Поцелуй меня, Грейнджер

- Мистер Кингсли, это уже шестое нападение за 5 месяцев. И первое с такими последствиями. Если мы сейчас их не остановим, они поверят в свою безнаказанность. Последствия могут быть катастрофичными. - Что вы предлагаете, Малфой? — министр внимательно посмотрел на сидящего напротив мужчину. Руководитель сектора по предотвращению не магических преступлений был одним из лучших его сотрудников. Амбициозный, внимательный к деталям, цепкий как колючка. - Вам это не понравится. Но единственный вариант — ловля на живца. Аналитики согласны со мной. Министр магии потер переносицу. Малфой был дважды прав. Ему это не нравилось, и это было единственным выходом. - Мне нужен кто-то. Желательно женщина, которая будет выглядеть достаточно уязвимо. Смелая и обязательно с боевым опытом. Судя по последним событиям это может представлять реальную опасность. Моих людей знает весь Лондон, они не подойдут. Я перебрал несколько кандидатур из состава авроров. Но привлекать их слишком рискованно по тем же причинам. У нас будет только один подобный шанс. Разумеется, мы все просчитаем и спланируем. Судя по динамике, у нас есть пара недель. Максимум — три, — мужчина напряженно замолчал. Ему не хотелось рисковать посторонним человеком. Но в десятый раз вчитываясь в отчеты, он понимал, что это самый резонный шаг. Он бы с удовольствием подставился сам, но белобрысую башку Драко Малфоя не знал только ленивый. Можно было бы использовать оборотное зелье, но тогда он выпадет из оперативной работы на непонятный срок. К тому же банда явно предпочитала жертв женского пола. - И еще. Об этом плане должно знать как можно меньше людей. Мне не нравится, что преступники всё время на шаг впереди нас. Я никого не обвиняю, но так будет лучше. Бруствер забарабанил пальцами по столу и ненадолго задумался. У него была идея. Очень элегантная, надо признать. - Хорошо, Малфой. Я обдумаю ваше предложение и завтра вернусь к вам. На следующий день Драко в кабинете разгребал отчеты, когда к нему заглянула секретарша. - Мистер Малфой, вас вызывает Мистер Кингсли. Драко накидывает черный пиджак, поправляя и без того идеально сидящую водолазку. - Спасибо, Бэлла. - Девушка смущенно краснеет. Они работают вместе уже пару месяцев, но она все никак не может привыкнуть к своему высокому, наделенному природной элегантностью боссу. Ей вспоминаются рассказы девочек из отдела аналитики. Его называли слизеринским принцем, и она вполне понимала почему. Статная широкоплечая фигура, холодный, несколько презрительный взгляд серых глаз, порывистая грация движений. Драко Малфой не был розовой мечтой девушки, скорее уж темной опасной фантазией. Однако, пока она погружалась в размышления, он уже вышел, оставив за собой только легкую нотку какого-то древесного аромата. Бруствер Кингсли был не только опытным магом, но и умным и очень наблюдательным человеком. Сколько бы ни ходило легенд про выдержку и холодность Драко Малфоя, он уловил как на мгновенье замерла фигура вошедшего. - Мистер Кингсли, мисс Грейнджер, - он сверкнул глазами в адрес молодой женщины, - добрый день. Cел, оглядывая собравшихся. Кингсли легко взмахнул палочкой. Драко вопросительно поднял бровь. - Мой кабинет достаточно защищен, но вы просили о повышенных мерах, Малфой. Драко поджал губы. Ему не хотелось верить в то, что видел. Кингсли выбрал идеальную кандидатуру. Идеальную и неприемлемую. Он окинул взглядом сидящую напротив женщину. Минимум косметики, волосы заплетены в роскошную косу, свитер грубой вязки скрывает изгибы тела. Он не видит, юбка на ней или брюки, но сути это не меняет. Она красива, как всегда. Красива до боли в сердце, если конечно оно у него еще есть. Они не часто пересекались на работе. Иногда он издали видел ее фигуру, иногда замечал ее обедающей в столовой или проходящей мимо по коридору. Но его внутренний компас всегда безошибочно определял, что она где-то рядом. - Малфой, вчера мы с вами обсуждали вопрос с черной бандой, - прямо к делу переходит Брустер, - я донес до мисс Грейнджер всю необходимую информацию, и она согласилась помочь. Несмотря на ее роль в войне, она ни разу не была задействована ни в операциях авроров, ни в ваших. Что касается опыта и смелости, я думаю здесь подтверждения не нужны. Гермиона кивнула, соглашаясь со сказанным. Драко внутренне собрался. Это будет сложно. Очень сложно. Министр известен своим упрямством, а у него нет ни одного достойного аргумента против ее кандидатуры. Надо действовать очень осторожно. - Мистер Кингсли, я полностью согласен с вашими выводами. – Брустер довольно кивнул. – Однако, я хотел бы заметить, что для данного дела разумнее было бы пригласить более, хм, возрастную кандидатуру. Учитывая показания предыдущей жертвы нападения, угроза вполне реальна. Девушка поджала губы. - Я думал над этим. Но тогда мы можем столкнуться с другого рода агрессией. И для престарелой волшебницы это может быть еще более опасно. Драко кивнул, сделав вид, что принял аргумент. - Есть еще одно но. Мисс Грейнджер, - он посмотрел на нее в упор, - самая талантливая ведьма столетия. Её заслуги перед магическим сообществом неоспоримы. Под ее началом работает один из самых успешных и востребованных отделов министерства. Он заметил, как порозовели ее щеки. - Я считаю, что мы не в праве рисковать столь ценным сотрудником. К тому же, операция займет неопределенное количество времени и мисс Грейнджер придется приостановить все текущие проекты, - он выжидательно посмотрел на министра. - О, не переживайте, Малфой. Я дал 3 недели паузы по рабочим вопросам, так что никаких накладок не будет. Драко скрипнул зубами. - Мистер Кингсли, - он выдержал паузу. – Как руководитель сектора, я еще раз хочу сказать, что это слишком опасно! Идти на такие риски необоснованно! - Хватит обсуждать меня, будто меня тут нет, - Гермиона не может сдержаться. – Я все прекрасно понимаю и меня не пугает предстоящая операция. Я работала в аналитическом отделе достаточно долго, чтобы понимать специфику. Тщательная подготовка поможет минимизировать риски. - Анализировать и участвовать - это разные вещи, Грейнджер! – костяшки белеют от того, как сильно он вцепляется в стол. - Малфой! – тон министра становится холоднее с каждым словом, - мне кажется, мы уже ответили на все ваши вопросы. Если вам нужен прямой приказ, считайте, что вы его получили! Губы Драко складываются в едва заметную линию. Он встает, одергивая лацканы пиджака. - Мисс Грейнджер, я буду рад поработать с вами, - в глазах плещется лёд. – Мистер Кингсли, - кивает и выходит из кабинета. За три месяца Бэлла ни разу не видела, чтобы ее руководитель был в таком бешенстве. Он вызвал своего первого зама и устроил такой разнос, который тот запомнил до конца жизни. *** Драко сидел за столом уперев голову в руки. Единственный выход, который он видел – вынудить женщину саму отказаться от этой идеи. Уж он-то точно умел быть засранцем. Его поведение было откровенно ужасным. Помимо истинно малфоевского высокомерия в арсенал пошли и сарказм, и пренебрежение, и надменность. За два дня подготовки они успели только разобрать карты и обработать маршруты. Несмотря на то, что он подвергал сомнению каждое ее слово и высмеивал ее выводы, она была великолепным аналитиком. Видела связи там, где даже он их пропускал. Ему доставляло истинное удовольствие их вынужденное взаимодействие. И ее острый ум, проницательность, внимание к деталям, и ее моментально вспыхивающие щеки, когда он произносил очередную гадость. Мужчина поражался ее выдержке. Она ни разу не сорвалась, не повысила голоса. Лишь ее щеки становились пунцовыми от гнева. Да еще сверкала в его сторону своими удивительными глазами цвета растопленного шоколада. От этих взглядов сердце каждый раз прыгало в груди. Гермиона практически реально метала молнии, меряя шагами свой кабинет. Белобрысый хорёк! Она запросила все необходимые документы еще два дня назад, а их до сих пор нет. Мало того, что ей приходится мириться с его постоянным сарказмом и пренебрежением, так еще и это! Уже просто откровенный саботаж. Она понимала, что он не хочет работать с ней, но не понимала почему. Перебрав в уме все обстоятельства, она в очередной раз пришла к выводу, что идеально подходит для придуманного им плана. А значит, дело именно в том, что это она - Гермиона Грейнджер - бесит Драко Малфоя. И это было странно. После войны они пересекались крайне мало, и во все эти разы он был как минимум учтив и вежлив. Она вдруг вспоминает, как года два назад на рождественском балу в министерстве он танцевал с ней. Тогда ее только-только утвердили на роль руководителя отдела инновационных магических форм. Она страшно гордилась собой, ведь это было ее детище. Еще в роли старшего аналитика она понимала, что можно не просто улучшить существующие заклинания, но и придумать и разработать новые. И вот уже совсем скоро ее идея воплотится в жизнь. Они тогда еще встречались с Роном, хотя отношения уже не были такими радужными как в самом начале. Бал был чудесным! Она с удовольствием переходила от одной группы гостей к другой, всюду видя знакомых и наконец-то имея возможность поговорить не только о делах. Молодые сотрудники стояли кучками, девочки из отдела магического хозяйства шушукались, поглядывая на свежее пополнение аврората, ребята из отдела магического транспорта весело смеялись с коллегами из отдела международного магического сотрудничества. Более зрелые сотрудники предпочитали тихую и патриархальную атмосферу за столами, стоящими вдоль стен. Шампанское лилось рекой, и все действительно наслаждались происходящим. Вскоре заиграла музыка и первые пары начали появляться на танцполе. Гермиона оглянулась в поисках Рона, но его рыжей шевелюры нигде не было видно. Заметив ее явное замешательство, Гарри быстро что-то шепнул Джинни и подошел к ней. - Гермиона, ты просто чудесно выглядишь! Девушка оправила бордовое платье. - Разреши тебя пригласить? - Конечно, Гарри. Не то чтобы он был плохим танцором, но они в большей степени топтались на месте, болтая обо всем на свете. Он жаловался на состояние Джинни, которая стала крайне нервной из-за токсикоза, она рассказывала про их последний визит к Молли. Когда мелодия стихла, он заботливо отвел ее к одному из столов. С другой стороны уже подходили брат и сестра Уизли. Они немного пообщались все вместе, но потом Джинни снова замутило, и Поттеры поспешно ушли. Гермиона сразу заметила, что Рон не совсем трезв, но постаралась не придавать этому значения. Однако, когда они вышли в зал она поняла, что его ощутимо шатает. И так не блиставшему хореографическими талантами Уизли сейчас было совсем тяжело. - Гермиона, - ик, - я хотел поговорить с тобой… Она третий раз ойкнула из-за оттоптанных пальцев и, остановившись, сурово посмотрела на партнера, когда кто-то за ее спиной загородил свет. - Позволишь мне украсть твою прекрасную спутницу, Уизли? По открытым плечам Гермионы пробежали мурашки. В этом растягивающем слова тоне было куда меньше вопроса, чем ей бы хотелось. Моментально залившийся краской Рон смог только икнуть и кивнуть одновременно. Мало кто в министерстве мог открыто спорить с Драко Малфоем. В ту же секунду он легким движением подхватил её руки. Заиграла какая-то отчаянно пронзительная мелодия, свет померк, и он повел ее в танце. - Ты издеваешься надо мной, Малфой? - Давай просто потанцуем, Гермиона. Что-то в его голосе заставило ее поднять взгляд, но в серых глазах отражалось только холодное спокойствие. Он легко и уверенно кружил ее по паркету, и она как-то незаметно расслабилась. Словно почувствовав эти изменения, он закинул ее руку себе на плечо. Тонкие пальцы обожгли ее спину. Он был так близко, что она видела каждую ворсинку на его безупречной черной рубашке, слышала тонкий мускусный аромат. То ли от их плавных движений, то ли от этой внезапной близости у нее закружилась голова и обмякли ноги. Он изогнул губы в кривой улыбке и притянул ее ближе, подхватывая за талию. Она ахнула, не смея поднять глаз, надеясь, что в уютном полумраке зала никто не обратит внимание на интимность их позы. Ее туфли скользили в сантиметре от пола. Сквозь тонкий шелк платья она ощущала мерное дыхание и тепло его тела. С содроганием она подумала, насколько же он силён. Гермиона вдруг осознала, что не хочет, чтобы музыка замолкала. Она медленно подняла голову, натолкнувшись на задумчивый и полный какой-то затаенной грусти взгляд. Сердце пропустило удар, а пальцы сжались на его плече. Но он молчал, и она тоже не посмела нарушить этот волшебный момент. С последними аккордами он поставил ее на пол, продолжая держать в объятиях явно дольше, чем позволяли приличия. Ей вдруг показалось, что сейчас он поцелует ее. Но Малфой отстранился, лишь прижавшись губами к тыльной