Приговор времени

Я никогда не вернусь на Землю. Я прибыл из будущего, в котором убил больше копытных чем на Земле отказ от гужевого транспорта в пользу автомобилей. Я, как и все «призраки», был марионеткой — тупым исполнителем чужой воли с иллюзией свободы, искавшим правильный путь. Но пути Лорен неисповедимы. Свихнувшая призрак-аликорн, что создала этот мир, отвела мне особую роль… и особую «награду» за её исполнение. Пускай роль я ещё не исполнил, но «награду» уже получил, и, парадокс, — это не то, что я так долго искал, не путь на Землю. Меня лишили цели в новой жизни, но дали нечто большее — осознание, что в мир Пустошей «я» даже не попаду. Не будет никакой «смерти на взлёте», никакой Дарительницы Света, никаких героев, помогавших этой Люциферке, вообще никакого мира, который я принял за Ад. Но у медали есть и вторая сторона — никаких «призраков иного мира», которым я был стольким обязан… и которых был вынужден убить. Их сущности получат воплощение на Земле, но это ничего не меняло. Все они были мертвы. Последний выстрел мог бы поставить жирную точку в этой истории… Я снял палец со спускового крючка. Пускай после всего пережитого у меня не было особой любви к миру копытных, но я и не испытывал к нему какой-то ненависти. Страшно сказать, но в нём я даже обрёл друзей, которые были готовы отдать и отдали за меня свои жизни, и речь не только о «призраках иного мира». Вельвет Ремеди и Селестия — те, кого я считал врагами, но в итоге признал как друзей. Те, кому я дал обещание — изменить прошлое. Вот уж не думал, что этим всё закончится. Дискорд авансом выполнит своё обещание, на Землю в классическом понимании я так и не вернусь, вместо меня в «иной мир» отправятся «призраки» моих друзей, которых перед этим я убью по их же просьбе. И самое странное — всех устраивал такой исход. То, что Гармония завуалированно заставила меня убить тех, кому я был стольким обязан, было не очень хорошо, но это несколько компенсировало «карму» за убитых мной героев; да вообще всех убитых. Хотя почему мной? Если правильно понял, тот призрак в теле Грея Стоуна, которого все так ненавидели, погиб ещё при активации машины Доктора. То, чем я являюсь, — лишь его «призрак». Призрак призрака? Глупо звучит, не хотелось бы называть себя клоном (созвучно — клоун), хотя Беатрикс не обижалась, когда я её так называл. Она вообще на такое не обижалась, а обращение Трюкачка даже считала милым. Она вообще с умилением относилась ко всему, что я делал, кроме случаев, когда не отвечал ей взаимностью. И что она во мне нашла? Этот вопрос для меня (да и для неё, похоже, тоже) так и остался без ответа, как и моё имя. Моего настоящего имени Трикси так и не узнала, так что я так и остался для неё либо «призраком», либо Греем Стоуном — земным пони, состоящим в «Рейнджерах Эплджек», в чьей шкуре я прошёл долгий мрачный путь. Вот только теперь стоял немного другой вопрос — могу ли я себя сейчас называть Греем Стоуном? В общем я — некая сущность, собранная из сознания «призрака», которого Гармония расщепила, перемешала, а после собрала заново с теми же характеристиками, но уже в другом месте и в другом времени. Я не чувствовал себя другим человеком. Когда очнулся в психушке — чувствовал. Когда, проскакав места боевой славы Литлпип в шкуре земного пони, после встречи с Селестией, очнулся в шкуре аликорна — тоже чувствовал. Сейчас же — нет. Я был всё в той же шкуре крупного кожистокрылого слегка худощавого аликорна серой расцветки с короткой чёрной неэфирной гривой. Проводя языком по зубам, ощущал всё те же небольшие, но несвойственные травоядным клыки на верхней и нижней челюстях. Зеркала не было, но, думаю, радужка глаз тоже сохранила свой неестественный тёмный цвет. Расправив крылья, в очередной раз впечатлился их размаху, а сложив, снова удивился, как они вообще на теле помещаются, лишь слегка выходя за габариты корпуса. Ну и назначение когтя на сгибе крыльев так и осталось загадкой. В теории, он нужен для лазанья, но чтобы копытный лазал по деревьям… По крайней мере, этим коготком было удобно чесать за ухом. В общем — я по-настоящему точная копия; так что могу называть себя не своим серокаменным именем. Уверен, что и лоботомия сохранилась, хотя нет — стала ещё глубже. Я совершенно позабыл, как творил мегазаклинание, выпускал из отростка на башке потоки энергии, ставил поле, которое кумулятивная струя не смогла пробить. Конечно, чувствовал, что светила всё ещё в моей власти и, если захочу, не только сменю ночь на день, но и смогу нарисовать на Луне зонтик, обрушить её же, приблизить Солнце так, чтобы оно всё сожгло, вот только в моей ситуации эта способность абсолютно бесполезна. Удивлён, что Гармония вообще её оставила. Утверждала, что не отправит в прошлое призрака-аликорна, способного мегазаклинания создавать (чтобы какой-нибудь город не взорвал), но оставила способность, используя которую, я могу уничтожить вообще всё. Похоже, этот искусственный разум забыла фразу «Сила есть — ума не надо». По крайней мере, я не забыл, а значит — никаких игр со светилами. Того, что я их чувствую, уже достаточно. Проверять эту способность я не собирался ни при каких обстоятельствах, тем более что и тех, других, что остались, было вполне достаточно. Снова проверил способность создавать ауру вокруг копыт. Проскакав в шкуре земного пони с одной этой способностью, я бы очень огорчился, если бы утратил и этот навык. Также, вспоминая прошлое (или будущее; смотря как посмотреть), попытался создать разряды, пламя и ауру холода. С последним достиг успеха. Почва подо мной не промёрзла, но вокруг копыт и грунта под ними образовался иней, а сам я ощутил как всегда приятный холодок. Похоже, способность лечиться от холода тоже сохранилась, чего не сказать о способностях создавать пламя, разряды и тем более электромагнитный импульс. Невелика потеря. Одной способности как у Морозко было более чем достаточно. Теперь я сам себе эскулап, хотя не смогу быть скульптором по льду; точнее по тому, что можно превратить в лёд. Живые существа (пони, грифоны и прочие), состоящие на девяносто процентов из воды, могли бы быть отличным материалом; скульптуры бы из них выглядели как живые, пусть даже жизни бы в них больше не было. Однако я отнюдь не отморозок, и на такое не пойду, даже если будет такая возможность. Если в этом мире мне и придётся кого-то убить, то сделаю это без способностей… Ну за исключением ауры вокруг копыт; в другом времени я многих так отправил на «райские луга». По крайней мере, не буду использовать «магию» напрямую. Вопрос только — когда я нарушу данное себе же обещание? Ведь если произойдёт что-то серьёзное, могу и позабыть о принципах. Тем не менее, принципы у меня есть, и я не отморозок, путь даже и люблю холод. Также, подняв кинезом камешек, выяснил, что всё же могу создавать «тёплую ауру». Стрелять из рога лазером я, конечно, не мог, но, держа кинезом камешек, вскоре раскалил его докрасна, чего тот не выдержал, рассыпавшись прямо в магическом поле; мог бы и добела раскалить, но не с металлом работал, как в прошлом (будущем), когда дверные петли расплавил. Силовое поле, увы, создать не удалось. Не то чтобы в другом времени это была впечатляющая способность, но она спасла мне жизнь. Теперь же, помня момент, когда в меня стреляли бойцы СНС, в упор не помнил «моторные функции». Однако Гармония, то ли