Three questions

       — Спорим, я отвечу на три любых твоих вопроса на завтрашней паре?        — Не смеши меня, Тэхён, ты забил на историю ещё в прошлом семестре, и, чтобы наверстать упущенное, одного дня будет явно не достаточно.        — Проверим?        — На что спорим?        — Я трахну тебя прямо в твоей лаборантской.        Черт бы побрал этих студентов. Тебе, как одному из молодых преподавателей, с самого начала учебного года доставалось чересчур много внимания, особенно от этого вездесущего Кима, которому история на самом деле вообще не сдалась. Он учился совсем на другом факультете и выбрал твой предмет как дополнительный, только потому что ещё летом, до начала учебного года, вы чисто случайно пересеклись в каком-то баре, где жаркие поцелуи чуть было не дошли до чего-то большего, но твой спутник был слишком пьян для этого. Однако это почему-то не помешало ему запомнить твоё имя и лицо. Для тебя та встреча не значила многого: просто какой-то бар, просто какой-то миловидный парень, просто какие-то поцелуи. Но для Тэхёна ничего не было «просто».        — Много хочешь, — отмахиваешься от него, утыкаясь в свои конспекты.        — Да, много. Тебя, — он наваливается на твой стол, растягивая губы в дурацкой улыбке, — брось, честный же спор.        — И для кого он честный?        — Ну, у худшего студента наконец будет стоять отличная отметка, а у лучшей преподши по истории будет потрясный секс, — он выхватывает тетрадь с записями у тебя из рук, привлекая к себе всё твое внимание и лукаво смотря тебе в глаза. — И статистика успеваемости улучшится, и удовольствие получишь.        — Мне нет дела до твоей успеваемости. Не сдашь мой предмет — вылетишь из университета и избавишь меня от своего общества, — спокойно пожимаешь плечами, на что Тэхён лишь качает головой.        — Если бы тебе так не нравилось моё общество — меня бы уже давно отчислили. Думаешь, я не замечаю исправленные ответы в своих тестах?        — Это я из жалости.        — Разумеется. А я из жалости не скажу декану, что ты нагло завышаешь оценки студенту, который явно этого не достоин, — он склоняется ещё ближе, практически полностью лежит на твоем столе, и ты очень надеешься, что вышеупомянутый декан не решит внезапно нагрянуть в твой кабинет, как любит он это делать на переменах. — Но, к слову, этот студент может все отработать. Каждую свою дохлую тройку и полуживую четверку. Причем отработать на твердую пятерку, вот увидишь.        — Три любых вопроса, говоришь? — откидываешься на спинку кресла и скрещиваешь руки на груди, оглядывая своего студента придирчивым взглядом. — Ладно, умник, звучит заманчиво.        — Тогда до завтра?        — Нет, — он удивленно вскидывает брови и прячет руки в карманы джинсов, — зачем ждать до завтра? Первый вопрос…        — Эй-эй, погоди, я не готов сегодня поражать тебя своими глубокими познаниями в истории!        — А речь не об истории. Итак: почему именно я? Просто вокруг тебя много студенток, которые не станут отшивать раз за разом и которым ты очень даже нравишься.        — Я им нравлюсь лишь за это, — Тэхён указывает на свое лицо, пожимая плечами, — а, ну ещё и за это, — он тыкает пальцем на свои дорогущие часы, — какой интерес спать с теми, кто видит в тебе лишь богатую шлюшку на ночь? В университете полно таких, не я — так кто-нибудь другой. Они не знают меня, да и не особо хотят узнать.        — Можно подумать, ты меня очень хорошо знаешь. Хочешь сказать, что я тебе нравлюсь вовсе не из-за этого? — ты, как и Ким, обводишь пальцем свое лицо, а он усмехается и смотрит на тебя так, словно услышал несусветную глупость.        — Это второй вопрос?        — Нет, дополнение к первому.        — Ладно, в таком случае, — Тэхён складывает руки на груди и чуть склоняет голову, продолжая лукаво улыбаться, — ты не любишь кофе, предпочитаешь чай или сок. Когда ты чем-то недовольна, то начинаешь дергать края одежды, меняешь кольца на пальцах местами и щуришь глаза, а когда о чем-то думаешь — поправляешь волосы или накручиваешь пряди на пальцы. Думаю, где-то три раза в неделю ты ходишь в спортзал, учитывая отпадную фигуру, а ещё просто фанатеешь по всяким украшениям. У тебя почти каждый день разные сережки или колечки. Тебе нравятся красные оттенки: помада, чехол на телефоне, туфли, даже твоя машина. И ты любишь кошек. Думаю, у тебя даже есть одна дома, ведь иногда на твоей одежде можно заметить шерстинки. И у тебя на заставке на телефона стоит фото с котиком, британцем, если не ошибаюсь.        Гребанный сталкер, не иначе. Ты слушаешь его и понимаешь, что все слова — абсолютная правда. Странно и немного пугающе, что человек, которого ты держала на расстоянии, все равно составил о тебе какое-то описание, подметил детали и угадал даже с предпочтениями. Странно, но приятно почему-то. И ты старательно пытаешься подавить улыбку, потому отводишь взгляд в сторону, чувствуя, что теперь долгий зрительный контакт вызывает небольшую неловкость.        — Что, не угадал?        — Угадал, — отвечаешь ты, все ещё смотря куда-то в угол кабинета. — Тогда второй вопрос: что будет после того, как мы переспим? Ты успокоишься и отстанешь от меня?        — А ты хочешь, чтобы я отстал? — в его голосе снова слышится усмешка, будто он заранее знает ответ. И знает ведь. Глупо сейчас начинать вредничать и строить из себя недотрогу.        — Нет.        — Это хорошо, — он касается кончиками пальцев твоего подбородка, заставляя повернуться и взглянуть ему в глаза. — Потому что я точно не успокоюсь, и уж тем более не отстану. Можешь упрямиться сколько угодно — меня это не расстраивает.        — Кто бы сомневался, — тихо говоришь ты, позволяя наконец улыбке появится на твоем лице. — Последний вопрос: какая у тебя следующая пара?        — Философия.        — Я передам профессору Им, что ты отсутствовал из-за меня, — произносишь это уже в губы Тэхёну, который наклоняется ближе и целует тебя, проскальзывая языком в рот и сильнее сжимая пальцами твой подбородок. — Д-дверь закрой… Не хочу вылететь с работы за совращения студентов.        — Это я тебя совратил, — нехотя отстранившись, отвечает Тэхён, ретируясь к двери и поворачивая защёлку.        Ты уже знаешь, что он хорош в поцелуях. Помнишь это по той ночи в баре, правда теперь на языке уже не горчит алкоголь, а чувствуется мятный привкус, и от Тэхёна не несет спиртным и табаком, а пахнет приятным одеколоном. Твоя помада размазывается у него на губах, оставляет следы на щеках и шее, которую он подставляет тебе, запрокинув голову. Его ладони свободно блуждают по твоему телу, и, будь вы в более подходящем месте, Тэхён бы снял к черту всю мешающую одежду, но сейчас ему остается лишь расстегнуть пуговицы на твоей рубашке и спустить лифчик, сжав в ладонях грудь. Он ласкает её пальцами, ловя губами твои тихие постанывания и глубже проталкивая свой язык, а ты зарываешься пальцами в его волосы и обхватываешь поясницу ногами, прижимая ещё ближе к себе. Тебе и самой хочется стянуть с него футболку, но пока что ты просто залезаешь под нее руками и оглаживаешь ладонями его горячее и крепкое тело, которым он наваливается сверху, уложив тебя на широкий стол. У тебя дыхание перехватывает, когда он резко задирает твою юбку и стягивает нижнее бельё, тут же пальцем надавливая на чувствительное место.        — Боже мой! — не сдержавшись, выкрикиваешь ты, ощущая его язык на своем клиторе, и тут же зажимаешь рот рукой.        — Ну-ну, преподаватель Юн, мы же все-таки в учебном заведении, потише, — слышишь его голос, но ничего не отвечаешь, лишь сильнее прижимаешь ладонь ко рту и чувствуешь, как дрожат твои ноги.        Уже жалеешь, что так торопилась и решила сделать это здесь, прямо в своем кабинете, где за дверью маячат студенты и твои коллеги, где нельзя шуметь, показывая, насколько на самом деле тебе хорошо. Да и стол не самое удобное место, лопатки неприятно упираются в его твердую поверхность, а ещё, когда ты в очередной раз дергаешься, то локтем задеваешь свой стакан, который с грохотом разбивается о пол. Да и плевать. Как и на стопку тетрадей, которая летит туда же. Тэхён просто сводит тебя с ума своими умелыми ласками, а остальное сейчас уже не имеет значения.        — Всегда с собой носишь? — тяжело дыша, спрашиваешь ты, когда Тэхён отстраняется от тебя и вынимает из карманов джинсов презерватив.        — Конечно, — он спускает свои штаны и нижнее бельё, с ухмылкой глянув на твое раскрасневшееся лицо, — каждый день жду, когда ты наконец позволишь себя трахнуть.        — Предусмотрительно.        Он дергает тебя ближе к краю столешницы и, особо не церемонясь, начинает входить, затыкая тебя поцелуем, чтобы не стонала и шумела. Мычит и прикусывает твою нижнюю губу, чуть оттягивая её, ведет языком к шее, обводит им затвердевшие соски и начинает активнее двигать бедрами. Тебе все ещё жутко неудобно, но постепенно все мысли из головы разом пропадают, остается лишь дикое наслаждение и желание заполучить Тэхёна целиком и полностью. Ты ближе прижимаешь его ногами, прогибаешься навстречу его горячим влажным губам и понимаешь, что его слова о «потрясном сексе» оказались чистой правдой.        — Тэхён… — жалобно скулишь, закатывая глаза от удовольствия.        — Хочешь обсудить Древний Чосон? Знаешь, когда у меня кайфовое состояние, то информация лучше усваивается. Неплохой способ подтянуть меня по истории, не находишь? — рвано дыша тебе на ухо, говорит он, а ты и половины из его слов не разбираешь, чувствуя, что уже на исходе, потому просто протягиваешь:        — Да!        — Надеюсь, ты прокричишь то же самое, когда я предложу тебе выйти за меня замуж.        — Что?        — Ничего.        Он глухо смеется и чмокает тебя в лоб, когда ты постепенно обмякаешь и перестаешь так сильно елозить на столе. Поворачиваешь его к себе за подбородок, целуешь настойчивее, ощущая, как он сам начинает двигаться быстрее и прерывисто дышать.        — Что ты там сказал?        — Что ты пиздец какая прекрасная, преподаватель Юн, — хрипит он тебе в губы, сделав ещё несколько толчков и сдавлено простонав, уткнулся тебе в шею. — Самая прекрасная преподша по истории.        Тебе уже все равно, что лопатки снова неприятно врезаются в столешницу, когда ты откидываешься на нее, понимая, что после такого вести пары до конца сегодняшнего дня будет ой как тяжело. Тело в миг становится тяжелым, разомлевшим, ты даже толком не можешь пошевелить конечностями, просто лежишь и медленно приходишь в себя, думая, что давно тебе не было настолько хорошо. Сердце бешено колотится в груди, перед глазами все плывет, и когда горячие губы Тэхёна накрывают твои, ты еле сдерживаешься от того, чтобы попросить его забрать тебя отсюда подальше.        — Ты точно отработал на твердую пятерку, — улыбаешься, нехотя сползая со стола и опуская задравшуюся юбку.        — Правда? — он чмокает тебя в кончик носа и стискивает в своих крепких объятиях. — Надо почаще оставаться у тебя после занятий.        — Моя спина больше не выдержит этот стол. Так что жду тебя в гости.        — Замётано. Адрес знаю.        — Даже не удивлена, — усмехаешься ты, утыкаясь в его широкую грудь и прикрывая глаза.