Попала

— О Мерлин! — Гарри? — Отойдите! — Их двое! Первое, что я услышала, когда упала мешком на землю, ударившись затылком. На землю, а не в воду или болото! Слова других людей смешались в один голос, но не вызывали неприятных ощущений. Узел в животе резко раскрутился, все естество пронзило облегчением, после которого силы будто испарились, растаяли, уступая место вселенской усталости, когда организм понял, что больше не нужно бороться за жизнь. — Что с ним? — спросил незнакомый человек голосом, полным паники. Звук был все еще очень далеким, пробивался будто сквозь толщу воды. Я больше ощущала дрожь, сотрясающую тело от холода и адреналина, и грязь в носу. В голове все перепуталось, мысли пока не могли оформиться, мозг не понимал, что произошло, только беспокойные голоса дарили чувство безопасности. — Эскурсо! Ощущение чистоты было очень приятным, потому что грязь, наконец, испарилась, можно было поднять веки и уставиться в серое небо. Оно поглощало, затягивало и казалось невероятно красивым сейчас, облака застыли, не двигались, или это время затянулось, чтобы я запомнила момент спасения на всю жизнь. — Альбус, нужно что-то сделать! — воскликнула… «Да, это Молли Уизли, — отметило воспаленное сознание, — а я в Хогвартсе в окружении знакомых и друзей». Мозг только сейчас начал переваривать произошедшее, опускаясь с седьмого неба к мыслительному процессу. Меня только что. Спас. Снейп. И судя по кашлю рядом (который я совершенно не замечала до этого), звучащему не первую секунду, и тому, как что-то в ладони дергалось, успел еще склеить наши с Малфоем руки, чтобы вытащить обоих. Если бы физическое состояние было получше, то сейчас я бы просто целовала траву и обнималась со всеми, до кого дотянусь, но тело после всех приключений все еще хотело отдыхать. — Он жив! Гарри, ты меня слышишь? Запоздало пришел страх. Только что я почти столкнулась со смертью, она уже буквально положила руки на плечи и начала напевать колыбельную на ухо. От этого сердце, успокоившееся ненадолго, глухо застучало с утроенной силой. Господи, как же близко я была! Как близко были Пожиратели, максимум в двух сотнях метров! Если бы мне повезло меньше, если бы они оказались чуть более проворны и чуть менее безумны, а Снейп немного бесчеловечнее, то я бы просто умерла. Я затряслась, выгнулась. Кажется, все напряжение, накопленное за последние дни, собралось в точке между глаз, безжалостно надавило, вызывая слезы. Свет вялого солнца заслонила взлохмаченная голова. — Гарри! Я загнанно задышала, хватая ртом воздух, чтобы не задохнуться от рыданий, и чувствовала, как глаза болят то того, что я распахнула их слишком сильно, чтобы видеть окружающий мир, сосредоточится на нем, чувствовать себя живой, абсолютно живой! — Гарри, солнышко, что этот ублюдок с тобой сделал… В глазах мужчины, склонившегося над моим лицом и уже придерживающего голову над землей, стояли слезы. Его голос был настолько хриплым, искренним и нежным, что я застонала от нахлынувших чувств, которые не могла выразить никаким другим движением или словом. От этого звука прошлись мурашки по коже. Обычно стоны ассоциируются с сексом, но сейчас мне самой было страшно от того, как громко, отрывисто и надорванно вышло, будто слово не смогло вырваться из горла, перемололось, перекрошилось в нем и вытолкнулось набором звуков. «Солнышко». Я точно не ожидала, что Сириус Блэк, а только у него могли быть такие черные вьющиеся волосы, скажет когда-нибудь что-то подобное. Кашель рядом не прекращался, и другой голос рявкнул: — Блэк! Тут Пожиратель! Оттащи Поттера! Сириус прижал меня к себе своими теплыми руками, наверно, пытаясь защитить от опасности, и я просто тряслась в его объятиях, захлебываясь от рыданий, все еще широко открытыми глазами в упор глядя на ткань его черной одежды. Вряд ли Люциус мог сейчас сделать хоть что-то, но это было так мило, так по-домашнему, что я изо всех напрягла отмерзшую уставшую руку, чтобы обхватить ей Блэка. — Они склеены! Ладонь, скрепленная с Малфоевской, наконец