стороне кисти. - Спасибо за танец, Гермиона, - ей кажется или его голос дрогнул? - И тебе спасибо... Драко, - возможно, именно тогда она впервые назвала его по имени. Серые глаза на секунду вспыхивают, но он тут же разворачивается на каблуках и быстро уходит. Почему-то это больше напоминает бегство. Она зашипела, врезавшись в угол стола. Напыщенный индюк! Это все из-за него. Она потёрла ушибленное бедро. Хватит! Она сейчас же со всем этим разберется! В столь позднее время большинство сотрудников уже разошлись по домам. Может и он тоже? - подумала она вихрем проносясь по министерским коридорам. Волшебница еще издали заметила свет в его кабинете. Ворвалась без стука, настежь распахивая дверь. - Малфой! - он даже не вздрогнул, лицо моментально приняло скучающе-пренебрежительное выражение. Она оперлась на край стола и наклонилась к нему. - Где. Мои. Бумаги. Он изогнул бровь, откровенно разглядывая женщину. Боги, как же она хороша. Щеки пылают, волосы каштановой волной размётаны по плечам, глаза полыхают гневом, в вырезе оттопырившейся блузки видна белоснежная вздымающаяся грудь. Он залюбовался, радуясь тому, что столешница скрывает его пах. - Разве ты их не получила? - в голосе гораздо меньше сарказма, чем ему хотелось бы. - Представь себе, нет! Сколько это будет продолжаться?! Мы должны работать вместе, а не подставлять друг друга! Ты просто саботируешь мое участие! - она срывается на крик. - Твое участие — это одна сплошная ошибка! - орет он в ответ. Она скрещивает руки на груди. - У тебя нет ни одного аргумента, чтобы подтвердить это, Малфой! - буквально выплёвывает его фамилию. - А у тебя нет никакого представления, что тебя ждет там! - он вскакивает, нависая над ней, даже не смотря на разделяющий их стол. - Ты знаешь, что стало с последней жертвой? Знаешь, что они говорили при этом? - Знала бы, если б могла прочитать документы! - Хочешь послушать?! - теперь он упирает руки в стол и оказывается одного с ней роста. - И хочу! - с детской бравадой вскидывая голову, выкрикивает она. Его тон вдруг становится тихим и страшным. - О-о, милая Гермиона! Они говорили о том, что их жертва, к сожалению, слишком стара. Он медленно кошачьим движением огибает стол. – О том, что будь она чуть моложе, они могли бы неплохо порезвиться. О том, как давно у них не было бабы. Он уже стоит над ней, загораживая спиной свет. - О том, что ее даже не нужно было бы связывать. Один бы держал, а остальные насиловали. По очереди. Или все вместе. Снова. И снова. И снова. Девушка заметно побледнела и прикусила нижнюю губу. То, что он говорил, было действительно страшно. Он отстранился и отошел на пару шагов. Она нервно потерла переносицу. - Я понимаю. Но если твой план не осуществить, все это может произойти с обычной волшебницей и даже не с одной. Все эти… ужасы. Если мы не остановим это. Он очень отчетливо слышит это «мы». В ее глазах надежда на понимание. - Драко. Я действительно думаю, что смогу справиться. Мы все подготовим. Учтем все возможные варианты. Ты ведь понимаешь, что тебе не найти кандидатуры лучше, чем я? От его пронзительного взгляда ей становится не по себе. - Да, Гермиона. Это я знаю. Он опускается на стул, и девушка вдруг замечает, насколько уставшим он выглядит. Под глазами залегли заметные тени, закатанные рукава черной рубашки подчеркивают до синевы бледную кожу. Тонкие аристократические пальцы перебирают документы, разложенные на столе. В конце концов он находит нужную папку и протягивает девушке. Забирая ее, она подходит ближе и совершенно неожиданно кладет ему руку на плечо. - Иди домой. Завтра мы сможем многое успеть. Вдвоем будет проще. От ее прикосновения, теплых глаз и легкой улыбки у него перехватывает дыхание. - Да. Ты, наверное, права. - Я всегда права, Малфой, - уходя со смехом бросает она через плечо. Он откидывается на спинку стула, заводя руки за голову. Она выиграла. Чертово министерство. Чертова гриффиндорская смелость. Чертова Гермиона Грейнджер. Плечо горит от ее прикосновения. *** Следующую неделю они практически все рабочее время проводили вместе. Иногда в его кабинете, иногда в ее. Гермиону поражало то, как кардинально поменялось его отношение и то, как быстро они сработались. Он больше не давил на нее, скорее наоборот – с удовольствием подчеркивал ее заслуги, подсказывал там, где ей не хватало опыта. Отпускал такие едкие шуточки, что она смеялась в голос. Это словно был совсем другой Драко Малфой. Она никогда не сомневалась в его интеллекте, но сейчас, в активной работе, она видела, каким выдающимся магом он был. Непривычно было это осознавать, но ей нравилось быть с ним. Поначалу сотрудники министерства испуганно выглядывали из-за столов, когда их дискуссии принимали слишком жаркий характер и крики разносились вокруг, но потом, видя, как они продолжают общаться или даже обедают вместе, все потихоньку привыкли. Слухов об их проекте ходила масса, но доподлинно все знал только Кингсли. Для остальных они работали над рядом заклинаний для сектора по предотвращению не магических преступлений. Наступала основная стадия плана. На имя Гермионы была снята и обставлена шикарная пятикомнатная квартира в престижном, но отдаленном и тихом районе города. Стилисты поработали с ее гардеробом и образом и, хотя она наотрез отказывалась носить вычурные вещи, предпочитая элегантную классику, потратили целое состояние. В министерстве она по-прежнему ходила как обычно, но стала намного чаще появляться в дорогих бутиках и магазинах. В Пророк запустили утку о получении ей солидного наследства от недавно почившей тетушки, включавшее не только счет в Гринготсе, но и обширную коллекцию старинных ювелирных изделий. Поначалу коллеги поглядывали на нее с завистью, но видя, что поведение женщины не изменилось, вскоре успокоились. Помимо этого, Гермиону Грейнджер стали приглашать на различные приемы и банкеты. Не то чтобы ей все это особо нравилось, однако она умела находить плюсы в любых ситуациях. В конце концов ей было приятно надевать шикарные платья и украшения, общаться с интереснейшими собеседниками и танцевать с изысканными кавалерами. Но приятнее всего при этом было чувствовать тяжелый взгляд Драко Малфоя. Мужчина, с рождения принадлежащий к аристократической верхушке магического сообщества, и до этой операции довольно часто появлялся в свете. Noblesse oblige. И хотя после войны положение его семьи существенно пошатнулось, его продолжали приглашать на подобные мероприятия. Сейчас же, помимо своей обычной роли он еще и негласно сопровождал ее, внимательно следя за кругом знакомств. Никто не должен был догадаться об их связи, поэтому он держался на расстоянии. Но она каждый раз чувствовала, когда он смотрел на нее. Начинало покалывать между лопатками и волосы на затылке вставали дыбом. Чаще всего это происходило, когда к ней приближались холостые мужчины. Она никогда не пользовалась какой-то особенной популярностью, поэтому подобное внимание сильно смущало ее. Она понимала, что в основном это заслуга известия о ее внезапном богатстве, и это немного расстраивало. Даже несмотря на то, что вся эта ситуация была фарсом. Именно поэтому она с наслаждением наблюдала, как бледнеют его пальцы, крепче сжимая стакан с огневиски или брови сходятся на переносице, когда она с кем-то танцует. Но у медали две стороны, и ее просто страшно злили постоянно сменяющие друг друга прекрасные спутницы Малфоя. Столько красивых волшебниц она не видела никогда. «Где он их только берет?! Объявления что ли печатает?» - со злостью думалось ей. Параллельно со всем этим они тщательнейшим образом продолжали работать над самой операцией. Квартира и два ближайших квартала были напичканы самыми разными и сложными заклинаниями, в самом доме поставлена масса ловушек и схронов. Сигнальные, предупреждающие, отвлекающие и еще с десяток других маячков. Аптечки, составленные по особым спискам. Днем Гермиона работала как проклятая. Вычисляла все возможные способы проникновения, все маршруты, сверяла последовательность действий, на макете местности проверяла возможность пересечения заклинаний и так далее. И еще она тестировала «сеть». Это заклинание, о котором ее давно просил Гарри. Когда волшебник представляет себе несколько физически удаленных объектов, произносит заклинание одновременно со взмахом палочки и все эти предметы оказываются стянуты паутиной магии. Было очень сложно, ей никак не удавалось получить стабильный результат. Она торчала на полигоне по несколько часов кряду, после чего шла сверять теоретические выкладки. И никак не могла понять, где же ошибка. Поздним вечером в очередной раз не добившись нужного эффекта она нервным движением швырнула никак не складывающиеся в нужную последовательность цифры на стол и откинулась на кресло, когда в кабинет беззвучно вошел Малфой. - Тяжелый день? - Тяжелая неделя… Она явно выглядела измотанной. Подобный ритм был для нее в новинку и все эти заботы и мероприятия отнимали больше сил, чем ей представлялось вначале. - Хочешь прогуляться? Гермиона удивленно посмотрела на мужчину. Как всегда в черном, смотрит спокойно и как-то нейтрально. Она оглядела себя. Простая клетчатая юбка, легкий свитерок, лодочки. Волосы наверняка похожи на птичье гнездо после всех сегодняшних тестов. Он как будто почувствовал ее сомнения. - Не переживай, там никто не будет тебя разглядывать. Заинтригованная этим таинственным «там», она мягко кивнула головой и подхватила сумку. Было странно взаимодействовать с ним не в рамках работы. Странно, но интересно. Они вместе вышли из здания министерства. Он протянул руку, и она аккуратно положила ладонь на его предплечье. Ощущения от трансгрессии не самые приятные, особенно когда ты – ведомый. Он заботливо придержал ее за талию, предвидя ее состояние. Ветер рванул волосы, и девушка удивленно оглянулась. От открывшегося вида у нее перехватило дыхание. Они стояли на краю огромной скалы. Внизу мерно шумел океан. Волны с ровным гулом накатывали на берег в вечном противостоянии воды и суши. На освещенном ущербной луной небе рваными тенями плыли облака. Ощущение величия и спокойствия накрыло ее с головой. - Я всегда прихожу сюда, когда мне нужно отвлечься или успокоиться. Он указал рукой куда-то в сторону. - Сядем? Ствол огромного поваленного дерева заканчивался вывороченными корнями, все еще цепляющимися за землю. Он чуть помедлил, заметив, как садясь она вздрогнула на ветру. Плавным движением скинул пиджак и набросил ей на плечи, опускаясь рядом. - А ты? - Мне не холодно. Странный это был вечер. Молчать вдвоем было … комфортно? Спокойно? Уютно? Гермиона чувствовала, как уходит напряжение прошедших дней. Его запах укутывал и успокаивал. Порывшись в сумке, она вытянула большое ярко зеленое яблоко. - Хочешь? Он аж прикрыл глаза от удовольствия. - М-м, мои любимые. - Я знаю, - хмыкнула она. Брови удивленно подпрыгнули вверх, он всмотрелся в ее профиль. - Еще в Хогвартсе заметила. Ты всегда выбирал именно эти. - Уж и не думал, что ты обращала на меня внимание… - А я и не обращала, - вызов в голосе. - А я обращал. Тишина снова накрыла продуваемую всеми ветрами скалу. - Ты был засранцем. - Им и остался. А ты – заучкой. - Ты назвал меня грязнокровкой. - Ты сломала мне нос. - Ты заслужил. - Я ж засранец. Она засмеялась и ткнулась головой в его плечо, поднимаясь на ноги. - Спасибо тебе, Малфой. - И тебе, Гермиона. Укутываясь одеялом в своей кровати, она улыбалась. *** Брови Гермионы взлетели до небес. Гарри сидел в кабинете у Малфоя, а она не могла войти внутрь. Заметив ее попытки, последний взмахнул палочкой и дверь открылась. Она шагнула внутрь и молча уставилась на собравшихся. Поттер с улыбкой встал и обнял девушку. - Привет, Гермиона. Как дела? - Все отлично, - в голосе напряжение и вопрос. - А мы тут обсуждаем вашу операцию. Малфой прокашлялся. - Я попросил авроров не вмешиваться. Мы часто пересекаемся, и я подумал, что мракоборцы могут заметить нашу активность. Не хотелось бы сорвать все в последний момент. - Я отошлю своих людей из этого района, - подтвердил Гарри. – Если нужна будет моя личная поддержка, только скажи. - Спасибо, Поттер! Я ценю твою помощь и, возможно, воспользуюсь ей. Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Гермиона приложила усилие, чтобы удержать челюсть на месте. - Кроме квиддича. Малфой хохотнул, - Всё еще переживаешь последнее поражение? - Готовлю реванш. - Только после того, как с этим будет покончено. - Звучит как план. Мужчины пожали друг другу руки, и глава аврората кивнув вышел. Гермиона опустилась в кресло, разглядывая мужчину напротив. - Малфой! Сколько скелетов в твоем шкафу? - Лучше спроси, сколько у меня шкафов. - Ты все еще играешь? - В последнем матче я поймал снитч. - С каких это пор вы в таких нежных отношениях? - С тех самых, как я швырнул ему волшебную палочку.