Ребята...

      Лунные лучи падали на пол тёмной комнаты. В свете луны можно было увидеть очертания стола, кровати и тумбочки рядом с ней. А на самой постели лежал клон.       Было заметно, что он не спит, просто не может уснуть. Шальные кудряшки были неряшливо растрёпаны, а ресницы трепетали, словно думая, стоит ли подняться и открыть васильково-голубые глаза. На столбике кровати висела защитная маска, позволяя догадаться, что это за клон.       Наконец шустрик открыл глаза и тяжело вздохнул, садясь на кровати. Флэш потёр веки, понимая, что и этой ночью ему наврятли удастся уснуть.       Одиннадцатого клона уже несколько ночей мучали кошмары, как раз с того времени, как провалилась революция. Во снах к нему являлись погибшие братья. Нет, они ничего не говорили, они лишь молча укоризненно глядели на Флэша, словно спрашивая, доволен ли он тем, что вышло.       Шустрик доволен не был. Он ужасно сожалел о том, что произошло, и очень хотел всё исправить, да вот только как? Скоростной не знал.       Вдруг одиннадцатый встрепенулся, прислушиваясь к голосам, что донеслись до него из коридора. Они были на удивление знакомы клону, но он не мог поверить, что это правда.  — Ребята?.. — сорвался с его губ тихий нерешительный шёпот, и Флэш откинул одеяло, спрыгивая с кровати и подбегая к двери комнаты.       Неуверенно помявшись перед ней, шустрик вышел в коридор и замер, глядя на команду, что сбилась в кучку неподалёку.  — Флэш! — негромко воскликнул Боец, заулыбавшись, демонстрируя отсутствие переднего зуба.  — Братик! — подхватил Шизо, расставляя руки, словно предлагая растерянно замершему шустрику обняться.       Скоростной неуверенно качнулся, а затем сорвался с места, стремительно приближаясь к братьям, что с улыбками глядели на него. Он был готов, что в него вонзится нож, что его оттолкнут, но шустрику до безумия хотелось коснуться клонов, он и не надеялся на объятия.       Однако его руки прошли сквозь команду, что начала стремительно растворяться в воздухе. Не удержавшись на ногах, Флэш упал на колени, обвивая себя руками и всхлипывая.  — Ребята… — горько прошептал он.