Бесконечная битва в семь дней длиной

— Гэгэ? Ты готов? — спросила Минъянь, тоже подходя к воротам и вставая рядом. — Нет, — честно признался Лю Цингэ. — Но что-то изменить мы не в силах. Минъянь понимающе кивнула и на мгновение сжала его плечо, безмолвно поддерживая. Они встали бок о бок, ожидая неизбежного конца. Точнее — приезда родителей. Чета Лю решила, что слишком давно не видели своих детей, да к тому же не навещали школу с момента становления Цингэ горным лордом. Переубедить их, к великому сожалению, было невозможно, поэтому они уже предвкушали веселье. Лю Цингэ нервничал. Эта поездка, помимо прочего, ещё и познакомит родителей с Ян Исюанем. И он всей душой надеялся, что они не поймут, что Исюань его парень, иначе скандала на весь хребет Цанцюн будет не избежать. Наконец, за воротами раздался стук копыт, и вот уже первая повозка въехала на Цанцюн. Лю Цингэ глубоко вздохнул. Из повозки величественно выбрался отец, подавая руку матери, которая изящно выбралась следом, вся — грация и полёт, несмотря на возраст. — Отец, матушка, — в один голос поприветствовали он и Минъянь, так же синхронно кланяясь. Мама рассмеялась: — Вы такие милые, дайте я вас обниму! Я так соскучилась! Отец же только похлопал Цингэ по плечу и улыбнулся Минъянь. — Дочка, ты так выросла. А ты наоборот не меняешься. — Я бессмертный, — фыркнул Цингэ в ответ. — И нам стоит пойти поприветствовать главу школы, адепты отнесут ваши вещи на Байчжань. — Как всегда хладнокровен, — покачала головой мама. В компании родителей было неловко — и он знал, что ощущает это не один. С раннего детства те передали все заботы о детях нянькам и учителям, пока сами занимались семейным делом. Лет в двенадцать же их и вовсе сплавили на Цанцюн — и не то, чтобы от этого они стали видеть родителей сильно реже. Иными словами, пусть эти люди и были их родителями, но той глубокой семейной связи, как между Цингэ и Минъянь, между ними не было. До Цюндин шли под весёлый разговор мамы, пытающейся развеять обстановку рассказом о сложностях в дороге. Цингэ почти не слушал, только пометил себе, что стоит сказать адептам осмотреть повозку, если их и правда так трясло — это не хорошо. Возможно, разболтались крепления колёс, и на обратном пути они могут попасть в неприятности. А этого бы хотелось меньше всего. Юэ Цинъюань улыбался как всегда невозмутимо и доброжелательно. — Рад вновь видеть вас. Ворота школы Цанцюн всегда открыты для родителей шиди Лю и ученицы Лю. Пока эти трое вели светскую беседу по всем правилам, Лю Цингэ позволил себе выпасть из реальности. Велик был соблазн и вовсе в неё не впадать, отделаться делами, схватить за шкирку Ян Исюаня и спешно уйти на миссию. Долгую миссию. Но, как хороший старший брат, он не мог бросить Минъянь одну на растерзание. Тем более, что они оба решили сегодня признаться родителям. Нет, он никак не мог отступить. Минъянь незаметно толкнула его локтём в бок, прежде чем сделать шаг вперёд. — Прошу за мной. — Шиди Лю, — окликнул его Юэ Цинъюань. Лю Цингэ кивнул родителям и чуть отстал. — Что? — Удачи. Ну, во всём, — искренне и немного задиристо улыбнулся он. Лю Цингэ тяжело вздохнул. — Она нам понадобится. Следующим пунктом назначения был пик Сяньшу. Лю Цингэ догнал сестру и родителей, пристраиваясь рядом. Минъянь окинула его быстрым взглядом и отвернулась — поняла, что разговор с главой не был чем-то важным. Ци Цинци, уже предупрежденная о гостях, встретила их у самого входа. — Шицзунь, — поклонилась Минъянь, останавливаясь. — Позвольте представить вам моих родителей. Ци Цинци сурово прервала эту идиллию, от которой у Цингэ сводило зубы. — Надолго вы к нам? — Мы надеялись задержаться как минимум на неделю, — ответила матушка. Ци Цинци отрывисто кивнула. — Вам