Таблетка от счастья

      Если я скажу вам, что моя жизнь — тяжёлая штука, то бессовестно и нагло совру. Если в какой-то момент я начну жаловаться вам, плакаться в жилетку и делать другие постыдные глупости, просто наорите на меня. Ибо для подобного поведения с моей стороны нет никаких оправданий.       Посмотрите на меня! Я живу в небольшом южном городке, на берегу прекрасного тёплого моря. Каждый день, выходя из дома, я вижу золотистые пески курортного пляжа, прекрасных молодых девушек, что днями на пролёт купаются, играют в волейбол, пытаются оседлать волну.       Я молодой, у меня есть образование, друзья, какая-никакая работа, и даже находится свободное время. Что в моей жизни может быть тяжёлого? Нет, я не хвастаюсь. Ну, может быть, только немного. В конце концов, поставьте себя на моё место.       Вот и сейчас я, обливаясь потом, спешно бегу в сторону делового квартала с толстой кипой бумаг по набережной, мимо резвящихся и отдыхающих. Я бы и сам был не прочь скинуть с себя одежду, выбросить эти бумаги к чёртовой матери и залезть в море. Но есть причина, по которой сделать такого я не могу.       Имя этой причине — Мията Сузука. Сроки у нас не резиновые, а мы только-только приступили к визуализации основных сцен. Потому, если моё изнурённое ночной работой лицо не покажется в офисе в ближайшие двадцать минут, мечты о нежном песке и пляжном волейболе я могу навсегда оставить в прошлом.       Учитывая, что мы крохотная студия, которая до недавнего времени занималась лишь дорисовкой чужих работ, тестом кода и прочим мусором, на который у других студий не было времени, наш первый проект мы провалить не могли.       Мы вложили титанический труд, чтобы нас заметили, потому каждый сотрудник нашей крохотной конторки должен был присутствовать на рабочем месте даже в том случае, если делать ему там было совсем нечего.       Я на лету проскочил светофор на красный и едва ли не выронил кипу бумаг. Так, я оказался в деловом центре нашего городка. Несмотря на обилие многоэтажек, люди в этой части города не жили. Район был приспособлен для различных компаний разного пошива.       В основном, конечно, в этих каменных коробках располагались туристические фирмы. Ведь туризм — единственное градообразующее предприятие. Никаких фабрик или серьёзных аграрных производств у нас не было.       Жители нашего города не умели изготавливать высококлассную технику, возделывать поля и собирать по сто урожаев в год. Нет, отличительной особенностью жителей этого места было умение обдирать ничего не подозревающих приезжих.       Огромное количество отелей, кафе, ресторанов, парков развлечений, кинотеатров, театров и прочих развлекательных заведений. Ночью этот город был освещён не меньше, чем днём. Каждый второй владелец мелкой забегаловки пытался обвесить её неоном так, чтобы она сверкала ярче других.       Именно в этом городе, на задворках делового района, в арендованном одноэтажном домике и расположилась наша контора, гордо именуемая — «Koimichi studios». Название далеко не оригинальное, зато «studios» в конце придаёт ему пафоса.       Собственно, занимается наша студия разработкой визуальных новелл. Ну, вернее сказать, начала заниматься совсем недавно. У нас не было никаких надежд стать серьёзным разработчиком проектов. Вся эта авантюра — лишь реализация хотелок одного очень эксцентричного человека.       Просто в какой-то момент Сузу прошла очередную отомэ новеллу и решила, что может не хуже. А так как ничего, кроме как командовать, она не умела, ей были необходимы рабы, которые сделают всё за неё.       На помощь в этом непростом деле, конечно же пришли друзья, которые и составили основной костяк команды, не считая некоторых анонимов из интернета. Хотя, кроме критики и бездумной ругани в чате, эти анонимы ничего нам не предлагали.       