Наш сын нужен всем, но не нам

      Из-за поворота выруливает пафосная темноволосая девушка, от ухмылки которой передёргивает, ведь она чувствует своё превосходство. Яркий жёлтый чемодан покорно катится следом, удерживая в себе большое количество нарядов этой дамы. Сама же девушка, в брендовом платье и с гулькой на голове, явно кого-то выискивает. Резко её взгляд останавливается на молодом человеке, который листает ленту Инстаграма в своём телефоне. Ускорив шаг, шатенка быстро преодолевает расстояние между ними и кидается на шею парня. Она обнимает его, расцеловывает порозовевшие от смущения щёчки, оставляя на них следы от матовой красной помады. Тот, в свою очередь, всё сильнее прижимает к себе, будто сейчас раздавит эту хрупенькую статуэточку. Сложно назвать иначе это тело: ярко выраженные ключицы, скулы, ни лишнего грамма жира. — Как же я скучал, — шепчет над ушком девушки, а после отстраняется, осматривая с ног до головы. Как же она изменилась с момента их последней встречи: новый стиль одежды, наконец-то вернула натуральный цвет волос, даже сменила форму ногтей. А ведь это всё из-за одного только человека, которого даже нет рядом. — Перестань, — махнула рукой. — Мы часто созваниваемся, а разжалобить меня и заставить вернуться в Россию у тебя не получится, — пригрозила пальчиком, нахмурившись, на что парень поднял руки в знак поражения. — Ты прям возмужал, — пухленькие губки растянулись в улыбке. — Новый парфюм? — Уточнила, прислушиваясь. Даже в сотне смешавшихся ароматов она отыщет до боли знакомый. Свой. Родной. — Да, решил разнообразить, — улыбнулся в ответ. Ему приятно, что дорогая ему девушка заметила и оценила. Это важно. — А где малыш? — Наконец опомнился, оглядываясь по сторонам. Шатенка лишь спокойно обернулась назад. Пред ними предстал высокий русоволосый парень, крепко держащий на руках ребёнка. Они вели какой-то слишком занимательный диалог, поэтому не заметили стоящую парочку. — Как? — Непонимающе обратился к девушке. — Что он здесь делает? — Полное недоумение от происходящего. — Случайно встретились на ленте выдачи багажа, — ответила равнодушно, будто в этом нет ничего удивительного. — Этот балбес забыл, как выглядит его чемодан, — хихикнула с рассеянности их общего знакомого. — Как обычно, короче, — засмеялся в ответ и положил руку на плечо парня, который только-только подошёл к ним с ребёнком. — А ну-ка, дай мне сюда племянника, — протянул вперёд руки, ожидая, когда малыш сам к нему переползёт. Тот с удовольствием перелез на руки к дяде, крепко уцепившись за шею. — Какой ты уже большой, — свободной рукой приобнял мальчишку, который на него растерянно косился. — Он плохо понимает по-русски, — пояснила мама, поправив чёлку Дани. — Почему? Вы оба русские, какого чёрта ты не можешь его элементарному «привет» научить? Что за тупая позиция? — Снова тема, из-за которой они ссорятся. Зачем ребёнку в другой стране «лишний» язык? Софа искренне надеется, что через пару недель всё наладится, и она с сыночком сможет спокойно вернуться домой, ведь Майк сегодня же начнёт решать все навалившиеся проблемы. — Я ведь не могу с ним даже поговорить из-за этого нормально, у нас языковой барьер. — Что я тебе могу на это сказать? Учи английский, — хмыкнув, схватила ручку чемодана и пошла вперёд. Эта характерность Софы никогда не давала кому-то спокойно жить. Она очень тяжёлая: упрямая, слишком прямолинейная. Может поэтому от неё и «сбежал мужик»?       Слава в ступоре постоял пару секунд, а затем, похлопав глазами, молча вернул племянника Паше. Парень быстро подхватил ребёнка и заулыбался ему, чтобы тот не понял, что что-то идёт не так. Вспоминать школьные знания оказалось гиблым делом, так как уроки второй группы по английскому он благополучно не посещал и искренне радовался за беременную учительницу. — Where is mommy going?, — настороженно спросил малыш, наблюдая за двумя удаляющимися силуэтами в виде мамочки и дяди Славы. — Wants to see Slava's car asap, — пожав плечами, выдохнул. Спасибо англоязычным фильмам за то, что хотя бы с этой задачей он справился. — С тобой вообще когда-нибудь возможно выиграть в споре? — Догнав, Слава взял сестру под локоть, смотря, как та отрицательно мотает головой. — Ты стала ещё хуже после… — После чего? — С психом одёрнула руку и остановилась, пожирая парня взглядом. Она буквально метала искры от ярости, потому что тот вновь заикнулся на эту запретную тему. — Соф, ты не совсем так поняла, — попытался оправдаться, но ему снова не дали договорить. — Этот урод полностью сломал меня, оставив с ребёнком на руках, — эмоционально всплёскивает руками, но после будто опоминается, что находится в людном месте, ещё и будучи не мало известной. — Нашим «любимым сыночком», Слава, — голос совсем казался загробным. Она будто умерла в тот день, а сейчас просто продолжает существовать. Братья и друзья собирали жизнерадостную стюардессу Софочку по кусочкам, но некоторые детальки так и не нашли, поэтому прежнюю Ронжину не вернуть.       