* * *
Бартон находит сестру и брата Максимофф в блоке С. Они сидят на диване одной из гостевых комнат, в окружении сложенных из бумаги цветов. Девушка в алом платье, не прикрывающем практически ничего, отрывает взгляд от пальцев брата, складывающих очередное оригами, и улыбается Клинту. Она просто улыбается, немного размыкая губы и показывая кромку белоснежных зубов, а Бартон радуется, что женат. Потому что если бы не это обстоятельство, то руки дочери Магнето он просил бы прямо сейчас. — Вам что-то нужно, агент? — голос Пьетро выдергивает Клинта в реальность, где довольная произведенным эффектом Ванда загадочно улыбается своим мыслям, складывая из белого листа что-то, напоминающее птицу. — Ага, нужно, — кивает, улыбаясь, Клинт, но его улыбка никакого эффекта не производит. — Ознакомьтесь с материалами дела. У нас задание. Он протягивает папку парню, но вместо Пьетро от оригами отвлекается Ванда. Она склоняет голову на бок, глядя на папку в руке Бартона так, словно принять ее из его рук или не принять — самое сложное и важное решение в мире. — Задание, — задумчиво произносит она, прежде чем все-таки прикоснуться к папке. — Меняю ваше скучное задание на птицу счастья. Вы согласны, агент? Пьетро фыркает, словно его сестра только что пошутила, но продолжает смотреть настороженно и внимательно, готовый к любой неожиданности. Обмениваясь бумагами с Вандой, Клинт пытается понять причину такой напряженности, но не может. — Это трупы, — Пьетро мельком заглядывает в папку и кривится, закрывая ладонью сестре глаза. — С чего это мы должны возиться с трупами? Как вы представляете использование наших возможностей в этом деле? Эта работа — чушь, Ванда. Девушка беззвучно смеется во время этой пылкой речи, откинувшись на грудь брата. Ее руки словно без ведома хозяйки перебирают фотографии, раскладывая их по столу в произвольном порядке. — Мы обещали свою помощь генералу, — Ванда возражает мягко, терпеливо, словно разговаривает с ребенком, а Клинт поражается тому, как она ловко вывернула все наизнанку. Работа на Фьюри в ответ на защиту от их отца у нее легко превратилась в оказание услуги. Если бы мог, Бартон обязательно бы поаплодировал ей, но ему мешают устав и зазвонивший телефон. Высветившийся на экране номер — один из двух, не ответить на который он не может, где бы и в каком состоянии он ни находился, поэтому Клинт жестом извиняется и выходит в коридор. Пьетро провожает его недовольным взглядом и вихрем проносится по комнате, разминая уставшее от неподвижности тело. — Кто его пошлет, я или ты? — за время его разминки Ванда успевает лишь сесть прямо, рассматривая фотографии жертв, но на вопрос Пьетро отрицательно качает головой. — Мы работаем, — она встряхивает ладони и прикрывает глаза, отыскивая нужную ей вероятность. Блеклое красное свечение исходит от ее рук и пропадает, не успев налиться цветом. — Почему мы должны заниматься этим? Люди всегда убивают друг друга, — Пьетро фыркает, останавливаясь возле двери и прислушиваясь к разговору. Ничего не услышав, он снова возвращается к Ванде и оригами. — Потому что пока нас проверят официально и действительно признают за своих... Это будет слишком долго. Критические ситуации сближают, — Ванда пожимает плечами, складывая из листа красной бумаги птицу. Птица больше похоже на журавля надежды, чем на подаренного агенту Бартону дрозда. Ванда мягко улыбается, когда Пьетро обнимает ее и прижимает к себе.* * *
Бартон дает аналитикам задание, опираясь на информацию Ванды. Это кажется глупым — в век науки и техники верить в магию и предчувствия, но ее слова — это все равно немного больше, чем было у следствия до этого. — Почему ты не хочешь спросить меня, где преступник? — Ванда сидит на подоконнике в коридоре, покачивая носком босой ноги. Клинт бегло осматривает коридор, ища взглядом ее туфли, но не находит. Неужели пришла босиком? Добралась как-то иначе? Использовала свои способности? Он улыбается ей, просчитывая варианты. Ванда улыбается в ответ так, словно знает, о чем он думает. — А ты можешь его найти? Назвать его нынешнее местоположение? — Бартон вопросительно изгибает бровь. — Я могу сказать, где он будет, — слова звучат легко, словно это не составляет проблемы. Ванда прослеживает пальцами складки на брюках, ведет самыми кончиками по изгибам ткани, склонив голову. — Ты спрашивал, вижу ли я логику в убийствах. Я — вижу. Она соскальзывает с подоконника, оказываясь стоящей вплотную к Клинту. От нее пахнет цветами и немного корицей — запах, который еще долгие годы будет для него связан с легким безумием. — Это вероятность, шанс, случай, — Ванда проговаривает слова медленно, ничуть не стесняясь и не смущаясь подобной близости. Она замирает на вдохе и прикрывает глаза от удовольствия, выдыхая. — Хаос. — Логика в хаосе и случайности? — уточняет Бартон, делая шаг назад, но Ванда лишь пожимает плечами. — Я же говорила, что вы не поймете, — она разворачивается и идет босиком по холодному полу так, словно в мире нет вещи естественней. Этот разговор лишь убеждает Клинта, что дети Магнето странны и опасны, что был прав он, а не старый Ник, что они не годятся для командной работы и что он не стал бы доверять им жизнь. — Иногда все может измениться очень быстро, агент Бартон, — Ванда поворачивается к нему, задержав ладонь над кнопкой открытия дверей. — Настолько быстро, что не успеваешь понять, что произошло. Она замолкает, качая головой. Пауза отчего-то совершенно не выглядит театральной. — Я знаю это. Двери открываются одновременно с последним звуком, произнесенным ей, хотя Клинт точно может сказать, что к кнопке Ванда так и не прикоснулась. — Я желаю вам найти преступника до того, как он найдет вас, — она произносит это тем тоном, которым желают спокойной ночи и приятного аппетита. Клинт смотрит ей вслед, пока двери лифта не закрываются, а тихое гудение не оповещает о том, что лифт покинул этаж. Дети Магнето стоят своего отца — общение с ними вредит психическому здоровью.* * *
— Береги близнецов, — Клинт улыбается в трубку. Он стоит, прижимаясь спиной и затылком к холодной стене. Голос Лоры успокаивает его, напоминает, что ему есть что защищать и к кому возвращаться даже из самой самоубийственной миссии. — Тебе придется постараться, — Лора говорит негромко — малыши только заснули. — И спасти мир в очередной раз. Близнецы однажды вырастут и захотят узнать, что их окружает. И у меня большие планы на статую Свободы и Большой Каньон. Клинт тихо хмыкает, даже не пытаясь сдержать улыбку — тема монстров из шкафа, от которых агент Щ.И.Т.а должен уметь защитить своих детей, обсуждалась ими не раз. Иногда даже с серьезными лицами и чертежами на доске для записок возле холодильника. — Я люблю тебя, — Клинт бы с удовольствием еще послушал жену, но время на больших часах над выходом с этажа приближается к отлету, а он еще не проверил свое снаряжение. — Поцелуй от меня мальчишек. И спрячь те ужасные фотки из цирка. Я хочу, чтобы они помнили меня героем… — Величайшим героем Земли, — соглашается Лора, и ее голос становится серьезным. — Я тебя тоже люблю. Возвращайся. Спасай конституцию и права человека, а потом возвращайся. Живой отец лучше памяти о нем. На отбой они жмут одновременно — самое главное уже сказано. Клинт сжимает телефон в кулаке, словно тот единственная его связь с семьей, глубоко вдыхает и рывком отделяет себя от стены. Он прячет телефон в карман, проверяет каждое крепление на жилете, настраиваясь на миссию. Мысли о Лоре и детях привычно отходят на второй план, не мешая анализировать и оценивать ситуацию, поэтому появление рядом Пьетро не застает его врасплох. — Ты медленней черепахи и болтливей обезьяны, — шипит сын Магнето. Он чуть переминается с ноги на ногу, словно боксер перед боем, готовый бежать в любую секунду. Клинт в ответ поднимает колчан со стрелами и принимается проверять оперение каждой. — Такими темпами вы никого не поймаете. Свою помощь Пьетро не предлагает, а Клинт и не думает просить. Он закидывает колчан со стрелами на плечо, подхватывает лук и кивает мальчишке следовать за ним. — Вылет квинджета ровно в два, — Клинт поясняет лишь у самых дверей, безосновательно считая, что это может помочь ему избавиться от надоедливого ребенка. — Старик, — Пьетро в мгновение оказывается стоящим прямо перед ним, дергает его за ремень на жилете, сокращая расстояние до неприличного. Клинт отстраненно думает, что нежелание уважать чужое личное пространство — это у них семейное. — Вы запорете все. Вы же медленнее улиток. — Мне казалось, что ты не любишь людей, и тебе все равно, кого этот парень выберет своей жертвой. И что случится с этой жертвой, — Клинт косится на часы — пока он успевает. — На людей — да, — Пьетро кривится, словно съел горсть перца. — Но это работа Ванды. И вам не стоит ее подводить. — Пожалуйста. Когда просят, говорят «пожалуйста», — Клинт щелкает Пьетро по носу, и выскальзывает из его хватки, пользуясь растерянностью противника. В этот момент что-то сдвигается в его