365 дней на жизнь

      Разорванная рубашка, что только недавно была приобретена  в местном сэконд-хенде, была испачкана свежей кровью из разбитой губы. Сидеть на холодном кафеле школьного туалета было крайне неприятно. Очередной удар пришелся по животу, от чего меня резко согнуло пополам, а очки слетели с носу. Несколько минут затишья дали мне восстановить дыхание и привыкнуть к режущей боли в животе. Внезапно кто-то схватил меня за волосы, впечатывая взглядом зеленых глаз к одному месту. Он смотрел на меня с отвращением и презрением.       — Ну что, Джааак, будешь еще огрызаться? - нарочно растянув гласную моего имени, зло прошипел Аки.       Этот ярый гомофоб - звезда нашей школы. Он спортивный атлет и отличник, имеющий кучу поклонниц, что ежедневно к нему липнут. Вначале он не особо обращал на меня внимание, но после одного случая начал преследовать и при любом удобном моменте избивать в компании своих прихвостней, что обычно, как и сейчас, просто стоят и ухмыляются, снимая все на видео.        — Сраный пидор, - так не дождавшись ответа плюнул в лицо, а затем откинул меня в сторону, из-за чего моя голова начала сильно гудеть от удара об угол раковины. Но сквозь этот шум я услышал треск стекла очков, а затем и хлопок двери туалета. Наконец меня оставили в покое и дали немного прийти в себя. Я прислонился лбом к холодной стене, все еще быстро дыша. Между моими дрожащими губами и гладкой поверхностью кафеля образовался мокрый след от дыхания. Сколько же мучительных вопросов лезло в мою голову, они разрывали мой мозг на куски. А попытки найти ответ хотя бы на одни из них сжигали последние остатки надежды, которая в самом деле умирает последней. Когда мне всë таки удалось встать, я подошел к зеркалу в туалете. Взглянув в него в ответ на меня смотрел совсем не я, а побитый, в разорванной одежде, хлюпик - только эти словом я мог описать себя. Моя ненависть к себе росла  быстро.        Я родился и вырос в городе Арзамас, Нижегородской области. С самого детства желание унизить, опустить и оторваться на мне у людей появлялось всë больше. И никогда я не мог найти тому причину.        Моя мать из бедной семьи, где она была старшей сестрой. Из-за этого родители на нее часто срывались. Все это привело к разгульному образу жизни, при котором по неопытности и глупости она забеременела мной, но большой запой вызвал преждевременные роды и проблемы у меня со здоровьем. С того дня и началась моя никчемная жизнь.       "Существует множество книг и историй в которых всë просто идеально. Но почему это также не может быть и в жизни? "       Детство - это период, когда ты только начинаешь осознавать этот мир, заводить друзей, делать первые шаги в реальность, которая никого не щадит. Знаете как трудно делать эти шаги самому? Когда у тебя нет поддержки, твоя поддержка- это ты сам. Моя мама редко интересовалась моей жизнью, а если это и случалось, то только для ее собственной выгоды. Смотря в окно и наблюдая за другими детьми, с которыми играют родители, у меня внутри всë сжималось и было ощущение, будто меня что-то разъедает. От этого чувства мне было больно, и обидно от осознания того, что у меня этого никогда не будет. И я не мог тогда долго понять, что это было за чувство? А сейчас я с точностью  могу сказать, что это была зависть.       Я так же много болел и все деньги уходили на моë лечение, что не очень-то радовало маму. Но ведь я не виноват, что она начала пить и родила меня раньше срока.        