стоит запомнить, что свободное посещение пика Сяньшу запрещено. Особенно это касается мужчин, тем более если они не горные лорды. Так что прошу воздержаться от излишних визитов к нам и не слишком отвлекать старшую ученицу Лю. Не дождавшись ответа, она слегка поклонилась и стремительно ушла. — Надо же, какая у тебя суровая наставница, — покачал головой отец. — К тому же совершенно невоспитанная, — поджала губы матушка. — Может ли та, кто сознательно прерывает знакомство, действительно обучать девушек? — В первую очередь все адепты Цанцюн — воины, а с этим шицзе Ци справляется отлично, — фыркнул Цингэ. — Не стоит сомневаться, Шицзунь прекрасная наставница по любым вопросам. Просто очень защищает своих учениц, — дипломатично заметила Минъянь, сопровождая их в отдельный домик, положенный старшей ученице Сяньшу. — Располагайтесь, — поклонилась она у столика на заднем дворе, удаляясь, чтобы принести чай. — Какие прекрасные цветы, — восхищалась окружением матушка, склонившись к крупным розовым бутонам. — Действительно. Стоит узнать название и посадить их в саду в нашем поместье. Они станут прекрасным украшением, — мгновенно согласился отец, даже не взглянув на цветы, а смотря лишь на сияющую маму. Лю Цингэ ощутил, как запылали уши, неожиданно вспомнив о своих попытках в романтику, когда он неуклюже заметил, что закат красивый, а Исюань ответил, что наипрекраснейший, смотря на него самого. Чёрт возьми, неужели они тоже такие отвратительно сладкие? Минъянь вернулась, изящно сгрузив на стол четыре чашечки и огромный чайник. Унеся поднос, она наконец опустилась рядом с Лю Цингэ. Родители устроились на другой стороне стола. — Ну же, расскажите о том, как вы живёте! — с энтузиазмом хлопнула в ладоши матушка. — Письма это хорошо, но вот так услышать от вас — намного лучше. Минъянь взяла на себя ответственность заговорить первой, рассказывая об успехах в учёбе и увлечении книгами. Цингэ поморщился, вспомнив о том, какие книги не так давно наводнили Цанцюн. Оставалось надеяться, что Минъянь в руки эта грязь не попадала. — Сын, а ты что расскажешь? — обратился к нему отец. Цингэ пожал плечами. — Побеждаю монстров, иногда дерусь с Ло Бинхэ, обучаю адептов и своего ученика. Рутина. — Этот твой ученик кажется неплохой юноша? Из тех писем, что ты писал я поняла так. — Отличный юноша, — вместо него ответила Минъянь, быстро кинув на него хитрый взгляд. Будь проклят день, когда она узнала об их с Исюанем отношениях. — Значит, он тебе нравится? Может быть ты наконец встретила того самого парня? — под внимательным взглядом матери стало неуютно даже ему, хотя направлен он был на Минъянь. — Ты уже достаточно взрослая, пора бы задуматься о замужестве. Да и о внуках тоже — нашей семье нужны наследники. На твоего брата особо надежды нет, кажется, скорее небо свалится на ваш хребет, чем он найдёт невесту, но ты. С учётом того, что небо на хребет стараниями Ло Бинхэ уже сваливалось, она была права. Минъянь незаметно сжала кулаки, но голос её не дрогнул. — Матушка, я уже не раз говорила, что не собираюсь замуж. И не стоит ждать от меня внуков, ровно как и от гэгэ. Отец покачал головой. — Пока в вас ещё бурлит эта бунтарская энергия молодости — вы можете так думать, но потом внезапно может захотеться, но будет уже поздно. Минъянь переглянулась с Цингэ и тот едва заметно кивнул. Они знали, что в итоге всё сведётся к этому, очень уж настойчиво тема внуков всплывала в последних письмах. На самом деле, Цингэ бы не удивился, узнав о том, что родители и приехали то для того, чтобы убедить кого-то из них влезть в брак и заделать ребёнка. Только вот их мечтам не суждено было сбыться. — Я должна признаться, — смело начала Минъянь. — Я не выйду замуж и не рожу