* Гермиона осеклась, стараясь не вспоминать ту страшную битву. Иногда ей казалось, что никто на самом деле и не подозревает, кто такой Драко Малфой и какие черти пляшут у него в душе. Каждый день он открывался ей с совершенно неожиданных сторон. И это не то, чтобы тревожило ее, скорее разительно выбивалось из привычной картины мира. Она села и положила на его стол бумаги. - Я хотела обсудить с тобой набор лечебных зелий. Он кивнул так же садясь. - Мы подготовили почти все, но мне кажется, что в точках 3, 8 и 11 лучше заменить безоар на кровоостанавливающее. Там такие крошечные щели в стенах, многое не влезет. Её тоненькие пальцы с покрытыми нейтральным лаком ногтями скользили по карте, буквально гипнотизируя мужчину. - У меня есть еще более интересный вариант, - он выставил на стол несколько пузырьков. – Это рецептура Снейпа. Мгновенно запирает кровь, плюс обладает выраженным обезболивающим эффектом. Я боялся, что не успею приготовить их к нужному сроку, поэтому не упоминал. Гермиона подхватывает маленькую скляночку, подносит к глазам и ее словно швыряет в омут памяти. Тогда они уже пару месяцев как расстались с Роном. Она не просто переживала. Это буквально раздавило ее. Ночи на пролет она плакала, почти ничего не ела. Похудела так, что вещи висели на ней как на вешалке. Она стала не продуктивна, срывалась на подчиненных по поводу и без, пропускала совещания, на которых мог присутствовать Уизли. Перестала общаться вообще с кем-либо из друзей. Разговоры замолкали, когда она серым приведением проходила мимо. Плакса Миртл и та выглядела лучше. Дни тянулись бесконечным унылым чередом, ночи приносили только захлебывающиеся изнурительные рыдания. Она сама не понимала, почему так реагировала. Ведь огромной любви между ними не было уже давно. Не понимала, но остановиться не могла. Боль, тупой иглой застрявшая в сердце изводила ее. В очередной раз идя утром по коридорам министерства она краем уха услышала шепот: «…Мунго…» и прикрыв рот ладонью бросилась в свой кабинет. Закусив губы и размазывая по лицу слезы, она села в свое кресло и заметила на столе небольшой сверток. Бумага была красивая и дорогая. Она как-то бездумно распаковала посылку. В небольшой коробочке стоял стеклянный флакон и лежала записка. «Гермиона. В жизни случаются страшные вещи, которые заставляют нас терять себя. Заставляют думать, что жизнь никогда не будет прежней. Что боль так и останется в сердце навсегда. Это не так. Я знаю, что не смогу убедить тебя в этом. Но смогу помочь. Три, максимум четыре капли в твой утренний кофе и через пару дней тебе станет легче. Пожалуйста, не пропускай ни дня и не меняй дозировку. Друг». Она покрутила флакончик в руках. Лавандовая жидкость перекатывалась по стенкам. Открыла. Понюхала. Пахло свежестью и луговыми травами. Она даже не пошла проверять его. Просто капнула в чашку и выпила. Терять ей было нечего. Через неделю она впервые за всё это время пришла с нормальной прической. Еще через одну спокойно могла пообедать не опасаясь, что еда моментально запросится наружу. Игла в сердце никуда не исчезла, но … притупилась что ли. Когда на дне пузырька оставалась совсем не много, она получила вторую посылку. «Гермиона. Мне отрадно видеть, что тебе лучше. К сожалению, предыдущее зелье не излечит душевных ран, лишь приглушит их. Ты сама должна найти выход. И я могу помочь. Две – три капли перед сном. Не пропускай дней. Друг» Жидкость медового цвета с запахом одуванчиков и полыни. От этого зелья она начала видеть очень странные сны. Раз за разом погружается в болезненные переживания, ищет выход, выбирает разные варианты поведения. Иногда она просто наблюдала за происходящим. Или злилась и выплескивала гнев. Пока воспоминания не перестали тревожить ее. Она начала улыбаться просыпаясь. С ней вновь начали общаться коллеги, звонкий смех снова зазвучал из ее кабинета. Когда от второго зелья осталась всего пара капель, на ее столе оказалось третье. «Гермиона. Надеюсь, моя маленькая помощь пригодилась тебе. Этот флакон последний. Он только для тебя. Если вдруг снова станет грустно или захочется блистать как никогда. По одной капле на виски и запястья. Друг» Зелье алое, словно восходящая луна, с запахом жасмина и морской соли. Его она использовала лишь дважды. Первый раз, когда совсем расклеилась от одиночества после свадьбы Гарри и Джинни и второй на весеннем балу, когда вся мужская половина министерства мечтала потанцевать с ней. Она еще раз внимательно осмотрела флакон и вскинула глаза на сидящего напротив мужчину. - Это был ты! Тогда это были твои зелья! Драко сжал зубы, ругая себя за такую дурацкую ошибку. - Ты бы никогда не приняла от меня помощь напрямую. А оставаться в стороне я не мог. Волшебница напряженно вглядывалась в тонкое аристократическое лицо. Он изогнул бровь, когда она поднялась и обошла стол. Порывистым движением притянула его в объятия. - Спасибо, - легким выдохом в светловолосый висок. Так же резко она отстранилась и села на место. - Итак, мы меняем безоар на состав Снейпа. *** Она мирно сидит в кресле, читая книгу, когда одновременно срабатывают три маяка. Началось. Она мгновенно вскакивает палочка зажата в руке. Тренированный мозг за долю секунды обрабатывает информацию. Шестая, седьмая, и одиннадцатая точки. Снова сигнал – шестнадцатая. Перед глазами возникает карта и она отточенными движениями активирует необходимые заклинания. «Все будет быстро. Быстро и хорошо. Мы все просчитали». Срабатывают еще три, и волна ужаса застилает глаза. «Не всё!» Их явно больше, чем должно быть, хотя, возможно, это просто случайность. «Как давно ты видела случайности, Грейнджер?». Но она правильная и действует по плану. «Не торопиться, думать, анализировать». Активирует еще шесть ловушек, автоматически прикидывая скорость и способы передвижения. Нельзя спешить, брать надо сразу и всех. Срабатывает первое из активированных ею заклинаний, и она сжимает кулаки от радости. Минус один. Внезапно защитное заклинание начинает истерить и ей не удается его выровнять. В ту же секунду вся защита квартиры активируется на максимум. Гермиона вертит головой, не понимая, откуда исходит сигнал, лишь краем глаза замечая изумрудный всполох за окном. «Придурок!» Она пытается аппарировать, но он уже врубил анти-трансгрессию по всему периметру. Ха! Она – грязнокровка и вполне умеет бегать по лестницам и без палочки. Прыгает через две ступеньки, параллельно чувствуя, как в расставленных ими силках оказываются еще двое. Это уже простая математика: семь минус три – это четыре и это вполне рабочий расклад. Она вылетает из дома, бежит в ту самую облюбованную ими подворотню. Именно это место они обозначили как наиболее возможный вариант вторжения. На секунду у нее перехватывает дыхание. Светлые волосы размётывает порывом ветра. Он словно танцует, настолько тягучи его движения. С палочки одно за одним срываются заклинания, двое противников уже лежат на земле. Но перед ним дварг! Ужас сковывает. Она их даже никогда не видела. Малфой еле выдерживает напор, но выдерживает! Она не может поверить глазам. И тогда она останавливается. Карты, точки, цифры в одно мгновенье выстраиваются в четкую последовательность в голове у самой талантливой волшебницы столетия. Одно простенькое заклинание и цепь срабатывает идеально. Его плечи ходят ходуном от сбитого дыхания, он видит ее. Волчьим кривым оскалом улыбается. И тут срабатывает еще одна точка, прямо перед ним. Мужчину швыряет в стену, Гермиона за секунду успевает парализовать нападавшего и бросается вперед. Их семь. Не пять. Краем глаза она видит беловолосую фигуру, в какой-то изломанной, не правильной позе сидящую у стены. У нее сжимается сердце. Времени нет ни на что. Сумасшедшими взмахами она накладывает связывающие чары на валяющихся на земле нападавших. Опасливо косится на дварга, но ее внезапное озарение сковало того намертво. Ловушки они проверяли добрую сотню раз, она надеется, что они выдержат. На бегу разламывает в пальцах амулет, призывая главу аврората и, наконец, падает на колени перед неподвижной фигурой. Она тянется, чтобы поднять его, но он рывком вскидывает руку останавливая, шипит от боли. - Не трогай! - Драко, я подниму тебя. - Не сможешь. Посмотри на спину. Она склоняет голову к стене, в полумраке подворотни зрение подводит, приходится подсвечивать палочкой. Ржавый железный штырь, торчащий из стены, уходит в левое плечо мужчины. Она как-то очень по-женски всхлипнула и зажала рот рукой. Дрожащими пальцами расстегивает рубашку, но грудь цела, а значит стержень кончается где-то внутри. Он с трудом поднял голову. Из-за расширившихся зрачков глаза кажутся черными. - Гермиона. Смотри на меня. Все хорошо. Но мне нужен обезбол. Она уже и сама притягивает ближайшую аптечку. Он снова роняет голову на грудь, девушка видит, как сознание уходит из глаз. - Малфой, НЕ СМЕЙ! - она орет, срывая голос. Дрожащими руками вливает в него зелье. Он тяжело глотает, давится, надсадно кашляет, сжимая веки от нахлынувшей боли. Она хватает его ледяную руку, пытаясь согреть своей. - Подожди, подожди.. сейчас оно подействует, - призывает еще один схрон из противоположной стены, быстро перебирает пузырьки. Через минуту его взгляд становится более осмысленным. - Драко! Драко, смотри на меня. Да, вот так, смотри, - проводит ладонью по его щеке. - Мы не можем оставаться здесь, не можем ждать Гарри. Трансгрессия заблокирована, он может прилететь слишком поздно. Мне нужно будет… я должна..., - ужас ледяной волной охватывает ее при мысли о предстоящих действиях, но он фокусирует взгляд, губы изгибаются в ухмылке. - Да, ладно, Грейнджер! Неужели тебе не интересно, какого цвета у Малфоев кровь? Дай-ка мне еще этой прелестной штучки и приступаем. Он одним глотком опрокидывает в себя зелье, пока она обходит его с другой стороны, оценивая, как лучше поступить. - Мне не хватит сил стащить тебя. Нужна магия. И запирающее кровь. Не понятно, как глубоко он вошел…, - ее начинает мутить от переживаний. - Действуй резко. - Драко… мне страшно, - у нее начинают дрожать губы. - Ну же! – злой настойчивый крик. Она взмахивает палочкой, и он с глухим стуком замертво падает ей под ноги. У нее сдавливает горло так сильно, что она не может дышать. Бурое пятно растекается по асфальту, светлые волосы становятся карминово-красными. Ее руки так дрожат, что она никак не может вынуть пробку из флакона со снейповским составом. Наконец получается и она льет серебристую жидкость прямо в рану. Старается не смотреть, но все равно замечает страшные изорванные края, виднеющиеся за ними ткани. Кровь останавливается, но мужчина все еще неподвижен. У нее подламываются колени, и она оказывается на земле, рядом с ним. Почему-то не плачет, просто молча смотрит на его неподвижную фигуру. Он как-то не по-человечески дергается всем телом, и оцепенение слетает с нее. У нее такой спокойный голос, что кажется неестественным. - Сядь, Малфой. Он поверхностно часто дышит, но садится. - Нам нужно в больницу. Перенестись мы не можем, нужно выйти за пределы блока. Это пара кварталов. Ты должен встать и опереться на меня. Ее крошечные плечи вдруг наливаются силой. Она вытащит его отсюда. Его залатают. А потом она самолично его грохнет. - Вставай. Подлезает под здоровое плечо, стараясь не делать резких движений, валит его на себя. Он старается сдерживаться, но стонет глухо и страшно. Она смотрит на него своими огромными шоколадными глазами. - Не переживай, Грейнджер, просто прикончишь еще одного пожирателя смерти. Она сжимает губы. - Я всегда знала, что у тебя в роду были раздражары! Он закашливается от смеха. Они двигаются медленно, шаг за шагом. Он пытается не налегать на нее всем весом, но его ощутимо шатает и ей приходится обнять и притянуть его вплотную. Идти неудобно – слишком велика разница в росте. Чувствует влагу на коже и понимает, что это его кровь. Думать об этом не хочется. Она тащит его. На асфальт спелой брусникой падают капли. Он тяжело дышит, щурит от боли глаза, ноги заплетаются он наваливается на нее всем весом. - Малфой, когда ты успел так вымахать? Тебя коcтеростом в детстве поили? Она старается не показывать страха. Он стремительно теряет силы. Им нужно двигаться быстрее, но быстрее не получается. Она помнит, где проходит граница блока, но все равно периодически пытается аппарировать. - Грейнджер… давай передохнем… - сиплый, надрывный голос. - Тише, Драко, тише, я все понимаю, еще совсем чуть-чуть, буквально несколько шагов, - она врет, и он это знает. – Давай, потихоньку. Ты же сильный. Очень сильный. Они продолжают идти. Он сплевывает кровь из разбитой губы. Остается буквально пара метров, когда девушка чувствует, как обмякает в ее руках тело мужчины. Время