И всё же, унывать было не в правилах Сузу. Она совершенно не понимала, как устроен бизнес, не знала, как создаются визуальные новеллы, но она очень хотела стать известной. Поэтому общим собранием было решено, что нам необходимо набрать опыт.       Первое время мы работали на побегушках у более крупных студий: нарисовать по-быстрому пару спрайтов, написать пару заглавных тем для рута, исправить ошибки в сценарии. Довольно долго мы не занимались ничем серьёзным.       Лишь полгода назад наши труды были замечены небольшим, но всё же издателем. Одна из команд, которой мы помогали, посоветовала нас в качестве перспективной студии. Конечно, мы изо всех сил постарались расписать наш оригинальный проект.       Несколько сомневаясь, издатель всё же дал добро на работу и выделил нам денег на разработку. Конечно, так как работали мы за кофе с сосисками, перспектива получить за работу сколько-нибудь существенные деньги вселила в нас энтузиазм.       Мы сразу же набросились на работу, точно стервятники. Однако очень скоро нас остудили разногласия и разность взглядов. Каждый видел игру по-своему, потому споры не утихали ни на секунду.       Собственно, именно из-за этих споров основной драфт сюжета я переписывал уже бессчётное количество раз. Над последним вариантом я просидел около двух недель, пытаясь уместить в него все пожелания всех участников команды. Именно этот вариант сценария я и держал в руках, стоя напротив двери в студию.       Постучавшись для приличия, я открыл дверь. Небольшая комнатушка, ничего необычного: диван, телевизор, пара компьютеров, синтезатор, доска, исчерченная розовым маркером, длинный стол с кучей различных бумаг, мусорное ведро, забитое доверху.       — Танабэ! — раздалось из соседней комнаты, где мы обустроили импровизированную кухню. — Где моя Кола?!       Однако никого, кроме нас двоих, в студии, видимо, не было. Я не счёл нужным отвечать и, разувшись, прошёл дальше.       — Если ты не купил мне Колы, — продолжалось с кухни, — я тебе за этот месяц не заплачу! Ты меня понял?       Вытирая руки милым розовым полотенцем, в главный зал вышла девушка. Высокий рост, короткая стрижка, специально взъерошенная и зафиксированная лаком. Простенький спортивный топ и лёгкие шорты.       Мията Сузука — бестолковая глава нашей команды, надзиратель. Внешне она была вполне себе симпатичной, но ничего хоть чего-то особенного в ней не было. Самая обыкновенная подруга детства, которая иногда приходит к вам в не самых приличных снах.       — А, это ты, — бросила она.       — И тебе добрый день, Сузу, — я завалился на диван, бросив кипу бумаг рядом с собой. — Разве так встречают своих любимых сотрудников?       — Ах, — она наигранно приложила руку ко рту. — Как же я посмела?! Извини, пожалуйста! Тебе, может, холодненького чего принести? Соку? Забегался, наверное.       — От сока я бы не отказался, — я блаженно закрыл глаза.       — Конечно-конечно, Ито-сама! Вам какого, апельсинового или яблочного?       — А лимонад есть?       — Для тебя — всё, что угодно! Особенно — бланки под увольнение.       — Ой-ой, боюсь-боюсь, — я потряс кипой бумаг. — Если вы меня уволите, эта конторка загнётся на второй день.       — Я тебя умоляю, графоманить, как ты, даже я смогу.       — Ах да, помню-помню, — я стукнул себя по лбу. — Это ты про свои яойные фанфики, что писала в старшей школе, да?       Сузу полезла драться. И дралась она не понарошку. Ещё в школе она занималась в баскетбольном клубе. Да и сейчас постоянно ошивается около уличных площадок. Она с детства лупила меня, словно бы моя голова — это её любимый баскетбольный мячик.       С Сузу мы знакомы со времён средней школы. Она всегда была дерзкой, импульсивной и чаще всего руководствовалась чувствами, а не разумом. Она любила нарываться на скандалы из-за банального интереса.       