сознании, и Пьетро из опасного мутанта, сына другого опасного мутанта, вдруг становится просто мальчишкой, слишком рано повзрослевшим и взявшим на себя ответственность за сестру. Таких в одном только Нью-Йорке найдется пара тысяч. Если не пара десятков тысяч. Таким был Барни. И Клинт надеется, что ни одному из его сыновей не придется переживать что-то подобное. Они подходят к квинджету вовремя. Пьетро даже не убегает вперед, пользуясь своей скоростью. Он кажется задумавшимся и переосмысляющим свои принципы. Клинт сдерживает желание потрепать белогривый затылок, вызванное умилением от выражения чужого лица. — Удачи, агент Бартон, — Ванда стоит возле трапа, сцепив пальцы в замок. На ней на этот раз туфли, почему-то взгляд Клинта цепляется именно за эту деталь. Пьетро мгновенно оказывается позади сестры, обнимая ее со спины, закрывая своими ладонями ее. Они выглядят одновременно хрупкими и сильными, готовыми стойко встретить все опасности и проблемы, даже если те сотрут их в порошок, и Клинт осознает, что они вообще-то неплохо сработались. Вытащить бы их потом на тренировочный полигон и посмотреть, на что способна теория хаоса Ванды в боевых условиях, и можно будет писать характеристику. Если прогнозы ведьмы окажутся точны, и они действительно найдут в том здании что-то стоящее.* * *
Черный спецназ — это профессионалы из профессионалов. Они прочесывают здание одновременно и сверху, и снизу, а Клинт и еще два снайпера занимают позиции на соседних домах так, чтобы простреливались все выходы. Короткие отчеты звучат в ухе Клинта, как только команда покидает этаж. — Чисто. Чисто. Бытовая драка. Чисто. Клинт осматривает квартиры через прицел винтовки. Лук лежит рядом, пока бесполезный. — Двадцатый этаж, — коротко отчитывается командам сам Клинт, заметив подозрительный силуэт. Первый отряд коротко лает «Принято» и мчится проверять зацепку. Клинт представляет среди бойцов Пьетро, вспоминает о его ненависти к людям и о том, каким хрупким мутант казался на взлетной площадке. И думает, что парень сможет вписаться, если захочет. Кто-то из бойцов тем временем распахивает в квартире шторы, открывая Клинту полный доступ. В прицел винтовки Бартон рассматривает подвешенного к распоркам у потолка мужчину. — Он жив. Ушли недавно, — тем временем отряд проверяет соседние комнаты, отмечая, что они пусты. Клинт переводит прицел на улицы — всегда есть слабая вероятность, что преступник выдаст себя. Запаникует, побежит, начнет нервно оглядываться и дергаться или будет смотреть на окна своей квартиры. Таких идиотов на улице нет. Клинт ощущает движение за спиной, перекатывается, но кто-то в маске поросенка стреляет ему в ногу транквилизатором. Клинт пытается выстрелить, но в одно мгновение винтовка становится тяжелой, словно молот Тора из легенд, и придавливает его к крыше. Напоследок почему-то вспоминается пожелание Ванды: «Я желаю вам найти преступника до того, как он найдет вас», — произнесенное так, словно она желает ему приятного аппетита. Клинт отключается.* * *
Клинт ощущает себя ватой. Если бы однажды вата ожила, вымахала до размеров человека, побывала под катком, то ощущала бы себя так же, как Клинт сейчас. В голове гудит, сквозь ватный гул пробивается неприятный скрежет, глаза открываются с трудом, словно засыпанные песком. — Вы идиоты. Неужели вы думали, что можете обмануть Случай? — голос у говорящего мерзкий. Клинт не видит его, но представляет себе молодого хозяина Цирка. Самовлюбленного, гордого и тупого. Клинт на мгновение открывает глаза, но те захлопываются снова. За этот миг он успевает рассмотреть что-то темное под ногами — вероятно, пол какого-то склада или ангара, начищенные ботинки говорящего и ноги в разных брючинах. — Но я всегда даю вам шанс. Вы выбираете свою судьбу, я лишь исполняю предначертанное, — продолжает распыляться неизвестный. Он останавливается рядом с Клинтом, сгребает его волосы на макушке и дергает, заставляя запрокинуть голову. — Ты сам выберешь, что с тобой произойдет, — что-то холодное и металлическое проходится по его шее. Клинт анализирует ощущения, пытаясь определить нож. — Ты из Щ.И.Т.