в насмешку, то ли действительно для чего-то, оставила мне возможность создавать «Колпак тишины» — заклинание, которому меня научила Трикси. Эта любящая меня копытная активно им пользовалась в Филлидельфии, а также много говорила о его полезности в сценических выступлениях. Я же был малость раздосадован, что потерял способность создавать поле, которое кумулятивную струю смогло остановить, но сохранил способность создавать пузырь, пропускающий всё кроме звука. Благо, другое заклинание, которому меня научила Беатрикс, не забыл. Я мог силой магии делать себя невидимым прямо вместе с надетой одеждой. Мог как создавать «камуфляж хищника», так и полностью пропускать свет, делая себя полностью невидимым. В последнем случае я, увы, лишался способности видеть, вот только призраки-аликорны могут видеть не только за счёт отражённого света. Это непонятное зрение… Даже не знаю, как его назвать… Магическое? Выглядело как какая-то помесь рентгеновского, тепловизионного и инфракрасного; создавало непередаваемую картинку; хорошо хоть не жёлтого оттенка, как в случае, когда мне помог Дискорд. Не калейдоскоп, но всё равно это был чудной взгляд на мир. Но мог различать предметы, цвета, мог видеть в темноте, различал даже ауру, а ведь при обычном взгляде она была прозрачной и вокруг копытца выглядела как дрожащий воздух над нагретым асфальтом. В общем, в сравнении с тем, что было, я - магический калека, однако я не огорчался. Просто ещё не до конца привык к образу аликорна и, честно говоря, жалел, что меня воссоздали именно в таком образе. Мне бы было привычней вновь стать земным пони, но Гармония поставила перед фактом — либо в прошлое попадают все «призраки» и все же там погибают, либо на Землю отправляются «призраки» всех, кроме того, кто хотел туда попасть, а в прошлом оказывается призрак-аликорн. Поправка — калека призрак-аликорн. Однако Гармония утверждала — со временем способности вернутся, вот только вместе с ними я обрету абсолютную неуязвимость, а значит, лишусь способности умереть. Данные факты означали, что я могу остаться в этом мире навеки, что мне очень, очень, очень не нравилось. Я уже добился, чего хотел — случившаяся на Земле катастрофа предотвращена, а начинать новую жизнь в новом мире я никогда не планировал, тем более если эта жизнь растянется на тысячелетия. Вот уж, живя на Земле, не думал, что буду не рад такому счастью — вечной жизни. Конечно, у меня развит инстинкт самосохранения, но осознание того, что находишься на пороге бессмертия, и того, какие при этом открываются перспективы, заставляло думать более… философски. Как говорил Дискорд (или это была Селестия… не помню): «Бессмертие — это не вечная жизнь, бессмертие — это смерть для всех остальных». Но не время жевать сопли. Закончив с осмотром своих махалок и играми с магией, я более подробно рассмотрел то, в чём меня воссоздали. Родился не в рубашке, и, увы, не в тельняшке, а в бледно-зелёном комбинезоне с шевронами «зонтика», являющимся точной копией того, что сшила мне Беатрикс. Хотел бы сказать, что это он и был, но, как и я сам, одетые на мне шмотки были лишь копией. Также поверх комбинезона на мне была копия сшитого заботливыми копытцами Трюкачки балахона из мешковины. Завершал образ платок без рисунка, намотанный на шею на манер «арафатки». В общем, видок у меня был очень специфичен. Серый кожистокрылый аликорн демонического вида, в даже не монашеском, а откровенно бомжатском, балахоне и с платком на шее как у нищего арабского (скакуна) террориста. То, что большую часть тела вместе с этим «хэнд-мейдом» скрывали кожистые крылья, видок не улучшало, а даже очень наоборот. Спрятать эти крылья под одеждой не получится и не только из-за размера — когти на сгибах не позволят что-то сверху надеть, при этом не порезав. Отсюда вывод — носить шмотки только с вырезами под дополнительную пару конечностей, а также что шансы прикинутся высоким единорогом равны нулю. Нерадостная перспектива, особенно с учётом того, что, будучи неприметным земным пони, я привык скрываться в толпе. Но раз есть заклинание маскировки, то всё не так и плохо. Чтобы шухер в прошлом навести и этого достаточно. Навести шухер, чтобы предотвратить другой шухер, который приведёт к ядерной войне… Устроить в прошлом… В которое я попал через машину времени; которая выглядела как ржавая телефонная будка. Переместиться в прошлое… Как говорил Дискорд: "Для большинства людей прошлое — это сожаление, а будущее — эксперименты". Если же продолжать эту философию, то у каждого есть своя машина времени. Ту, что перемещает в прошлое, называют воспоминаниями, ту, что в будущее — мечтами. Увы, но у меня нет такой машины. Те воспоминания, что остались в прошлом земной жизни, технически уже не мои. Те, что после того, как очнулся в психушке — вообще остались в будущем. Мечтать же я больше не могу. Всё, о чём я мог мечтать, — так это о возможности вернутся на Землю, но теперь точнее точного известно — это невозможно. Для текущего меня, по крайней мере. А какой смысл мечтать о том, что невозможно? Это уже не мечты, это грёзы, а жить в грёзах — всё равно что быть постоянно в наркотическом опьянении. Уж про последнее я-то знаю — сам лично с огнемётом сжёг Глифмарк с его наркоплантацией, сполна наглотавшись «веселящего дыма». В общем, хватит лирики. Находясь ночью среди пустыни, я уже как полчаса топчусь на могиле своих друзей, рассматривая себя, проверяя пустые карманы, играясь с магией и размышляя как философ-лоботомит. Пора действовать. Действие, увы, опять пришлось прервать, так как я просто не знал, что делать. Вернее, знал, что мне надо куда-то идти. Но вот куда? Гармония переместила меня и трупы моих друзей в каменисто-песчаную пустыню, причём, в вечернее время суток; сейчас же уже ночь. Эти место и время не могли быть произвольными. Гармония — не та, кто станет что-то делать, наугад выбирая время и место. Должен быть какой-то ориентир, вот только кругом пустыня и ровный горизонт с редкими скалами. Небо было ясным, вот только на нём не было «полярной звезды», а созвездия были мне незнакомы. Куда идти — непонятно. В итоге, решил поймать попутный ветер и, расправив крылья, используя их парусность, определил его направление и двинулся туда быстрым шагом. Хотелось на бег перейти, но лошадиные силы тоже не безграничны, да и боялся споткнутся в ночи о случайный булыжник. Так и проскакал чуть меньше километра, пока не догнал порхающий в потоках ветра листок бумаги. Естественно, видя первый признак цивилизации, я не мог проигнорировать находку и, поймав кинезом, внимательно её рассмотрел. Находкой оказалась рекламная афиша, приглашающая на некое ежегодное родео в Эпплузе. Вид афиши точно показывал — в этом мире не было ядерной войны. Улыбающийся земной пони с лассо на хвосте выглядел таким мирным и дружелюбным. Был бы это послевоенный мир, на афише, приглашающей на родео, наверняка нашлось бы место револьверам и прочим орудиям труда. Лассо же тут выглядело просто как демонстрация мастерства. Ну не выглядел тот пони с плаката как тот, кто будет связывать и пытать. Такая находка посреди пустыни не могла быть случайной. Определённо это был «знак свыше», оставленный специально для меня, нужно лишь его правильно истолковать, что я и сделал. Усиленно напрягая свой переживший неоднократную лоботомию мозг, смекнул, что раз листок летел по