Дитя космоса

      31 августа, посвящение в студенты.       Новая страница жизни, но, честно говоря, вставать в семь утра и наряжаться, чтобы потом стоять три часа и слушать монотонную речь декана — то ещё удовольствие. Феликс поднимается с нагретой кровати и, недовольно пыхтя, ковыляет к шкафу. Не обращая никакого внимания на свой внешний вид, парень надевает первую попавшуюся толстовку, свободные спортивные штаны, берет потрепанный рюкзак и покидает уютную квартирку, встречая приевшийся запах плесени в подьезде.       На выходе лицо обдувает утренний ветер и заставляет поёжиться. Конец лета не радовал теплой погодой. Жёлтые листья были почти везде, что только прибавляло депрессивного состояния зелёному студенту. Быстро перебирая ногами, он мечтал, чтобы всё это побыстрее закончилось. Город небольшой, поэтому и идти недалеко, но всё же. Родился бы лучше каким нибудь камнем и лежал бы себе, никого не трогая. Нет же, появился на свет человеком, по характеру точно булыжник: ленивый, делает всё через «не хочу», вечно сидя дома, как затворник. Тут и друзьям взяться то негде. Ветер начинает усиливаться, когда парень подходит к универу. Феликс прикладывает силу, чтобы толкнуть огромные дубовые двери главного входа, заходит внутрь, осматриваясь. Ремонтом не пахло, наверное, с момента постройки здания. Огромные колонны с облупленной штукатуркой, стены с плесенью по углам и нитки паутины, что свисают прямо с потолка. На первый взгляд, будто клишированный дом ужасов из типичного американского фильма. Вездесущие люди, словно привидения, никакого ощущения праздника. Казалось что Феликс единственный более-менее живой в этом университете. Время словно остановилось, пока бесконечная речь лилась рекой везде, но не в уши окружающих. Люди поделились на группы и шепотом общались между собой. Парень думал, что опять будет один до конца универа, впрочем меньше шума и проблем, а значит больше сна и отдыха дома. Счастье длилось недолго, ведь в Феликса влетел парниша, призывно держась за задницу бедного социофоба. Вся жизнь пронеслась перед глазами первокурсника, пока его бессовестно трогал предполагаемый извращенец. Не сказать, что Феликс гордился своей фигурой, но, блять, лапать сокровенное никому не позволит. С оборота он замахивается костлявым кулаком и промахивается. Мудак оказывается ниже него на голову с выпирающими скулами, лазурными глазами и маниакально улыбается, что-то мурлыча. Представляется Кевином, хотя никто не спрашивал, и начинает докапываться до Феликса, что уже успел вспотеть от ужаса. Нахмурив брови первокурсник опускает макушку и в непонятках глазит на странного парня. Тот, будто не замечая, продолжает засыпать вопросами, а потом резко останавливается и презрительно смотрит.  — Ну, что такое? Мало того, что облапал, так ещё и смотришь осуждающим взглядом. Неужто моя задница пришлась не по вкусу? — лопнувшее терпение выливается прямо на голову чилипиздрика, что от удивления открыл рот.  — Я думал, что ты немой, — и начинает хохотать, привлекая внимание. Феликс отводит их подальше от любопытных взглядов и, крепкой хваткой вцепившись в плечи собеседника, ядовито выплевывает:  — Я тебя даже не знаю! Чего ты пристал? Дай мне спокойно послушать, что говорят.  — Ой, брось! Тебе реально интересно слушать о чем болтает старик? Он каждый год эту речь толкает, ещё будет время послушать. А я теперь и не отстану. Мой соколиный взор присмотрел твою задницу себе, так что все четыре года готовься к ежедневному изнасилованию мозга в виде меня, — парень продолжает хохотать, и трудно не признать, что его заразный смех не распространился и на Феликса, заставляя того тихо хихикать.  — Феликс.  — Что? — недоумевает извращенец.  — Моё имя. Думаю ты должен его знать, если собираешься составлять мне компанию на следующую парочку лет, — настроение улучшилось, и мир уже не казался безспросветной помойной ямой. Новый знакомый оказался приятным человеком в общении, просто немного (много) специфичным. Тем не менее это не отменяло того факта, что совместных тем для разговора у них было более, чем достаточно. В результате уже никто из них не слушал тошнотворную речь декана, отдавая всё внимание друг другу. Спустя полчаса парни вышли из универа, и по просьбе (скорее умоляний) Кевина они направились в кафе по близости. Снаружи даже не было понятно, что это за заведение, так как никакой вывески и в помине не было. Деликатный колокольчик издал приятный звук, приглашая друзей внутрь. Запах кофе