Брат провёл семейство к своей дорогой машине, уложил чемоданы в багажник, посадил девушку на переднее сидение, а после, дождавшись прихода Пашки (ещё одного дяди) с ребёнком, скомандовал им «прыгать» назад. Олди пристегнул малыша и взял за крошечную ручку. Даня с восторгом рассказывал о своём недавнем походе в океанариум и неожиданном открытии, что акула не опаснее дельфина. Пусть Киселёву и было сложно переводить каждое слово племянника, но смысл он однозначно понимал. — Билеты сейчас дорогущие, — тихонько подметила Софа, чтобы её услышал только брат. Она не хотела отвлекать малыша или Пашу от диалога. Похоже, что они нашли друг друга, ведь парень, в ответ, делился своими знаниями о морских жителях на ломанном английском и неловкими пантомимами, вызывая смех мальчишки. — С каких пор тебя это парит? — С усмешкой спросил Славик. Девушка никогда не считала деньги, да и билеты стюардессам в её авиакомпании раз в год бесплатно, остальные по большой скидке. — Просто люди не могут из-за этого часто летать, — задумчиво ответила шатенка, смотря в окно. Пейзажи улочек Москвы, которые они проезжали, быстро сменялись, поэтому рассмотреть все изменения было невозможно. — А ведь кто-то мечтает мир посмотреть, но не может, потому что дорого. — Тридцать тысяч — это много? — Недоумевающе поинтересовался брат. — Стоп, только не говори, что больше не работаешь стюардессой… — Зато больше времени провожу с ребёнком, — пыталась аргументировать. — Ну и кто ты? — Грозно посмотрел на неё, выжидая ответ. — Это разговор не для машины, — нервно сглотнула, смотря в зеркало заднего вида на засыпающего сыночка. — Как у тебя дела, Пашка? — Уже громче и веселее спросила у родственника, повернувшись к нему вполоборота. — Да всё прекрасно, — улыбнулся, изучая лицо девушки. А ведь она заметно похорошела с их последней встречи: просто куколка. Именно он подхватил её практически безжизненное тело на руки, быстренько покидал тёплые вещи в чемодан, в такси посадил на свои колени и прижал к груди, пытаясь защитить от окружающего мира. Именно он вытаскивал её из кровати, заставлял заниматься делами, ухаживать за собой, когда собственное тело вызывало отвращение от наетых в своё время батончиков, мороженого, удачно запитых брендовым алкоголем. Он, больше никто, вытащил её из затяжной депрессии и вовлёк в разгульную жизнь, от которой она сейчас пытается бежать как проклятая уже даже не ради себя, ради любимого сына, но получается лишь влипнуть ещё больше. А он что? А он просто хотел, как лучше. — Приехал погостить на недельку, — прокашлялся, понимая, что это одна из самых болезненных тем. — Где жить будешь? — Уже более сухо поинтересовалась, разглядывая свежий маникюр. Горькая обида, смешанная с благодарностью. Иногда нужно вовремя остановиться, не идти до конца. К сожалению, Пашок с этой тонкой гранью не знаком. — Да номер сниму, — пофигистично пожал плечами. — А вы у Славочка? — Раз уж речь об этом зашла, то… Соф, вам тоже придётся пожить в гостинице или у Маси, — встрял брат, шокировав такой новостью. Сестра рассчитывала на другой расклад. — Мы обязательно будем вместе тусить, буду забирать Даньку, но жить у меня не получится. — И почему же? — Скрестила руки на груди, дожидаясь ответа. — Я живу не один, — сообщил на выдохе, морально подготавливая себя к разносу, но тишина нагнетает. — Это Даша, моя девушка. Мы встречаемся уже два месяца, я хочу вас познакомить, — выпалил, кидая взгляд на старшую сестру через зеркало. — И ты её действительно любишь? — Люблю. — Тогда я буду только рада, если ты будешь счастлив, — потрепала братика за плечо. — Береги её, если видишь с ней будущее, — тепло улыбаясь, посоветовала и углубилась в кресло. — Паш, а давай завтра съездим в аквапарк? — Предложила, копаясь в телефоне, чтобы сообщить Майку о прилёте. — Я с удовольствием, — воодушевился молодой человек, смотря на спящего кроху. Ну и как можно не любить эту заю? Надув пухленькие губки, малыш морщится, видимо, от плохого сна, время от времени отмахиваясь маленькими ручками. — Ему постоянно снятся монстрики, — тяжело выдохнула, объясняя такое поведение. — Я сводила его к куче психологов, это всё бесполезно, ничего не помогает. Даже сейчас, казалось бы, масса положительных впечатлений, но что-то тревожит. Он не делится со мной переживаниями, как бы не просила, — поворачивает голову на брата, будто выжидая какой-то помощи. — Он же всё чувствует, — поправляет Дане залезшую на глаза чёлку и берёт на ручки, так как уже приехали, после чего ловит недовольный взгляд Софы на себе. Знает же прекрасно, что сам виноват в происходящем, но будто специально давит. — Что чувствует? — Хитро прищурилась. Ну, давай, скажи, признай, что тоже в этом участвовал. Выдай себя, урод. Перед Славой всё равно придётся объясняться, рассказывать горькую правду, так что терять нечего. — Ты нервничаешь, он вместе с тобой на подсознательном уровне. Пусть Данька и маленький ещё, но далеко не глупый, понимает уже, что что-то идёт не так. Знаешь, вряд ли ему нормально, когда «стая» амбалов врывается в его дом и кладёт маму на пол, угрожая. — А почему какая-то компашка мужиков вламывается в твою квартиру, моим самым родным и близким грозит опасность, но узнаю я об этом только сейчас? — Вмешивается Слава, яростно размахивая руками. Он в полнейшем шоке, ещё не до конца осознаёт масштаб истории, в которую влипла сестра, однако уже в тихом ужасе.