а? Тебя ко мне привело провидение. Надеюсь, ты веришь в судьбу и готов отдаться ей в руки, — говорящий резко отпускает голову Клинта, и та падает, безвольно свисая на грудь. Единственный раз, когда преступник серьезно подготовился к захвату оперативника и, судя по ощущениям, рассчитывал на поимку кого-то вроде Халка. И именно этому идиоту должен был попасться Клинт. Бартон делает еще одну попытку прочистить мозги и разлепить глаза. К картинке темного пола добавляется блеск реки сквозь приоткрытую дверь и дыру в деревянной стене, кусок синего неба, стол с коллекцией пыточных орудий. Глаза снова слипаются. — Итак, агент-снайпер. Давайте узнаем, что приготовил для вас его величество Случай. Если монетка упадет орлом вверх, то… — говорящий задумчиво мычит, скользя по Клинту задумчивым взглядом. — Орел у вас на форме… так что если выпадет орел, то вы, как верный его слуга, умрете. Способ уже выберу я, — слуга Случая мерзко смеется, почему-то уверенный в своих силах. — А если решка… Что ж, так тому и быть — вы останетесь живы. Без глаз, пальцев и языка, вам они все равно не нужны. Зато живы. Клинт снова заставляет себя распахнуть глаза. Наконец-то он видит своего похитителя — и не может понять, как он умудрился попасться человеку в костюме колеса удачи и в маске-черепе. Пластиковой маске из магазина игрушек. Руки похитителя в перчатках, из нагрудного кармана вместо платочка торчит лотерейный билет, ботинки начищены так, словно он их полировал все время, что Клинт был в отключке. А в пальцах он вертит монетку. Взгляд Клинта приковывается к ней. Его шанс. — Я… — голос Клинта хрипит, пугая его самого. Больше похоже на бессвязное мычание немого. — Я сам… — он облизывает губы, сглатывает, пытаясь хоть как-то смягчить горло. Маньяк смеется, присаживается так, чтобы видеть лицо Клинта. — Твоя судьба. Ты сам ее вершишь? Это хочешь сказать? — он ласково ерошит волосы Клинта, длинно мычит и кивает. — Почему нет? Та девочка тоже решала сама. Мистер Случай отходит к столу с инструментами, берет нож и пластиковые держатели — они куда надежнее веревок или наручников. Клинт тем временем проводит ревизию своего тела. Наркоз начал отходить, и теперь вместо ощущения ватности он ощущает боль в каждой мышце. Из-за неудобной позы, в которой он пробыл неизвестно сколько, тело затекло и одеревенело. С такими ресурсами шансов в драке у него маловато. Похититель прикрепляет левую руку Клинта к стулу еще у запястья и только после этого разрезает держатель на его правой руке. — Орел — ты умираешь, решка — остаешься жив. Правда, без пальцев, глаз и языка. Ну так, что выбираешь? — убийца отходит, словно специально встав удобно для броска. — Ребро, — шепчет Клинт. — Ты забыл про ребро, сукин сын, — в голове у Клинта гудит. Перед глазами плавают белесые пятна, похожие на клочки тумана, веки хочется опустить и никогда не поднимать, а все тело больше напоминает мешок, груженый камнями — такое же неповоротливое и тяжелое. Но он все равно находит в себе силы усмехнуться, глядя в глаза за пластиковой маской. — Ребро? — маньяк фыркает, закатывая глаза, а в следующий момент хватается за глаз — Бартон даже в таком состоянии попадает точно в цель. Пинок в коленную чашечку роняет возомнившего о себе невесть что человека на колени.* * *
Что было потом — он не помнит, но Пьетро самодовольно делится информацией, пока Клинт лежит на больничной койке. — Я говорил, что ты облажаешься, старик, — мелкий засранец самодовольно ухмыляется, стоя у дверей. Ванда сидит в кресле, листая книгу и загадочно улыбаясь. — Такую черепаху еще поискать надо было! Попал к маньяку на обед вместо того, чтобы слопать его самому! Пьетро перемещается к окну, смеется, словно до сих пор полон адреналина, и таким же рывком оказывается в ногах кровати Клинта. — Ванда нашла тебя. А я добежал. Ты так забавно синюшненько выглядел, — Пьетро смеется, пытаясь выглядеть злобно и насмешливо. Клинт переглядывается с Вандой, та кивает и хлопает книгой, привлекая внимание брата. Клинт же рывком садится, ловит Пьетро за руку и роняет на себя, тут же перехватывая за плечи. — Какого?! — пытается возмутиться и вырваться Пьетро, но ему не хватает убедительности. Ванда пристраивается с другой стороны от Клинта, переплетает свои пальцы с пальцами брата. — Это моя вина, — тихо признается Ванда. На ней вместо открытого красного платья другое красное платье, выглядящее исключительно прилично. Клинт ерошит волосы Пьетро, гладит по спине Ванду, внимательно слушая ее объяснение. — Я сдвинула вероятности, стянула их так, что все ваши дорожки вели к убийце. Я загадывала, чтобы его нашли. Но каким образом — я не могу так точно манипулировать вероятностями… — Ты не виновата, — жестко припечатывает Пьетро. — Это его проблемы, что он настолько тормоз. Клинт устало смеется. Они определенно сработаются. Есть такая вероятность.