Сладких кошмаров

Никто не был против того, чтобы в отелях Пол и Джон спали в одном номере или хотя бы в соседних. Но начиная с этой ночи Джордж был против того, чтобы его комната была соседней с их. В этот раз у каждого были свои номера и, естественно, Джон отвоевал себе место рядом с Полом, так что его комната была самой дальней, перед ней комната Пола, а потом и Джорджа с Ринго. Харрисона не сильно напрягала перспектива спать рядом с Ринго, напротив, даже радовала. Против Маккартни он тоже ничего не имел, так что, в общем-то, беспокоиться было не о чем. До недавнего времени. Началось всё довольно-таки безобидно. Джордж предполагал, что где-то к полуночи Джон бы пришёл к Полу. Раньше бы не смог просто проскользнуть незамеченным. Так что скрип двери соседнего номера не был неожиданностью. Харрисон даже посмеялся про себя, мол, куда же смотрит Брайан. Минут десять или даже двадцать он слышал только тихие разговоры и смех. Изголовья кровати Джорджа и Пола были у одной стены, так что он мог прекрасно слышать практически всё. Конечно, многие слова превращались в неразборчивый шепот, но всегда отчётливо выделялись «Леннон, хватит» и «Да ладно тебе, Макка». «Старые супруги, – думает Харрисон, откладывая книгу на прикроватную тумбу, решивши наконец попытаться заснуть. Только он разворачивает одеяло, как слышит скрип кровати и уже далеко не тихое «Джон, отстань!». – Какого..?» На какое-то время всё утихает, и даже Джордж перестаёт двигаться. Совсем. Тишину разрывает вскрик, а за ним следует негромкий смех Джона. «Что он с ним делает? – проносится в голове Джорджа перед тем, как он услышал громкий скрип кровати, тихий шёпот, шуршание постели и стон. Стон. Да, определённо стон. – Только не-...» Харрисон слышит теперь не такое уж и тихое бормотание, в котором может разобрать: «Джон. Джон, подожди. Джордж же- Джон!». На совсем короткий момент всё снова утихает, но он даже и не успевает подумать, как все те звуки снова возвращаются. Из чего вообще сделаны эти стены и, что лучше, для кого? Для любителей послушать то, как люди за стенкой трахаются? Ну нет, спасибо, Джордж просто хочет поспать, а не слушать стоны своих друзей. Он действительно хочет постучать не то в стену, не то в дверь к этим негодяям. Иисус, они не могли уйти хотя бы в комнату Леннона? «Боже, Пол» – слышит Джордж и хочет отчаянно громко добавить «Не упоминай Господа, когда трахаешь Пола!». И ещё он хочет начать проклинать их - громко и от души. Харрисон закрывает лицо подушкой и стонет в неё. Он определённо не так хотел провести эту ночь, и он, вообще-то, очень устал. Да даже если прямо сейчас ему зайти без стука к ним в комнату, то они вряд ли даже взглянут на него. Ну, слишком заняты процессом спаривания. И единственное, что мог сделать Джордж - пойти либо оторвать их друг от друга, либо спать в коридоре. Вообще ещё был вариант пойти к Ринго, но как-то и его тревожить тоже не хотелось. Пролежав ещё минут пять вот так, Харрисон начал вовсе думать, что они не закончат никогда. Они идут на третий раунд или вовсе не прекращали? В общем-то, отношения Джона и Пола никогда не были чем-то удивительным для него, Ринго или Брайана. Их дружба всегда была не единственной стороной их отношений. Они были все так же музыкальными партнёрами, одновременно и врагами, были лучшими друзьями, которые действительно понимали, когда стоит сказать, а когда просто оставить в покое, но так же тепло обнимали друг друга и шутили друг над другом. Они могли называть друг друга обидными прозвищами и подшучивать, однако посторонним это делать запрещалось. Несмотря на то, что они стояли друг за друга горой, именно они сами и могли уничтожить друг друга. В этом была вся суть их доверия. И тот факт, что они были ещё и сексуальными партнёрами не сильно удивлял. В особенности Джорджа, который был довольно близко к ним всегда. Определённо он их не осуждал, но и влезать в их отношения, даже таким косвенным способом, он тоже не хотел. Решение просто пробраться в комнату Ринго и поспать там хотя бы на кресле было не таким уж и глупым. По крайней мере в ту минуту. Собственно, Харрисон так и сделал. Как можно тише открыв дверь, он прошмыгнул в номер и чуть не поседел, когда (как оказалось, вовсе не спавший) Старр спросил: - Что-то случилось? – в тишине его голос звучал значительно громче, чем предполагалось. Джордж рассматривает в темноте взволнованное лицо друга, вздыхает с облегчением, закрывает за собой дверь и шагает чуть вглубь, разувается и стоит уже на ковре. - Просто