обрела свободу, маленький портключ тут же выскользнул из нее, по одежде прошлась волна тепла, высушившая холодную воду. Согревающие чары принесли боль в отмороженные ноги, из-за чего я замычала и заерзала. Сириус как заведенный шептал: «Гарри, Гарри, Гарри». Я поймала себя на том, что чувствую себя немного виноватой за то, что была в опасности и заставила его волноваться. Конечно, похищение — это не та вещь, которую можно предусмотреть, но все равно было больно чувствовать, как Сириус переживает. А ведь он даже почти не знал Гарри… Мне была удивительна его безусловная любовь к ребенку умершего друга. В том плане, что она действительно импонировала и прибавляла пятьдесят очков Гриффиндору. — Разберемся с Люциусом позже, — сказал достаточно отрывисто и сухо, определенно, Дамблдор. — Гарри, ты перетерпишь трансгрессию? Я промычала что-то, хотя вряд ли этот звук можно было вообще определить как положительный или отрицательный ответ. — Бедный, — дрожащим голосом сказала на фоне Молли. — Что с ним сделал этот монстр. — Не трогайте меня! Я жертва! — взвизгнул рядом Малфой вполне живенько, но услышать ответ не удалось, потому что Дамблдор трансгрессировал. Чувство было неприятное, но не отвратное. Главное, что меня не вырвало и даже не выплюнуло где-то над землей лицом вниз. Вначале даже показалось, что ничего не изменилось, просто закружилась голова, потому что Сириус все так же оставался совсем близко, но воздух потеплел, холодная земля сменилась полом. Значит, Дамблдор перенес сразу троих. — Быстро на кровать! — скомандовала Помфри. — Что произошло? — Понятия не имею, — ответил Дамблдор. Речь директора отличалось от обычной, она звучала резче, не растягивалась, как жвачка, и не лилась медленно, как горячий шоколад. Я все еще была слишком в шоке, чтобы как-то реагировать, просто ревела, ковыляя с Сириусом до кровати. Все закончилось. Закончилосьзакончилосьзакончилось. Теперь вокруг тепло, рядом одеяло, Сириус, Дамблдор, защита Хогвартса, где-то ходят или ждут позволения войти в медпункт Рон и Гермиона. — Отойди, Блэк, — как только моя голова коснулось подушки, попросила ведьма тоном, не терпящим возражений. И когда ее успели познакомить с Сириусом? — Он был весь в грязи… — продолжил Дамблдор. Я таращилась на знакомую комнату, чувствуя лихорадку и холод напополам с жаром, и видела, что лицо директора непривычно сосредоточено и озабочено. Он смотрел на меня, вызывая странное чувство. — …и не мог двигаться и говорить, почти не реагировал на присутствующих. — Тихо, Гарри, все хорошо, ты в безопасности, — наклонился ближе Сириус, поглаживая меня по лбу. Я всхлипнула и крупно затряслась. Пожалуй, будь состояние чуть получше, не обошлось бы без истерики с криками на всю школу, но конечности пекло, а мышцы еще не отошли от поднимания Малфоя. — Что с твоим лицом… — прошептал мужчина, проводя кончиком пальца рядом со шрамом. — Блэк! — грозно воскликнула Помфри и начала что-то выкручивать палочкой, когда тот отпрянул. Я только смотрела на ее руку, не имея сил перевести взгляд на Дамблдора или Сириуса, будто благодаря этому некоторые изменения во внешности станут менее заметны. Сейчас все идеи о том, как убедительно соврать о маленьких нюансах с преображением лица, разбежались, спрятались. Честно, я устала. Врать было поразительно сложно, это ужасно раздражало, надоедало, заставляло чувствовать себя предательницей и тонуть в жизни другого человека. Время тянулось, как резина. Мне казалось, что прошло уже минут пять с момента прибытия в медпункт, но Помфри работала меньше десяти секунд. — Я вижу лишь переохлаждение, истощение и сильное утомление, — сообщила Поппи. — Хотя, возможно, было использовано какое-то темное волшебство или оказано воздействие на разум. Я набралась сил достаточно, чтобы отрицательно помотать головой, громко шмыгнуть носом и быстро заморгать в попытке перекрыть Ниагарские водопады, льющиеся из глаз. В конце концов, Гарри никогда не жаловался на приключения и тем более не выл, как белуга, после