наследника, потому что меня привлекают исключительно девушки. И пока родители шокировано осознавали услышанное, Цингэ решился добить. — От меня тоже не стоит ожидать женитьбы и наследника, меня интересуют мужчины. Ну вот и всё. В принципе сейчас родители могли и вовсе от них отказаться. Но отец лишь тяжело вздохнул, потирая лоб. — Похоже, проблему с наследником решить будет сложно. Но мы что-нибудь придумаем. Мама побледнела, но в остальном держала лицо. — Я не скрою, что очень хотела поняньчиться с внуками, но делать ради этого вас несчастными я не желаю. — Нам нужно время всё обдумать. Мама кивнула. — Пожалуйста, проводите нас до выделенных покоев. Минъянь, невольно железной хваткой сжавшая ладонь брата, наконец смогла расцепить пальцы. Цингэ выдохнул, осознавая, что едва дышал всё это время. Ну, всё прошло лучше, чем могло бы. До Байчжань шли в неуютной тишине. Изредка родители позади что-то шептали друг другу, но Цингэ упорно не вслушивался — действительно стоило дать им пространство и время, чтобы всё осознать и принять. Ну, или не принять, к такому раскладу они тоже были готовы. Стоило ступить на пик, как кто-то из адептов, явно поставленный дозорным, сорвался с места убегая куда-то вглубь. Впрочем, Цингэ догадывался — за Исюанем. Да, приставлять к родителем Исюаня было рискованно, однако он и правда был единственной подходящей кандидатурой — в основном детишки на Байчжань были или слишком буйными и без манер, либо слишком именитыми и напыщенными, чтобы кому-то прислуживать. Исюань же был старательным, сообразительным, учтивым и воспитанным. Идеально подходит. Для этой миссии, конечно. Догадки подтвердились, стоило подойти к дому — возле него уже стоял Исюань, производящий впечатление спокойствия и уверенности. Если не знать на что обращать внимание, а уж Лю Цингэ знал. Поэтому отлично видел, что из аккуратной причёски Исюаня выбились несколько прядей от зарывания в неё пальцами, а руки он сцепил за спиной мёртвой хваткой, чтобы не растрепать свой вылизанный внешний вид ещё больше. Исюань нервничал — одновременно из-за того, что познакомится с родителями Цингэ, и хотелось бы произвести хорошее впечатление, и того, чтобы случайно не раскрыть этим самым родителям факт их отношений. Хотелось его поддержать, но сейчас любой лишний жест, взгляд или фраза могли стать роковыми. Исюань встрепенулся, заметив их. — Приветствую на пике Байчжань, рады видеть вас. Моё имя Ян Исюань, я старший ученик, по любым вопросам можете обращаться ко мне, — по всем правилам поклонился Исюань. Правда, сказал он это немного слишком быстро. — Мы рады познакомиться лично с единственным учеником нашего сына, — поклонился в ответ отец. — Моё имя Лю Джен. — Лю Лихуа, я мать Лю Цингэ и Лю Минъянь. — Я, в смысле мы, рады видеть вас на Байчжань. Лю Цингэ решил прервать диалог, который из-за паники Исюаня слегка пошёл по кругу. — Исюань, комната для моих родителей готова? Исюань мгновенно собрался и вновь представлял собой воплощение самоконтроля. — Конечно, Шицзунь, мы подготовили комнату в пристройке к вашему дому, чтобы господину и госпоже Лю не пришлось делить здание с учениками. Цингэ кивнул. — Сопроводи их туда. — Сын, ты мог бы быть и повежливее, а не общаться приказами, — укоризненно цокнула матушка. — Юноша, сопроводите нас, пожалуйста. — Да, конечно, — торопливо согласился Исюань, жестом приглашая следовать за ним. — Пик Байчжань — это пик воинов, мы не особо заботимся о красоте или комфорте, так что заранее прошу прощения, если комната покажется вам не соответствующей вашему положению. Мы ни в коем случае не желали вас оскорбить и максимально старались. Лю Цингэ устало вздохнул, помассировав точку между бровями. Минъянь погладила его по плечу. — Как