Попала

Сон прервал громкий стук в дверь и чей-то крик. Что именно кричали, я разобрать не могла: мозг отказывался работать, поэтому в ушах шипело и звенело, а глаза закрывались обратно. Через время, которое показалось мне одним поворотом в кровати, в дверь снова заколотили. — Вставай, ненормальный, уже начало десятого, — кричал, видимо, Дадли. Я поморщилась, перевернулась на другой бок и закрыла уши руками. Всего второй день, а любимая семейка уже достала! За стеной раздался грохот, будто кто-то пересчитал все ступеньки пустой башкой, и на десять минут настала блаженная тишина (ну, относительная, потому что снизу все же постоянно слышались голоса), прерванная звуком скорой помощи. Уж тут я встрепенулась. Судя по звукам, в гостиную вошли врачи, Дадли хныкал, а тетя причитала о чем-то. Я быстро переодела майку и несмело вышла из комнаты. — Все хорошо, сыночек, доктор вылечит твою головку, — щебетала Петунья. Я выглянула с лестницы: врачи уводили кузена к машине, а тетя бежала следом. Мне даже стало жалко ее, настолько испуганным выглядело худое лицо. В голове некстати пролетали мысли из самого гадкого в мире сна, а именно, обо всех унижениях и оскорблениях из жизни Гарри. Неудивительно, что я проснулась злой и… выместила все это на попавшим под горячую руку Дадли? Как еще объяснить, что он свалился с лестницы, находящейся за два метра от моей двери. Щеки сначала залило краской, потом намазало белилами, а сердце отправилось в скачки на быке. Я юркнула обратно в комнату, чтобы не попадаться на глаза Петунье, и продумывала, стану ли убийцей, если кузен нечаянно скончается в больнице. — Какая-то неприкольная магия, — сказала я в пустоту. Хотелось контролировать свои силы или хотя бы ощущать их, а все, что я делала с помощью волшебства, происходило непроизвольно и никак не чувствовалось: ни внутренней волной, ни покалыванием в пальцах или других местах. — Как думаешь, какова вероятность, что дядя Вернон поскользнулся, дверь была открыта, а Дадли сам навернулся с лестницы? — спросила я у Хедвиг. Та посмотрела на меня взглядом, который явно говорил: «Ты че, тупая, или как. Нолик вероятность. Привыкай, это волшебство, детка». Я достала совиный корм и насыпала на ладонь. Хедвиг вылетела из клетки и пристроилась на предплечье, поглощая еду. — Почему из нас двоих каким-то рабом ощущаю себя я? — вылетел сам собой риторический вопрос, когда сова повернулась ко мне попой, будто показывая: все, что ее интересует — это корм, и мое нытье она слушать не намерена. Левой рукой я развернула книгу про магических существ, в которой еще вчера обнаружила красивые рисуночки. Впрочем, хватило меня на пару строк, потому что описания существ были нудными и совсем неинтересными. Вообще, я с трудом представляла будущую учебу в Хогвартсе, ибо в прошлой жизни особой тягой к знаниям не отличалась и была тем самым выезжающим на списывании и хитрожопости учеником. А для того, чтобы списать на уроке про магию, нужно знать минимум заклинания списывания. Вообще, как могло бы показаться, получив магические книги, человек будет изучать их, открыв рот от восхищения. Но, по сути, они были обычными учебниками с одной нудной теорией. И для того, чтобы ее выучить, надо было перечитывать все по двадцать раз, а к этому меня жизнь не готовила. Плюс ко всему, книги были за пятый курс (как в итоге выяснилось), а это тоже самое, что пытаться объяснить тригонометрию первокласснику. А практика… Хедвиг доела корм и слетела с моей руки на спинку стула. Я задумчиво посмотрела на шкафчик со всякой ерундой. Свеча нашлась быстро, толстая и не очень длинная, она была поставлена на