Боль

      Я меняла широкий пластырь на левой руке на удобный мягкий бинт, пока родители спали. Стало всё сложнее скрывать нежные, но точные поцелуи металла на запястьях. Я зажмурилась, потому что затянула бинт слишком туго. Свежие царапинки начинали упрямо кровоточить. Я выругалась, слизывая багровые капельки, чтобы не испачкать простыню. В ту ночь она неслышно отворила дверь и проскочила внутрь. Её голенькие ступни зашуршали по полу. Я, не отвлекаясь от своего занятия, злобно ухмыльнулась. Она остановилась слева от меня и ровно дышала. Я чувствовала хитрую улыбку на её губах. Она была рада вновь увидеться. Она. Боль. Она присела на краешек кровати, отчего та болезненно скрипнула. Я не подняла глаз. – Привет, – протянула она. Я сердито заправляла кончик бинта и не отвечала. – В прошлый раз ты тоже не поздоровалась, – я метнула на неё ненавистный взгляд. Она обиженно надула губки. – Это, наконец, невежливо! Я чувствую, как в груди всё сжимается и давит невероятной тяжестью на мои лёгкие. Я не могу говорить. – Знаешь, – она проводит указательным пальцем от моего запястья до локтя, – мне даже нравится как ты сопротивляешься...– Боль пытается изобразить сочувствующую улыбку, но выходит жалко, ведь она не умеет да и не хочет сочувствовать. Я не смотрю на неё. Её глаза полны моих собственных воспоминаний, ошибок, ссор и всего, что разрушает меня и неважно разбирает ли по кусочкам или взрывает немедленно. Предел её мечтаний – моя искалеченная, вымученная душа. Но вот незадача: она не может забрать её сама... Она нежно заводит прядь моих волос за ухо и наклоняется вперёд. Её шепот вонзается мне под кожу длинными иглами: – Я знаю, что тебе больно, – я слышу её победную ухмылку. – В тебе столько боли, что сколько ты продержишься, лишь вопрос времени. А твоя душенька, – она мерзко сглатывает подступившую слюну. – будет моим любимым трофеем... Я сжимаю в кулачки ладони. От этого ещё острее ощущаются стягивающиеся порезы. – Ни черта ты не знаешь! – во мне закипает бессильная ненависть. Боль отстраняется. Я гордо задираю подбородок и смотрю прямо на неё. Огромная, огромная ошибка. – Правда? – в зрачках Боли вспыхивает адовое пламя. – Нет, я знаю кое-что,– лихорадочный шёпот. – Ты жалкая, – она произносит последнее слово торжественно, почти празднично, я даю трещину с самого чёртового начала. – И что самое худшее – ты это прекрасно знаешь. Ты никогда не идёшь навстречу своим страхам, потому что считаешь заранее решённым, что у тебя ничего не выйдет, – слышится сомнительный смешок. – И в этом ты права. Ты слышишь свой внутренний голос, думая, что он мудр и к чему-то приведёт, но на самом краю пропасти отступаешь, сбрасывая в обрыв все надежды. – Боль подбирает под себя ноги. Я не нахожу, что ответить. – Ты неудачница, не готовая работать ради успеха. Пуста, потому что вечно распыляешь себя на других. У тебя нет союзников, друзей и даже знакомых, готовых понять и выслушать тебя. Все считают тебя слишком простой, искренней. Чем ты лучше других? Ради чего они должны выбирать тебя, а не кого-то ещё? Твои родители пьют успокоительные и засыпают в девять часов вечера, лишь бы забыть о работе и странном ребёнке, который плачет, уткнувшись в стол на кухне. – Боль вошла во вкус, она не останавливается. – Тебя предавали и топтали люди, которых ты считала лучшими. Считала семьёй и друзьями. Милая, ты продолжала идти, расцветая, как невинная ромашка, но я то знаю, насколько тебе действительно больно... – Нет, – я закрываю уши и бессвязно бурчу. – не надо... Но Боль говорит так, будто сидит в моей голове. – Настолько, что ты рисуешь на своей коже. Настолько, что хочешь кричать, потому что эмоции теснят твою грудь. Настолько, что ты не перестаёшь страдать за других, потому что знаешь, каково это, хотя все только и делали, что забирали твою любовь, не оставляя ничего взамен, – Боль переводит дух. Я тяжело дышу, раскачиваясь из стороны в сторону. – Может, пора отдохнуть? – Она мягко гладит меня по волосам. – Я могу подарить тебе покой, забрать всю эту боль... Я горько смеюсь, чувствуя вкус металла: – Я же знаю, что ты заберёшь не только её... Боль выглядит растерянной. Я подаюсь вперёд: – Я никогда не стану такой, как ты, – злобно шепчу я ей в лицо. – Никогда не позволю страданиям захватить себя и собирать по крупицам эту глупую месть за собственные обиды. А порезы просто помогают мне чувствовать, что я всё ещё здесь...– Боль улыбается будто я душевно больна. О да, так и есть.– Ты не менее жалкая, чем я, – я пытаюсь выглядеть уверенно. – Говоришь о покое, а сама не можешь обрести его, отпустив прошлое. Ты запутавшаяся, избалованная, эгоистичная, мерзкая дрянь... Боль хватает меня за горло и прижимает к стене. – Не смей так говорить со мной! Наступит день и для тебя меня будет слишком много. Он всегда наступает, – она сжимает свои тонкие пальцы словно удавку. Я шарю рукой по кровати и натыкаюсь на ножницы. Я вонзаю их прямо ей в шею. Последнее, что я вижу: широко распахнутые глаза, смятения, ужас. А затем яркий, жёлтый свет и она рассыпается на тысячи огоньков. – Не сегодня, Боль. Не сегодня.