вышло. Она напрягает все силы и резко тащит его дальше. Толкает себя и его вперед, почти на пределе. Он тяжелый настолько, что того гляди завалит ее. Но она не может этого допустить, поэтому сжимая зубы каждым шагом бросает их вперед. Еще один рывок и она валится вместе с ним на больничный пол. Его моментально подхватывают несколько рук, уносят куда-то вглубь здания. Она так и сидит на холодном мраморе. Сдерживаемые слезы наконец теплыми каплями льются по щекам. Ей страшно. Так страшно. Надо идти, разговаривать, узнавать, а она не может даже нормально сделать вдох. Перед глазами слипшиеся от крови белые пряди, обрамляющие бескровное лицо. Все эти недели проносятся перед глазами. Что-то надламывается в ней, она зажимает руками рот и почти беззвучно воет впившись зубами в пальцы. К ней тоже подходят, поднимают, спрашивают о чем-то, но она словно в тумане, во сне, когда хочешь бежать, а ноги вязнут в воздухе. - Что с Малфоем? - единственное, что она может выдавить из пересохших губ. Ее бегло осматривают, но она сбрасывает навязчивые руки. - Что с Драко Малфоем? Ей указывают куда-то вглубь больницы, и она сначала медленно, а потом почти бегом летит по больничным коридорам. Какие-то двери, все время не те. Наконец находит, но внутрь ей нельзя, и она садится на скамью рядом и просто смотрит в одну точку. Очень долго смотрит в одну точку. Мимо ходят люди, кто-то с улыбкой на лице, кто-то явно уставший, кого-то душат рыдания. Она не хочет об этом думать. Не хочет анализировать. Ей хочется просто верить, но вера осталась там, на коротком железном штыре в темной грязной подворотне. Интеллект, привыкший работать постоянно, говорит ей, что он не кашлял кровью, а стало быть, легкое не задето. От этого легче. Чуть-чуть. Смотрит на свои заляпанные его кровью руки. У Малфоев красная кровь. Очень-очень красная кровь. Слезы капают. Из-за закрытой двери ничего не слышно. Наверное, они и чары накладывают. Время тянется медленно. Словно в песочных часах сделали слишком узкое горлышко и песчинки толкаясь и упираясь друг в друга никак не могут в него протиснуться. Но, если врачи все еще там, значит он жив. Или, по крайней мере, есть за что бороться. На этой ее мысли дверь распахивается и на пороге появляется мужчина в белой мантии. Лица не видно за маской, но взгляд опущен и плечи поникли. Она не кричит, не плачет, просто смотрит на него. Он обводит глазами коридор и замечает ее. - Малфой ваш? - усталый пустой голос. У нее нет сил ни кивнуть, ни ответить, поэтому она просто таращится на него. - Жить будет. Сейчас он под заклятиями. Отоспится и можете забирать. Дальше он долго и монотонно рассказывает о том, что было, что они делали, но быстро вставшая Гермиона кладет ему руку на предплечье. - Спасибо. Спасибо. Я все равно не пойму. Или пойму потом. И сейчас это не важно. Пожалуйста, отдохните. Спасибо, - голос надламывается, - К нему можно? Кивок и она птицей влетает внутрь, но словно бьется о невидимую стену. Мужчина на кровати. Совсем не такой, каким она привыкла его видеть. Он не замечает ее. Голова откинута на подушки, забинтованная рука поверх одеяла. Он весь этого страшного белого цвета, создается впечатление, что это труп. Она втягивает в себя воздух, и он моментально поворачивает голову. - Гре-ейнджер! - знакомые, уже родные интонации заставляют ее нелепо улыбнуться. - Какими судьбами? Позлорадствовать пришла? Она мягко опускается на стул и берет его кисть в свою. - Заткнись уже, Малфой! Он с улыбкой закрывает глаза. Она так и сидит, смотрит на спящего беловолосого мужчину напротив. Как жить с этим? С тем, что между ними? Как уместить это в одну маленькую грудную клетку? Да и есть ли оно "это"? Да и стоит ли задаваться этим вопросом? Ей показалось, что она тоже задремала, потому что за окном уже явно была середина дня. Проснулась она от того, что он легко сжал их все еще переплетенные пальцы. После сна в этом жесте было столько интимности, что у нее порозовели щеки. Он уже не лежал, а полусидел в кровати и выглядел гораздо лучше, мертвенная бледность сошла. Она разомкнула их руки, делая вид, что поправляет прическу. - Выспалась, Гермиона? - А ты? - Я в порядке. Это просто царапина. Cектумсемпра хуже. Она сглотнула и начала закипать. - Что значит царапина? Ты там едва концы не отдал! Он сел, открывая ее глазам не скрытые под бинтами мускулистые руки, плоский живот с обозначенными кубиками пресса. Скривил губы в лукавой улыбке. - Не преувеличивай! Я просто не мог сопротивляться твоему желанию поприжиматься ко мне. - АХ ТЫ!!! Она не успела договорить, когда вошел врач. Он бегло осмотрел мужчину. - Все нормально. Минимум нагрузок на ближайшую неделю. Не напрягай руку. Полный покой. Ты знаешь, что делать, в случае чего. Врач обернулся к девушке и окинул ее быстрым взглядом. - Можете идти домой. От этого множественного числа ее щеки вспыхнули. Мужчины пожали руки. Когда дверь за магом закрылась, Гермиона обернулась к Драко. - Вы знакомы? - У меня не самая безопасная работа. Её пробрала дрожь. Она как-то не задумывалась над этой стороной его профессии. Только сейчас она заметила отметины на его теле. То там то тут виднелись светлые рубцы. Она отвела глаза. Ей не хотелось об этом думать. Она стояла напротив и смотрела на него. - Кхм. Я бы не прочь переодеться. Боюсь, что не готов щеголять в больничных штанах. Но, если ты желаешь понаблюдать… - он взялся руками за резинку. Она пулей вылетела за дверь. *** - Ты не должен был рисковать! Мужчина раздраженно фыркнул. - Мы же все спланировали! – Гермиона нервно меряла шагами комнату. – А ты просто взял и наплевал на это! - Я должен оправдываться? – бровь взлетела вверх. - Считай, что это вышло случайно, - он устало опустился в кресло и стал разглядывать ее раздраженные метания. - Не смей мне врать! Ты сделал это специально! Ты продумал эту дурацкую браваду! - Это не бравада! -А что? Чего ты добивался? Выслужится перед министром? – она уже откровенно кричала на него. - Разумеется, Грейнджер! Что же еще?! – ее слова разозлили его. - Ты не изменился, Малфой! Ты всё такой напыщенный и чванливый слизеринец! Ты не умеешь работать в команде! Тебе всегда надо выделываться! – слова неконтролируемо слетали с ее губ. - Замолчи! - И не подумаю! Почему еще ты ринулся на них в одиночку? Ты даже не попытался подключить меня! Я так долго анализировала и прорабатывала все возможные шаги! Самодовольный эгоист! - Заткнись, Грейнджер! - Тебе просто плевать на всех, кто тебя окружает, так было всегда! - Ты знаешь, что это не так! - Я знаю, то, что знаю! Ты с самого начала был против моего участия! Ты отговаривал Кингсли! Ты пытался запугать меня! И скажи мне, что ЭТО не так! Одним движением Малфой вскочил на ноги. Руки сами сжались в кулаки. - Твою же мать, Гермиона, я просто не мог рисковать тобой! – рявкнул он ей прямо в лицо. Беловолосый нависал над ней словно огромная скала. Через пару секунд до девушки начал доходить смысл сказанного. Она смотрела на него, словно видя в первый раз. Силы вмиг оставили его. Рухнув обратно в кресло, мужчина прикрыл глаза. - Проехали! Волшебнице показалось, что из комнаты вдруг пропал весь воздух. Она открывала и закрывала рот, словно рыба, но сделать вдох не получалось. Не давая себе времени передумать, она шагнула ближе и коснулась его щеки рукой. - Драко? – голос изломано дрогнул. Он поднял взгляд. - Это правда? Он молчал. Ее пальцы заскользили вдоль его скулы, медленно спускаясь к разбитой губе. - Почему? Снова тишина. Он перехватил ее запястье и скользнул по нему губами, не сводя с нее глаз. Гермиона резко втянула воздух. - Поцелуй меня, Грейнджер. – еле слышно произнес он и потянул руку на себя. Ей пришлось наклониться и опереться о подлокотник. Его невероятные ярко очерченные губы были все ближе. Словно под гипнозом она еле заметно прижалась к ним. Воспользовавшись ее позой, он резко дернул, заваливая на себя. Обхватив лицо руками, углубил поцелуй. Его язык прошелся по ее зубам, размыкая их, скользнул внутрь нетерпеливо исследуя влажное тепло ее рта. Сердце девушки колотилось о грудную клетку. Он сдвинул руку на затылок, крепче прижимая к себе, второй нежно поглаживая выступающую ключицу. Сама того не заметив, она прижалась к нему всем телом, пальцы запутались в белых волосах. Происходящее было нереально. Невозможно. Он отпустил ее истерзанные губы и проложил влажную дорожку вдоль ее шеи. Воротник ее блузки явно мешал. Пуговицы – одна, вторая, третья… нежная округлость груди под бежевым кружевным лифчиком. Губы, горячие словно лава накрывают видимый сквозь ткань розовый сосок. Гермиона гортанно стонет, запрокинув голову, и от этого звука у него закипает кровь. Она ерзает на коленях, трется об него, прижимает его голову ближе. Руки нетерпеливые, дрожащие никак не могут совладать с его рубашкой и ему приходится самому рывком снять ее через голову. Плечо ломит, но ему все равно. Её крошечные ладони гладят, сжимают, ласкают мраморную кожу, а в голове тем временем полная пустота. «Как такое могло случиться? Когда? Да, они уже давно не были врагами, но и друзьями тоже. Вечно надменный, саркастичный Малфой…» сжал зубами вершинку груди, заставив девушку вскрикнуть. Эти чертовы дьявольские губы, вечно искривлённые в ухмылке, творили с ней какую-то темную, запретную магию. Иначе объяснить происходящее она не могла. Одним движением он поднял ее с кресла и швырнул на кровать. - На тебе слишком много одежды, Грейнджер. Он смотрел на нее сверху вниз, демонстративно медленно расстёгивая ремень брюк. Взгляд серых глаз скользил по разметавшейся на простынях женщине. От звука его голоса она вздрогнула. Сейчас, нависший над ней широкоплечий и белокожий, он пугал ее. В нем словно всего было слишком. Слишком светлые волосы, слишком пронзительные глаза, слишком алые губы – кровавая рана на лице. И двигался он чересчур мягко и плавно-текуче, как штормовое море, как хищник перед броском. Девушка сжалась, но он уже накрыл ее своим телом, выдыхая куда-то в район ее ключицы: «Боишься меня? Это правильно!» и ощутимо прихватил зубами тонкую косточку. Одной рукой он сжал ее запястья, фиксируя над головой. Вторая рука издевательски медленно сползала вдоль ее дрожащего живота. - Я сожру тебя, Грейнджер… - тихий вкрадчивый шепот, привычно растягивающий интонации. Она и хотела бы что-то ответить, но его жестокие губы вновь завладели ее ртом. Это было практически насилием. Он терзал ее, вылизывал, всасывал и кусал практически в кровь. Глухие стоны заполнили комнату. Тонкие пальцы наконец добрались до своей цели и невесомыми касаниями прошлись по краю кружевных трусиков. Гермиона вздрогнула, инстинктивно сводя бедра, и ту же секунду он тряханул ее сжатые руки. - Не смей! – что-то среднее между шипением и рыком, - разведи ноги! Она подчиняется, и он обводит языком контур ее опухших губ. Средний палец проходится по мокрой ластовице трусиков. Один раз, другой, задевая и надавливая на клитор. Гермионе отчаянно стыдно, но она никак не может совладать с рвущимся наружу стоном. Она ерзает под ним, то ли пытаясь сбежать, то ли, наоборот, прижаться как можно ближе. Он поддевает пальцами резинку и одним резким движением рвет тонкое кружево сначала с одной, потом с другой стороны. Медленно раздвигает мокрые припухшие складки, обводит трепещущие края. Ей страшно и стыдно, она напрягает внутренние мышцы, пытаясь не пустить его пальцы внутрь. Но ей нравится. Ей так до одурения до потери сознания нравятся его действия. Его руки дразнят ее, играют, заставляют выгибаться навстречу и желать большего. Он наклонился, и она зарылась лицом в его шею. От него пахнет чем-то древесно-мускусным и этот запах сводит ее с ума. Его руки двигаются медленно, слишком черт возьми одуряюще медленно. Ритм, который заставляет ее метаться под его мраморным телом. Небольшое давление и один палец оказывается в ней. Девушка выгибается дугой, не стонет – почти кричит. Внутренние мышцы что есть силы сжимают это чужеродное вторжение. Огненная спираль внизу ее живота раскаляется до бела. Плавные аккуратные движения. Вперед и назад. - Какая же ты тугая, Грейнджер, - дыхание опаляет кожу. - Драко, я… - не успевает договорить. Такая горячая и мокрая, что казалось он бы мог легко погрузиться в нее, но стенки так плотно обхватывают его руку. Чуть больше давления и его словно током прошибает от ее вскрика и от ощущения тонкой преграды. Она невинна! Чертова Гермиона Гренджер, которая реагирует на малейшее его движение, которая стонет так, что он готов кончить, не входя в нее, которая истово трется сосками о его грудь невинна! Сердце срывается в карьер, ему точно не хватает воздуха. Он выпускает ее руки, скатываясь с нее и садится, опираясь спиной на изголовье кровати. Одним резким движением он подтягивает