В детский сад я практически не ходил. Мой иммунитет в детстве был просто ужасен, что даже простой кашель или чих от другого ребенка мог вызвать у меня воспалительные реакции, из-за чего меня тут же везли в больницу, где я проводил большую часть своего времени. Мама же часто оставляла меня в садике или в больнице только для того, чтобы я не мешал ей гулять и водить своих хахалей к нам в дом. Правда в последний год перед школой мама все таки смогла остепениться и найти мне постоянного отчима - мужчину, что несколько младше матери, которого она представила как Алекс.       Школа - это одним словом жопа. Здесь если изначально не заработаешь себе  репутацию, то беги и падай, без неë тебе будет трудно. Ну как минимум это было в моëм случае.       — Оу, посмотрите кто идет, - кто-то крикнул из ребят и все посмотрели в мою сторону.        —  Кажись, у него вещи не меняются, всë в одном и том же - я не мог поднять на них взгляд и увидеть того, кто это сказал.        — Пф, пошлите отсюда, а то ещë заразимся чем-нибудь - нарочно опрокинув шутку о моëм здоровье, взглянули на меня и ушли в класс.        И это ещë малая часть того, что мне приходится терпеть, это я ещë не встретил Аки. Нет у меня есть один интернет друг, которому я благодарен за то, что еще не свихнулся. Но этот год прошел гораздо лучше и спокойнее, чем все предыдущие, а все потому, что к нам в класс перевели нового ученика. Это был высокий парень, что выше меня на голову, с густыми темно-каштановыми волосами, уложенными в стильную прическу: челка, что отросла сильнее остальных волос, зачесана немного в сторону, немного небрежно и красиво падая на лоб. Зеленые глаза выглядели отстраненно, стильная и дорогая школьная одежда, а также небольшие наручные часы говорили о том, что его семья достаточно обеспеченная. Немного постояв у доски и пройдясь взглядом по всем нам, немного задержавшись на мне, решил наконец преставиться:       — Фитим.       Пусть это и прозвучало холодно, но по моему телу тут же пробежали мурашки. Мягкий и низковатый уже сломанный голос завораживал, заставляя мое сердце делать кульбит, даже сейчас. Тогда я не понимал, что со мной происходит, отчего находясь рядом с ним меня кидало в жар, а румянец на щеках тут же выдавал мое странное отношение к нему. В первые выходные после сложной эмоционально недели, что впервые за последние годы прошла спокойнее, ведь мои обидчики решили переключить свое внимание на новичка, я решил узнать, что со мной происходит. И мои подозрения подтвердились - это была любовь. Меня это сильно шокировало, что я влюбился в ПАРНЯ! Но несколько часов раздумий привели меня к очевидному и тяжелому выводу, с которым я достаточно быстро смирился. Я - гей. Мне никогда не нравились девчонки. Их длинные волосы, собранные в косы, пухлые губы бантиком, тошнотворно-сладкие  духи и прочие прелести только при одной мысли о том, что я буду находиться рядом с ней, целовать ее, вызывали отвращение. На парней же я никогда особо не смотрел, тем более от них я чаще слышал издевки и видел отвращение. Но Фитим был другим. Он никогда не оскорблял меня, и часто просто не обращал внимание, проводя большую часть времени общаясь с девушками, которых он менял как перчатки. Это меня совсем не отталкивало, а наоборот, вызывало неподдельный интерес. Видимо то, что я часто смотрел на него во время перемен и уроков и дало моим обидчикам еще один повод поддеть меня тем, что я пидр, гандон и далее по списку.

