***
Он не помнил, откуда он бежал. Он не знал, куда он бежит. Он чувствовал дыхание смерти и старался избежать его любой ценой. Ибо на него была открыта охота. Каждый прыжок этой твари сотрясал землю. Чёрные лапы с когтями, подобными лезвиям, стремились накрыть его. Но он ловок, быстр и так просто не сдастся. Перебирая лапками на сверхзвуковой скорости, он скрылся в кустах и затих, забившись под камень. — Киса-киса, — раздался голос свыше, и его преследователь был повержен.***
Гарри осторожно поднял на руки чёрного котёнка и тихо гладил его. Животное было не против. Мальчик уселся на большой камень, позволив котёнку удобно улечься и когтить старые Дадлины джинсы. Те всё равно были в таком состоянии, что Гарри надевал их только для работы в саду. Он как раз закончил пропалывать Петуньины цветы, и был весь перепачкан. Котёнок, впрочем, и так был чёрный, поэтому Гарри решил, что это не страшно.***
У Северуса Снейпа чесалась лапка. Нет, не так. У Северуса Снейпа чесалось что-то, чего у него по всем магическим, биологическим и даже морально-правовым законам чесаться не могло. Сидя под камнем и пребывая в некоторой прострации от перемены мировосприятия, Снейп гневно шевелил тем, чем мог шевелить. Проще говоря, для стороннего наблюдателя: у него нервно покачивались два длинных рыжих усика.* — А где твои мама и папа? — раздалось слева. — Может, они будут тебя искать. Северус Снейп развернул корпус своего тараканьего тела на голос. Говоривший был худеньким мальчиком лет десяти. Тощий, в поношенной грязной одежде, испачканной в земле, он наклонился над котёнком и в таком положении Снейп смог углядеть на лбу мальчика приметный зигзагообразный шрам. Северус Снейп от неожиданности подпрыгнул на месте. Он, правда, не был уверен, что тараканы так умеют, но он определённо не мог заорать, потому что орать было нечем. Но были лапки и лапок было много. Одна лапка всё же не переставала чесаться, и зельевар почесался о камень. Гарри украдкой огляделся и тихо прошептал мохнатому комку, мурчащему на коленях: — А меня никто не ищет… и не нужен я никому, — он ссутулился, а в глазах за круглыми очками показались слёзы. — Мои родители разбились в автокатастрофе, так тётя говорит. А дядя говорит, что они наконец избавятся от меня и отдадут в школу Святого Брутуса, где из меня выбьют всю дурь. Тихие слова, вперемешку со всхлипываниями, лились из мальчика потоком. Было ясно, что он долго держал всё это в себе. — А я всего… всего лишь не хотел упасть, когда споткнулся на ступеньках… Меня Д-Дадли тащил, а ступенька р-раз, и отпружинила, — продолжал он. — А когда я случайно тарелку разбил, и тётя начала кричать, та р-раз и склеилась… Котёнок понимающе боднул его в живот. Гарри тихо сидел несколько минут, обнимая ласковое существо, и успокаивался, стараясь не размазывать грязь по лицу. — Поттер! Негодный мальчишка, где тебя носит?! Визгливый женский голос из глубины дома со светлой черепицей заставил вздрогнуть всех троих: Гарри, котёнка на его руках, и профессора зельеварения, отходящего от многочисленных шоков. Были бы у последнего кулаки, он бы их сжал. Слишком ярко эта картина напомнила ему собственное безрадостное детство. За магию его колотил отец. — Иду, тётя Петунья! — громко ответил Гарри, и аккуратно снял с себя временное утешение. — Я не могу тебя оставить, — прошептал Гарри с такой горечью, что у Северуса всё сжалось. — Дадли с ребятами тебя замучают. Беги, пушистик. Гарри побежал в дом. Пушистик, что-то вспомнив, побежал к камню, под которым пряталась недавняя добыча. Северус Снейп инстинктивно побежал куда-нибудь, а получилось под машину.***
С криком, которому бы позавидовали раненые русалки, профессор зельеварения подорвался с дивана и стукнулся лоб в лоб с лысой головой домовушки. Та пискнула, в одно мгновение отпрыгнув от него, и несколько раз побилась головой об пол. — Ликки не хотела тревожить профессора Снейпа, Ликки хотела проверить, всё ли с ним в порядке, профессор кричал во сне, — она прорататорила на одном дыхании. — Кувшин воды, — хрипло попросил Северус, потирая лоб. Получив желаемое через пару мгновений, он долго и жадно пил. Его съедало похмелье и чувство вины. Снейп посмотрел на пустую бутылку из-под виски на столике, и витиевато выругался, красочно и метко окрашивая словами увиденный им бред. А затем вынул травинку из волос и тоненько, как третьекурсницы при виде боггарта, завизжал. После окончания сего перфоманса профессор зельеварения вспомнил, где у него лежит антипохмельное зелье, принял его и сел ждать, гипнотизируя травинку. Травинка не исчезала. Более того, теперь она стала ему очень знакомой. Профессор зельеварения вспомнил, что бутылку ему советовал Долохов, и наказал Ликки вернуться к нему с огуречным рассолом. Рассол травинку не рассеял, но снял тошноту. Тогда профессор зельеварения поклялся исправиться, и с этого момента приглядывать за Гарри. Он не будет видеть в нём Джеймса. Он будет видеть в нём мальчика, которому Лили дала жизнь. И заберет от маглов его тоже он. И пить маггловский старый виски сомнительного качества он не будет ни-ког-да.