Я же, в свою очередь, был довольно спокойным ребёнком. В конфликты не лез и старался всегда быть прилежным пай-мальчиком. Однако в день нашего знакомства она умудрилась вывести меня из себя до такого состояния, что я плеснул в неё недопитым кофе. Благо, тот оказался остывшим.       Не сказал бы, что горжусь этим своим поступком, но определённое действие это оказало. После занятий она подкараулила меня недалеко от школы и дала хороших тумаков. Быть побитым девчонкой! Даже для меня такое было позорным. Пускай, Сузу была сильнее любого парня из моего класса.       Удивительно то, что на следующий день она снова подсела за мой столик. У нас завязался диалог, который, в основе своей, состоял из унижений. Унижали, конечно же, меня. Однако и на следующий день мы встретились за тем же столиком.       Так, изо дня в день, мы начали проводить время вместе. И в какой-то момент это общение переросло в дружбу. Мы вместе ели в столовой, возвращались после школы домой и иногда без смысла шарахались по улицам.       Среди учеников даже стали ходить сплетни: дескать, Мията Сузука и Ито Сатоши — сладкая парочка. Конечно, Сузу очень быстро выбила эти сплетни из голов окружающих. Выбила в буквальном смысле этого слова, конечно.       Мы с Сузу больше походили на брата и сестру. Я не испытывал к ней никаких особенных чувств, кроме желания придушить подушкой. Мы дружим слишком давно, чтобы между нами пробежало хоть что-то похожее на искру.       — Ты убрал ту сцену с признанием? — Наконец, она перестала меня дубасить.       — Чем она тебе не нравится, я не понимаю.       — Потому что она тупая, Сатоши, — Сузу нахмурилась. — С какого перепугу она должна в него влюбится?       — Может потому, что они оказались в похожей ситуации? Обоих бросили любимые люди, оба любят книги, ходят в одну и ту же библиотеку.       — Да не бывает такого, — она всплеснула руками. — Тысячи людей по всему миру расстаются ежесекундно! Неужели все они должны находить друг друга? Про книги вообще — бред.       — А всё-то ты знаешь, — я махнул на неё рукой. — У самой-то парень хоть раз был, чтоб на такие темы рассуждать?       — Конечно, — она закивала. — Девственнику-то виднее, как там всё устроено.       Я хотел что-то ей возразить, но дверь в студии открылась и на пороге появилась ещё одна сотрудница. Асано Рена занимала уважаемую должность композитора. Собственно, помимо врождённого музыкального таланта, Рена располагала крупными сбережениями своих родителей. Благодаря её стараниям у нас есть оборудование и отдельное помещение для работы.       Эта миниатюрная и наивная девушка грезила мечтой играть музыку. Она ничего не смыслила в визуальных новеллах, и уж тем более — в игровом бизнесе. Она каждый день приходила в студию, садилась за синтезатор и наигрывала какие-то мелодии, после чего давала их послушать нам.       Мы даже не давали ей особых заданий. Она писала разную по настроению музыку сама — мы лишь просили её записать эти мелодии и вставляли их в игру.       С Реной я познакомился уже после выпуска. Она училась в академии для девочек, что находилась через пару кварталов от моей школы. Как и со многими другими знакомыми, с Реной меня свела Сузу.       Не знаю уж, как познакомились эти двое, но первый раз я встретил Асано Рену на заброшенной стройплощадке, на которую нас притащила наша общая знакомая. Кажется, Сузу приспичило забраться на самый верх недостроенного здания.       Рена жутко боялась высоты и крепко впилась мне в руку. Она заканчивала старшие классы и готовилась к выпуску, потому очень переживала, что нас поймает полиция и об этом узнают в её школе.       Правда, в тот раз всё обошлось. Мы посидели на самой верхотуре здания, посмотрели на звёзды, поели захваченные с собой закуски и благополучно слезли вниз. Я до сих пор удивлён, что ничего в тот день не произошло.       