***       "Ой-ой надо побыстрее уходить." С другой стороны коридора идут они, во главе этой компашки сразу можно заметить его…Аки. Очередной школьный день в середине первого триместра девятого класса не предвещал ничего хорошего. Фитим в очередной раз находился в компании кучи девушек, что теперь имели отличительные округления в области груди и бедер. Сам же он стал только красивее. Те же слегка небрежно уложенные волосы, холодные зеленые глаза, смотрящие на девчонок с каким-то презрением, что вопреки всему их не отталкивало, а притягивало, высокое спортивное тело и изящные кисти, подпирающие подбородок. Но мои мысли прервал язвительный голос Аки:       — И куда это мы пошли? - злобный и шипящий баритон моего школьного врага номер один, заставил искать пути отступления.        Внутри всë сжалось и я начал уже сотый раз молился богу, чтобы на этот раз все обошлось без драк, благо на этот раз он был без своих прихвостней, что обычно следуют с ним по пятам .        — Ну подожди ты, куда спешить-то, звонок только через 10 минут, мы успеем с тобой все обсудить, - ухмылка мимолëтно пролетела на его лице, давая понять, что сегодня он не в самом лучшем расположении духа.        Но я сегодня не в том расположении духа, чтобы входить с ним диалог, который, скорее всего, в очередной раз закончиться побоями. Быстро развернувшись и оббежав его через парты, я что есть силы бросился бежать куда глаза глядят, и, забежав в первый попавшийся кабинет, увидел директора. Аки тут же забежал за мной и, увидев его  злобный взгляд, сказал:        — Ой, я ошибся кабинетом, - и повернувшись ко мне, зло прошептал на ухо сквозь стиснутые от гнева зубы. - Я с тобой потом разберусь.        От его голоса мне стало дурно и, кинув одно слово в сторону детектора:       — Извините, - поспешил удалиться от каких -либо вопросов.        Остальные уроки прошли более менее спокойно, так как Аки по какой-то причине больше не появлялся на уроках, из-за чего в классе меня никто не решался доставать, дабы не навлекать на себя гнев учителей, что только в присутствии звезды школы, чьи родители регулярно выделяли деньги на их благи, закрывали глаза на весь этот ужас. И с большой надеждой, что именно так и закончится этот день… Но как говорится -  надежда умирает последней.        Выйдя из школы я пошел через стадион, так как через него будет быстрее. Достаточно большое футбольное поле уже было покрыто желтой травой и листьями, которые не убирали за ненадобностью. Высокие трибуны с обшарпанной краской на них давали понять, что их давно никто не использовал. Пройдя за небольшое кирпичное здание без окон, что предназначено для пасмурных дней и электротехники, встретил тех, кого надеялся не видеть до завтрашнего дня. У зашарканной исписанной баллончиками стены и пуская клубы дыма от сигарет, стояла знакомая компания, но  один из них меня сразу заметил.        — Ооо, наконец-то, долго же тебя пришлось ждать, - сказал с притворной радостью Аки, при этом хищно улыбаясь своим "друзьям".       —  Хм, с чего бы начать? - с ухмылкой спросил один из его друзей, которого зовут Дефрим.         — Давайте его проучим за сегодняшний спектакль перед директором, - уже с угрозой в голосе проговорил Аки.        — А почему бы и нет, я только за, - поддержал в затее друга наш местный наркоман-красавчик, у которого девушек пруд пруди и не по одной за раз, Зака.          После этого они загасили свои сигареты об стену, начиная своей компашкой двигаться на меня, окружая. Через  несколько долгих минут я уже был прижат к футбольной калитке.       — Далеко же ты ушëл, - смеясь мне в лицо, с сарказмом  прошипел Аки.       Его болотного цвета глаза смотрели словно в душу, а усмешка не предвещала ничего хорошего тому, кому была предназначена в данный момент. Мне стало от этого не по себе, поежившись о приступа неконтролируемого страха, что они воспитали во мне за эти годы, начиная с начальной школы. В эту же минуту пришел удар в живот, от чего меня свернуло пополам, а к горлу подступила тошнота. Не давая мне времени опомниться, он тут же поднял меня за галстук, а затем, не теряя времени, в нос мне кулаком зарядил Дефрим. Сквозь боль разбитого носа я почувствовал, как оттуда хлещет кровь, стекая по подбородку и капая на мою желтоватую рубашку, что была видна под расстегнутой курткой. Следующий удар пришелся по скуле. От этой саднящей крови на глаза навернулись