***
— Эцио, смотри какая прелесть! — Леонардо так по-детски подбежал к прилавку и начал размахивать вокруг него руками, что ассассин захотел снять капюшон на людной улице, чтобы получше рассмотреть, — она прекрасна, правда? Оказалось, что он увидел небольшую деревянную куклу на шарнирах. Эцио решил, что хорошо, что он не снял капюшон, иначе Леонардо непременно бы обиделся, посмотрев на его лицо. — Ты не купишь мне ее? Я… Э-э… Забыл деньги в сумках, — просьба прозвучала так просто, а лицо в веснушках сделалось таким невыносимо хорошеньким, что Эцио решил, что он, конечно, купит ему. И нисколько не попросит потом денег. Это его подарок для Леонардо…***
— Merda! — Эцио только отошел от новой мастерской Леонардо в Венеции и так смачно выругался, что дамы на улице отшатнулись, — где была эта кукла? Если бы не воришка, который отвлек его от покупки, то все было бы иначе. Сейчас он помог бы Леонардо устроиться на новом месте, они бы поговорили, а потом, как знать… А пришлось отмазаться поимкой Барбариго, чтобы найти эту куклу, пока ее не купили. И пока Эцио не забыл, в какой лавке она стоит.***
— Эцио! Рад тебя видеть… так скоро. Что-то случилось? — Леонардо отошел от двери, чтобы впустить его. Сначала Эцио отказался зайти к нему, а прибежал уже меньше чем через час. Да еще в таком взволнованном виде, — что? — Леонардо! — громогласно и торжественно начал ассассин. Потом замолчал и, поразмыслив, стянул капюшон. Художник, на всякий случай, тоже принял взволнованный вид, хотя хотелось съязвить и спросить, что Эцио успел напиться за это время. — Леонардо! — снова начал он и снова замолчал. В воздухе повисла некоторая неловкость, Эцио отвел глаза и почесал затылок. — Да, Эцио, я тебя слушаю, — Леонардо начало становиться любопытно, что же Аудиторе не решается сказать. Он бы, пожалуй, даже поразмыслил над этим и предложил несколько вариантов начала, чтобы подтолкнуть объяснение, но тут же отпрянул в сторону и напрочь забыл об этом. — Эцио, что ты делаешь?! Эцио резко упал на одно колено и перехватил его ладонь: — Леонардо! Я решил, что в знак нашей дружбы, и в благодарность за все, что ты для меня делаешь, я обязан что-нибудь сделать и для тебя! Если бы… Если бы не этот вор, который отвлек меня на рынке, то я сделал бы это раньше, но… Словом, это для тебя! — он вынул из-за пазухи небольшой сверток из красной расшитой ткани и протянул вперед. Леонардо покосился на ладонь, которую Эцио трепетно держал, и опасливо взял свободной рукой сверток. Внутри лежала та деревянная кукла, которую он только что видел на рынке. Dio mio, он бы и не вспомнил про нее, если бы Эцио сейчас не пришел! Мало ли безделушек на свете? Но жест был трогательным и каким-то искренним, несмотря на неожиданность. — Ох, не стоило… — лицо Эцио грустно вытянулось, поэтому Леонардо поскорей исправился, — но благодарю, я тронут твоей заботой. Ему на самом деле было жутко приятно, что тот вернулся в город и нашел куклу ради него. Однако Эцио, похоже, такой ответ не убедил, поэтому он кивнул, поднявшись с пола, натянуто улыбнулся и вышел из мастерской так же неожиданно, как и пришел.***
Глашатаи уже объявляли ночное время и призывали всех разойтись по домам, когда Эцио с крыши соседнего дома наблюдал за окнами мастерской. В тусклом свете был виден силуэт ходящего туда-сюда Леонардо с какими-то предметами в руках. Даже в ночное время он чем-нибудь занимался. Эцио вдохнул и спрыгнул вниз на землю. Сначала он хотел постучать в дверь, но решил, что если залезет через окно, то скорее застанет Леонардо врасплох, сделает задуманное и убежит. Чтобы не пришлось краснеть и объясняться. Эцио был упрямым ухажером, если не сказать дотошным, а с таким непонятным объектом воздыхания — тем более. Он залез на стоящие рядом ящики и уцепился за подоконник. Подтянувшись, постучал в середину окна и замер. Внутри