направлению ветра, то, значит, место, откуда он прилетел, должно быть в другой стороне. Проще говоря — двигаясь попутно ветру, я шёл не в ту сторону. Пришлось разворачиваться. Теперь я шёл против ветра, используя тот, как ориентир. Потом, подумав, что ориентир слишком странный, да и вообще ветер может меняться, приметил скопление звёзд на небе и уже далее двигался по направлению этого незнакомого мне созвездия. Так я и шёл, ускоряя шаг, но на бег не переходил, экономя силы. Всё же в плане выносливости люди значительно превосходят своих разумных четырёхногих братьев по разуму, однако… Однако помимо дополнительной пары опорных конечностей у меня из спины торчали ещё две. Два кожистых крыла представляли собой причудливую конструкцию из очень длинных «пальцев» с перепонками между ними. Как всё это ощущалось торчащим из спины, никакими словами не передать, но всё же, пусть и неуверенно, я мог управлять этими частями тела. Пускай к крыльям я ещё не привык и управлял ими так, будто находился в алкогольном опьянении… Хотя больше подойдёт сравнение с новорожденным, который ещё не сформировал моторные функции и не может стоять на ногах. Я ведь в каком-то смысле и есть новорожденный; мой возраст — несколько часов. Как бы то ни было, вспоминая первое пробуждение, отметил, что хотя первые шаги у меня были как у кота после наркоза, вскоре моторные функции сделали своё дело, так что сейчас я вполне уверено стоял и ходил как положено четвероногим. Однако какой смысл ходить, если можно лететь? Пускай я пусть и не панически, но боялся высоты, пускай встречал «смерть на взлёте», но всё же у меня не было антипатии к полётам. Я жил на борту летающего авианосца среди пернатых копытных, которые постоянно говорили, что очень гордятся своей способностью летать. Сам летал верхом на аликорне, причём, посреди городских улиц при управляемом урагане. Так неужели после такого побоюсь расправить собственные крылья и осуществить вековую мечту человека? Ответ очевиден. Учиться летать ночью среди каменистой пустыни — не лучшее решение, но также и не худший вариант. Встречный ветер был несильным, а, насколько знаю, для взлёта самолёта встречный ветер как раз идеален. Может, и для меня справедливо то же правило? Как говорил один владелец заводов газет пароходов: «Когда кажется, что всё идёт против вас, помните, что самолёт взлетает против ветра, а не с ним». Генри Форд, конечно, был ещё тем му…ом, но эта его «мысль дня» достойна, чтобы её цитировали даже в иных мирах. В общем, расправляю махалки, делаю несколько взмахов для тренировки. Тут же ощущаю подъёмную силу, но всё же недостаточную чтобы взлететь прямо с места; местные пегасы так могут, они вообще могут зависать на одном месте как колибри, мне же определённо нужен разбег. Не проверяя «элероны», хвост и прочие органы управления, со словами «От винта» разбегаюсь, расправив махалки. Тут же ощущаю знаменитую подъёмную силу, но самолёту, чтобы под её действием взлететь, нужно разогнаться минимум до ста семидесяти километров в час, а лучше ещё быстрее, плюс опущенные закрылки. В моём случае взлёт обеспечит вообще удар всеми плоскостями крыльев, что я и сделал. Совершаю прыжок при одновременном ударе крыльями и получилось — я в воздухе. Далее ещё удар, и поднимаюсь чуть выше, но тут… сыграла свою роль боязнь высоты. Зря я её недооценил. Я поднялся-то всего лишь на высоту двухэтажного дома, но на скорости и с непривычки это неслабо меня напугало. Махалки тут же под действием каких-то рефлексов сложились, после чего я рухнул, пропахав метры песка и камней, исполосовав об последние морду и сильно подвернув переднюю ногу. Неудачная получилась посадка. Утешало, что ночной пустынный воздух был довольно холодным, а холод оказывал на меня лечебное воздействие. Также я (не без хруста) вправил вывих, после чего минут пять непрерывно держал сочленение в холодной ауре. В итоге боль быстро прошла, и вскоре я встал на ноги, не хромая, но с полётами решил завязать. Легко ведь ещё отделался. Хорошо, что невысоко взлетел (хотя скорее высоко прыгнул), а ведь мог вместо вывиха ноги перелом шеи заработать. В общем, пускай у меня и есть крылья, но всё же передвигаться буду как раньше, будучи в шкуре земного пони. Если вдруг случится невозможное — буду учится летать, — то только под надзором инструктора-пегаса и после отработок посадки методом прыжков на батут или на мягкую травку; а лучше в снег; а ещё лучше — в снег, под которым будет мягкая травка. В итоге дальнейший путь проделал на своих четырёх, коротая время за любованием ночным небом, да думами о своей нелёгкой судьбе. Буря мглою небо кроет В тумане моря голубом, Кипит наш разум возмущённый, Что кинул он в краю родном? На границе тучи ходят хмуро, Всё пройдёт как с белых яблонь дым, На далёких берегах Амура Я не буду больше молодым. И ведь не поспоришь. Проговорив мысленно данный набор из вырезок произведений классиков, лишний раз убедился — мне никогда не вернуться на Землю, а также — даже спустя второе перерождение, я так и остался лоботомитом; хотя в сравнении с песнями про борщ, что пел в будущем, прогресс огромен. Насчёт «разума возмущённого», который кипит, только погорячился. Этому миру удалось меня сломать, теперь я принял и смирился с незавидным выбором — остаться в этом мире навеки, либо сдохнуть. Разумеется, очевиден второй вариант. Оставаться в этом мире я не собираюсь ни на каких условиях, даже божества во плоти. Чернильница ранее приняла аналогичный выбор и всё-таки смогла покинуть этот мир… или сдохла, но перед этим переместила свои воспоминания в чью-то тушку, и теперь на Полигоне-4 живёт призрак рыжей-бесстыжей. Ну… в сравнении с таким исходом у меня всё гораздо лучше. На Земле в далёком прошлом вообще нет моего призрака, зато есть я-настоящий, в то время как в настоящем есть призрак-аликорн, что быстрым шагом идёт навстречу своей смерти, и на этот раз окончательной. Действительно, каждый мой шаг был шагом навстречу гибели, но выбор сделан, и на данный момент я не стал слишком задумываться насчёт его правильности, сосредоточившись на кое-чём другом. Гармония говорила, что её мир основан на созданных на Земле художественных произведениях, однако история, в которой я принял участие, — прямо противоположный случай. Образно говоря, это она вначале произошла в будущем, а уже потом на её основе кто-то в прошлом на Земле создаст художественное произведение. Такой вот парадокс, когда то, что произошло в будущем, случилось раньше. Не думаю, что это произведение будет пользоваться успехом. История вообще без положительных персонажей, с неопределённой концовкой… А темп повествования… Большую часть истории прошла в стиле «Неудачный день на Балканах», но с перерывами в стиле российские псевдомексиканские сериалы. Моменту встречи с Гармонией… вообще не могу подобрать сравнения. Если тот с врождённой лоботомией (скорее с башней от Т-90 вместо чайника), кто решит написать эту историю, будет думать над тем, что пишет, то… Наверняка он задумывал, что будет нечто, похожее на «тарантиновские диалоги». Потом он сам схватится за голову от количества «пустых слов», в итоге решит «всех убить», чтобы придать чтиву «шекспировской страсти» (чтобы в конце все умерли), а потом будет краснеть от стыда за такую графоманию. Что он будет думать, когда станет писать песенки и речи про коммунизм, даже не