Месть

Эти отвратительные собаки с их виляющими хвостами, пахучей шерстью и высунутыми, капающими слюнями языками. Китти относилась к ним с подозрением всегда, не теряя бдительность ни на минуту, если оказывалась в их компании, ее настораживали веселые смешки Банни, говорившей о том, что нужно всем давать шанс, и не бывает прирожденно злых. Ее теплое: «Расслабься, ты чего?» заставляли ее шерсть вставать дыбом; никогда не могла успокоиться, жалея о том, что не в ее власти разбить розовые очки Банни. Китти никогда не думала, что станет мстителем. Но однажды это случилось, в самый обычный, ничем непримечательный день, когда тот, кто назвался другом, показал свои клыки и пригрозил расправой. Банни всегда была дорога Китти, на ее памяти было около девяти, как кошачьих жизней, раз, когда она хотела об этом сказать ей. Но не так, как принято выражать дружескую привязанность, не плюшевой мышкой с колокольчиком на хвосте, а признанием в самой сокровенной тайне сердца, частью которой являлась Банни. Они росли вместе, были котятами из одной коробки, видели каждый шаг друг друга на пути взросления. Китти читала, что такое случается со многими, только вот не думала, что сама окажется в подобной ситуации. И ведь известный факт, что в жизни все случается не так, как в книгах. Действительно, не так. Ведь именно в тот день, когда Китти хотела открыться Банни, огромный злой пес вышел на порог квартиры и заявил, что ей тут не рады. Последнее, что услышала Китти, был отчаянный крик Банни, зовущий ее по имени. Ее лишили возможности даже ощутить последствия неудачи в том чувстве, которое для нее открывалось постепенно, каждый день, когда она была с Банни. В первые минуты она злится, размышляя над тем, что не стоило так медлить с признаниями, в памяти всплывает одна из бесед с Банни, когда они обсуждали ее нового друга, которого Китти не переносила на дух. Банни не замолкала, восхваляя его достоинства, и так внимательно при этом смотрела на Китти, что было трудно не подумать о том, что она делает это специально. Китти же избрала в тот раз выжидательную тактику, просто разрешая Банни высказаться, думая о том, что ей как хорошей подруге надо просто промолчать, чтобы не обидеть. Более другого запал в память взгляд Банни и ее тихий вопрос: «Ты ничего не хочешь мне сказать?» Только в разлуке Китти поняла, что за этим вопросом скрывалось не то, о чем она подумала в первый момент. Не о проклятущем псе спрашивала Банни, она интуитивно хотела узнать тайну Китти, поэтому начала издалека. Это открытие причиняло страшную боль. Несколько ночей подряд Китти только и делает, что плачет и ломает лапки. Боль, подпитываясь прокручиванием всех известных ей фактов в голове, перерастает бред, она признает свою ошибку в том, что ничего не сказала, в том, что не смогла переубедить Банни, но и не забывает о жестокости собак. Взглянув на себя в зеркало, она возненавидела свою же собственную морду, поэтому надела на нее маску с огромными мертвыми глазами и поклялась мстить. Исчезла осторожная и умная Китти, возникла страшная, неживая Маска. Эти отвратительные собаки с их виляющими хвостами, пахучей шерстью и высунутыми, капающими слюнями языками. Она видит этого маленького пса издали, он боится ее так, что готов расплакаться. Маска не знает жалости и ощущает темное торжество, когда наносит ему удары по голове, наслаждаясь его страхом и беспомощностью, слушая восклицания его хозяйки: «Как мило, Кураж! Ты нашел друга». Сколько уже было таких, как он на ее пути? Даже большие псы боялись Маски, убегая прочь, если замечали ее издали. Что ей какой-то крохотный, неказистый пес? Но перед ее глазами по-прежнему Банни, одинокая и сломленная, на веки под замком… Получай еще больше, слюнявая морда! Она никогда не думала о том, что страх может сподвигать кого-либо на правильные поступки, потому что в ней страх исчез уже давно. По ее мнению только гнев и страдания облагораживают помыслы. Но какого же ее удивление в тот момент, когда именно трусливый, неказистый пес держит Банни за руку и говорит ей бежать вперед, чтобы тот как-нибудь отвлек преследователя. Маска, исполненная принципов, крошится на части, а Банни оказывается в ее объятиях. Из головы Китти вылетают все возможные слова, что она подбирала так долго, готовясь в ближайшее время в одиночку разгромить ту крепость, что злой обманщик возвел в квартире Банни. Она задыхается, чувствуя тепло тела подруги, сердце бьется так отчаянно, что, кажется, сейчас выскочит из груди. Все, что может сказать Китти, звучит как три слова: «Я люблю тебя». Банни цепляется за нее, утопая в этом признании, на мгновение она выскальзывает из объятий, счастливо всматривается в глаза Китти и, шепча что-то неразборчивое, кивает, после обнимая ее еще крепче. Она шепчет ей извинения, о том, как она заблуждалась, как она наивная, все-все-все, что хотела сказать уже давно. Не так, как в книгах, происходит то, что называется счастливым финалом. Совсем-совсем не так. Китти не в силах говорить. Она прикрывает глаза, стараясь думать только о том, что теперь все будет хорошо, но в памяти все равно всплывает домик с пожилой супружеской парой и их питомцем. Эти отвратительные собаки с их виляющими хвостами, пахучей шерстью и высунутыми, капающими слюнями языками. Не бывает прирожденно злых, не бывает тех, кто способен меняться. Бывают ситуации, когда у них есть что-то свое, чего они не хотят терять.