ее на себя, прижимая спиной к груди. Подбородком зарывается в волосы. - Вот значит как, Миона? Ей опять мучительно стыдно, но непривычное звучание имени заставляет ее запрокинуть голову в поисках зрительного контакта. Он моментально накрывает ее губы своими. Нежнее чем раньше, но также настойчиво. Руки обхватывают грудь, словно оценивая размер, большие пальцы поглаживают ореолу и соски. Она стонет ему в рот, запрокидывает руки, пытаясь обнять. Его возбуждение упирается ей в поясницу, заставляя дрожать в его руках. Его язык ласкает ее рот, ноги обнимают ее бедра. Легкими, словно крылья бабочки движениями он касается ее везде. Какая же она крошечная по сравнению с ним! - Раздвинь, - его рука подхватывает ее под колено, перенося лодыжку через его ногу. Вторую она переставляет сама. Это ужасно развратная поза, она понимает, что ему всё-всё видно, чувствует, как судорожно вздымается и опадает его грудь. - Как же ты красива! – рука вновь опускается к ее истекающему соками лону, - не бойся. Я возьму тебя, только если ты попросишь. Но я хочу, чтобы ты знала, чего ждать. Пальцы снова начинают свою замысловатую игру. Она выгибается, стонет-стонет-стонет. Он гладит клитор, давит на него ритмично, но не жестко, заставляя ее гореть. Девушка почти в кровь кусает губы, толкается в его руку, вжимается в грудь. Она готова уже почти на все, лишь бы это кончилось, это сумасшедшее напряжение отпустило. Он снова погружает палец в ее влажный жар. Аккуратно, не причиняя боли, медленно растягивает ее. Вверх и вниз, вперед и назад, еще и еще. Моментально интуитивно находя самое чувствительное место, нажимает и отпускает. Она раздвигает ноги еще сильнее, словно старается получить как можно больше, двигает бёдрами навстречу его руке. - Дра-ако! – почти слёзы в голосе. Это, дьявол, невыносимо! Нельзя так пылать, нельзя чувствовать, что сейчас потеряешь сознание! Она впивается ногтями в его ноги, дергается, выгибается. Не до конца он погружает в нее второй палец, и она опять кричит что-то бессвязное. Его движения становятся резче и ритмичнее, он давит на чувствительную точку внутри нее, чуть сгибая фаланги и она взрывается. Горячие упругие мышцы конвульсивно обхватывают его пальцы в самом интимном из всех объятий. И только ее отпускает первая волна, он резко большим пальцем накрывает клитор, одновременно оттягивая и выкручивая сосок. Все ее тело подбрасывает вверх, не хватает воздуха, она давится криком. Вторая волна уносит ее в небытие, она бьется, словно пойманная птица. Тело будто сводит судорогой, если бы не его рука, обхватывающая ее грудь, она бы просто упала с кровати. Слезы градом текут из глаз. Он не выдерживает и просовывает руку между их мокрыми телами. Всего пара движений и с гортанным рыком он кончает ей на спину, размазывая по пояснице липкую влагу. Они так и лежат обнявшись, никак не в силах успокоить дыхание. - Ну что, Грейнджер, теперь ты можешь любому рассказать, что Малфой обкончался, только коснувшись тебя. Она смеется, запрокидывая голову в поиске поцелуя. Усталые горячие губы. - Драко, я… - Тебе действительно хочется разговаривать сейчас? – бровь удивленно ползет вверх. Он уже поднялся с кровати и пристально смотрит на девушку. Она неожиданно для самой себя краснеет и отрицательно мотает головой. В эту минуту она точно понимает, что не видела никого красивее Драко Малфоя. Он ненадолго уходит в ванную и возвращается с двумя полотенцами, одним накрывая мокрые пятна на простынях. Вторым, влажным, аккуратно вытирая раскрасневшуюся Гермиону. Его движения такие нежные и возбуждающие, что она невольно закусывает губу. - Второй тур? – он опять приподнимает бровь и ласково целует ее макушку, укрывая пледом. – Спи, Миона. У тебя слипаются глаза. *** Он сидел за столом пытаясь написать отчет, но взгляд все время возвращался к накрытой пледом фигуре. Он спал с Гермионой Грейнджер. И да, технически она все еще девственница, но фактически он был первым, кто доставил ей удовольствие. От осознания этого у него подпрыгивало сердце, а мысли разлетались словно стая перепуганных птиц. Придурок Уизли и до этого не блистал интеллектом, а теперь и вовсе казался умственно неполноценным. Веснушчатая рожа вызывала у него просто неконтролируемую ненависть. Да, он знал, что после давешней истории Грейнджер простила друга и они продолжали неплохо общаться, но его собственные чувства не изменились. Он слишком хорошо помнил затравленный взгляд запавших заплаканных самых красивых в мире глаз. Помнил, как его буквально трясло от собственной беспомощности, пока он не придумал как ей помочь. Но сейчас он был даже рад, что Уизли оказался еще большим болваном, чем можно было предположить. Не то, чтобы это играло какую-то критическую роль, но все равно ему было несказанно хорошо от одной мысли, что ее никто не касался. Такие типично мужские собственнические чувства. Он старался не допускать мысли, о том, что на этом история закончится, что после всех переживаний сегодняшнего дня она не захочет продолжения с ним. Но даже если и так, он всегда будет знать, что был первым. Будет помнить ее горячее извивающееся тело. Её стоны. Затуманенный страстью голос, выкрикивающий ЕГО имя. От воспоминаний жар разлился по телу, брюки неудобно сдавили пах. Малфой тряхнул головой, встал и налил себе огневиски. Надо было работать над бумагами, а не возбуждаться Гермионой Грейнджер, мирно сопящей на кровати. Плечо ощутимо тянуло, и к выпивке добавилось очередное зелье. Он писал подобные рапорты сотни раз и слова легко ложились на бумагу. Смысла врать он не видел. Да, он не подключил ее к операции. Да, выставил защитное поле и потратил на это время. Он, конечно, напишет, что причиной был дварг. Вполне себе резонная причина. Шаг за шагом он воссоздавал всю канву схватки. Вспомнил, как не стандартно, как отточено-верно она сложила цепь. Такие решения под силу далеко не каждому волшебнику. Перо бегает по бумаге. В конце концов все кончилось хорошо. Поттер со своими людьми забрали весь этот сброд. Больше никто не пострадает. Острое чувство удовлетворения проделанной работой. Драко не сомневался, что Кингсли будет в бешенстве. Ведь он нарушил штук шесть предписаний министерства, отступил от готового и согласованного плана. Возможно его даже снимут с должности за такое. Не уволят, конечно, он был неплохим специалистом. Но он ни о чем не жалел. Ни один длинный каштановый волос не упал с ее головы, на теле не появилось ни одного нового шрама. Оно однозначно того стоило. Он поступил бы так снова не задумываясь. Еще раз перечитал отчет, внес несколько дополнений. Что ж, вполне сносно. Подумал и приписал в конце просьбу об отгуле для них двоих. Наглеть так уж по полной. После того, как все было отправлено, заниматься стало решительно нечем. Конечно, лечь к ней – очень заманчивый вариант, но, во-первых, ей нужно было отдохнуть, во-вторых, его самоконтроль тоже не железный. На столе он видит оставленную девушкой книгу. Что ж, огневиски и чтение – отличный способ провести время. *** Она сначала даже не поняла, где находится. Усталость негой разлилась по телу, но спать больше не хотелось. За окнами уже было темно. В комнате царил полумрак. Воспоминания растревоженной стаей пролетают перед глазами. Она улыбается. Подхватывает плед, спуская ноги с кровати. Он все еще здесь. Полулежит в кресле, вытянув свои длинные ноги в безупречных черных брюках. Бинт на плече почти сливается с цветом кожи. В руках книга, но глаза неотрывно следят за идущей к нему девушкой. Нельзя выглядеть так после боя. Нельзя выглядеть так после изнуряющей, выматывающей любви. Нельзя так выгибать свои чертовы развратные губы. Гермиона наклонилась и вжалась в них резким порывистым поцелуем. Он не закрывает глаз, впиваясь взглядом в золотистые крапинки на каштановых радужках. Она отстраняется так же резко. - Я прошу тебя, Драко. Немой вопрос в глазах. - Ты сказал, что я должна попросить тебя, - плед падает с плеч, полностью обнажая ее, - и я прошу. Я хочу, чтобы это был ты. Возьми меня. Его сердце пропускает удар, вмиг оказываясь где-то в районе горла. Поднимается своим этим тягучим движением, от которого у нее в жилах стынет кровь. - Ты смелая девочка, Миона. Подхватывает под бедра, заставляя обвить ногами талию. Она целует его лицо, высокие скулы, острый подбородок, вечно изогнутые губы, веки, везде, где может дотянуться. Сладкое, тягучее словно мёд, возбуждение вновь разливается по телу. Внушительный бугор на его брюках упирается ей прямо в промежность, заставляя нетерпеливо поёрзывать. Он прав. Теперь она знает, чего ждать. Конечно, ей будет больно, но она стерпит. Он кладет ее на кровать, и она испытывает острое чувство дежавю от того, как медленно он расстегивает брюки и опускается на нее. На этот раз он не сдерживает ее рук, и они судорожно впиваются в твердые, словно гранит, плечи мужчины, сжимают, гладят, ласкают. Он целует напористо, твердо, терзая губами тело, заставляя выгибаться навстречу, судорожно выстанывать его имя. Она чувствует влагу между бедер, чувствует, как он прикусывает сосок. Уже знакомое тугое напряжение накрывает ее с головой. Она дергано поднимает бедра, стараясь плотнее прижаться к скрытому за трусами члену. Его рот опускается все ниже, прикусывая нежную кожу живота, вылизывая пупок, целуя внутреннюю сторону бедра. Он закидывает ее ногу себе на плечо и опускает лицо, заставляя ее вцепиться в серебристые волосы. - Драко?! - Не дергайся. Я буду ласкать тебя так, как захочу, - от его властного тона мурашки бегут по телу. Длинным движением он слизывает влагу с ее припухших складочек. Она задыхается, живот сводит, заставляя ее выгнуться и полностью открыться мужчине. Его язык плавит ее, погружаясь во влажную глубину, смакуя каждый миллиметр, он аккуратно посасывает клитор. Она мечется по кровати, сжимает простыни, выкрикивает его имя. Его пальцы снова погружаются в нее, раздвигая, массируя упругие стенки, готовя к большему. Шершавой щекой он задевает нежную кожу, и она срывается в бездну. Судорога медленно отпускает. Он достает из нее пальцы и облизывает их, наблюдая как от этого странного эротичного движения её зрачки расширяются до невозможных пределов. - Ты такая сладкая, моя девочка… Все снова повторяется по кругу: их руки, его губы, её соски, потные, переплетённые тела, вздохи, стоны, мольбы. Тяжело дыша, он отстраняется, опаляя ее взглядом. - Я свихнусь с тобой, Грейнджер, абсолютно точно съеду с катушек и меня отправят в Мунго. Она нервно смеется, прикусывая его грудь. - Нас обоих отправят. Он держит ее за подбородок, вглядываясь не в глаза - в душу. - Это последний раз, когда я по своей воле причиняю тебе боль. Губы накрывают рот в каком-то исступлении. Она теряет себя в ощущении его тела. Он подхватывает ее под колени. Гермиона чувствует, как его твердость упирается в сосредоточие ее женского естества. - Смотри на меня! – словно приказ. Он резко подается вперед, одним движением входя на всю длину. Она видит, как темнеют его глаза. Она не вскрикивает, только сдавленно ломано выдыхает, срываясь на стон, слезы льются сами собой. Ей действительно больно, растянутая плоть пульсирует, но он не двигается, давая ей справится с ощущениями и привыкнуть. Очень медленное движение назад, она снова закусывает вишневые губы. Саднит. Снова вперед, до упора. Он останавливает себя, пот покрывает спину. Глаза-в-глаза. Она узкая, такая узкая и горячая. Назад. Вперед. Что-то зарождается в ней, что-то за пределами боли. Она опасливо выгибает спину, меняя угол наклона. От этого почти незаметного движения у него сносит крышу. - Не шевелись, иначе я не смогу сдерживаться! – рычит он. Но это она уже не может, судорожно вцепляясь ладонями в плечи и подается на него. -Р-р-ха! Он не выдерживает, толкается в нее на полную глубину, она стонет, гнется, трепещет под ним и все эти звуки и движения к дьяволу рушат его хвалёный самоконтроль. Он берет ее резкими размашистыми движениями, словно впечатывая в кровать. Уже не до ласк и поцелуев, она лежит под ним с разметанными руками, выгнутой спиной и кажется, если остановиться, нарушить этот рваный психованный ритм, то они просто сгорят, сдохнут, канут в небытие. Её внутренние стенки сжимаются, она впивается ногтями в его плечи, царапая до крови. - Д-дра-а-ко! - Твою ма-ать! Его живот пронзает судорогой от ее ритмичных неистовых почти болезненных сжатий. Одной рукой подхватывая ее под ягодицу, он вдалбливается внутрь и кончает. Волна сметает их обоих, он падает, накрывая ее тело. Дыхания не хватает. Сознание покидает тело, устремляясь куда-то к звездам. Время замирает вокруг них, обтекая по касательной и не задевая сплетенные тела. Кожей чувствует, как она всхлипывает. Скатывается с нее, прижимает к груди, сцеловывает слезы