прикроватную тумбочку, вынужденная терпеть мой пронзительный взгляд. Я щурилась, напрягалась, расслаблялась, представляла, медитировала, вздыхала, злилась, кряхтела, мычала и получала лишь насмешливые взгляды Хедвиг. Воск будто окаменел, фитиль никак не хотел зажигаться. С каждым разом мне казалось, что все произошедшее и правда череда совпадений. После очередного страдальческого вздоха и серии ноющие-пищащих звуков, Хедвиг подлетела к свече, ухватилась за нее лапами и скинула на пол. Я вздохнула. Магия спала где-то в мизинце на левой ноге. Зато уж кто точно не спал, так это голод. Приоткрыв дверь, я выглянула в коридор и прислушалась. В доме стояла тишина, разбавляемая лишь тиканьем часов в гостиной. Я спустилась по лестнице, заглянула на кухню. Похоже, тетя Петунья уехала с Дадли на скорой, оставив дом на растерзание ужасного мага. На самом деле я одновременно сочувствовала Дадли и дико завидовала. Ведь у него были любящие родители. Пусть злые и жестокие с остальными людьми, но готовые на многое ради сына. Я потеряла тех, кто любил меня всем сердцем, и теперь расстраивалась и злилась, не зная, чем заполнить образовавшуюся пустоту… Ну, для начала едой, потому что бекон в холодильнике выглядел очень привлекательно. Я не по-американски жарила бекон с картошкой, пялясь на огонь в конфорке. Все вокруг раздражало, хотелось обматерить Дурслей, себя, дом, волшебство и весь мир. Пять стадий принятия явно не работают, потому что я застряла между отрицанием, гневом и депрессией, при этом пытаясь мыслить позитивно. Позитивно блядь. По-зи-тив-но. На каждом слоге я била ладонью по столу, но это не прибавило радости в глазах. Пожалуй, плакать над сковородкой с картохой и мяском — то самое, что я никогда не делала, и судьба явно решила это исправить. Когда завтрак был готов, я уже успела выплакать всю воду из организма и трясущимися руками пила из стакана. Вначале я думала возвращаться в комнату, но она тяготила и сковывала меня, и единственной отрадой в четырех стенах являлась Хедвиг. Сова была еще одной загадкой, которая интересовала меня все больше и больше. Конечно, половину ее эмоций я придумывала, но, могу поклясться, иногда она и правду будто меня понимала. Не говоря о поведении, которое не присуще птицам. — Господи, если ты окажешься анимагом, я тебя при… я сама прикончусь. Бормоча под нос, роняя слезы на футболку и надеясь, что Гарри не дрочил при Хедвиг, я поедала завтрак. Когда тарелка опустела и живот наполнился, навалилась дикая усталость, из-за этого посуда мылась медленно и то и дело норовила выскользнуть из рук. Я поднялась в комнату, окончательно подавленная. Хедвиг не было видно, скорее всего, она решила полетать по городу. На улице шумели машины, а в моей голове стояла зловещая тишина. В гостиной висел календарик, и обозначенная в нем дата, одиннадцатое августа, не очень меня обрадовала. Это означало, что через двадцать дней между душевными страданиями мне придется выкрадывать время на учебу. Я открыла ящик в столе и, покопавшись, вытащила детский паровозик. У него были закрытые кабинки, но при желании можно было снять крышу. Она открылась со щелчком, являя взору маленький ключик. Он сразу же был окрещен «ключиком к моей беззаботной жизни», ибо даже если я вылечу из Хогвартса, то с кучей денег смогу жить где-нибудь у моря, попивая мартини, ну, или хотя бы в хрущевке на окраине Москвы и купаться в ролтонах. Кто знает, может в книгах преувеличили наследство Поттера. Я положила ключ обратно и задвинула ящик. На столе лежал план действий в чужом мире после смерти. Что там? Учиться, качаться и строить по линеечке Дурслей, да?