Старая фотография

      Обработав раны, кошка оперла голову на руки. Она устала. От всего. От Ордена, который возомнил себя… главным? Наверное. От постоянного «бегания», пряток. Ей хотелось остановиться, закричать «Хватит!» Однако нельзя. Поймают, обвинят во всём, чём только можно и нельзя. Хорошо хотя бы, что Серафим помогает и не сдаёт, если на глаза попадается. Красная панда был всегда добр с хранителями, был другом Стара и Глитча.       Встав со старого диванчика, на котором часто сидели учителя, подтрунивая друг друга, Марианна направилась в сторону двери. Ей нельзя надолго останавливаться здесь. Даже в Межпространство эти крысы могли проникнуть. Житья от них нет. Правду говорят, что они чиновники. Пафоса много, а толку — меньше фиги.       Девушка проходит рядом со старой деревянной тумбочкой. Взгляд цепляется за перевёрнутую вниз фотографию. Приостановившись, фурри берёт рамку в руки и разворачивает к себе изображение. Как давно это было. Ей было где-то 10 или 12 физических лет. Уже и не помнится. Они тогда пошли в один из миров, где не было всяких невероятных существ, поэтому пришлось оборачиваться людьми.       На фотографии на переднем плане была девочка с короткими русыми волосами. Правый глаз прикрыт, а второй своей голубой радужкой устремлён на камеру. Рядом, чуть позади, стоит учитель. Стар. Этот хранитель был одним из известнейших в мирах, потому что своим прибытием перевернул всё с ног на голову, не просто победив артблоков и разрушителей, но и устроив бунт в сторону некоторых законов.       Парень был блондином с длинными волосами, закреплёнными в низкий хвост и только появившейся бородкой. Тогда его еле уговорили одеть что-то помимо своего излюбленного детского пончо, поэтому на нём была чёрная блузка. Помнится, хранитель тогда никак не ожидал от любимой Маны того, что она подскочит к нему и попробует сфотографировать, поэтому и лицо запечатлелось на снимке соответствующее. Он не улыбался, лишь был глубоко удивлён. Его ярко-фиолетовые, неестественные для человека глаза были устремлены на Марианну.       Они такими и остались на том фото. Улыбающаяся «Мана» и удивлённый «Звёздочка».       Вытерев подступившие слёзы, кошка кладёт изображение на тумбочку, опять же повернув его фотографией вниз. Возможно, когда она захватит с собой сумку, она возьмёт этот кусочек памяти. Нет, это не только память. Это жизнь. Это наставления «отца». Это постоянное касание пальцами чувствительных ушей. Это сказка на ночь и мягкая улыбка на всё. Это тёплые объятия и невысказанное слово «люблю». Это тепло от, вроде бы, скелета, но оно ведь не зависит от наличия кожи. Это тепло души. Тепло Цветка Папоротника.        — Я найду тебя, — шепчет, прикрывая рот рукой. — Найду. Я уверена, ты жив. Уверена, мы вновь будем вместе. И никакой Орден нас не разлучит вновь. Будем опять играть с Глитчем. Опять соберёмся вместе на Новое исчисление. Я хочу вновь полетать вместе с тобой, Стар, а не бегать от этих… дурашек, — смешок, полный грусти.       Вытирая слёзы, она уходит из домика. Ей надо идти дальше. Ей надо найти Учителя. Марианна верит, что её любимый Звёздочка не мог погибнуть. Орден не посмел бы так поступить, несмотря ни на что.

Однако, если они так поступили, то лишились далеко не одного Хранителя…