с лица. - Больно? - Нет! – она как-то по-детски мотает головой, - нет, не это. Драко…, Драко это всегда ТАК? Он прислоняется лбом к ее лбу, смотрит в глаза. - Нет, Миона. Это никогда не ТАК. ТАК не бывает вообще. Целует мягко, успокаивающе, перебирает каштановые пряди. Они так и заснули, не размыкая объятий. *** Министр магии сидел в своем кабинете и постукивал пальцами по отчету Малфоя. Черная банда была задержана в полном составе и это не могло не радовать. Операция пошла наперекосяк и это огорчало. Что-то во всей этой истории было не так. Конечно, по бумагам все выходило гладко, но внутреннее чутье подсказывало Кингсли, что в действиях его подчиненного скрывается какой-то неявный мотив. За годы работы за ним, конечно, числились некоторые нарушения, но чтобы вот так пренебречь правилами? Нет, это явно не соответствовало обычному сдержанному поведению руководителя сектора. По-хорошему, это попахивало отстранением. И тут у него было два пути: лишиться талантливого и мотивированного управленца или сделать вид, что поверил по крайней мере половине того, что написано в этих бумагах. Но, прежде чем принимать решения, нужно понимать причины. Он крепко задумался. Еще раз перечитал отчет и вызвал свою секретаршу. - Дороти, подскажите, а где сейчас мистер Малфой? - Я не уверена, мистер Кингсли, но сообщение было из дома, где задержали банду. Мне уточнить? Министр улыбнулся. - Нет, Дороти. Не надо. Спасибо. Брустер Кингсли был не только опытным магом, но и умным и очень внимательным человеком. Он умел делать выводы и принимать решения. Через пол часа перед ним лежал строжайший выговор руководителю сектора по предотвращению не магических преступлений, благодарность руководителю отдела инновационных магических форм, согласование двух дней отпуска для обоих, а также список продуктов для доставки по известному адресу. Подумав, он вписал туда пару бутылок вина. *** Утром Гермиона резко подскочила на кровати. - Драко! Мы проспали! Тяжелая и теплая рука дернула ее обратно на подушки. - Кингсли отпустил нас. Обоих. Он с удовольствием оглядел ее светлыми спросонья глазами. - Ты с ним говорил? – она перекатилась на живот, уютно устраивая голову у него на груди. - Отправил сообщение. - Как тебе это удается, Малфой? Думать обо всем и сразу? - Врожденный талант. Пальцы нежно гладят мягкую спину, проводят по выступающим ребрам. Он наклоняется, хочет поцеловать, но девушка с визгом выскакивает из постели. - Гадкий развратник! Чур, я первая в душ! Копна каштановых волос скрывается за дверью. Неторопливым движением он садится на кровати. Взгляд упирается в рубиновое пятно на простынях. Сердце замирает. Она его. Его женщина. Она выбрала это. Сама. Отдала ему себя. Счастье заливает его с головой, и он падает обратно в подушки с дурацкой улыбкой на губах, но тут же встает обратно. Черта с два она там будет плескаться одна. Гермиона стоит под душем к нему спиной, размазывая гель по губке. Он бесшумно подходит ближе, обхватывая ее руками и вызывая веселый визг. - Что ты творишь? - Собираюсь помыть тебя. От тембра его голоса по спине ползут мурашки. Она запрокидывает голову и прижимается к нему всем телом. Очень медленно он начинает намыливать ее. Руки плавно двигаются, лаская каждый сантиметр. От этих ощущений ее соски превращаются в маленькие торчащие бусинки. Он любуется зрелищем, проводя по возбужденным вершинкам открытыми ладонями. Она вздрагивает и стонет, скользя телом по телу. От этого движения немеет уже он. - Поцелуй меня, Малфой. - затуманенный страстью голос через плечо. Наклоняется, медленно обводя языком контур раскрасневшихся губ. Так медленно, так нежно язык проникает в ее податливый рот. Она сильнее запрокидывает голову, прося о большем, подставляет грудь под его ладони. Вновь скользит по нему, сама не замечая, как задает плавный настойчивый ритм. Его пальцы, его чертовы невероятные пальцы обводят самую чувствительную зону между ее ног. Она ахает и сильнее прогибает поясницу, толкаясь в него. Второй рукой он касается ее лица, приоткрытых губ и она, ведомая древним женским инстинктом втягивает пальцы в рот, облизывая и посасывая. Этого его самообладание уже не выдерживает. Он хватает ее за выступающие на бедрах косточки и с рыком насаживает на себя. - А-а-а-х! Он замирает, опасаясь, что ей опять больно, но она закидывает руку за спину, притягивая его за бедро еще ближе. Через пару движений, неожиданно для нее самой дыхание учащается. - Драко, я не могу! Толчок. - Я Толчок. -А-а-х! Снова. - Да! Снова. - О, пожалуйста! Еще сильнее. - Я же..! От ее возгласов он каменеет внутри, предчувствуя неизбежный и скорый оргазм. В глазах пляшут звезды. Вид ее мокрой выгнутой спины сводит с ума. - Замолчи, умоляю! Но она неровно дергает бедрами, заставляя его проникать глубже, буквально врезаться в ее упругое лоно. Ногти впиваются в его бедро. Он чувствует её внутренние конвульсии и падает в бездну. Их голоса сливаются в один общий стон. Он прижимает ее к себе, потому что ноги ее не держат. - Дьявол, Миона! Что же ты творишь со мной! Он никак не может восстановить дыхание, чувствуя, как ее мышцы все еще продолжают ритмично сжиматься в отголосках оргазма. Не выдерживая, он толкается в нее еще раз, и она снова вскрикивает от накрывшего удовольствия. Мужчине приходится подхватить ее на руки. Она сразу же находит его губы. - Обычно мой утренний душ гораздо более прозаичен, - смеется ему куда-то в ключицу. Он аккуратно кладет ее на кровать, неловко выкручивая руку и шипит от боли, хватаясь за плечо. Гермиона испуганно прикрывает рот рукой, моментально оказываясь рядом. - Боги, сядь! Быстрыми движениями она сматывает разбухшие под душем бинты. Всю площадь вверх от середины груди занимает страшный, почти черный синяк. Она на мгновенье прикрывает глаза. - Не вставай, дай мне буквально секунду, - бросается к шкафу, доставая их совместно собранную аптечку. Быстро перебирает, отбрасывая бесполезное. В руках остаются несколько баночек и бинт. Она возвращается, замечая бисеринки пота над побледневшими губами, опускается перед ним на колени, пытаясь открыть несколько пузырьков разом. - Для начала выпей это, - светло зеленая жидкость. - Не всю, примерно половину. - Травишь, Грейнджер? - Стоило бы, Малфой! Врач же сказал покой! Покой! А не постельная акробатика! Он запрокидывает голову и заливается хохотом. - Постельная акробатика? Откуда такие выражения, Миона?! Что за разврат? - Ой, дурак! Она внимательно вглядывается в его лицо, в надежде, что обезболивающее зелье действует быстро. - Не смей вставать, это только от боли. Ни у него, ни у нее здесь нет запасной одежды. Аккуратно укрывает пледом широкие плечи и хватает его рубашку. Она ей страшно велика, почти до колен, но выбора нет. Ей приходится в половину закатать рукава. Его запах бьет в ноздри, и она неосознанно зарывается носом в сгиб локтя. - Кхм. Весьма эротично, - в его глазах пляшут пикси. - Тебе легче? - Намного. Она вновь опускается на колени, зачерпывает густую, остро пахнущую мазь, вглядывается в серые глаза. - Я очень аккуратно... Теплые нежные руки легкими движениями втирают лекарство, но ему все равно больно. Она видит, как он чуть сильнее стискивает зубы. От этого у нее холодеет сердце. - Драко, прости, но я должна, иначе будет хуже. Она переходит на самый темный участок. Он запрокидывает голову и прикрывает глаза. Тепло его белоснежной кожи под ее руками. Боль, которую она причиняет ему сама. - Теперь понимаешь меня? Наконец с грудью закончено. Она садится за спину, зеркаля уже испробованную им позу. Лодыжки обнимают его бедра. С этой стороны все еще страшнее. Ей едва удается удержать дыхание и сморгнуть выступившие слезы. Хорошо, что он не видит ее лица. След от раны сочится сукровицей. Судя по всему, действие больничных чар давно ослабло. Гермиона резко берет себя в руки. Не в первый раз ей видеть подобное. Она выполняет привычный ритуал, отточенные движения. Не раз и не два она так же лечила своих друзей. Но ни у кого из них не было такой белой кожи. Никто не сидел перед ней словно безжизненная статуя. Убедившись, что повязка плотно прилегает к телу она ткнулась носом в здоровое плечо. - Ты как? - Лучше, чем ты можешь себе представить. Он откидывает голову, упираясь в ее макушку. – Спасибо, Миона! Болезных бить нельзя, поэтому она просто целует его в здоровое плечо. *** Абсолютно бесполезный день! Они ленятся вылезать из кровати, только изредка прерываясь на еду. Болтают обо всем на свете. Она показывает ему новые заклинания, он целует ее волосы и рассказывает семейные байки. Глубокой ночью, когда в мире их только двое наступает время ласк, не требующих продолжения, время тех, самых искренних, откровений между мужчиной и женщиной. Легким движением пальцев он разжигает светлячков, вмиг разлетающихся по комнате. Она вскидывается, отрывая голову, до этого прижатую к его груди. - Ты читал? Это мое заклинание, я его сделала. Уголок губ ползет вверх. – Я читал их все. Она снова опускается, позволяя ему перебирать густые пряди. - Миона? Трется носом о кожу. - Как такое возможно? Как ты могла остаться… вы же с Уизли… В двадцать шесть… На них нет одежды и нет тайн, но она всё равно кусает его за грудь. - Мне двадцать четыре! Его очередь удивляться. - Не может быть! Мы учились на одном курсе! Она поднимает смеющееся лицо. - Дело в том, Малфо-ой, что я очень, ОЧЕНЬ умная! И меня приняли на год раньше. Остальная разница в месяцах. - И? - Сначала учеба. Мне так нравилось быть волшебницей, так интересно! Ведь никто из моих друзей не был! Мне так хотелось все узнать, понять, выучить…Так хотелось быть лучшей. Потом война. А потом… Ну… он… мы… пытались… но я …, боги, Драко, можно я не буду говорить об этом. - Он сделал тебе больно? – рука, перебирающая волосы, замерла. - Нет, не в этом дело. Наверное, я просто не хотела. Не была готова. Она тяжело выдыхает. - Он сказал, что я ледяное бревно. Ему одновременно хочется с размаху двинуть по рыжей роже, расхохотаться и зацеловать ее до звездочек в глазах. - Мы оба знаем, что он не прав. Он не видит ее лица, но чувствует, как теплое дыхание щекочет кожу на груди. - Миона? – тишина. – Когда я был еще совсем мелким белобрысым гадом однажды без разрешения родителей я сунулся поиграть где-то за пределами Малфой Мэнор. Я стащил отцовскую метлу и направился в ближайший город. Он почувствовал, что она внимательно его слушает. - Как и сейчас я повел себя спесивым высокомерным хорьком, - она невольно хмыкнула, - они накостыляли мне ого-го как. Возвращаясь домой, я умудрился еще и грохнутся в валежник. Он оттянул край пледа демонстрируя кривой шрам на внутренней стороне бедра. Отец так кричал, что домовики попрятались в подвале. А еще, когда я первый раз был с девушкой, я кончил, не успев даже раздеть ее. Ты можешь вспоминать любую из этих историй чтобы не стесняться меня. *** Драко уверенно шел к ее кабинету. Казалось даже немного странным, что еще пару месяцев назад он только и мог, что смотреть на эту женщину издали, да задать несколько вопросов на совещании. Он так и не привык к этому ощущению счастья. К тому, что может проснуться ночью и чувствовать ее, закинутое на его ноги бедро, что может вдыхать запах ее волос и перебирать их пальцами, к тому, что она постоянно таскает его рубашки. Они ночевали то у нее, то у него и постепенно совершенно запутались, где и чьи вещи лежат. Она пила его кофе из его чашки. Она подходила и неожиданно обнимала его со спины. Её шампуни и бальзамы заняли половину его ванны, а книги – половину квартиры. Но он был бы готов и в библиотеку переехать, лишь бы с ней. В коридорах, как всегда, было много народу. Маги и волшебницы обсуждали дела, носили документы, шли на встречи. Неделя выдалась изнуряюще трудной. Трое из его сектора заболели и ему пришлось выходить в две ночные подряд. Он почти не видел ее, устал и соскучился. Надо взять отгул. И ей тоже. Отдыхать одному было не интересно. Подходя ближе, он про себя выругался. Напротив волшебницы виднелась до боли знакомая фигура. Третий раз за месяц! Он медленно свирепел внутри. - Уи-изли! – он произносит это с такой интонацией, что Гермиона закатывает глаза. - Неужели в отделе магического хозяйства так высока потребность в новых заклинаниях? Гермиона несколько раз проводит ладонью по горлу, но ему все равно. - Зачем же? Доставлять еду из столовой прямо тебе в кабинет? - он неторопливо и изысканно одергивает шлицы. Рон моментально и очень зло краснеет. - По крайней мере, Малфой, я здесь желанный гость! На этот раз щеки Драко покрываются розовыми пятнами. Они не афишируют отношений, никто в министерстве не знает об этом. Ему хочется орать о том, что это его женщина, его от макушки до пяток, до самых укромных и нежных уголков, но взгляд