Низенькая, с довольно развитыми формами и миловидным личиком, Рена годилась в стан косплееров. Уверен, если бы она начала заниматься своим видео-блогом, у неё появилась бы куча поклонников.       Несмотря на то, что Рена выглядела чертовски привлекательно, она никогда не обращала на свой внешний вид особого внимания. Всегда носила очень простую и удобную одежду, ходила в дешёвую парикмахерскую и практически не использовала косметики.       — Доброе утро, — она глуповато улыбнулась, стоя в дверях.       — Уже день, Рена, — я поправил её, хотя мне почему-то показалось, что делать этого не нужно было.       — Извини, я запуталась во времени…       — Ничего страшного, такое бывает. Хочешь выпить чего-нибудь?       — Было бы не плохо, — она закивала.       — Потом поворкуете! — Вмешалась Сузу. — Наше компания — не место, для всякого… такого.       — Какого? — Рена с честным непониманием посмотрела на нашу командиршу.       — Знаешь, Сузу, — я потянулся и поднялся с дивана, — мне кажется, у тебя какие-то комплексы.       — Это ты на что намекаешь?!       — Да так, не бери в голову, — я похлопал её по плечу. — Рена, тебе сок или холодный кофе?       — Кофе, если не сложно, — она невероятно обворожительно улыбнулась.       — Будет сделано, — я развернулся и двинулся в сторону кухни.       Кухня была небольшой, да и обставлена по минимуму: кусок от кухонного гарнитура, микроволновка, старенький холодильник и ящичек с кружками. Поначалу эта комната пустовала.       Мы не находились в студии достаточно долго, чтобы появлялась необходимость хранить здесь еду. Однако, когда работы становилось всё больше, мы решили организовать себе место для приёма пищи. Это стало неплохим решением, которое, однако, привело к дополнительным спорам по поводу принадлежности продуктов.       В холодильнике стояло несколько контейнеров с едой и банок с напитками, всё было подписано. Правда, кроме Сузу никто не протестовал, если другой член команды возьмёт себе лишнюю порцию риса.       Я отыскал банку с холодным кофе и, в последний раз окинув кухню взглядом, вернулся в главный зал. Рена уже расположилась за своим синтезатором и что-то наигрывала. Сузу же всё-таки решила изучить новую версию сценария.       — Спасибо, — Рена аккуратно приняла у меня из рук банку с кофе.       — Всегда пожалуйста, — я вернулся на диван. — Уже придумала что-нибудь новенькое?       — Конечно, — она кивнула. — Только пока ещё рано показывать.       — Буду с нетерпением ждать.       В студии повисла минутка тишины. Единственным звуком было монотонное гудение кондиционера. Рена пила свой кофе, а Сузу с недовольным видом бегала глазами по напечатанным мною строчкам сценария.       Такие моменты я ценил по-особенному. Мне начинало казаться, что вся эта затея не такая уж и безнадёжная. Конечно, я не надеялся, что мы станем известными и богатыми. Было бы хорошо, если нам удалось бы отбить бюджет. Ни о каком заработке и речи не идёт.       Однако до того, как Сузу решила организовать эту компанию, мы постепенно теряли связь друг с другом. Каждый был занят своими проблемами, и собираться, как раньше, у нас не выходило. Теперь же мы каждый день проводим вместе.       И пускай я часто ворчу, это совсем не значит, что я не люблю это место. Мне нравится, что мы не потерялись окончательно.       — Сатоши-кун, — послышался робкий голос Рены.       — Да.       — Знаешь, на выходных будет… ну…       — Будет?       — Будет кое-что… кое-что интересное и…       — И?       — Нет-нет, — она энергично замотала головой. — Не бери в голову.       — Точно ничего важного?       — Глупости, — она отмахнулась. — Просто глупости.       В этот же момент дверь снова открылась. Танабэ Макото — ещё один сотрудник и ещё один друг детства. В отличии от Сузу, с Макото я дружил чуть ли не с самого рождения. В нашей команде он выполнял самую важную работу. Макото был художником.       