думаешь, всё будет хорошо? — Не знаю, — честно ответил Цингэ. — Но точно знаю, что в любом случае это принесёт мне кучу головной боли. Родители в целом не доставляли проблем, по крайней мере ему. А вот Исюаню приходилось всюду их сопровождать, организовывать посещение других пиков и взять на себя роль человека, который знает всё про местность и стремится этими знаниями поделиться. К вечеру каждого дня, матушка выглядела воодушевлённой, отец — довольным, а Исюань всеми силами скрывал полную вымотанность, какой давно не было даже после тренировок. А ещё, вынужденный выживать без единого поцелуя или объятия, он казался глубоко несчастным. Цингэ начинал переживать за свою сохранность, как только родители покинут Цанцюн. За пару дней те успели даже повстречать главную достопримечательность хребта — Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ. После чего мама весь вечер восторгалась, что и подумать не могла, что владыкой демонов окажется такой милый и вежливый юноша. Цингэ едва ядом не начал плеваться — в каком вообще месте Ло Бинхэ милый и вежливый, он бесцеремонный кусок дерьма в отношении всех, кто не Шэнь Цинцю. — Или же он пренебрегает манерами именно в отношении тебя, — заметила Минъянь, когда он это пересказал. Она старалась прятаться на Сяньшу, ожидая вердикта родителей. — Нет, он просто ублюдок! — фыркнул Цингэ. Минъянь покачала головой, но не стала спорить. На третий день своего пребывания на Цанцюн родители сами позвали их на чай. — Нам нелегко было это принять, но мы поддерживаем вас, — величественно начал отец. Мама улыбнулась. — Если это способно сделать вас счастливыми, то кто мы такие, чтобы мешать. Только скажите, у вас уже есть возлюбленные? — Нет. Никого, — возможно, немного поспешно ответил Цингэ. — Есть одна девушка, которая мне нравится, — перетянула внимание на себя Минъянь. — Я работаю над тем, чтобы завоевать её. — Моя дочка точно сможет добиться понравившейся прекрасной женщины, — подмигнул отец. Мама совсем не по возрасту хихикнула. — Сын, неужели ты суровый одинокий волк независимо от интересующего пола? — взглянул ему в глаза отец. Лю Цингэ сжал зубы. — Моя единственная страсть — битвы, — только вот он отлично знал, что другая тайная страсть находился неподалёку, на случай, если им что-то понадобится, и всё слышал. Стараясь смягчить грубость сказанного, Цингэ продолжил. — И у меня высокие стандарты. Чтобы понравиться мне, нужно быть идеальным. В глаза Исюаню он бы точно не смог такое сказать. Матушка покачала головой. — Ах, сын, я волнуюсь, что с такими принципами ты так и останешься одинок. — В одиночестве нет ничего плохого. Мама бросила на него явно несогласный взгляд, но отвлеклась на чайник. — Ох, чай закончился. Исюань, — позвала она. Мальчишка немедленно оказался рядом. — Исюань, не мог бы ты заварить ещё? — Конечно, госпожа Лю — кивнул Исюань и украдкой взглянул в глаза Лю Цингэ. В глубине его зрачков отчётливо плясал огонь. Лю Цингэ поспешил отпить из своей почти не тронутой чашки, чтобы промочить резко пересохшее горло. На четвёртый день родители, уже обошедшие весь хребет Цанцюн, остались на Байчжань, наблюдая за тренировками адептов и редкими замечаниями Лю Цингэ. В основном неправильные стойки, замахи и приёмы исправлял Исюань, то своими руками поправляя, то демонстрируя собственным примером. — Из твоего преемника получится отличный учитель, — заметила матушка, обмахиваясь веером. День был жаркий, и даже в тени навеса у оружейной было душно. Адепты несчастно поглядывали в их сторону, кажется, молясь всем высшим силам, чтобы господин и госпожа Лю свалили куда подальше, давая им возможность не церемониться и скинуть хотя бы верхние одеяния, а в идеале — и вовсе остаться в штанах. Лю Цингэ довольно подметил, что у Исюаня проблем с палящим солнцем не возникало — молодец, его уровень совершенствования уже стал настолько высок. — А теперь разбились по парам и отрабатываете друг на друге, пока не усвоите основные моменты, — крикнул Исюань, подавая знак младшим адептам, чтобы они освободили поле. Те, быстро поклонившись сначала в сторону Цингэ, а затем и самому Исюаню, шумной и толкающейся толпой ушли в сторону ученических покоев. Старшие адепты встрепенулись, разминаясь. Исюань обернулся к Лю Цингэ. — Дин Джи против Го Юна, — велел он. Двое адептов сразу же поднялись, Го Юн — так и излучая жажду битвы, Дин Джи же казалась более задумчивой и сосредоточенной. Исюань дал сигнал к началу, и бой начался. — Твои адепты так яростно дерутся, это не опасно? — заволновалась матушка. — Опасно, — безразлично ответил он, не отрывая взгляда от поля. — Но если они не научатся драться в реальных условиях, то против сильных монстров у них и шанса нет. Те, кто боится ран, могут собирать вещички и отправляться на Аньдин. Начинались и заканчивались бои, сопровождавшиеся вздохами матушки и редкими замечаниями отца. Наконец, Лю Цингэ надоело и он поднялся с места. — Показательные бои окончены. Тренируйтесь лучше, пока что никто из вас и часа бы не продержался против меня. Старшие адепты тоже дважды поклонились, но ушли в сторону дополнительных тренировочных полей — продолжить битвы. Ян Исюань сдержанно улыбнулся, обнажая меч и вставая в стойку — пришла пора личной тренировки лорда Байчжань и его ученика. Пришла бы. Но стоило Цингэ сделать шаг — его окликнул отец. — Будь добр, уступи мне право сразиться с твоим учеником. Хочется тряхнуть стариной, да самому проверить, на что он способен. Матушка охнула. Лю Цингэ обернулся — во взгляде Исюаня явно были видно растерянность и неожиданная доля страха. Последнее, пожалуй, и стало решающей причиной, чтобы сесть обратно и махнуть рукой. — Вперёд, отец. Отец с азартом ухмыльнулся и прошёл к полю, разминая по пути плечи. — Давно мне не получалось сразиться с хорошим противником, так что не подведи меня, юноша. — Я-я-я постараюсь, — запнулся Исюань, забыв про всю лишнюю уважительную витиеватость. Меч в его руках не дрожал, но мальчишка явно паниковал. Почему? — Как волнительно смотреть на бой того, кого любишь, да? — быстрее замелькала веером матушка, внимательно наблюдая за противниками. Лю Цингэ закаменел. Скорее всего речь шла про отца, но, чёрт, звучало так, словно она обо всём догадалась. — Начали, — едва смог выдавить из себя Цингэ. Бой был… странным, мягко говоря. Отец был хуже в бою, чем сам Цингэ, намного хуже. Он был даже хуже Исюаня, насколько Цингэ мог оценить. Однако же, Ян Исюань то уверенно давил и атаковал, то, словно вспомнив о чём-то, начинал сдавать на элементарнейших атаках. “Да что тебе мешает, ты мог закончить этот бой парой ударов”, — стиснув зубы думал он. В какой-то момент рядом опустилась Минъянь, тоже с большим интересом наблюдающая за этим представлением. Наконец, спустя раз в пять больше времени, чем этот бой вообще мог длиться, отец попытался атаковать Исюаня в открытый бок и тот, явно на чистых инстинктах и мышечной памяти, разоружил его и опрокинул на землю, приставив клинок к горлу. И удивлённо захлопал глазами, сразу же отскакивая назад и зачехляя меч. Отец рассмеялся, тяжело дыша. — Спасибо за то, что позволил мне почувствовать себя вновь сильным и умелым воином, сынок. На таком обращении Исюань, помогающий ему подняться, едва не упал сам, Лю Цингэ подавился воздухом, а матушка рассмеялась. — И правда ведь, Исюань, раз уж детей у нашего сына не предвидится, то ты, его ученик и приемник, нам и сам практически как внук. Отец, тяжело дошедший с помощью Исюаня, только