буду пытаться представлять. Ну что же — справедливо. Каждый причастный к такой истории должен получить заслуженное наказание. Тот, кто в ней участвовал, должен погибнуть. Тот, кому она придёт в голову, должен устыдится. Тот, кто о ней узнает, получит вторую жизнь в качестве марионетки принцесс, и, сам того не желая, сделает так, чтобы эта история осуществилась. Хотя последнее ещё можно предотвратить. «Рота Террора», состоящая из призраков тех, кто в прошлой жизни узнал историю о призраках, может и не быть создана. Собственно, именно это я и должен устроить — изменить ход истории так, чтобы принцессы, как и я, приняли незавидную судьбу, и не осуществили массовые призывы. Никакой «Роты Террора» не будет, а значит — никакой «Операции: Сенокос», никакой торговли с полосатыми, никакого конфликта из-за кабальных условий и «Посланницы звёзд», никакого перекрёстного огня, из-за которого будет уничтожен Сталлионград. Вообще никакой войны, а значит, и бомб с мегазаклинаниями. Значит, и того мира, в котором я побывал, вместе с его (мира) жителями тоже не будет. Не назвал бы тот мир диктата героев хорошим, но всё же это был мир. Одно дело убивать его обитателей, потому что они пытались убить тебя, но совсем другое — даже не дать им родится. Аморальный был план у элемента доброты, но всё же он преследовал вполне благие цели. Мы все приняли план Вельвет и поклялись мёртвой единорожке, что он будет исполнен, а я в дополнение ещё и Селестии обещание дал. Я не могу подвести Вельвет и Селестию, а также моих покойных друзей и, как ни странно, тех, кто будет состоять в «Роте Террора». Гармония говорила, что они делали очень нехорошие вещи лишь потому, что так приказали принцессы, а они (призраки) не могли ослушаться их приказов. С её слов, те «призраки» были хорошими людьми, чему я охотно верил. Непонятно как, ещё при жизни на Земле, узнав странную историю противостояния героям, они, попав в иной мир, должны будут её забыть, однако флешбэками у них должны будут появляться видения моих похождений. Гармония наглядно показала — те призраки действительно знали как обо мне, так и о тех, кому я помогал. Они использовали похожие на «призраков иного мира» манекены (скорее поникены, но не привык к этому слову) как мишени; даже соответствующую одежду с шевронами зонтика на них одевали. К моему образу вообще было особое отношение. Мишени со мной размечали как для игры в дартс, а манекен изнутри заливали красной жидкостью, чтобы он кровоточил как настоящий. Они всех нас ненавидели, но меня больше всех. Это действительно хорошие люди, жаль, что про себя я не могу сказать того же. Вообще-то, про себя на Земле могу, вот только, судя по пережитому «флешбэку», как и у призраков из «Роты Террора», у меня будут проявляться образы из другого мира. А если на образах дело не ограничится? Что если пробудятся и собственно воспоминания? Ну… нормальным тогда «другой я» уже не станет. Боюсь представить, что он будет говорить той симпатичной стюардессе, если решит рассказать про другой мир . Да и того, кто напишет эту историю, стоит пожалеть. Учитывая, как он, размахивая черепом, корчил из себя «Гамлета принца дачного», перенос воспоминаний об истории о призраках не прошёл для разума бесследно. Неужели он будет ассоциировать себя со мной? Вряд ли. Кто же захочет ассоциировать себя с питающимся личинками лоботомитом? Тогда с кем же? Должен же он сравнить себя с каким-то из персонажей странной истории… и я даже знаю, с кем. Не просто же так Гармония показала абстрактный образ того человека на фоне танка. Сто пупов он (так же, как и я в Филлидельфии) сравнит себя с Т-90. На первый взгляд странный выбор, но те люди, что войдут в «Роту Террора», поймут. Хотя он сам — не сразу. Т-90… Основной танк индийской армии… В мире разумных копытных. Похоже, историю о призраках прочтёт какой-нибудь ветеран индийской-бабуинской кампании, которому поставили памятник в Бомбее. А почему нет? Что в Индии, что в другом мире, кто-то напакистанил, а также и там, и там любят петь песни. Колосились в Дели лотосы несжатые, Целовался с гуру парень из стройбата… Он упал возле ног вороного слона, И закрыл ему карие уши, Ты слонёк дорогой, Передай вороной, Что я честно погиб под Бомбеем. (Непроизвольно пустил слезу) Шёл солдат по Индии, По Бангладешской улице, И между Бишмы траками, Хрустят его куски. Так, за воспоминаниями о будущем и фантазиями о прошлом, коротая время, наматывая километр за километром, даже не сразу заметил изменения пейзажа. Пустыню так и не покинул, но всё чаще стали встречаться скалы всех форм и размеров; будто в «Долину монументов» забрёл. Никогда не был в Штатах, но наслышан об этом природном памятнике… Ну, не то чтобы наслышан, но знаю о его существовании, а также что у индейцев это место считалось священным. И стоило только подумать о краснокожих, как тут же… Нет, стрелу в спину я не получил, дубинкой по голове мне не ударили и скальп не сняли. Просто, смотря на ночной горизонт, заметил несколько подозрительных небольших конусовидных холмиков. Не став игнорировать находку, немного корректирую курс и двигаюсь прямо на них, с удивлением замечая, что никакие это не холмики, а всем известные индейские палатки типа «ФигВам». Поправка — крупные ФигВамы. Даже издали было понятно — эти жилища необычно большие. То есть, по человеческим меркам они, может, и нормальные (хотя я точно не знал, какие жилища приняты у индейцев), но учитывая, что местные копытные жители обычно чуть больше метра в высоту, эти палатки казались поистине огромными. Подойдя к ним поближе, точно убедился — это не обман зрения. По меркам пони, палатки поистине огромны, но ведь я был в стране именно мелких большеглазых копытных. «Может, не все пони такие уж мелкие?» — подумал я, подходя к палаточному лагерю. — «Я ведь не метр с кепкой. Вряд ли в этом мире кроме принцесс и меня есть аликорны, но ведь земные пони тоже могут быть крупнее своих средних габаритов. Герой войны с зебрами Биг Макинтош не просто так назывался Биг. Мне приходилось встречать (и чаще убивать) земных пони, которым подошёл бы термин «тяжеловоз». Может, и в этом времени местные индейцы тоже отличались от обычных жителей? А может, их просто очень много? Хотя огромный вход в ФигВамы указывал, что скорее его обитатели просто очень крупные. Даже не тяжеловозы, а вообще…» «Бизоны?!» — чуть в слух это не проговорил. В чужой ФигВам я голову не совал (страшно сказать, но я не настолько туп) просто сработало необычное зрение. Я буквально «просветил» палатку и увидел не только полдесятка спящих крупных мохнатых тушек, но и их скелетно-мышечное строение. «Появилось у меня рентгеновское зрение, моё предназначение — защита прав населения». Индейцы на Земле, может, и нуждаются в защите своих прав, эти же… Пони от них нужно защищать. До чего же эти бизоны огромны и какие же они жуткие. Может, это из-за рентгеновского зрения так казалось, но в сравнении с пони они просто огромны. Сосредоточив взгляд на их детёныше, я сравнил её (казалось, что это самка) габариты с размерами обычного земного пони. Так вот, та «мелкая» бизонка была как средняя кобылка; может, даже крупнее, но точно габаритней Литлпип. Взрослые особи выглядели так, будто силовую броню могут расколоть как яичную скорлупу. Да что там, эти бизоны были чуть ли не в половину железнодорожного вагона. Казалось, что