очередного удачного избегания смерти. В отличие от меня. — Да вы посмотрите на его состояние! — возразил Сириус. Он, видимо, тоже не знал, что делать с зареванным гриффиндорцем, который сейчас выглядел как самое жалкое существо в мире. — А у вас, я вижу, недавно появилось образование целителя, — с интонациями МакГонагалл ответила Поппи, левитируя пузырьки. В тепле моя лихорадка усилилась, я буквально чувствовала, как росла с каждой секундой температура тела, а отогревающиеся ноги жутко пекли. — Давай, Гарри, глотай. Лекарства были совершенно разными по вкусу и более-менее приятным можно было назвать лишь одно, но мне настолько хотелось снова почувствовать себя хорошо, что смесь горького, кислого, приторно сладкого, тухлого казалась благословением, которое излечит от болезни. — Даже не смейте задавать сейчас вопросы, — предупредила Поппи, — мальчику нужно отдохнуть. Я откинула голову на подушки, глаза закрывались сами собой, вероятнее всего, от какого-то зелья, но это было просто отлично, потому что перед тем, как провалиться в сон, в голову начала активно долбиться мысль, что будущие дни превратятся в бесконечную череду расспросов. С таким настроем вряд ли удалось бы отдохнуть без зелий. *** Мне хотелось простого, человеческого — в туалет. Сон был таким приятным и расслабляющим, но организм сказал, что пора вставать. Я открыла глаза и тут же поморщилась от неприятного света. Пробуждение на мягкой кровати в тепле предвещало солнце, торт и поющих фениксов, но жестокая реальность встретила пасмурным гадким небом с облаками, через которые свет был лишь предвестником мигрени. Место сначала показалось незнакомым, и я заволновалась, резко приподнимаясь, но потом быстро вспомнила, что операция по спасению Мальчика-который-не-совсем-выжил прошла удачно, и упала обратно. Счастье будто вкололи в вены. Ну и пофиг, что я лежала вчера как амеба, тряслась, рыдала и валялась на руках у Сириуса. Зато жива, не в камере пыток, не под прицелом палочки, в кровати под теплым одеялом в Хогвартсе, а Сириус секс-символ Британии! Никто не умер, никто не ранен, Володя рыдает в уголочке в обнимку со змеей от своей несостоятельности в качестве Темного Лорда. Когда я вскочила от переполняющей энергии, мышцы отозвались болью. Даже те, о существовании которых я не подозревала, гадко ныли. Но это было лучше дней после уроков физры в десятом классе, на которых наш Михалыч решал повысить нагрузку (делала он это редко, потому что на следующий урок приходили лишь выжившие — человек так пять). Короче говоря, зелья творили чудеса. Часы показывали десять утра. Мадам Помфри не было видно, а голова гудела то ли от погоды, то ли ото сна больше двенадцати часов, то ли от мыслей. Но хорошее настроение в связи с удачным выживанием перебивало не самое лучшее самочувствие. Я спустила ноги с кровати и обнаружила, что переодета в больничный халат, а на полу манят теплом тапочки. — Мистер Поттер, сэр, — раздался писклявый голос. Нельзя же так пугать, ей-богу! Маленькое ушастое существо одной фразой чуть не избавило от похода в туалет! — Вам принести поесть? — Да, сейчас только схожу… Эльф уже исчез, а на столике у кровати появилась тарелка каши, стакан воды и бутерброд. Желудок радостно оповестил меня о том, что хочет как можно быстрее подзаправиться, но пришлось оторвать взгляд от горячей еды и все-таки встать, чтобы справить нужду. Намыливая руки у крана, я попутно заглянула в зеркало, ожидая кошмара, но увидела вполне приличное лицо. Никаких девственных усиков и попыток организма выдавить из себя первую бороду, никаких царапин, плохо залеченных в подвале Малфоев, — кто-то немного привел меня в порядок. Дверь хлопнула, послышались торопливые шаги. — Мистер Поттер! — крикнула мадам Помфри. — Я в туалете! Видимо, Поппи подумала, что пациент сбежал на встречу новым приключением. Ага, щас. Хрен кто-нибудь еще вытянет меня из Хогвартса, пока Волдеморт не будет спокойно отдыхать в могиле. Я глянула еще раз на отражение. Лицо осунулось, кожа не выглядела