забрался под одежду, смешиваясь с природным запахом тела, тем самым создавая новый аромат. Уютное теплое заведение с первого взгляда запало в душу горе-социопата, в мозгу уже сделана отметка посещать это место как можно чаще. Бархатные стены цвета корицы добавляли спокойствия кафе, в котором не было много гостей, большинство из которых просто наслаждались временем за чашкой кофе с компьютером и наверняка работой в нем. Новый знакомый быстро ретировался за столик, кладя пальто на диванчик возле панорамного окна, и также быстро ушёл делать заказ. Феликс проследовал за стол, снимая потрепанную верхнюю одежду. По телу пробегают мурашки от сочетания холода с улицы и тепла заведения. Ноющие суставы просили сесть на то манящее мягкое кресло с деревянными ручками и чудаковатой гравировкой на них, и такому искушению парень устоять не мог. Он плюхнулся на чертовски удобную мебель растекаясь лужей. Спустя минуту отдыха юноша оглядывается в поисках Кевина, который как раз возвращался с увесистым подносом. Тишина… Никаких звуков не слышно. Парень пытается встать, но приваленная брила сверху не дает даже вдохнуть полностью. Он кашляет. Открывает глаза, пытаясь оглядеться: куски краски, содранные вместе с кирпичами, осколки стекла и гипсовые блоки валяются везде. Никто не кричит и не зовет на помощь. Некого звать. Кажется, Феликс видит лужу крови и конечность там, где должен был сидеть его новый друг.       «Пожалуйста, нет», — отчаянно проносится в голове, — «только не это».       Он пытается отвлечься от боли, яростно вспоминая, что же случилось. Взрыв. Огромной силы ударная волна снесла всё вокруг, когда завод по изготовлению оружия для военных войск взлетел на воздух. Находясь неимоверно далеко от центра события, они всё равно попали в радиус поражения. А кто-нибудь вообще выжил в городе? Руки начинали мерзнуть. Парень знал, что его придавило, и понимал, почему он не чувствует боли. Пытается перевернуться и смотрит: лодыжку зажало металлической балкой. Феликс пытается приподнять неимоверной тяжести конструкцию, царапает руки в кровь. Крича от боли и злости, он вытаскивает ногу из-под обломков, приводит себя в чувства шлепками по щекам и слушает, громко дыша. Кто знает, может есть выжившие, которым нужна помощь. Но даже спустя пять минут всё тихо, никакого шороха или намека на людей. Парень оттряхивает себя и, хромая, выходит из останков здания. В голове апатия, совершенно безэмоциональное лицо с пустым взглядом, что скользит по притихшему городу. Он последний раз оборачивается на единственное понравившееся место в городе и уходит. Везде лежат куски некогда бывших домов и торговельных центров, серое небо над головой создает атмосферу постапокалипсиса, хотя так, возможно, и есть. По крайней мере, в этом захудалом городишке.       Дым из-под завалов и стойкий запах крови, что буквально пропитал каждый поваленный блок зданий. Даже не нужно присматриваться, чтобы увидеть чью-то конечность. И всё та же гробовая тишина, как будто в ужастике, в ожидании, что что-то выскочит из-за угла. Но ничего не происходит. Только Феликс один на один с мертвым городом. В голову приходит мысль, что, возможно, его дом на окраине не затронуло. Он стонет от боли, что пульсирует в висках, пока тащит окровавленную ногу за собой в сторону дома. Где-то находит палку и, опираясь на неё, продолжает идти к дому. Иногда, когда в глазах темнеет от невыносимой ноющей рези, парень останавливается отдохнуть, всё так же опираясь на здоровую ногу. Спустя два мучительных часа он видит крышу своего целого дома и, пыхтя, заходит внутрь. К давящей тишине вечно шумного города привыкнуть невозможно, но Феликс старательно игнорирует это. Ковыляет на кухню, и, слава Господу, аптечка в нижнем ящике, куда не надо дотягиваться. Молча садится на пыльный диван и начинает аккуратно вытирать кровь с ноги. Когда мелкие ранки заклеены пластырем, он прикладывает лёд к верху лодыжки, пытаясь унять боль. На большие содияния его знаний в медицине не хватало. То, что нога сломана, Феликс не сомневался, ведь та уже начала опухать. В давящей на уши тишине что-то упало. При чем упало с большим грохотом. Парень не помнит, что такого тяжелого у него есть. Апатия ко всему проходит, как только он понимает, что таких вещей нет. Хватая первое попавшееся, кой оказалась басовая гитара, парень хромает к источнику звука. Терять ему всё равно уже нечего. Университет развален, единственный возможный друг умер, а весь город уничтожен. С улицы