закивал в ответ. Исюань явственно побледнел, а улыбка его стала совсем уж натянутой и нервной. Лю Цингэ всеми силами сдерживал желание расплеваться кровью. Они явно думали об одном — о том, как это “внук” сочетается с тем, как каждый вечер Исюань втрахивал его в кровать до сорванного голоса. Минъянь едва слышно фыркнула, глаза её смеялись. “Прибью”, — гневно подумал Цингэ, всеми силами стараясь взглядом передать это веселящейся сестре. Исюань на фоне неуверенно и сбивчиво пытался отнекиваться и блеял что-то про “что вы, что вы”, “недостоин” и “как же Шицзунь, я, эм”. Лю Цингэ хотелось спрятаться под лавку и завыть. Какой-то страшный бредовый сон. Ян Исюань не выдержал тем же вечером. Лю Цингэ возвращался из источника, когда оказался рывком затянутым в кусты. Тело отреагировало мгновенно, атакуя нападающего, но его мастерски заблокировали. А потом заключили в объятия очень знакомых рук. — Исюань, чёрт тебя возьми, мы же договаривались, какого хрена, — прорычал он, мстительно пытаясь пнуть распоясавшегося парня. Но тот только сжал крепче и зарылся носом в его волосы, вдыхая так глубоко, словно только выплыл из глубины и вновь чувствует желанный кислород. — Я больше не могу терпеть, не прикасаясь к тебе, не разговаривая с тобой, даже не смотря на тебя лишний раз. Это самая сложная битва в моей жизни и я её проиграл. Цингэ хмыкнул на такую сопливую эмоциональную речь, но расслабился и даже обнял в ответ. — Я тоже скучал, — неловко признался он, упорно пряча пылающее лицо у Исюаня на плече. Тот отвёл волосы, осыпая поцелуями подставленную шею, на что Цингэ протестующе промычал — сам себе не веря. Тело отзывалось на каждое прикосновение, на близость Исюаня сладкой дрожью, выдающей его с головой. Исюань осторожно потянул за волосы, заставляя повернуться к нему лицом и нежно провёл по горячей скуле кончиками пальцев. Следующий за этим поцелуй был совсем не такой — он страстный, резкий, даже немного агрессивный. Дорвавшиеся до желанного, но запретного, они оба старались урвать побольше, насытиться, поглотить друг друга, чтобы уже никогда не пришлось расставаться ни в какой форме. — Мой дом рядом, — с трудом оторвался Цингэ, задыхаясь от нехватки воздуха и рук Исюаня, жадно оглаживающих его кожу под раскрытым халатом с вполне определёнными намерениями. — Тогда постарайся не стонать так громко, чтобы нас услышали, — коварно прошептал этот поганец в ухо и сжал сосок одновременно с тем, как другой рукой нырнул Цингэ в штаны. Лю Цингэ с задачей справился, но закусывал запястье так сильно, что на следующий день его пришлось обрабатывать и перебинтовывать. Ещё немного и у Лю Цингэ начал бы дёргаться глаз. Родители были в восторге от Цанцюн, пиковых лордов, но особенно — от Исюаня. Чёрт возьми, даже сам Цингэ не знал, что у него такой прекрасный парень. — Исюань показал мне пару приёмов с мечом, — лучился удовлетворением отец. — Исюань так интересно рассказывает истории — что про Цанцюн, что, например, про вашу первую встречу! — прижимала руки к груди матушка. — Ты правда столкнул его в воду? — приподнял бровь отец. — Да, — отрубил Цингэ, удаляясь на одиночную тренировку. Исюаня с ним не было, но создавалось ощущение, что он постоянно рядом. — Исюань правда оружейник? — поинтересовался отец за ставшим традицией вечерним чаем. Цингэ просто кивнул, не став вдаваться в подробности. У него болела голова от бесконечного шума и болтовни и больше всего хотелось выгнать всех с хребта, уткнуться в плечо Исюаня и неподвижно лежать, пока тот умелыми пальцами массирует виски. — О, так вот наверное почему им так интересовался лорд пика Ваньцзянь, — обернулась к отцу матушка. Тот покивал. — Да-да, видимо поэтому. Лю Цингэ едва не подавился чаем. Вэй Цинвэй