здоровой вообще никаким боком. Пятнадцать лет этой физиономии можно было дать только после пары рюмочек дедушкиной самогонки. Нет, конечно я не походила на старика, просто определенно могла сойти за совершеннолетнюю. В замке было прохладно, поэтому хотелось поскорее вернуться в объятия одеяла, но, честно говоря, встречаться с Помфри желания не было. Хотя в чем смысл оттягивать неизбежное? Честно говоря, сейчас даже куча вопросов не казалась прям страшной. Не страшнее Круцио. — Постельный режим, мистер Поттер, — строго сказала Поппи, когда я вышла из туалета. — И обязательно поешьте. — Да, конечно, — кивнула я. Удивительная женщина. Гермиона к ней на втором курсе наполовину кошкой пришла, я вон тут такая вся с загадочными ранениями щеголяю, и никаких вопросов. Жив, и ладно. — И мне нужно будет вас осмотреть, — предупредила ведьма. — Да пожалуйста, — отозвалась я, накидывая одеяло и запихивая в рот первую ложку каши. Вот каким бы голодным не был, а овсянка вкуснее не становится, но сейчас было как-то пофиг на вкус, главное, что можно набить пустой желудок. Экстремальная диета выдалась, конечно. Зато бутерброд казался просто божественным, и я продолжала его есть, несмотря на то что желудок, давно не получающий нормальной еды, уже начал протестовать. — Ешьте медленно, Поттер, вам будет плохо, — предупредила мадам Помфри, выходя с парочкой зелий. Поздно. Я смотрела на женщину с набитым ртом и улыбалась так счастливо, что уголки ее губ непроизвольно поползли вверх. — А Рон с Гермионой придут? — Ближайшее время о посетителях не может быть и речи. — Кроме той толпы людей, которые будут выуживать из меня информацию? — невинно поинтересовалась я, получив вздох Поппи в ответ. Я не была тонким психологом, манипулятором, незаконнорожденной дочерью Шерлока или потомственной гадалкой по линии пятиюродной бабушки двоюродной дети, но чуяла жопой предстоящую жопу. Потому что не мог Снейп просто проигнорировать то, что милый Гарри юзал Круциатус и Аваду, и тем более подозрения Волдеморта в том, что перед ним вообще не Поттер. Да и Дамблдор как-то напрягал со своими всевидящими глазами.Скорее всего, с Роном и Гермионой удастся увидеться только после проверки на прочность… Проблема заключалась в том, что сейчас придумать, как ответить на вопросы, не представлялось возможным, потому что… ну… откуда я знаю, что стрельнет в голову Дамблдору? Даже будь на обдумывание ситуации неприлично много времени, вряд ли удалось бы предугадать хоть половину разговора. — Выпейте, — протянула пузырек мадам Помфри. — Это укрепляющее зелье. — Как вообще мое состояние? — Не самое ужасное из того, что я видела, — отозвалась женщина и начала накладывать какие-то диагностирующие чары, даже по виду слишком сложные. Я просто лежала, глядя на кончик ее палочки, и чувствовала себя немного одиноко. Вроде в Хогвартсе, а рядом только врач. Никаких друзей, обнимашек и поздравлений с выживанием. — Как Рон? — спросила я, отводя взгляд в сторону при воспоминаниях о том, как бросила друга, чтобы спасти свою шкуру. — Он сильно пострадал? — Мистер Уизли… — все еще колдуя, протянула Поппи. — Заходил с какой-то царапиной. — А Сириус? Вы его знаете? На кончике палочки мадам Помфри загорелся очень яркий Люмос, отчего я прищурилась, но свет тут же погас, а Поппи внимательно смотрела мне в глаза. Типа не как в душу, чтобы прочитать эмоции и все такое, а как доктор, который с интересом рассматривает катаракту. Даже для первоклассника было понятно, что целительница проверяла, как зрачки пациента реагирует на свет. А никак не реагируют! Сюрприз, епта! — А… что с моим лицом?.. — аккуратно спросила я. — Понятия не имею, мистер Поттер, — ответила ведьма. — Я надеялась, что у вас больше предположений на этот счет. Состояние стабильное, выпейте еще это. — Да этими зельями наесться можно, — сказала я, опрокидывая в себя пузырек. — От чего оно? — Очищение крови, — недовольно ответила Поппи. — Выводит вредные вещества из организма. — Ааа… — начала я, но закрыла рот и сглотнула. Что