шоколадных глаз останавливает. - Мистер Уизли, - в кабинет врывается какая-то девушка, - между третьим и четвертым уровнями застрял лифт, а бригаду никто не может найти. Рыжий чертыхнувшись срывается. - Еще на втором в мужском туалете кран течет четвертый месяц, - кричит ему вслед. У Гермионы от злости сжимаются кулаки. - Драко! У Рона тяжелый период! Но он не слушает, резкими взмахами накладывает заклятия. - Что он тут забыл? - змеиное шипение. - Говорю же, у него тяжелый период. Он пришел посоветоваться. - Посоветоваться? И о чем же, Миона? Она слабеет и тает от этого обращения каждый раз. - Я не могу тебе сказать. - Да? Как интересно. Мне казалось, что у нас нет секретов. Конечно, помимо того, что вообще есть "мы", - голос срывается, - А, ну и конечно еще Уизли! - Драко, это не мой секрет! Я не могу рассказать! Сейчас он как никогда похож на прежнего ледяного и надменного Малфоя. - Конечно. Прошу прощения, что прервал. Она бросается к нему хватает за лацканы и тянет к себе. - Идиот! Губы впиваются в губы, но в этой войне нет ни победителей, ни проигравших. - Рон мой друг. Он был и остается им. С первого курса. - Конечно. Не то, что я. - Боги, как ты можешь сравнивать такие вещи! Мы с ним давно не пара! - Да? А ты помнишь, чем для тебя это кончилось в прошлый раз? Ты помнишь себя? - он буквально звереет! - Спасибо за напоминание, Малфой! Без тебя уж тут не обойтись! Но какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? А? - Такое, что он трется здесь постоянно! Что же случилось? Понял, что потерял? - А ты, стало быть, нашел? Он стекленеет. Снимает защиту и молча выходит. Это их первая ссора. Гермиона меряет шагами комнату. Злится. Переживает. Еще ни одной ночи, помимо тех, когда его занимала работа они не проводили порознь. Она мечется по его квартире, словно в клетке. Ей и зло и страшно одновременно. Краем глаза она замечает, как он беззвучно аппарирует в прихожей. Одним движением резко сдергивает галстук, швыряет пиджак на тумбу. Ее тело реагирует без участия разума. Она бежит навстречу, обхватывает руками, целует-целует-целует. Он тоже горит. Руки под бедра, и она уже закинула ноги на его поясницу, пальцы вплетаются в молочные пряди. - Ты - моя! Моя! Она выгибается, подставляя грудь под огненные губы. Ей нечего ответить, она отдает ему себя, всю свою сущность. Их обоих колотит, словно в лихорадке. Он любит ее тянуще медленно, заставляя стонать, просить, умолять о большем. Но он держит себя, бесконечно лаская податливое тело, словно из самой глубины души вызывая протяжные стоны. И когда она уже не выдерживает этой неторопливой сладкой надсадной пытки, когда ногти впиваются в спину, нет сил сделать вдох и кажется еще секунда и ты упадешь за край мироздания, поймешь весь смысл вселенной и разлетишься по ней миллиардом звезд, он выдыхает ей прямо в губы: Моя! *** Совещание шло уже сорок пять минут. Докладчики выступают один за одним. Следующим должен был быть Малфой. Гермиона сидела практически напротив мужчины, поглядывая на него из-под опущенных ресниц. Он ей нравился. Очень нравился. Сосредоточенный взгляд, цепкие, не всегда удобные вопросы, вдумчивые комментарии. Работая с ним, она убедилась, что он великолепно структурирует и преподносит информацию. Сама его фигура, чуть презрительный взгляд из-под смоляных бровей, криво очерченные губы заставляют ее ладони потеть. Когда он начинает говорить в вечной своей манере растягивая слова она ерзает на стуле, надеясь, что это не заметно. Уже откровенно таращится на него затуманенными глазами, и когда он своими тонкими длинными пальцами начинает перебирать бумаги, закусывает нижнюю губу. Он прерывает доклад, откашливается сверля ее взглядом поверх прикрывающего рот кулака. Она проводит кончиком языка по верхней губе и явно видит, как темнеют его глаза. Он продолжает говорить, ни на секунду не сбиваясь с темы. Медленным движением она расстегивает верхнюю пуговицу на блузке. Он не смотрит на нее, но его кадык дергается. - Спасибо, Мистер Малфой. Ваш сектор, как всегда, на высоте. Драко кивает и расслабляется в кресле, опаляя женщину возмущенным взглядом. Она опускает глаза, поднося зажатый в пальцах карандаш к губам. Бегло оглядывает собравшихся, но кроме их двоих все увлечены следующим докладом главы аврората. Гермиона приоткрывает губы и облизывает кончик ластика. На щеках мужчины играют желваки, в глазах плещется серое пламя. Она плавно двигает рукой, погружая карандаш глубже во влажную мягкость развратно изогнутых губ, слегка выгибает спину, от чего блузка натягивается на груди. Даже с такого расстояния ей видно, как белеют костяшки на сжатых в кулаки руках, как вздымается и опадает его грудь от тяжелого надсадного дыхания. Двигает рукой вниз, приоткрывает рот, чтобы ему было видно, как кончик языка проводит по гладкой деревянной поверхности. Она прекрасно осознает, что ей придется поплатиться за свое маленькое представление, но остановиться она не может. Снова смыкает губы, делая вид, что обдумывает что-то важное. И медленно проводит рукой по груди. Он вздрагивает, словно по телу прошел ток. Наконец планерка закончена. Она нарочито медленно собирает свои бумаги, перекладывает папки с места на место, стараясь не смотреть в сторону Малфоя. И только краем глаза замечает, как он выходит, держа перед собой перекинутый через руку пиджак. Теперь можно расслабиться. Она спокойно складывает документы. На пол дороги к своему кабинету она вспоминает, что обещала зайти в финансовый отдел и быстро сворачивает в один из боковых коридоров. Сильная рука зажимает ей рот, вторая обхватывает талию и ее в мгновенье ока втаскивают в какое-то темное и пыльное помещение – то ли кладовку, то ли чей-то давно пустующий кабинет. От неожиданности она вздрагивает и вцепляется в удерживающие ее руки. - Какого хрена ты творишь?! - горячий шепот раздается у нее прямо над ухом. Она млеет, моментально прижимаясь спиной к теплому сильному телу, потирается о него бедрами, переплетает их пальцы. Он судорожно выдыхает, разворачивая ее к себе лицом. - Дьявол, Миона! Она закидывает руки ему на плечи, трется грудью о грудь. - Ты был такой сосредоточенный. – она растягивает слова. - Такой высокопрофессиональный. Пальцы расстегивают верхние пуговицы на его рубашке. – Так четко рассказывал о текущих проектах. Ее ладонь накрывает внушительный бугор на его брюках. Он не выдерживает, одним движением рвет на ней блузку, впивается губами в грудь. - Чертова ведьма! Сдирает с нее белье, рывком расстегивает ремень и спускает брюки на бедра. Подхватывает под ягодицы и опускает на свой торчащий напряженный член, накрывая ее рот поцелуем. Она протяжно стонет в него. Рваные резкие движения, выгибает спину, чтобы он мог оказаться как можно глубже. Он прижимает ее к стене, рукой зажимая рот, потому что в коридоре отчетливо слышны шаги и доносятся голоса. Она дергается на нем, обхватывает внутренними мышцами, закусывает его судорожно сжатые пальцы. Они спят вместе больше полугода и эту сумасшедшую игру затеял он, однажды утром оказавшись с ней в одном лифте. Закрыв девушку своей спиной, он просунул руку и накрыл пальцами чувствительную точку между ее ног. Она вцепилась в предплечье, но он был неумолим, ритмичными движениями потирая клитор сквозь тонкую ткань юбки. Они и ехали-то от силы минуту, а он уже спиной чувствовал ее тяжелое частое дыхание. Через четверть часа она ворвалась в его кабинет с палочкой в руках, накладывая все возможные запирающие, отводящие глаза, обеззвучивающие чары. Оседлала его бедра и оттрахала так, что потом он пол дня ходил с самой идиотской улыбкой на лице. И сейчас, сжимая в руках ее горячее влажное тело он просто дурел от ее близости. Вколачиваясь в нее все сильнее и сильнее, он никак не мог до конца насытиться. Все в ней вызывало в нем неконтролируемое, темное, густое как смола желание. Их общий сумасшедший ритм лишал его даже отголосков разума. С ней никогда не получалось медленно. Не получалось нежно. Как только она начинала дёргаться и извиваться под ним, как только своим срывающимся голосом произносила его имя, как только выгибалась, насаживаясь на него он терял контроль. Просто улетал, превращаясь в дикое животное, не способное управлять своими инстинктами. Вот и сейчас она вцепилась в его светлые волосы пальцами, бьется об него бедрами, впивается в губы. - Кончи, Миона, - шепчет он ей прямо в ухо, и она взрывается, до синяков закусывая его руку. Он летит следом. Сердца восстанавливают ритм. Он все еще в ней, она улыбается этой особенной улыбкой удовлетворенной женщины, перебирает пальцами его волосы, целует губы, щеки, глаза. - О, мистер Малфой, вы определенно лучший работник месяца! Они оба давятся истерическим смехом, пытаясь собрать разбросанную по полу одежду и привести себя в порядок. *** - Пикник? - Да, Драко, пикник! Это такое событие. Люди берут с собой еду, покрывало, напитки. Устраиваются в красивом месте и отдыхают! - Миона, с тобой хоть в Азкабан, но скажи, зачем такие сложности? Мы прекрасно можем поесть и тут… - Затем, что я хочу пикник. Он подхватывает ее на руки и кружит по комнате. Она хохочет, обнимая его. - Иногда мне кажется, что все это сон. Что сейчас я открою глаза в своей пустой постели и ничего этого не будет. И тогда только Авада, Миона. Её глаза становятся серьезными, она берет его лицо в свои ладони, вглядывается в серые напротив. - Знаешь… Мне кажется, если я проснусь так же… Авада будет вполне логичным решением. Она накрывает его губы своими, и он опять кружит ее. - Так, я готовить! Малфой, у тебя есть корзина? Он смотрит на нее словно сомневаясь в ее рассудке. - Корзина?! - Ну да! У тебя нет корзины? – она отрывается от приготовления сендвичей, подходит к нему, целует, смотрит щенячьими глазами. - Драко, купи, пожалуйста, корзину? Он закатывает глаза, усаживает ее себе на колени. - Гермиона. Ты хочешь, чтобы я, Драко Малфой, чистокровный волшебник, единственный наследник древнейшего рода, руководитель сектора по предотвращению не магических преступлений покупал корзины?! - Да! Я, Гермиона Грейнджер, умнейшая волшебница столетия, руководитель отдела инновационных магических форм, хочу, чтобы ты приобрел мне корзину, пока я готовлю нам еду. Корзину и бутылку того замечательного белого вина, которое ты приносил пару месяцев назад, помнишь? - Того самого, после которого ты спорила, что сможешь с закрытыми глазами найти любую книгу в библиотеке Хогвартса? О, да! Очень хорошо помню. - Я до сих пор утверждаю, что смогу! Он притягивает ее ближе, сцеловывая смех с ее губ. Она обвивает его руками, закрывая от удовольствия глаза. - М-м-м, может не пойдем никуда, Миона? – нежно гладит ее грудь. Она прикусывает мочку его уха. - Ну уж нет, Драко! За девять месяцев мы с тобой бываем только в кровати! - Вот и не правда! – с каждым словом он прикасается губами к шее и груди – Еще в ванне, на кухне, в коридоре, в твоем кабинете,в моем кабинете, в черти-чьем кабинете… От воспоминаний у нее учащается пульс. Она поднимает его голову и снова целует его в губы. - Хорошо. Ты победил. А теперь иди за корзиной! Они снова на том самом берегу. Ветра почти нет, солнце заливает все вокруг. Днем здесь еще красивей. Океан дышит тёмной бирюзой, чайки острыми крыльями разрезают небо. От их протяжных криков сердце рвется куда-то вдаль. Они расстилают плед в тени огромного валуна. Пока она расставляет тарелки и раскладывает еду, он уходит и возвращается с огромным, просто невероятным букетом полевых цветов. Её глаза вспыхивают радостью. - Малфой, да ты латентный романтик! - Голодный латентный романтик, - он сел, вытянув ноги. Она вручила ему сендвич с любимой им рыбой и устроилась рядом, прислонившись к его боку спиной. Драко потерся подбородком о ее волосы. Ощущение ее близости плавило его кровь. Он до сих пор замечал каждый раз, когда она прикасалась к нему. А прикасалась она часто. И это были не только объятия и поцелуи. Она могла, проходя мимо погладить его по плечу, могла толкнуть его бедром, реагируя на очередную шутку. Могла неожиданно коснуться его руки, рассказывая о чем-то важном. И он всякий раз чувствовал это каждое отдельное ее прикосновение. Ветер слегка колышет ее волосы, и они оплетают его, словно дьявольские силки. - Миона...? - М-м-м? - Из чего твоя палочка? Женщина поворачивается и таращит на него глаза. - Виноградная лоза и сердечная жила дракона. Он хмыкнул. - Дракона, говоришь? Почему я не удивлен. *** Он вернулся из этой бесконечной командировки на четыре дня раньше. Работал ночами, торопил каждую встречу, сворачивал совещания. Три недели — это невозможно долго. Особенно, когда тебя ждут. Особенно, когда ждет она. Он успел почти к окончанию рабочего дня, но Гермиона всегда сидит допоздна, и он не боится упустить