Ещё в средней школе он неплохо рисовал мангу. И хотя его рисунки были довольно-таки симпатичными, сюжеты Макото писал ужасно. Ужасно настолько, что порой его манга была посвящена тому, как милые девочки переходят дорогу.       Мы жили в соседних домах, ходили в одну школу и много времени проводили вместе. Всё-таки я знал Макото лучше, чем кто-либо ещё. Он, в свою очередь, всё знал про меня. Мы никогда ничего не скрывали друг от друга.       Когда я начал общаться с Сузу, Макото тоже стал проявлять к ней интерес. Причём, в отличии от меня, Макото пытался завоевать её каменное сердце. Правда, к горе-романтику она была безразлична.       Я бы даже сказал, она была слишком безразлична. Она никогда не называл его по имени, общалась холодно, никуда не звала и не проявляла никакого внимания. Это было больно для Макото, ибо душа этого парня была слишком нежной. Он никогда не переставал верить, что однажды Сузу ответит ему взаимностью.       Макото любил тёмную и строгую одежду. Потому даже в такую жару предпочитал одевать элегантный чёрный костюмчик.       Худощавый, слегка загоревший, с ухоженными кудрявыми волосами, этот парень не пользовался успехом у женщин. Дело было совсем не во внешности, которая наверняка подходила под стандарты многих девушек.       Проблема была в характере Макото. Как только он начинал общение с противоположным полом, то его уверенность магическим образом испарялась. Он превращался в какое-то подобие слизняка, который не мог толком произносить слова.       — Я не опоздал? — он потерянным взглядом окинул всех, кто находился в зале.       — Кола где? — Сузу даже не посмотрела на него.       — А?       — Я вчера оставила в холодильнике колу, где она?       — А, прости, я сильно хотел пить, и…       — Ладно, — она отложила мой сценарий в сторону. — Вычту из твоей зарплаты.       Макото робко прошёлся к своему месту и, сев за стол, начал вытаскивать что-то из своего портфеля. Иногда у меня возникало желание помочь ему в стремлении завевать Сузу. Однако в такие моменты я убеждал себя, что это не лучшая идея.       — Слушай, Сато-кун, — он почти что шёпотом обратился ко мне, — насчёт той сцены.       — Какой из?       — Той, где Мими просыпается с главным героем.       — А, завершающая сцена рута? Что с ней не так?       — Да всё в порядке, только… — он оглянулся на девушек позади меня.       В этой сцене одна из героинь, с которой возможна концовка, лежит на кровати в довольно откровенной позе, демонстрируя всё самое важное для игрока. И если в виде текста эта сцена выглядит не очень волнующе, то с мастерством Макото она превратилась в произведение искусства.       — Я вот думаю, какое у неё может быть бельё. Как считаешь?       — Ты меня спрашиваешь?! Ты художник, тебе и решать       — Ну, понимаешь, — он застенчиво почесал затылок. — Я в каком-то журнале читал, что цвет белья девушки символизирует её характер…       — Ты сейчас серьёзно? Тебя это так волнует?       — Конечно, — он посмотрел на меня так, словно я сказал какую-то жутко глупую вещь.       — Ну хорошо-хорошо, — я задумался. — Пускай будет розовое в белую полоску.       — А если бирюзовое, а не розовое?       — Ну, пускай будет бирюзовое.       — Хотя, может и вовсе белое и кружевное?       — О чём вы, мальчики? — незаметно к нам подкралась Рена.       — Мы?.. — у меня было стойкое ощущение, что не стоит рассказывать ей о сути нашего диалога. — Обсуждаем, какой галстук купить Макото.       — Правда? — она внимательно присмотрелась к парню. — Я думаю, ему пойдёт мягко-розовый с такими серыми полосочками.       — Слышал, Макото-кун, — я подмигнул ему, — мягко-розовый с полосочками. Доверься Рене: она знает, что говорит.       