ж, о том, что Поттер пил какую-то дрянь, Помфри уже знает, значит знает Дамблдор, значит Снейп меня убьет. Не за какие-то подозрения, просто за то, что его ученик пихал в рот что ни попадя, когда «я учил вас, маленьких безмозглых тварей, что не нужно жрать всякую фигню; Поттер, еб твоего отца»! — Запейте чаем, — кивнула медсестра на тумбочку. Там уже стояла чашка. Ни холодно, ни горячо — идеальная температура. Поппи исчезла за дверью, оставив меня в гордом одиночестве. Впрочем, ненадолго, потому что дверь открылась, впуская высокую фигуру Дамблдора и совсем зеленого и осунувшегося Снейпа. Я не знала, что почувствовала. Наверно, больше радость, потому что хотелось уже поскорее прояснить вопросы. Но все же сказать, что волнения не было, — значило солгать. — Доброе утро, профессор Дамблдор, — напряженно кивнула я и села на кровати. — Спасибо, что спасли нас, профессор Снейп. Я даже не знаю, как выразить благодарность. — Доброе утро, Гарри, — ответил Дамблдор. — Поттер, — кивнул в знак приветствия Снейп. — Не за что. Директор будто занимал собой всю комнату, хотя на самом деле не был таким огромным, просто казалось, что он повсюду. Притягивает внимание, заполняет собой каждый уголок, такой вот человек. Снейп же выглядел сосредоточенным и злым. Тот тип злости, который вроде и не особо сильно отражается на лице, а вроде становится жуть как страшно. — Как самочувствие? — Неплохо, — пожала я плечами. — Голова немного ноет, но это скорее всего из-за погоды. — Или из-за дряни, которую вы в себя вливали, — сверкнул глазами зельевар. Я отвела взгляд, прикидывая, нужно ли отвечать, но вопрос решился сам собой, когда Дамблдор спросил: — Что произошло, Гарри? Значит, до поры до времени он решил просто игнорировать то, о чем мне было бы неприятно говорить. — Я… мы пошли в Хогсмид. Ну, это вы знаете уже. — Нет, нет, продолжай, я хочу услышать все с твоей стороны. Дамблдор пододвинул стул и с довольным кряхтеньем приземлился на него. От его спокойного поведения напряжение сбивалось. — Гермиона зашла купить пергамент. И чернила. И чернильницу. Старая была поцарапана и постоянно ее отвлекала, — начала я, уже чувствуя, что при воспоминаниях о друзьях глаза щиплет. — Мы с Роном остались на улице, потому что очередь была большая, и к нам подошла бабушка. Знаете, такая милая старушка, которая всем внешним видом показывает, что ты окажешься в ее подвале. Но у нее реально был французский акцент, я как-то завис на этом, и мы пошли ее провести до Визжащей хижины. А, забыл еще, я попросил передать младшему Криви, что мы пошли проводить миссис… фиг знает, как ее там звали. Я нервно почесала нос, бросила взгляд на хмурого Снейпа, на Дамблдора, внимательно слушающего рассказ, будто не слышал то же самое от Рона, и продолжила: — В общем, я начал понимать, что что-то не так. Просто внутренняя чуйка. И попытался от нее отделаться, пока мы не зашли слишком далеко. Бабка была просто жесть какой подозрительной, поэтому, когда мы уходили, я повернулся, чтобы не показывать спину, а она уже метала в нас какое-то заклинание. Я… начал кричать. Пожалуй, утаивать это смысла не было. В конце концов, наверняка весь Хогсмид слышал ор. — Рон сказал убегать. Я понимал, что мы не справимся сами и лучше позвать на помощь. — Неужели и у вас иногда проскальзывают умные мысли, — усмехнулся Снейп. Снейп спас меня. Молодец, возьми с полки пирожок и иди нахуй. Ну не менялся характер этого человека! Мерзопакостность была у него в крови. Нужно просто иг-но-ри-ро-вать. — К сожалению, Пожиратель успел быстрее… Я старалась подробно описать, что произошло дальше, просто как должное начав рассказывать о второй палочке, не опустившись до объяснений, как она оказалась в моем кармане. Ну, а кинжалы — просто красивая безделушка. Татуировку Малфоя я просто прожгла огнем, а дементоры просто сами улетели. Я почти гордилась собранной историей, подобной пазлу лошади с глазами на животе и хвостом на лбу. Имея достаточно мастерства, можно убедить публику, что это единорог.