если они соберутся в стадо, то смогут столкнуть состав с рельс; с поправкой на местные вагоны, поезда и их неширокую колею. Лобная часть черепа у этих копытных, казалось, была как сантиметровая броня. Рога, правда, не выглядели угрожающе, но не хотел бы проверять на себе их боевые качества. И я… ну не в центре, но в пределах этого стада. Утешало, что все крепко спали, а учитывая, что у лагеря не было часовых, можно считать — это мирное племя… Либо просто не существовало того, кого эти «индейцы» могли опасаться, или ещё не было никого настолько тупого, кто решился бы проникнуть к ним в лагерь. Не было… до этой ночи. Действительно, только лоботомит бы решился проникнуть в лагерь этих во всех смыслах бизонов, однако я был научен многочисленным горьким опытом. Проникая в этот лагерь, я не убирал ауру вокруг копыт, так что никакого цоканья, и даже песок не хрустел. Серый мешковатый балахон и такие же серые кожистые крылья неплохо справлялись с ролью маскхалата, а ночь, несмотря на её лунность (клише — что не ночь, так полнолунье), была достаточно темной, так что заклинание камуфляжа было избыточным, но решил не рисковать. Подобно призраку неслышно шныряя между палаток в поисках чего-нибудь ценного, используя «рентгеновское зрение», проверял одно жилище за другим, но ничего полезного у них не было — сплошные крупные туши местных обитателей, кухонная утварь, да снятые головные уборы с различным количеством перьев. Порой попадались различные курительные трубки, но никакого оружия. Я ведь так надеялся, что эти бизоны, копируя своих прототипов с Земли, держали копья, костяные ножи, дубинки, секиры. Действительно — что это за индейцы без секир? То есть… каких ещё секир?! Томагавков. Точно — томагавков. Шойгу даже, принимая на вооружение новую МБР, говорил мировой американской гидре: «Это кто тут томагавкает!? Махну Булавой, прощайся, змей, с головой!». Но никакой булавы и метательных топориков. Вообще никакого оружия найти не удалось. Несмотря на угрожающий внешний вид, это были очень мирные «индейцы», хотя… Всё-таки оружие у них было. В центре лагеря мною был обнаружен крупный деревянный тотем с вырезанными на нём мордами бизонов. Вопрос откуда в пустыне они взяли дерево, чтобы вырезать этот тотем, отошёл на второй план, когда, присмотревшись получше, заметил на нём множество зарубок. Это были не последствия работы плотника, в этот тотем метали метательные топорики — так называемые секи… томагавки, и зарубки были относительно свежими. Плохо знаю индейские, да и местные традиции, но находка явно указывала, что совсем недавно это племя «выходило на тропу войны». У коренных американцев был обычай перед началом войны, помолившись духам предков, символично вонзить томагавк в ритуальный тотем. Когда же война заканчивалась томагавки вынимали, «закапывали топор войны», курили трубку мира и так далее. Стереотипное у меня представление, но другого нет, а находку сложно интерпретировать по-другому. Если сейчас оружия у этого племени нет, то недавно оно точно было и сейчас закопано где-то «на нейтральной полосе»; а на нейтральной полосе цветы необычайной красоты. Короче — нужно убираться. Ничего полезного в этом лагере не найду, но если из-за своей природной ловкости и грации себя обнаружу (подобное было, и не раз), то вряд ли отсутствие оружия помешает этим «индейцам» отбить мою тушку и снять скальп. Хотя последнее — вряд ли. Я даже ножа не нашёл, да и не выглядят эти спящие копытные такими уж кровожадными. Или… Из чего сделаны из фигвамы? Неужели из шкур животных? Из шкур бизонов… или других копытных? Лучше об этом не думать. Сглотнув пересохшим горлом, не желая, чтобы моя шкура пошла на заплатки, осторожно покидаю лагерь. Было досадно, что ничего полезного не нашёл, но хотя бы себя не обнаружил, а это уже успех. Однако нельзя сказать, что совсем не нашёл ничего полезного. Нашёл, только не в лагере. От него исходило несколько троп, среди которых была и та, что с колеёй от телеги. С трудом представляю, чтобы бизоны впрягались в упряжку, так что вывод только один — племя торгует с пони. Значит, эта тропа ведёт в поселение подданных принцесс, скорее всего в Эпллузу, туда-то мне и надо. Не с места в карьер, но очень быстрым шагом двигаюсь по выбранному маршруту. Хотелось добраться до города до рассвета и не хотелось, чтобы меня кто-нибудь заметил. Была даже мысль сойти с тропы и идти параллельно, но боялся, что потеряю маршрут, да и по вытоптанной тропе идти было удобней. К сожалению или счастью, этот участок удобной дороги был относительно коротким. Дело в том, что тропа неожиданно раздвоилась на неравные части — одна так и осталась хорошо вытоптанной, а вот вторая была гораздо уже и уходила куда-то в сторону. Теперь я был как витязь на распутье, камня только не хватало. «Налево пойдёшь — беды найдёшь, направо пойдёшь — коня потеряешь». В моём случае, когда сам себе конь, второй вариант звучит весьма двусмысленно. В итоге, подумав пережившим лоботомию мозгом, выбрал вариант с плохо протоптанной тропой. Просто пускай ранее моей целью было найти выход к цивилизации, но также понимал — лучше не показываться на глаза местным. Одна тропа вела явно туда, где живёт куча народу — в город, вторая же — неизвестно куда, но там тоже кто-то живёт. Встреча с толпой мне противопоказана, так что выбрал меньшее из зол. В итоге, сделав выбор, двигаясь по плохо протоптанной тропе, обогнув одну из скал вышел и нашёл то, чего меньше всего ожидал — лес. Лес, мать его! Посреди пустыни! Нет, я понимаю, что это мир магии, в нём не всё подчиняется законам логики, но лес посреди скалистой пустыни — это… даже не знаю… всем оазисам оазис. В будущем посреди пустыни точно не было никакого леса-оазиса, в противном случае, я бы знал. Во всяком случае, наличие леса объясняло, откуда «индейцы» взяли дерево на тотем. Удивлённо осмыслив находку, всё же решил продолжить идти по уходящей в лес тропе. В конце концов, если в лесу кто-то живёт, то у него наверняка должен быть топор, а лес даже в ночи не выглядел как-то угрожающе. Вечносвободный лес, в котором мы с полковником Отемом скрылись, сбегая из психиатрической клиники, ещё как выглядел. Он был густым, из него постоянно раздавался вой и прочие хищные звуки. Этот же не производил жуткого впечатления — не выглядел он густым и никаких жутких звуков из него не доносилось, да и наличие уходящей туда тропы показывало, что местные этого леса не боятся, а я был наслышан о том, насколько в прошлом они были пугливы. Без страха зайдя в лес, всё же испытал некоторое чувство тревоги. Дело в том, что в пустыне, на песке и камнях, вытоптанная тропа выглядела как простая тропа без следов того, кто её оставил, а в лесу же более мягкая почва ещё хранила отпечатки очень крупных подкованных копыт. Серьёзно, я, будучи крупным аликорном, который ростом даже чуть выше Селестии (если исходить из её статуи в натуральную величину), имел отнюдь не маленький «размер обуви», но оставленные следы были чуть ли не на полтора размера больше. Оставили эти следы точно не бизоны — они подков не носят и у них вообще копытца парные, здесь же были вполне понячьи следы с поправкой на размер. Копытный, что их оставил, должен быть либо клоуном в нарочно нелепых больших накопытниках, либо просто великаном. В итоге подтвердился второй вариант; хотя первый тоже имел долю истины. Столь