Джон снова пришёл в комнату Пола, а наши комнаты рядом, и-... Ринго перебивает: - Они разговаривают слишком громко? Харрисон усмехается на это и проходит к креслу. - Если бы, – тянет он, заваливаясь на мягкое кресло. По крайней мере здесь полная тишина и спокойствие. Джордж и сам не замечает, как медленно проваливается в сон. В комнате немного прохладно из-за открытого окна, комната совсем немного освещена жёлтым светом прикроватной лампы, благо, он попал в полумрак. Вместо скрипа кровати за стеной - мерное дыхание и шум ветра за окном. Из дремоты его выводит щелчок выключателя от лампы. Казалось бы, простой и непримечательный звук, но для Джорджа - человека с довольно чутким сном, - это был словно выстрел из пушки. Он оглядывается по сторонам в попытках понять, что его разбудило, однако всё ещё находится в сонном состоянии и не сильно соображает. Таки поняв что к чему, снова укладывается на прежнее место, но оно кажется теперь неудобным. Приходится ворочаться в поисках нового местечка на не таком уж и большом кресле. В итоге Харрисон так и не нашёл удобного места и, посидев с полминуты ровно на кресле, решил перебраться на пол - чего не сделаешь ради сна. Правда, пусть ковёр и был мохнатым и удобным, спать было из-за сквозняка холодно. Так Джордж постоянно переворачивается с бока на бок и сам не замечает, как докатывается до ножки кровати и бьётся о неё плечом. Он готов уже расплакаться - даже на чертовом полу ему нет места. Единственное, о чём он может думать сейчас - как бы заснуть, и пойти и попросить половину кровати у Ринго уже не кажется такими постыдным. Джордж подползает к изголовью, поднимается на колени и укладывает подбородок на подушку, довольно-таки близко с лицом Ринго. - Хей, Ричи, – шёпотом зовёт он его и несильно тыкает пальцем в щёку. Тот неразборчиво мычит, вероятно стараясь отмахнуться. Харрисон же уже готов услышать от него что-то вроде «Еще пять минут, мамочка». – Ринго! Старр наконец открывает глаза и часто моргает из-за больных со сна глаз. И, вероятно, испуга. - Чего? – бормочет он, вглядываясь в уставшее лицо Джорджа, что было в паре сантиметров от его собственного. - Поделишься со мной половиной кровати? – Харрисон строит щеньячьи глазки, и это выходит настолько хорошо, насколько может это выйти у человека, который не первый час пытается заснуть после трудного дня. Ринго совсем немного думает и отодвигается от одного края к другому, освобождая место для Джорджа. Тот незамедлительно заползает на мягкую постель. - Блаженство, – выдыхает он, елозя на простынях и разминая затёкшую спину. А Старр укрывает его частью своего одеяла, под самую шею. – Спасибо. Ринго на это кивает и вновь прикрывает глаза. Кажется, он тоже устал, и ещё больше мешать ему спать - преступление, которое Харрисон совсем не хочет совершать. Проходит какое-то время, но он так и не смог заснуть. Просто смотрит в потолок и почему-то начинает мёрзнуть. Одеяло вроде тёплое, но плечи всё равно начинает морозить. О боги, Джордж точно не переживет этой ночи. Пойти бы уже завещание начать писать - что зря времени пропадать. В какой-то момент он переворачивается на бок и так, что нос к носу сталкивается с другом. У Рича совсем тёплое дыхание, и Джордж никак не может перестать буквально желать зарыться в его объятия. Кажется, у воспалённого отсутствием снов сознания Харрисона нашлось решение этой «холодной» проблемы: он почти инстинктивно опускает голову и утыкается носом в изгиб шеи, вдыхая запах ночного сырого воздуха, что запутался в коротких прядях, и парфюма Ринго - терпкий, но с нотами ванили. Джордж до сих пор удивляется, где тот нашёл такие духи. Хотя, возможно, он просто пропитан ванилью, и парфюм ни при чём. Вдруг он чувствует прикосновения тёплых ладоней к оголённой пояснице. Харрисон чуть вздрагивает, но сразу же успокаивается и даже расплывается в улыбке, когда Старр крепче обнимает его. Возможно, это и есть его успокоение. В любом случае это лучше, чем слушать возгласы, вроде «Твою мать, состриги ногти, ты же басист!» или «Ты чуть не откусил кусок от меня!». Намного лучше. С Ринго тепло и уютно, а это действительно всё, что нужно, чтобы заснуть. Теперь Харрисон хочет участвовать в войнах за комнаты, дабы спать ближе (если не в одном номере) к Старру. Наутро они все снова разойдутся (Леннон, вероятно, уйдёт к себе ещё под утро, дабы не быть пойманным), будут работать, не имея возможности побыть в тишине и единственное, что Джордж может пожелать этим двоим сейчас - сладких кошмаров.