Макото с недоверием покосился на девушку и утвердительно кивнул.       В очередной раз дверь в студию открылась.       Като Рин — застенчивая и неразговорчивая девушка. В обществе таких принято называть серыми мышками. Серенькая затёртая футболка, длинная юбка, большие круглые очки в тонкой оправе. Она всеми силами старалась сделать так, чтобы не поймать на себе лишние взгляды.       Однако не могу не отметить, что она довольно приятная. Тонкое вытянутое лицо, острый маленький нос, широкие, слегка печальные глаза, короткое каре с зачёсанной набок чёлкой. Она не отличалась пышными формами, отчего и комплексовала.       — Как дела, Рин? — я первый обратил на неё внимание.       — Хорошо, — тихо, словно боясь кого-то потревожить, ответила она.       С Рин мы познакомились в старшей школе, на одном из школьных фестивалей. Она перевелась в нашу школу посреди года и успела прослыть среди одноклассников безнадёжной затворницей. Она очень редко появлялась в школе, закрываясь ото всех в собственной комнате.       Однако в тот день родители чудом вытолкнули её в общество. Наверное, это было жутким потрясением для Рин. Она шарахалась от каждого громкого звука и в конце концов забилась в женскую раздевалку.       Её, заплаканную, обнаружила Сузу и в свойственной ей манере потащила за собой. Мы принялись водить её по различным классам, где школьники устраивали то кафе, то комнаты страха, то ещё что-нибудь не менее глупое.       Рин была настолько не приучена к социальной жизни, что казалось, будто она с другой планеты. Она не понимала самых базовых вещей, вроде того, для чего нужны официанты, как пользоваться торговым автоматом. Рин не умела завязывать шнурки, а приготовление сахарной ваты казалось ей чем-то магическим.       Я водил её по фестивалю за ручку, как ребёнка. Наверное, тогда я и испытал влюблённость впервые. Чувство того, что я был нужен ей в тот момент, вызывало трепет. Она была не похожа ни на Сузу, ни на кого-то другого из моих знакомых.       После нашей встречи Рин стала более общительной. Время от времени гуляла с нашей троицей и понемногу обучалась жить среди нормальных людей. Однако после выпуска, когда мы начали терять связь друг с другом, у неё снова случился приступ тяжёлой депрессии.       Казалось, весь прогресс, которого нам удалось добиться, бесследно улетучился. На долгие месяцы Рин вновь закрылась у себя в комнате и не выходила на связь. В какой-то момент нам стало страшно. Ведь она вполне могла наделать каких-нибудь глупостей.       Всей гурьбой мы завалились в её квартиру и практически весь день разговаривали с ней через закрытую дверь. Когда время шло к полуночи, она наконец вышла. Казалось, словно она стала ещё более худой и бледной, чем раньше.       Именно в тот день Сузу и пригласила её в нашу команду в качестве ведущего и единственного программиста. Где-где, а в кодах и скриптах наша молчаливая Рин чувствовала себя как дома. Она могла подолгу сидеть у монитора и выполнять монотонную однообразную работу.       — Я опоздала, — она сняла туфли-лодочки. — Поезд задержался.       — Ничего страшного, — успокоила её Сузу. — Располагайся. Сейчас будем обсуждать сюжет.       Молча Рин прошла за своё рабочее место, включила системный блок, открыла на рабочем столе нужный файл с кодом и начала что-то в нём печатать. В её работе я не смыслил ровным счётом ничего. Обилие каких-то команд, цифр, символов и других сложных штук сводили меня с ума.       — Итак, — Сузу, встала во главу длинного стола, точно средневековая императрица. — Прошло уже больше месяца с тех пор, как мы принялись за работу. Но мало того, что толком не проработали весь сценарий, так даже к той его части, что готова, не нарисованы сцены.       — Если бы вы доверились мне, — отвечал я, — и не критиковали каждое написанное мной слово, сценарий был бы уже давно готов.       — Как можно не критиковать твою писанину, Сатоши? — раздражённо фыркнула она. — В ней столько глупых и нереалистичных ситуаций, что с ума сойти можно.       — И что же тебе не понравилось на этот раз?       — Ну, например, — она снова вернулась к тексту, — в руте, где герой идёт на самую плохую концовку, одна из девушек, которой он уделят меньше всего внимания, утверждает, что беременна от главного героя. Но это происходит настолько спонтанно и необоснованно, что хочется лишь схватиться за голову.       — А может, кому-то стоило внимательнее читать? — меня начинало это раздражать. — Мими — крайне эксцентричный и непостоянный персонаж. Для неё такие выходки считаются нормой.       — Это не значит, что можно вставлять столь необоснованные сцены, Сато!       — Да ты что?! — я вскочил со стула. — Может, сама попробуешь?! Посиди пару ночей над текстом, а я тебе буду на ошибки указывать потом!       — А ты чего это разорался?! — Сузу хлопнула рукой по столу. — Это твоя работа, между прочим! И ты должен делать её с учётом всех мнений!       — Ребят, — раздался голос Макото, — может, не стоит сориться, а?       — Я и так стараюсь писать с учётом ваших запросов! Уже горы бумаги перевёл на ваши придумки!       — Пожалуйста, не кричите, — жалобный голосок Рены заставил нас остановиться. — У Сатоши хорошие истории получаются. Мне они правда нравятся.       — Спасибо, Рена, — я откинул упавшую на лоб чёлку. — Хоть кто-то меня понимает.       — Да ничего, — она раскраснелась.       — Ты хочешь пустить это в финальную версию? — Хмуро, но уже более спокойно спросила Сузу.       — Да, именно этого я и хочу, — кивнул я. — Сделать сюжет ещё более идеальным просто невозможно, я отполировал его до блеска.       — Кто-нибудь хочет что-нибудь возразить на этот счёт? — она окинула всех присутствующих взглядом. — Танабэ, Рин?       Но ответом послужило молчание. Все прекрасно понимали, что, если отправить сюжет на ещё одну доработку, новелла никогда не увидит свет. Я победно скрестил руки на груди.       — Хорошо-хорошо, — наша командирша стиснула зубы. — Может, игроки будут поражены нашей рисовкой и не обратят внимание на весь этот набор случайных сцен.       — Ну спасибо, — я вернулся на свой стул.       — Кстати говоря, о рисовке, — она переключилась на Макото. — Что у нас с ключевыми сценами?       — Полностью готово только начало первого акта, — парень отодвинулся, демонстрируя различные сцены на экране монитора. — Но, раз сюжет утвердили, то я постараюсь как можно быстрее расправиться со всем остальным.       — Я надеюсь, ты уложишься в сроки, Танабэ.       — К-конечно, — он кивнул. — Я не подведу, Сузу-чан!       — Я надеюсь, — ей не нравилось, когда Макото разговаривал с ней так неформально, но ничего не говорила об этом. Видимо, из вежливости.       Она не стала кричать на него, требовать что-то или спорить. Сегодня я было подумал, что в их отношениях намечается прогресс и вся эта заварушка с колой сблизит их. Однако сейчас Сузу вела себя так же, как и до этого: холодно и незаинтересованно.       — Рена, ты написала что-нибудь новенькое?       — Конечно, — она провела тонкими пальцами по клавишам синтезатора. — Сыграть? Она немного не доработана…       — Нет, не нужно пока, — Сузу оборвала её. — Как запишешь, отправь мне аудио.       Девушка лишь уныло кивнула, продолжая водить рукой по клавиатуре.       — Рин-чан, что насчёт кода?       — Я сделала меню, — в полголоса ответила девушка. — Возможность сохраняться и загружаться. Ещё есть быстрая перемотка и пара скриптов для оптимизации.       — Молодец, Рин, — впервые она улыбнулась за сегодня. — Хорошо, что мы можем на тебя положиться.       