду. Его самого не стесняла нагота своего личного Автора, но демонстрировать ее всей организации он не собирался. - Не собираюсь одеваться. - Автор вскинул носик, хитро глядя на Райтера. - Если уж ты меня на столе допросной, не постеснявшись, то чего уже стесняться мне, я ведь теперь и права голоса иметь не буду. Так что бери меня на руки, мне уже ни капельки не стыдно. Предупреждения все выставлены, о рейтинге все предупреждены. Пусть у других тоже появляются неуставным мысли, вдруг человечность приобретут. - Даже не думай, что я от этого предложения откажусь. - Райтер быстро пробежал пальцами по рубашке, застегивая все пуговицы, кроме верхней. Сгреб со стула висящий на нем китель, уже слегка потерявший прежний идеальный вид, и быстро набросил его на плечи Автора. Он ничего не прикрывал, и даже наоборот, делал наготу Леонарда еще более заметной и соблазнительной. Хитрый и наглый Граммар-наци именно того и добивался. Он снова поднял парня на руки, прижимая к себе. - Тебе идет форма с моего плеча. - Шепнул он на ухо, пинком ноги открывая дверь, и вынес своего личного Автора в коридор. Несмотря на браваду, Автор все же струсил. Воздух был холодный, так что паренек прижался к груди Райтера, судорожно цепляясь пальчиками за его плечи. - Жаль, что твоя репутация от этого не пострадает. Я бы так хотел тебя опозорить. - Мягкие и теплые губы вновь поцеловали граммар-наци.