странные следы привели меня к крупному домику-повозке, который, если бы не ведущие к нему следы, я бы точно принял за заброшенный: облупившаяся краска, треснутые доски, окна с битыми стёклами, колёса, держащиеся на честном слове и одной рессоре, дверь на распашку — фургончик явно выглядел так, будто уже десятилетия заброшен в этом лесу. Лишь то, что он мхом не порос, да следы копыт и колёс показывали — он обитаем, просто его хозяин не очень хозяйственный. Знакомиться с этим хозяином я отнюдь не хотел (размер фургона и ведущих к нему следов пугал), так что вновь активировал заклинание маскировки и ауру, скрывающую шум шагов. Далее смотрю на вагончик «рентгеновским зрением» и… не на шутку пугаюсь, видя его постояльца. Мне тогда даже подумалось, будто я попал в какой-то другой мир разумных копытных — в тот, в котором вместо маленьких пони живёт какая-то другая разновидность данного вида, настоящего, лошадиного размера. Тот земной пони, спящий в вагончике, был огромен, отчего его даже пони называть не хотелось. Мне, конечно, встречались крупные земные пони, которых я про себя тяжеловозами называл, но это был натуральный конь… Конь размером с бизона. Бизоконь? Бизопонь? Не знаю, как назвать такой подвид, но почему-то вспомнились названия пород собак, правда, я не знал, по какому принципу даются названия пород, поэтому как обычно провёл аналогию с танками. Танки ведь в прошлом разделяли на лёгкие, средние и тяжёлые. Данное разделение было обосновано не только массой машины, также играл свою роль и калибр орудия. Может, названия пород собак давались по тому же принципу? Псина величиной с баллон — баллонка. С дуб — дуберман. С пианино — пианинчер; сокращённо пинчер. Весом в пуд, это пудель. Похожая на грушу — боксёр. Похожая на овцу — овчарка. Тощая как пика — пекинес. Собака таксиста — такса. Плавающая собака — бультерьер, водолаз или муму. Вот и земной пони размером с бизона — бизопонь. Незамысловатый у меня юмор, но он немного помог — я стал меньше бояться встречи с этим бизопонем. Всё-таки, я крупный кожистокрылый аликорн, ростом, может, даже выше этого копытного амбала. Это он должен меня бояться, а не наоборот. Но, всё-таки, проникая к нему в вагончик, лучше было действовать тихо. Дело в том, что, смотря «рентгеновским зрением», я заметил в этом вагончике лежащий в углу топор. Негуманное и неудобное оружие, но лучше, чем ничего. Если смастерить импровизированные ножны, как у Раскольникова в «Преступлении и наказании», то можно будет незаметно носить этот топор под балахоном. Конечно, красть нехорошо, но в сравнении с тем, что мне приходилось делать, небольшая тихая кража будет такой мелочью, которую даже не стоит учитывать. В конце концов, я собирался предотвратить глобальную войну, сделать так, чтобы будущее, в котором я совершил самые страшные преступления из возможных, так и не наступило. Ради такой цели не зазорно будет украсть один топор; зазорно будет, если я им кого-нибудь зарублю, но это уже другая история. В общем, собираюсь с духом и под прикрытием заклинания камуфляжа, скрывая шум шагов, осторожно захожу в открытую дверь. С волнением смотрю на спящего копытного, но, надеюсь, что он не проснётся. Дело в том, что, пока я шастал по лесу и рассматривал вагончик, начало рассветать, а как говорится — самый крепкий сон с утра. (Конечно, я мог использовать свою власть над светилами и сделать ночь длиннее, но мои последствия лоботомии не настолько серьёзны.) Огромный копытный дрых без задних и передних ног, и казалось, что его и пушкой не разбудить, но мне была нужна не пушка. Шаря взглядом, всё не мог найти искомый топор. Какой же в доме был срач! Кругом паутина, сломанная мебель, гнилые верёвки, дырявые шляпы, повсюду валялись ржавые подковы, и бесчисленное множество бутылок. Принюхавшись к одной из них, заключил — забродивший яблочный сок; типа сидр. Если судить по Книге Литлпип, её мамка подсела на этой пойло, и оно действительно оказывает на местных алкогольный эффект. Похоже, этот крупный понь мало того, что неряха, так ещё и алкаш; чтобы оказать эффект на такую тушу, нужно много забродившего яблочного сока. Закончив думать над алкопристрастиями копытного, вновь смотрю «рентгеновским зрением» и нахожу искомый топор. Лежал он почему-то под вешалкой с одной единственной шляпой, которая этому амбалу определённо была мала, но не суть важно. На секунду оборачиваю топор аурой телекинеза, чтобы подтянуть инструмент к себе, но вспомнив, что недостаточно хорошо владею данным заклинанием, прекращаю магичить. Был риск что, используя телекинез, я, вместо того чтобы аккуратно подтянуть топор, начну им водить из стороны в сторону и подниму шум, так что решил действовать по старинке — тихо подойти и взять. У любого другого, кто бы был на моём месте, это бы получилось, да только в очередной раз мои ловкость и грация сыграли свою роль. Не сводя взгляд с искомого топора, я не смотрел под ноги и наступил на пустую бутылку. К сожалению, бутылка была круглой и, отскочив от ауры, укатилась к деревянной кровати, на которой спал хозяин вагончика. Ударившись со звоном о дерево, бутылка не разбилась, но и этого было достаточно, чтобы разбудить копытного. — Кто здесь?! — низким голосом крикнул огромный земной пони, после чего вскочил с кровати на пол и… споткнулся о бутылку, что его разбудила. Споткнулся он довольно странным образом, каким конкретно, я так и не понял, но он привёл к тому, что копытный перекувыркнулся через себя и полетел прямо на меня. Будучи хоть и крупным, но худощавым аликорном, я не выдержал столкновения с такой тушей и вместе с копытным отлетел к чугунной печи. Благо, сознания не терял и, будучи прижатым, быстро сориентировавшись, скинул этого копытного размером с бизона. А я сильный, хотя по телосложению не скажешь. Огромный копытный от моего толчка отлетел к противоположной стене вагончика, как раз к месту, где были топор и вешалка. Неудачно я его отбросил — не для него, а для себя. Копытный, упав спиной к стене, не напоролся на топорище, а шляпа, слетев с вешалки довольно забавно приземлилась ему на голову, вот только нам обоим было не до смеха. В помещении было темно, а я ещё и был под маскированным заклинанием, однако копытному не нужно было видеть, чтобы знать где находится незваный гость. — Убирайтесь из моего дома! — крикнул земной пони и швырнул в меня первое, что попалось под копыто. К сожалению, это был топор. Благо, промазал, но застрявшее в деревянной стене топорище наглядно показывало — попытка украсть это орудие труда с треском провалилось. Вскоре за треском дерева последовал звон стекла от брошенной в меня бутылки. — Прихвостни шерифа! Я вас не боюсь! — далее за бутылкой последовала подкова, и в этот раз копытный не промахнулся. Подкова была очень тяжёлой и, ударив меня в основание рога, чуть не вырубила. Тут же в глазах стали мерцать звёздочки, всё раздвоилось, но я ещё сохранял сознание и здравый смысл. Всё провалилось, а биться в рукопашную с этим амбалом в таком состоянии было бы глупым решением, так что я принял единственно верное решение — позорно отступил. Помимо подков и бутылок крупный земной пони швырял в меня и различную кухонную утварь. От сковородки я увернулся, дуршлаг же одел на голову как шлем, от кастрюли увернуться не смог, так что она, отрекошетив от дуршлага, отлетела, выбив окно. Естественно, я