На этом обсуждение и закончили. Дальнейший день прошёл в усердной работе. По крайней мере, работали Рин и Макото. После того, как я закончил сценарий, заданий для меня не оставалось. Я просто наблюдал за остальными, гулял по залу и любовался видом из окна.       Рена наигрывала простенькие мелодии, о чём-то глубоко задумавшись. Так как от неё ничего особого не требовали, в такие моменты она существовала лишь для того, чтобы создавать приятный фон.       Сузу же усердно делала вид, что трудится в поте лица. Однако я прекрасно знал, что никакой серьёзной работы у неё не было. Ибо, как я и говорил, единственное, что умеет Сузу — командовать и критиковать, критиковать и командовать.       — Я выйду, подышу свежим воздухом, — я направился к выходу.       Сузу буркнула что-то неразборчивое и продолжила всматриваться в какой-то документ. Кажется, это был прошлогодний счёт за воду.       Жара к вечеру спала, однако воздух всё ещё был нагрет до невозможности. Я взглянул на чистое вечернее небо, постепенно окрашивающееся в тёплый оранжевый цвет. Где-то вдалеке слышался гул самолёта, уходящего на посадку.       — Сатоши, — послышался голос Рены.       — Да, я уже возвращаюсь.       — Не нужно, — она встала рядом. — Я просто… просто… А почему ты ушёл?       — Устал сидеть в духоте.       — Ясно, — она опустила глаза вниз и принялась заинтересованно водить подошвой туфельки по асфальту. — Вы с Сузу так часто ругаетесь, вот я и подумала…       — Не беспокойся, — я усмехнулся. — Мы с Сузу всего лишь веселимся.       — Мне кажется, ругаться не очень весело.       — Может, ты и права, — я глубоко вздохнул.       — Знаешь, завтра пройдёт музыкальный фестиваль, — она встала передо мной. — И я хотела бы, чтобы ты сходил…       — Сходил?       — Сходил со мной, — кажется, это предложение далось ей с трудом.       — Без проблем, — я невольно улыбнулся. — Во сколько?       — Фестиваль пройдёт вечером, в девять часов.       — Тогда созвонимся.       Она радостно кивнула и снова забежала во внутрь здания.       Музыкальный фестиваль, значит? Что ж, не самая плохая мысль. Я не очень любил шумные гулянки, но, думаю, ничего дурного из этого не выйдет. К тому же, Рена очень любит музыку, и я не мог позволить себе ей отказать. Одна бы она никогда не пошла на такое мероприятие.       Работу закончили, когда солнца уже не было на горизонте, а в городе зажгли иллюминацию. Как обычно попрощались с Сузу, дом которой располагался в другой стороне, и двинулись на автобусную остановку.       Мы вчетвером вышли на набережную. Пляж уже опустел, лишь редкие любители романтики обжимались на мягком белом песке. Прилив совсем прекратился, и море, в котором отражалась луна, создавая длинную дорожку яркого жёлтого света, выглядело тихо-тихо, точно заснуло.       — Танабэ-сан… — Рин редко участвовала в разговорах, но в этот раз что-то изменилось.       — Каторин, — парень слегка смутился. — Можешь не так формально… мне даже неловко как-то.       — Хорошо, — безэмоционально ответила она. — Танабэ, рядом с твоим домом есть круглосуточный с техникой?       — Круглосуточный? — Макото задумался. — Да, должен быть.       — Ты не против, если я проедусь с тобой до него?       — Я…       — Рядом с моим тоже есть, — не знаю, зачем я это выпалил.       Рин лишь смерила меня безэмоциональным взглядом и снова обратилась к Макото.       — Танабэ?       — Да, конечно, — кивнул он. — Поехали.       Рена уехала первой. Она долго махала нам в окно, пока автобус не отдалился слишком далеко. Следующими попрощались Макото и Рин. Так, я остался на остановке один.       На небе не было ни облачка, с моря дул лёгкий, едва различимый ветер. С обратной стороны дороги — люди. Вот — мило воркующая парочка с набитыми доверху пакетами; вот — два странных парня отчего-то громко смеялись на всю улицу.       Если бы я сказал вам, что моя жизнь — сложная штука, то, наверное бы, никогда не простил себя за такую гадкую ложь.