слезы, причиняя только больше боли, стекая по скулам. Меня бросают на мокрую траву, а за тем тут же впечатывают ногами к земле, сдавливая грудную клетку и голову. От этого положения рвотные позывы немного поутихли. Прикрыться я не мог, поэтому ноги Зака беспрепятственно били меня по рукам, ногам и груди, по мое сбивчивое дыхание смешивалось со всхлипами. Затем сходу получаю удар, отдающийся у меня в черепе. И тут Аки с силой ударяет ногой мне в грудную клетку. В глазах всë темнело, голова звенела, и я думал, что сейчас отключусь. Моë дыхание затруднилось и каждый следующий вздох давался с трудом. Лицо всë в крови и нос походу сломан. От этой боли я постепенно начинаю отключаться, и всë, что я услышал:       — С него хватит, - я уже не мог различить чей это голос.        Я начал приходить в себя, все тело ломило от боли, но холодный каменный пол немного смягчал это. Открыв глаза, я увидел надменное лицо Аки.       — Наконец-то пришел в себя, еще трупов мне не хватало! - крикнул он. - Ах да, у меня для тебя сюрприз. Ты же у нас типа гей, - и все в тот же миг заржали как кони.        — Ты у нас уже не маленький, а достаточно взрослый пацан и должен опробовать какого это, - я не понимал к чему он клонит. - Заводите его, - в приказном тоне сообщил Аки своей компашке.        Они завели какого-то молодого пацана достаточно накаченного телосложения. У него были выражены мускулы, накаченный пресс в котором чëтко отображались шесть кубиков. "Наверняка у него длинный и упругий хуй" - пронеслось у меня в мыслях неосознанно, от чего я нервно сглотнул. Аки, подойдя к нему, что-то прошептал на ухо, победно посматривая в мою сторону, тот в ответ согласно кивнул. Вся компания тут же вышла, оставив нас наедине.         — Как тебя звать? - с осторожностью прохрипел я от саднящей боли в горле.        — Неважно, и попрошу не задавать лишних вопросов - зло стиснув зубы, прошипел он.         Он начал снимать единственный элемент одежды, скрывавший его возбужденное достоинство, и постепенно подходить ко мне. У меня же совсем не было сил сопротивляться, и я уже решил смириться со своей участью, как внизу раздались сирены, а затем и куча шагов, после чего в комнату ворвались полицейские вместе с Фитимом. Мужчины  быстренько скрутили парня, который так же недоуменно наблюдал за незваными гостями. Фитим же подошел ко мне и помог встать на ноги, аккуратно поддерживая за руку, перекинув ее себе за шею, а затем, не говоря ни слова надел на меня мою куртку, что до этого сиротливо валялась в углу комнаты и вывел на улицу. Посадив меня на ступеньки, он тут же позвонил по телефону, а после достал сигарету и закурил.       — Скоро сюда приедет скорая, - холодно бросил он перед очередной затяжкой. Но даже с сигаретой в руках он выглядел великолепно. Как он аккуратно обхватил своими тонкими губами фильтр и делал небольшую затяжку, а после выпускал клубы серого дыма. Это зрелище меня почему-то завораживало, хотя я обычно при виде курящих людей кривился и пытался задержать дыхание.       — Спасибо, - робко и тихо прошептал я, чувствуя как щеки нещадно краснеют.       — Не надо, - грубо и холодно. - И запомни: никому в школе не говори о том, что с тобой сегодня произошло, - он развернулся и, потушив ногой окурок, покинул стадион.        Я просидел еще минут десять. За это время полиция успела нас немного допросить. По словам того парня, он был заказан как гей-проститут-актив, и совершенно не знал о том, что на самом деле представляет этот заказ. После предъявления документов и сообщений из их чата, полицейские решили его отпустить, они уехали, и через несколько минут приехала скорая. Они меня немного осмотрели в фургоне и, сказав, что у меня все в порядке и нужно только немного отлежаться, довезли до дома и передали в руки испугавшейся и злой матери. Сказав ей, что мне нужен покой и отдых, а так же немного обезболивающего и витаминов, уехали. Мать их проводила до поворота, а после тихо провела меня в нашу квартиру, а затем и в ванную. Там я снял грязную и практически полностью испорченную одежду. Мама пришла через несколько минут с горячим чаем и, взяв аптечку, сделала все, о чем попросили ее врачи, попутно читая нотации по поводу моей глупости, бесхребетности и слабости. Отчима же дома не было, поэтому я смог спокойно пройти в свою комнату и лечь спать. На утро мне мне все же прилетело от него. В школу я в тот день так и не пошел.