не стал упускать такой случай и тут же в него выпрыгнул, а далее, обернувшись и сняв дуршлаг, отправил его обратно, и, судя по недовольному мычанию, — я попал. Далее, скрываясь в кустах, прячусь под заклинанием камуфляжа и выслушиваю звучащие мне вслед проклятия: — Подлые прихвастни Сильверстара! Чтоб вас Селестия на рог насадила! Я был рождён для участия в родео! Попутно, крича довольно странные проклятия (не в стиле Мелкопипки, но всё равно странные), разозлённый амбал швырял из окна различные «снаряды»: всё те же бутылки, подковы и кастрюли с чайниками, шары для боулинга; аж три штуки. Благо, не ножи и топоры, да и «огонь» был не прицелен, хотя совсем рядом упала довольно крупная подкова. В итоге, глядя на упавшую подкову, я решил — пускай топор украсть не удалось, но «с пустыми руками» я отсюда не уйду. Эти подковы довольно тяжёлые, эффективны как метательное оружие (уж я-то знаю — на своей голове испытал и, похоже, под рогом у меня стала расти шишка), а судя по тому, сколько и как небрежно они валялось в вагончике, амбал не сильно обидится, если недосчитается десятка этих набоек на копыта. В общем, когда головокружение после удара подковой более-менее прошло, осторожно, аурой кинеза, подтягиваю разбросанные подковы и, рассовав их по карманам, покидаю место преступления. Честно говоря — всё прошло не так уж плохо. Хоть целым ушёл. Пусть даже голова кружилась, но, приложив холодную ауру, быстро привёл себя в порядок и даже шишку залечил. Этот амбал в мелкой шляпе назвал меня «прихвостнем шерифа». Похоже, у него проблемы с законом, вот в лесу и прячется. Боюсь представить, какое он мог совершить преступление. Просто, учитывая его габариты, даже мелкое хулиганство будет не таким уж и мелким. Хорошо хоть, я вовремя отступил, и до рукопашной дело не дошло. Может быть, и победил бы (призрак-аликорн всё-таки и имею богатый опыт), но мне бы все рёбра пересчитали. Хорошо еще, что в лагере «индейцев» я догадался не лезть в фигвамы. Всё равно там был один фиг, а если бы себя обнаружил, то поднял бы шухер во всём племени. Против меня бы ополчились десятки если не сотня бизонов, а в пустыне не так много мест, где можно спрятаться; камни да кактусы. В общем, думая о хорошем, нахожу тропу, и, идя по ней, покидаю лес. Покинул его не в том месте, в котором вошёл (похоже это была другая тропа), выйдя к реке, на другом берегу которой был огромный яблоневый сад. Судя по тому, что тропа вела именно сюда, живущий в лесу амбал наведывается в этот сад за яблоками, а то, что тропа уходит прямо в берег реки — здесь есть брод. «Не зная броду, не суйся в воду» — подумал я, но река была неширокая, а течение, кажется, несильным. Раздеваться не стал, так как не хотелось тратить время, ведь утро уже наступило, да и я был весь в грязи после долгого похода по пустыне и пряток в лесу, так хоть немного грязи смою. Не лучший способ стирки, да и после него стану даже более грязным, но выбор сделан. Ожидание не подвело — в месте, к которому вела тропа, действительно был брод, причём, как раз для таких, как я или тот амбал в лесу; обычный невысокий пони тут бы не прошёл. В общем, выбираюсь на берег, отряхиваюсь, расправляю махалки, чтобы сбросить с них влагу и… И, смотря на торчащую из спины пару конечностей, понимаю — мог бы перепрыгнуть. Конечно, я давал себе обещание «никаких полётов без инструктора», но тут ведь просто неширокая река. Мог бы разогнаться, прыгнуть и пересечь реку в один взмах. Вечно силён лишь задним умом, но хоть принял с утра водные процедуры. «Чуть не подрался — утомился. Искупался — освежился. Хорошо». Действительно было хорошо, водичка так освежает. Только, в мокрой одежде ходить было неудобно, но создаваемый ею эффект прохлады был так приятен. Странно только, что после столь долгого похода и купания у меня не разыгрался утренний аппетит. С другой стороны — ничего странного, просто аликорны, хоть и имеют пищеварительную и выделительную систему, не нуждаются в еде; особенно если этот аликорн - «призрак». Так было написано в Книге Литлпип, так говорила Беатрикс, то же я и сам готов сказать. В будущем, в образе аликорна, я, конечно, ещё как ел (даже личинок насекомых), но это была скорее сила привычки. Хотя… почему я должен отказываться от данной привычки? Понятно, что еда в первую очередь должна утолять голод, но ведь она бывает и просто вкусной. Пускай не гурман, но не вижу ничего плохого в том, чтобы насладится приятным вкусом, а я как раз посреди крупного яблоневого сада, плоды на деревьях которого выглядят очень аппетитно. Срываю кинезом ещё зелёное яблоко, протираю его о мокрый балахон и, с хрустом откусив, наслаждаюсь его кислым вкусом. Яблоко, похоже, ещё не дозрело, но так тоже неплохо. Далее выбираю то, что порумяней, и оно было хотя и сладким, но всё же тоже недозревшим. Так, дегустируя местную продукцию, оставляя за собой след из огрызков, продвигаюсь через сад, по ходу дела заостряя внимание на проходящей через него очень широкой тропе со следами парных копыт, далее перевожу взгляд на возвышенность над садом и подмечаю виднеющиеся крыши деревянных домиков и красной башни с часами. А вот и город. Без сомнения, это была Эпллуза. Не старая и не новая, а самая что ни наесть оригинальная; пускай даже ни в той, ни в той, ни в третьей я никогда не был. То, что спустя столетия будет на этом месте, будет называться «Старая Эпплуза», но со слов Трикси тот город рабовладельцев, а в бытность НКР, город нефтедобытчиков, не имеет ничего общего с весёлым, построенным за недели городом в стиле дикого запада и его дружелюбными жителями. Скрывшись за заклинанием, поднявшись на возвышенность, наглядно убедился — город действительно мирный, и действительно в ковбойском стиле. Как стереотипные городишки из вестернов, Эпплуза состояла из широких улиц с деревянными домами по обеим сторонам, между которыми стояли деревянные бочки, ящики из того же материала, припаркованные повозки и прочие признаки стереотипного города американских старателей. А какие на домах вывески — Sheriff, Saloon, Bar, Bank и прочие атрибуты стереотипов о диком западе; даже рисунки в стиле хохлома (в основном изображающие яблоки) на зданиях не нарушали атмосферу. Жители же совсем не были похожи на диких мустангов. От пони из будущего они отличались более яркими расцветками, здоровым цветом шкуры, совершенно мирными метками и, главное, — дружелюбным выражением на физиономиях. Прячась за зданиями и телегами, я наблюдал, как эти пони в ковбойских шляпах дружественно друг друга приветствовали, менялись местами между пассажиром и тяговой силой, когда катались на карете. Участковый… то есть шериф этого города, будучи земным пони (с явно накладными усами) в шляпе, платке-ковбойке и жилетке со значком, оружия не носил, и просто с добрым взглядом смотрел на прохожих, сидя на крыльце своего участка. Похоже, в столь мирном городе он не был загружен работой и был тут откровенно для мебели. Действительно, что это за ковбойский город без шерифа? Хотя что это за шериф, которому негде наводить порядок? Размышляя над этим, стал свидетелем момента, показавшего, что работа у шерифа всё же есть. Какой-то пожилой земной пони пытался пробраться в местный бар «Соляная Глыба», из которого его только что выкинули со словами «Хватит, нализался!». Тот, встав на ноги, пошатываясь, двинулся обратно в заведение, прося