слышны сирены. Специалисты прибывают к месту аварии. Что ж, возможно, они найдут хоть кого-то живого в этих развалинах. Дверь гостиной, поддаваясь, скрипит, и парень заходит внутрь. Из угла на полу на него огромными пустыми глазами уставилось что-то. Огромная чёрная шерсть стекает паром вниз, длинный шипастый хвост и сгорбленная спина только добавляют очков в категорию ужаса этого существа. Не отрывая стеклянного взгляда, то начинает выпрямляться во весь рост и о боги, лучше бы оно этого не делало. Ранее спрятанные лапы, больше похожие на очень длинные руки, продолжают такие же длинные когти. Феликс стоит замерев, глаза максимально открыты в шоке. Гитара с глухим стуком и звуком фальшивой соль приземляется на пол под ноги парня, что неизменно стоит. Только сейчас он замечает, как с груди «этого» стекает кровь.  — Иди за мной, — даже не оглядываясь, юноша наконец отрывает задубевшие от ужаса ноги и уходит на кухню, оставляя недоумевающее создание стоять в углу, ничего не понимая. Когда оно решает пойти за странным бесшерстым парнем, Феликс ждет его на диване с аптечкой, жестом указывая сесть возле. Ещё долгие три минуты, пока существо соображает и садится на пол возле ног, заглядывая в глаза пустыми радужками. Аккуратно юноша раздвигает густую шерсть, нащупывая рану, когда его резко отпихивают почти сбрасывая с собственного дивана. Существо рычит, обнажая длинные острые клыки. Оно напряженно наблюдает за каждым движением, готовясь напасть. Феликс, кажется, не замечает возможной причины смерти, неловко поднимается, шипя от ноющей боли. Травма отходит на второй план, когда он натыкается взглядом на ответ создания, что удивленно глазеет на сломанную ногу. Лохматое, будто спрашивая, еле слышно скулит, подбираясь на четвереньках к конечности под пристальным взором парня. Легко, почти невесомо, оно касается перелома, переводит пустые глаза на ответный взгляд Феликса и чуть сильнее сжимает ногу, но боли нет. Она будто ушла совсем. Существо продолжает смотреть и хотя пристально, недо-студент не чувствует себя напряжённо, подсознательность не кричит об опасности, а значит можно расслабиться. Так он и поступает, откидываясь на спинку такого удобного сейчас дивана, прикрывая уставшие глаза. Только сейчас понимает, как устал. Ещё бы, он молодцом держится, любой другой после такого насыщенного дня схватил бы истерику с кучей посторонних болезней и депрессию. Манящий сон как рукой снимает оглушительный крик, когда Феликс узнает в нем свой собственный. Яростно смотрит на существо, что опять начинает скулить, будто извиняясь, хотя какие к черту извинения, если его ногу только что буквально сломали окончательно, выгнув в противоположную сторону. Пальцы всё ещё впивались в обивку дивана, создание ада испуганно смотрело на парня поглаживая на автомате конечность. Только после того, как шок прошёл, а за ним минутная ярость, Феликс заметил, что боль стихла. Нога ещё была опухшая, но почти не болела.  — Ладно, ты излечил мою ногу. Я, правда, не понимаю как, но всё же. Теперь дай мне залечить твою, — он требовательно потянул руки к созданию, что отшатнулось, словно от удара, и молниеносно скрылось за дверью комнаты. Минута, затем ещё и ещё, и давящая тишина вернулась, если не брать в счет спасательную бригаду за окнами. Поразмыслив, парень аккуратно поднимается с дивана, почти не ступая на вылеченную ногу, хромает к комнате, осторожно открывает тихо скрипнувшую дверь. Внутри никого нет. Существо как появилось, так и исчезло. Хоть оно и выглядит, как сам Сатана, но ведет себя, как щёнок. Всё же правду говорят: «Не суди книгу по обложке». Мотнув головой, парень заходит в просторную комнату с бархатными синими стенами и белым потолком. Музыкальный центр стоит целым, возле него огромная плазма с неимоверным количеством видео-игр и ворсистый черный ковёр. На полу, где грохнулось создание, лежит клипса на ухо. Парень про себя улыбается, ведь если он такое будет носить, словно какой-то айдол, надо будет подбирать одежду под стать. Впрочем, сделанное отверстие в ухе на спор сейчас как нельзя кстати. Он рассматривает чёрную клипсу с тремя цепочками, что соединяют прокол и клипсу, подходит к огромному зеркалу, на противоположной от плазмы стене, что висит возле шкафа и надевает бижутерию. Она висит, как на своём месте, поэтому, кивнув своим мыслям, соглашаясь, Феликс выходит из комнаты, прикрывая дверь. Маленький чёрт на клипсе, опасно сверкнув огненно-красными глазками, остаётся незамеченным.