ее. Рука сжимает заветную вещь в кармане брюк. В министерстве уже почти никого нет. Встречные волшебники расслаблено кивают высокой худощавой фигуре широкими шагами идущей к лифтам. Сердце сжимается в предвкушении. Она должна обрадоваться. Он дьявольски устал, но это не играет никакой роли. Издалека он видит свет в ее кабинете. От радости сердце почти выпрыгивает из груди. Он замедляет шаги. Она не одна. Рыжую башку Уизли он узнает из тысячи. Ну и что? Подумаешь? Дружеский визит. Чертовски не вовремя поздний дружеский, мать его, визит. Но что-то заставляет его идти все медленней, злое противное предчувствие. Едва приоткрытые жалюзи не позволяют им заметить темную приближающуюся фигуру. Он столбенеет замечая, что рыжий сжимает в своих лапах ее нежные ладони. Она улыбается своими вишнёвыми губами, глаза сияют. Он отчетливо слышит их голоса из-за приоткрытой двери. - О, Рон, конечно, я согласна! Когда дата свадьбы? Время замедляет свой бег, сминая само существо Драко Малфоя, расщепляя на тысячу миллионов молекул, каждая из которых воет от боли. Он видит, как она бросается на грудь давнему другу, как его руки обвиваются вокруг ее плеч. Видит, и чувствует, как капля за каплей из него вытекает жизнь. Он не понаслышке знает, что такое круцио и оно легче. Медленно немеют кончики пальцев. Словно и его самого уже нет. Только огромная дыра в ткани мироздания, ведущая напрямую в пекло. Ему хочется выблевать всего себя в унитаз, содрать с себя кожу, только не это. Но он Малфой. В два шага он преодолевает оставшееся расстояние и распахивает дверь. Она все еще в его объятьях. - Кот из дома – мыши в пляс, Гермиона? Девушку отбрасывает от рыжеволосого словно заклинанием. - Драко?! Он видит ужас в ее глазах и еще раз убеждается, что не какой-то дебильный розыгрыш, не ошибка зрения. - Прошу прощения, что помешал. – о-о-о как он хорошо это умеет. Надменно смотреть ледяными глазами, растягивать слова, смахивать несуществующие пылинки с мантии в то самое время как его душа дохнет в муках, корёжа все внутри него. Может уже и нет этой души. Может осталась только боль, ломающая кости, выкручивающая суставы, рвущая жилы боль. - Драко, погоди! Её словно с размаху ударили в живот, никак не может сделать нормальный вдох. В его глазах такое, что она не может с этим смириться, пережить это, заставить язык шевелиться во рту. - Малфой, послушай… Огненная волна ярости накрывает его с головой. - Заткнись, Уизли! Наслушался! Он так страшен, что мужчина напротив невольно делает шаг назад. - Мои искренние поздравления, - самая ласковая, самая кривая, самая страшная улыбка на лице. – Поверь, я НЕ жду приглашения. - Драко, Драко! ДРАКО! Но он разворачивается на каблуках и мгновенно трансгрессирует. Ее обдает ветром от силы его магии. Она хватает воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба. - Что я говорила? - Гермиона, ты что? Спишь с Малфоем? У нее такие жуткие глаза, что Рон давится своим вопросом. - Что я говорила перед тем, как он вошел? - Что-то типа: «Я согласна, когда свадьба»… Она хватает палочку и вылетает из кабинета. - Я не сплю с ним. Я люблю его. Дальше все сливается для нее в какую-то сумасшедшую чехарду. Словно ее сунули в огромный калейдоскоп и теперь что есть силы трясут, складывая все новые и новые узоры. Она выбегает из министерства и моментально переносится к себе домой. Пусто и холодно, в прихожей на ковре валяется забытый им еще до поездки галстук, который она не убирала, чтобы чувствовать его рядом. Из груди вырывается всхлип. Его квартира через секунду. Её шатает, и она бьется о шкаф в спальне. От того, что она представила именно эту комнату переносясь сюда, слезы начинают застилать глаза. Она крутится на месте, пытаясь найти его фигуру глазами. - ДРАКО?! Но дом пуст и тих. Аккуратно застеленная кровать. ИХ кровать. Она уже просто воет в голос. «Дурак! Чертов дурак! Он ведь даже не станет слушать» На тумбочке лежит не дочитанная ей книга. Пахнет яблоками. Она судорожно пытается стереть слезы с лица, чтобы видеть хоть что-то вокруг, но руки дрожат так сильно, палочка падает на пол. С третьего раза поднимает с мягкого светлого ковра и сует в карман. Сердце становится все меньше и меньше, сжимается в булавочную головку. Тупая боль сдавливает виски. Штормовой океан. Она приземляется на самом краю скалы, каблуки соскальзывают, ей приходится судорожно взмахивать руками, чтобы выровнять тело. Девушка больно падает на колени. Её жестоко рвет от слишком частой трансгрессии, буквально выворачивая внутренности наизнанку. Слезы продолжают водопадом литься из глаз. - Дра-а-ако?! – кричит, срывая голос на ледяном ветру. Она бежит к тому самому дереву, но пусто-пусто-пусто. Мир слишком велик, слишком огромен, чтобы найти одного единственно важного человека. Она не справится. Не сможет. В первый раз в жизни ей не хватит таланта. Еще один прыжок и она, пошатываясь, бежит к Малфой Мэнор, стучит в огромные двери. - Драко здесь? Домовый эльф презрительно кривит губы. - Хозяева никого не ждут так поздно. Тем более без приглашения. Она выхватывает палочку, направляя прямо в остроносую мордочку. - Я спрашиваю, Драко здесь? Но она слишком слаба и эльф на своей территории, отбрасывает ее в сторону, захлопывая дверь перед носом. Она поднимается, опять колотит по гулкому дереву. Эльф готов вышвырнуть ее вон, но с высокой лестницы звучит встревоженный женский голос: - В чем дело, Уилкот? Тот сразу становится таким маленьким и ничтожным, что Гермионе даже противно. - Моя госпожа, незваные гости. Нарцисса Малфой внимательно смотрит на девушку, а та давится слезами видя в матери черты сына. - Миссис Малфой, меня зовут… - Я помню вас, мисс Грейнджер. - Драко здесь? Волшебница поднимает бровь и сердце гриффиндорки рвется от боли. Это его выражение. Она старается сдерживаться, но руки предательски дрожат. Она устала, промокла и замерзла, на ней рваная юбка и перед этой надменной красивой женщиной она чувствует себя просто жалко. - Ты, маглороженная, пришла сюда, в место, где тебя пленили и пытали, чтобы узнать о нем? Почему? Гермиона закрывает глаза и сжимает кулаки. - Потому, что у него пальцы пианиста. Потому, что он выгибает губы, совсем как вы. Потому, что он обожает зеленые яблоки. Потому, что у него на ноге шрам от падения с метлы. Потому, что его метка каждый раз ноет перед грозой. - Уилкот, сухие полотенца, херес, плед в голубую гостиную сейчас же. И, пожалуй, растопи камин. Теплые руки ложатся на плечи девушки, и она просто падает в эти объятья заливаясь рыданиями. Нарцисса буквально тащит ее на себе поднимая по лестнице. - Дорогая, все в порядке? Кто там? – доносится из глубины дома. - Не переживай, милый. Это невеста нашего сына. *** Через полчаса они сидят, обнявшись на маленьком диване напротив жарко натопленного камина. Огненные блики играют на стенах, отражаются в начищенном до блеска серебре. За окном совсем темно, даже луна скрылась за облаками. - Какой идиот! Нарцисса Малфой нежно гладит девушку по голове. Сначала она никак не могла сложить слова во что-то связное, но потом они полились полноводной рекой, и их уже было не остановить. Давясь рыданиями, перескакивая с события на событие и с темы на тему, дрожа всем телом Гермиона рассказала ей всё. - Драко всегда был таким. Он умело скрывает эмоции, но это не значит, что он их не испытывает. Я знаю сына. Иногда именно они управляют им, а не он ими. - Я должна его найти, объяснить… - Ты должна остановиться и успокоиться. Сколько раз ты аппарировала за сегодня? На тебе лица нет! - Но Нарцисса, у него были такие глаза-а, - рыдания вновь давят девушку. - У тебя тоже глаза! У меня сердце остановилось, когда я тебя такую увидела на пороге! Тебе надо лечь спать. Поверь матери – все будет хорошо. Он не из тех, кто так легко сдается. Я прикажу приготовить тебе комнату. Шоколадные глаза Гермионы застилают слезы. - Нарцисса, без вас я бы пропала! Спасибо вам огромное, но я лучше к себе. - Понимаю. Дома и стены греют. Наш дом всегда открыт для тебя, что бы ни случилось. Надеюсь, прошлое похоронено достаточно глубоко. - И навсегда, - вторит ее тону девушка. – Спасибо. Миссис Малфой крепко обнимает ее и целует в щеку, - Я думаю, мы скоро увидимся. В следующую минуту Гермиона уже стоит в своей гостиной. Сил совсем нет, она даже свет не включает. Тепло женских слов быстро тает в сравнении с ее собственными мыслями. Ничего не хорошо. Ничего не будет хорошо. Он просто не даст ей возможности оправдаться. Девушку снова начинает трясти. Шатаясь, словно пьяная она бредет в ванну. Пара взмахов палочкой, и по комнате разлетаются светлячки, а в руках оказывается бутылка вина. Плохая идея после хереса, но больше у нее дома ничего нет. Вода почти огненная, но ее все равно колотит от внутреннего холода. Мысли разбегаются в разные стороны. Она уже не может плакать, просто хрипло и надрывно дышит. Кровь словно сковало льдом и сердце еле-еле натужными ударами толкает ее по венам. Думай, Гермиона, думай. Это всегда получалось у тебя лучше всего. Ты же аналитик. Думай, как на работе. Она крутит в голове все возможные варианты, складывает и раскладывает различные подходы, просчитывает сценарии. Плевать! Даже если он уйдет, уедет, бросит и ее и работу она найдет его. Ну не на луну же он улетит! Найдет и объяснит! Заставит себя выслушать, даже если для этого понадобится скрутить его заклинанием. Ей становится немного легче. Она не слышит, как он появляется в доме, просто видит прямую, высокую фигуру, опирающуюся на дверной косяк. Все ее тело моментально расслабляется, теряет волю, словно у марионетки обрезают нити. Она откидывается на спинку ванны. От него страшно разит бурбоном и табаком, серебристые волосы растрепаны в разные стороны, рубашка порвана на груди, костяшки в крови. - Ты красива. - Ты пьян. Он выхватывает её из воды, держа за подмышки, прижимая к себе со всей силой, наплевав на мгновенно образующие под ногами лужи. Она задыхается, ее трясет в его руках. Молча лупит кулачками по спине, плечам, груди, кусая в кровь губы, не сдерживая струящихся по лицу слез. Он словно и не замечает, только крепче прижимая к себе, свободной рукой пытается завернуть ее в полотенце. - Прости меня, Миона. Я чуть не сдох там. Думал… да я вообще не думал. Меня словно наизнанку вывернули, когда я услышал, как ты говоришь ему «да». - Где ты был? - Пил. Потом бил морду Уизли. - Ты подрался с Роном? – она уже визжит. Он зарывается носом в ее шею. - Подрался это сильно сказано. Я ему врезал. Он порвал мне рубашку. Потом появилась эта … Бэлл? - Да, Кэти. - Ну и пока он приходил в себя, она все объяснила про помолвку и про то, что ты согласилась быть свидетельницей на их свадьбе. - Ты его вырубил?! – её голос трижды меняет интонацию. – Ты чертов ревнивый идиот! Как ты мог подумать, что мне нужен кто-то другой? Что я смогу… не с тобой! Ты что? Дальше своего аристократического носа не видишь? Он аккуратно ставит ее на пол ванной, опускается на колени, касаясь губами живота и упираясь лбом в треугольник мягких волос. - Я так больше не могу, Миона. Я не переживу такого еще раз. Я хотел все сделать правильно, нормально, но нормально – это не про меня. Он шарит рукой в кармане и поднимает глаза. - Я люблю тебя, Грейнджер. Люблю с третьего курса долбанного Хогвартса. Я даже не надеялся хоть когда-то сказать тебе это. Но сейчас я не могу, я к дьяволу просто кончусь. Выходи за меня. Будь моей женой. Я люблю тебя. Тонкое серебряное кольцо с зеленым камнем лежит на его открытой ладони. - Не может быть! На третьем курсе мы были врагами! Он вскидывается на ноги и отточенным движением выхватывает палочку. - Э-экспекто патронум! Серебристые нити срываются в воздух и, у девушки замирает сердце. Плавными, верткими движением перед ней проплывает такая знакомая выдра. Она хватает его, прижимает к себе не сдерживая слез, вдыхая ставший таким родным запах с примесью алкоголя. Словно одеревеневший, он, не двигаясь, стоит, нависая над ней, а она все сжимает его, целуя оголенную грудь. - Малфой, какой же ты безбрежный слепой идиот! Ты забрал мою душу, заменив своей и теперь я не могу жить, когда ты не рядом! Я тоже люблю тебя. И я буду твоей женой! Я так люблю тебя! Она пытается выхватить кольцо из его пальцев, но он аккуратно, словно фарфоровую статуэтку, придерживает ее ладонь и надевает кольцо на палец. Садится идеально. Бруствер Кингсли был не только опытным магом, но и наблюдательным и очень проницательным человеком. Поэтому, когда на следующий день Малфой и Грейнджер в обнимку вошли в министерство, вызвав всеобщий переполох, он лишь плеснул немного коньяка в свой утренний кофе и довольно улыбнулся. *Автор упоминает вырезанную из фильма сцену. Линк: https://www.pinterest.ru/pin/771593348651348237/