***       Из потока воспоминаний меня вывел громкий, режущий слух звонок, оповещающий о том, что перемена закончилась и начался урок. На этот раз у нас была ненавистная мне литература, которая была настолько нудной, что меня всегда клонило в сон, даже на первой парте перед самым носом учителя. А все из-за того, что наш Дмитрий Альбертович, молодой учитель, больше интересовался старшеклассницами, чем собственным уроком. Поэтому не думая, я решил прогулять оставшиеся уроки и, подняв свой порванный рюкзак с пола кабины туалета, тихо покинул небольшое трехэтажное здание школы № 7 с небольшим стадионом и баскетбольной площадкой.       Я пришел наконец-то  домой. Удивительно что я не почувствовал холод, хотя и забыл курточку в школьной раздевалке, в спешке убегая, пока не вернулся охранник. Матери с отчимом дома не было, что дало мне возможно вздохнуть спокойно. Зайдя в комнату, я швырнул свой рюкзак в самый дальний угол, и, из-за того что он был порван, из него вылетели учебники и тетради, скинул всю одежду и кинул в корзину для белья, кроме рубашки, которую, к сожалению,пришлось выкинуть, так как кровь въелась в ткань и были дыры, которые навряд ли можно было бы зашить. Закончив водные процедуры, я надел свободную серую футболку и того же цвета шорты. Взяв аптечку из шкафа рядом с раковиной, обработал раны перекисью водорода, ибо из них текла кровь, а за тем заклеил пластырями. После сходил на кухню и, взяв лëд из морозилки, приложил его к глазу, дабы избежать синяка. Посмотрев на настенные часы, я понял, что через час домой должна прийти мать, если она снова не задержится на работе. Сестра же находилась у бабушки дома.        Мать наконец-то пришла домой не обратив особого внимания на меня и моë разукрашенное лицо, прошла в комнату и вышла оттуда уже переодетой в вечернее платье коктейльного цвета по колено, с забранными волосами в какую-то незамысловатую прическу и с вечерним макияжем, что явно давало понять, куда она собирается.       — Скажи Алексу, что я ушла в подруге на день рождения, - поправляла она прическу перед зеркалом. - А если спроси, что я собираюсь дарить, то скажи, что деньги.       После этих слов она вышла из квартиры, громко хлопнув дверьми даже не дожидаясь моего согласного ответа, ведь знает, что против ее воли я не пойду.       Через несколько часов приехал отчим. Он был как всегда не в настроение, и мне захотелось поскорее удалился из общей комнаты, дабы он не заметил моего состояния. Но он все таки меня остановил.        — Что случилось? И почему твоë лицо заклеено пластырями? Тебя опять избили? Почему ты не можешь дать сдачи? Разве тебе самому не неприятно это? - его голос был настолько грубый, отчего моë тело покрылось мурашками, и я невольно опустил взгляд в пол.       Эти вопросы, что я слышал уже не первый раз, завели меня в тупик. Я понимал, что мне нужно научиться заступаться за себя и давать отпор, но мое плачевное состояние в куче со слабым иммунитетом, что лишь усугублял состояние и не давал нормально восстанавливаться, не позволяли мне нанести какой-либо серьезный урон моим обидчикам. Но из моих очередных раздумий меня вывел вопрос.       — И почему молчим? Сказать нечего в своë оправдание? - с тои же интонацией и еще большей надменностью в голосе сказал он, хватая  меня за руку, и я тут же выкрикнул.        — Я не могу, - единственное, что я смог сказать. Посмотрев на меня грозным взглядом и, недовольный моим ответом, он тут же отправился в свою комнату. Не успев я уйти в свою,  услышал очередной вопрос.        — Где мать? - выкрикивал он из комнаты.       —Она просила передать, что ушла на день рождения подруги, чтобы ты не волновался, - быстро протараторил я и поспешил наконец- то удалиться к себе.