интересовался Ян Исюанем? Почему он первый раз об этом слышит?! — Вэй Цинвэй интересовался Ян Исюанем? — повторил он вслух. — Ох, да, причём очень! Он утверждал, что если что, ворота Ваньцзянь всегда будут открыты для него, если он решит вступить. Но не беспокойся, Исюань твёрдо отклонил предложение — и явно не в первый раз. Он так предан пику Байчжань и своему учителю. Да уж, предан. Настолько предан, что даже не соизволил сообщить, что его пытается увести Вэй Цинвэй! — И знаешь, Исюань, оказывается такой сильный…! У Лю Цингэ всё же задёргался глаз. Родители так восхищались Исюанем, словно действительно решили записать его в свои внуки! Ну или сватали — вопрос только кому, не собственному же учителю. Боги, дайте ему сил. Осталось потерпеть всего один день — мысленно повторял Лю Цингэ, яростно полируя Чэнлуань. — Завтра они уедут, — Минъянь рядом делала какие-то заметки о чём-то своём. Лю Цингэ лишь кивнул, продолжая повторять в голове собственное заклинание для изгнания внутренних демонов. Минъянь вздохнула, но не стала продолжать разговор. Завтра они уедут. Завтра они уедут, а это значило, что нынешнее вечернее чаепитие — последнее. Ян Исюань, которого втащили за стол причитаниями о благодарности, признательности и даже том самом “почти внук”, неловко ёрзал по левую руку от Цингэ. Минъянь как всегда спокойно разливала чай по правую. Матушка напротив всплеснула руками. — Нам стоило сделать это раньше. Ты такой замечательный юноша, Исюань. Опять. Лю Цингэ полностью отключился от внешнего мира, очень бессмысленно наблюдая за тем, как ветер шевелил листья на растущем рядом дереве. Умиротворяюще. Степенно. Изредка до него доносились вопросы, на которые он отвечал особо не вдумываясь, но вскоре, видимо заметив, что Цингэ не настроен на разговор, от него отстали. Цингэ слышал, как отец размышлял о том, что с таким суровым характером сын останется одиноким на всю жизнь. Матушка поддерживала, а ещё добавляла осточертевшую уже тему внуков. Он жалел, что не может действительно заткнуть себе уши или и вовсе выйти из-за стола. То, что стоило бы всё-таки послушать разговоры, Цингэ понял, когда очень мрачный Исюань приподнялся, ударив ладонями по столу. — Я больше не собираюсь это терпеть! Я пытался произвести на вас хорошее впечатление, я держался как мог, но это уже выше моих сил! — “Что происходит?” — думал Лю Цингэ, смотря на искренне разозлённого на его родителей Исюаня. — Как вы смеете говорить, что Цингэ никогда не сможет найти себе кого-нибудь из-за своего ужасного характера. Чтоб вы знали, у него не ужасный характер! Он добрый, справедливый, ласковый, очень храбрый, прямолинейный, никогда не станет лгать или говорить гадости за спиной, он прекрасно дерётся, искренне сопереживает — пусть и по-своему — всем пострадавшим, он готов защищать людей до последнего вздоха! И у него уже есть кое-кто. И этот кое-кто — я, которого вы называли своим внуком. И я люблю Цингэ, мы встречаемся, и однажды я обязательно уговорю его сочетаться браком! Наконец закончив свою яростную тираду, Исюань замолчал, тяжело дыша и тяжёлым взглядом уставившись на господина и госпожу Лю. Минъянь удивлённо смотрела то на него, то на них. Лю Цингэ, кажется, чувствовал, как у него остановилось сердце. Они держались почти неделю, не позволяя себе буквально ничего, чтобы в последний вечер Исюань просто взял и вывалил всё. Чёрт, последний день! Им оставалось совсем немного, чтобы эта поездка кончилась спокойно и без скандалов. Родители сидели с каменными лицами. — Ну наконец вы это признали, — нарушил напряжённую тишину отец, невозмутимо отпивая чай. — Надо же, сын, не думал я, что у этого юноши окажется больше смелости, чем у тебя. — Что? — растерянно прохрипел Цингэ. — Твой