послышалось шуршание, и через минуту окно открылось. — Эцио! — Леонардо выглянул вниз в одной рубахе, видимо, готовясь отойти ко сну, прежде чем его отвлекли, — Что ты здесь делаешь? Спускайся вниз, я сейчас открою… — Эцио перехватил его руку, чтобы тот не ушел, и подтянулся в окно. Молча, он достал из набедренной сумки еще один сверток, на этот раз в золотистой ткани, всунул в руки ошалевшего Леонардо. — Я подумал, вдруг тебе еще понадобится, — Эцио довольно осмотрел художника. Обычно он видит его в полном обмундировании, даже с береткой на голове, а сейчас он стоял перед ним в просторной рубахе и коричневых тонких штанах. Захотелось обнять его, прижать к себе светлую голову и не уходить отсюда. Но еще больше пугать не хотелось, поэтому Эцио развернулся и прыгнул вниз на улицу. Леонардо развернул сверток и увидел еще одну такую же куклу. — Эцио! Эцио, постой! — он выглянул вниз, но улица уже была пуста.***
Обычно к Леонардо в мастерскую приходило много людей. Соседи, да и просто жители города, приходили к нему для того, чтобы заказать картины и чертежи или починить что-нибудь, просили помощи или просто заходили поговорить по душам. Он быстро находил своим поведением знакомых, а взрослые и пожилые дамы обожали общество молодого талантливого и вежливого человека. Сегодня к нему пришла на редкость красивая девушка, чтобы узнать, может ли он сделать ее портрет. Конечно, Леонардо не мог не узнать всех подробностей, поэтому пригласил ее внутрь и предложил выпить вина и обсудить, что же она хочет видеть. — Ну, раз мы обсудили детали, — продолжала Лиза (как ее звали, Леонардо поинтересовался в первую очередь), — расскажите же мне, как вы оказались здесь, в Венеции. Леонардо приободрился, вдохнул посильнее, чтобы начать захватывающую историю своего переезда, как вдруг в другой комнате что-то хлопнуло. Один, второй раз. Он извинился и поднялся, чтобы посмотреть. Первой мыслью было, что Эцио решил вернуться. После того ночного визита он ни разу не объявлялся, а город так и гудел от вестей об очередном убийстве, поэтому беспокойство за него нарастало. Оказалось, что хлопала открывшаяся створка у окна. Леонардо подошел к ней, чтобы закрыть, но увидел, что на подоконнике что-то стоит. Там вместе, держась за руки, стояли еще две деревянные куклы.***
Эцио не думал, что его дела в Венеции затянутся так надолго. Иногда приходилось возвращаться аж до Монтериджони, а потом обратно, потому что убийства все не заканчивались и не заканчивались. Еще больше его смущала та тишина, которую он проронил между собой и Леонардо после своих выходок. Он понимал, что поступает глупо, скрываясь и вручая ему одни и те же подарки, но, делая одно, приходилось делать второе. Часто ли ему приходилось чувствовать себя так глупо, привлекая чье-то внимание? Вся его жизнь состояла из того, чтобы привлечь к себе внимание, но так смущаться не приходилось ни с кем рядом. Ноги принесли к мастерской Леонардо по делу. Ему нужно было что-то придумать с узнаваемостью в городе — приходила мысль о карнавале, который скоро начнется, но у Эцио не было маски, и выторговать ее тоже было опасно, потому что продавцы находились на самых видных местах в городе. Он помялся у входа, но долго задерживаться было нельзя — патруль уже приближался, поэтому Эцио постучал в дверь и прижался к стене. Леонардо открыл почти сразу и, не спрашивая, запустил его внутрь. Он выглядел как-то измученно и вопросительно посматривал. В воздухе повисла тяжелая тишина. Эцио потерял заготовленную речь и уже мысленно проклял себя за то, что снова пришел, подвергнув друга опасности, что решил начать эту историю с куклами, что… — Эцио, — Леонардо подошел к нему вплотную и откинул капюшон с головы, — спасибо за твои подарки, я правда очень и очень это ценю, — он приподнялся на носочках и бережно поцеловал Эцио в губы.