отец пытается сказать, что мы и так уже поняли, что вы встречаетесь, просто ждали от вас признания, — пояснила мама. — И так и не дождались, пришлось провоцировать, — фыркнул отец. Исюань хлопнул глазами, мигом растеряв весь свой гнев. — Вы знали? — Конечно, дорогой. Пусть наши дети и думают, что мы совсем их не знаем, но это не так. И мы точно можем заметить, когда наш сын по уши влюблён, и ему отвечают взаимностью. Исюань, судя по глазам, выпал из реальности. — И что, не будет никакого скандала, что я мало того, что и правда выбрал в спутники мужчину, но это ещё и мой собственный ученик? — недоверчиво нахмурился Цингэ. Матушка рассмеялась. — Самое главное для нас — это ваше счастье. Тем более мы не врали, когда говорили, что Исюань чудесный юноша. А уж его серьёзные намерения и готовность защищать тебя — и вовсе впечатляют. Исюань, покраснев, опустил взгляд на колени. — Вы отличная пара, — усмехнулся отец. Исюань, отошедший немного, положил свою руку прямо поверх руки Цингэ, едва-заметно улыбаясь. — Спасибо. Ночевали они этой ночью наконец снова вместе, тесно обняв друг друга. Перед отъездом родители поставили на уши весь хребет, каким-то образом умудряясь посетить всех горных лордов. — Береги его и защищай, если с ним что-нибудь случится или ты его обидишь — я шкуру с тебя спущу, понял? — строго выговаривала матушка. — Почему ты говоришь это мне, ведь я твой сын, ты должна беспокоиться обо мне! — возмущался Цингэ, в нос которому практически упирался палец матери. — Исюань слишком замечательный юноша, я и так знаю, что он будет тебя защищать и никогда не обидит. “Замечательный юноша” рассмеялся, украдкой обнимая Цингэ. — Всё так. Клянусь беречь, защищать, лелеять и любить вашего сына. — Молодец, — хлопнул его по плечу подошедший отец. — Нам стоит отправляться, если мы хотим доехать до того постоялого двора до темноты. Матушка кивнула, поочерёдно обняв всех и строго наказав писать письма. — А ты сообщай, как у тебя успехи с понравившейся девушкой! Как у одного ребёнка устроилась личная жизнь я пропустила, но с тобой такой ошибки не повторю. Минъянь только тихо рассмеялась, прикрыв рот ладонью поверх вуали. — Удачи вам. Во всём, — искренне пожелал отец. Цингэ кивнул, а Исюань поклонился. Минъянь, высвободившаяся из объятий мамы, обняла и его. — И да, чуть не забыла! — повернулась матушка, будучи уже наполовину в повозке. — Жду вас вскоре с ответным визитом! Отказ не принимается. И не дав вставить и слова, они оба закрыли дверь повозки. — От нас теперь не отстанут, да? — с обречённостью в голосе спросила Минъянь. — До самой нашей смерти, а может быть и после, — вздохнул Цингэ. Ну, всё прошло намного лучше, чем они могли предположить, когда только узнали об этом визите. Они рассказали родителям про то, что их привлекает свой пол, родители приняли их, приняли даже отношения Цингэ с Исюанем и поддержали их. Всё прошло и правда прекрасно, хоть и очень нервно. Остался только один нерешённый вопрос. — Исюань, — очень спокойным голосом позвал он, наблюдая, как закрываются ворота за последней повозкой. Минъянь слегка вздрогнула от тона и поспешила уйти, даже не попрощавшись. — Шицзунь? — настороженно отозвался Исюань. — Скажи-ка мне, почему о том, что тебя очень хочет заграбастать себе Вэй Цинвэй, я узнаю от третьих лиц? Исюань нервно усмехнулся. — Я не видел смысла сообщать об этом, потому что я всё равно никогда не покину Байчжань и тебя. Лю Цингэ обернулся, мрачно посмотрев на Исюаня. Того, похоже, пробрало. — Ты. Я. Бой на тренировочном поле. Сейчас. Отрывисто заявил он, и первым ушёл вперёд, положив руку на рукоять Чэнлуаня. Исюань догнал через пару мгновений, пристроившись сбоку и весело усмехаясь. Всё возвращалось на круги своя.