дать ему ещё соли полизать, но вовремя вмешавшийся шериф предотвратил правонарушение, и, читая шатающемуся копытному нравоучения о вреде большого количества соли, отвёл его в участок, сказав, что даст ему воды. Другие копытные, наблюдавшие данный инцидент, не удивились произошедшему. Тот нализавшийся, похоже, не в первый раз оказывается вышвырнутым. Лишь один понь (жёлтой расцветки в коричневой жилетке и шляпе с меткой красного яблока) осуждающе покачал головой, но далее он, придав физиономии улыбчивое выражение, встал напротив бара и, взяв лежащую у него на спине гитару, заиграл мелодию в стиле Кантри. Это было так мило, что я даже мысленно стал напевать: По военной дороге Шел в борьбе и тревоге Боевой отряд СНС. Были сборы недолги, Кубани до Волги, Героям скоро конец. Среди зноя и пыли С Отемом Лифом ходили Под зонтом на большие дела. НКР укреплениям, Министерств достижениям Наша мрачная слава прошла. На Кантерлотском погосте Тлеют белые кости, Над костями шумят ветерки. Помнят НКРцы-мерзавцы, Когти-засранцы СНС и ОФОТа клинки. Если в край наш спокойный Хлынут новые войны Проливным смертельным дождем, — По дорогам знакомым, За любимым наркомом Танки свои поведем! Бррр… Помотав головой, отбросил странные мысли. Не хватало ещё поддаться местной музыкальной магии, да и то, о чём думал, мало того, что было не в рифму, так ещё и не соответствовало действительности. «Белые кости», Последователей Апокалипсиса, что ли? Честно говоря, мне было стыдно за «операцию Крах». Вельвет говорила, что собиралась сдаться. Мы ломились пусть и в хорошо укрепленную, но незапертую дверь, нужно было лишь повернуть ручку. Да и с Отемом не то чтобы ходил на большие дела. С Лирой и полосатым гулем — да, как раз под «зонтом» ещё как ходил, и таких дел натворили… хотя Хомейдж убил, действуя с другим напарником. Упоминание же «смертельного дождя» вообще выходит за все рамки. Под этой фонящей водичкой погибли Флаттершай, дети, которых она наставляла, и ещё многие невинные. Утешает, что, устроив один «смертельный дождь», мы избавили мир от светящегося гуля, которая радиоактивные выбросы устраивала, но это слабое утешение. И «за наркомом»… Даже Отем Лиф и Трикси, которые всегда серьёзно относились ко всему, что я говорил, крыльями за голову хватались, слушая речи про капитализм и коммунизм. Спокойный край… Довоенная Эквестрия — вот настоящий спокойный край. Вообще, если абстрагироваться от частностей, то местные жители не столько занимались своими делами, сколько готовились к какому-то мероприятию. Деревянные домики прямо на моих глазах украшались ленточками с флажками, с наступлением утра всё чаше попадались пони, тянущие тележки с бочками, тюками сена, инструментами, досками и прочими стройматериалами. Посмотрев, в какую сторону они идут, увидел вдали невысокий забор, (типа загон), за которым ставили торговые палатки, чем-то похожие на цирковые шатры, даже вышка была, явно для прыжков в воду. Похоже, в Эпплузе строят временный парк развлечений. Не это ли то самое Родео, которое имел в виду тот живущий в лесу амбал, и афишу которого я нашёл в пустыне? Что бы ни происходило в этом городе, я здесь не за этим. Сомневаюсь, что события, что приведут этот мир к ядерной войне произойдут в псевдоковбойском городе перед развлекательным мероприятием. Атмосфера тут конечно дружелюбная (чего не сказать про настоящий дикий запад), но я уже обсох, точнее точного убедился, что этот мир ещё не пережил падение бомб, а значит, нужно выбираться из этого места. Изменить будущее я смогу в Кантерлоте, может, в Понивиле, но вначале нужно в Вечносвободный лес заглянуть — полюбоваться на «Дерево Гармонии» и поговорить с его хозяйкой. Насколько понял — она знала об альтернативном варианте будущего и о том, что принцессы уничтожат её дерево. Это и произошло, но Гармония не стала сопротивляться. Мне она сказала, что это из-за каких-то своих принципов, по которым она не может действовать против даже бывших «Элементов Гармонии», коими как раз и являлись «Благородные Сёстры». Звучит надуманно. Скорее всего просто сработал какой-то наложенный Чернильницей закон робототехники, по которому Гармония не могла препятствовать принцессам; даже в ущерб своей безопасности. Это вполне логично, ведь Гармония — Искусственный Интеллект (ИИ); хотя сама себя она называла Искусственным Разумом (ИР). Куда-то не туда мысли занесло, благо, звук паровозного гудка вернул меня в чувство. Не то чтобы о совсем ерунде думал, но о проблемах нужно размышлять по мере их поступления. Про проблемы, которые неизбежно возникнут при общении с Гармонией, буду думать, когда окажусь в Вечносвободном лесу и буду искать пещеру под разрушенным замком, сейчас же стоит более актуальная проблема. «Не опоздать на поезд. Не опоздать на поезд. Не опоз… Опоздал» — думал я, провожая взглядом железнодорожный состав. Но у меня для опоздания была уважительная причина. Будучи под заклинанием камуфляжа, прячась за укрытиями, я не мог двигаться быстро; в противном случае меня бы раскрыли. Такой вот был компромисс. Увы, он не оправдался, так что в городе придётся задержатся. Судя по расписанию, ближайший поезд до Понивилля будет только на следующий день. Один день можно подождать, вот только не хотелось бы ночевать под открытым небом, да и светлую часть дня нужно было как-то скоротать. Как-то… Что может делать в Эпплузе призрак-аликорн, которому нельзя себя раскрывать? Забираться к местным в дома (как к тому живущему в лесу амбалу) в поисках оружия и вообще чего-то полезного? Честно говоря, видя дружелюбные морды местных, думать об оружии совсем не хотелось. Я пытался украсть топор… Мерзко представлять, что в этом мире я бы мог кого-то зарубить. Это в НКР лесорубы пытались меня порубить и распилить цепной пилой, в этом же мире жители выглядят настолько мирными, что вряд ли они даже способны думать об убийстве. Да какой об убийстве — даже о жестокой драке. Если они и дерутся, то небось, только, встав на дыбы, копытами машут, да кусаются; в худшем случае лягнуть могут, но чтобы взять топор, нож, что-то острое или тупое и тяжёлое… Хотя тот живущий в лесу в меня подковами кидался (которые я взял с собой), так что не надо поддаваться на взгляд их крупных глаз. Местные жители действительно мирные существа, может, даже более мирные чем современные люди, но жестокость отнюдь не чужда их природе. Вся их миролюбивость и гармония поддерживается излучением кристального дерева, управляемого искусственным разумом. Этот мир создала призрак-аликорн Лорен (она же Чернильница), которая в прошлой жизни была человеком, и отнюдь не ставя целью создать утопичный мир. Этот мир напрямую связан с Землёй (особенно с Соединёнными Штатами) как и его обитатели, унаследовавшие достоинства и пороки людей. Где-то в большей, где-то в меньшей мере, но ничто человеческое местным не чуждо. Всё-таки в истории, которую я хочу предотвратить, именно пони первым снизошёл до одного из самых тяжких грехов, убив своего полосатого собрата. А ведь вглядываясь в большие глаза местных, в их дружелюбные морды сложно поверить, что они могут не то, что убивать, а даже красть или мелко хулиганить. В общем, так и решил коротать время, смотря за местными и их бытом. Учитывая, что мне пришлось повидать в будущем, вид действительно мирной жизни был таким умиротворяющим... Начал я своё наблюдение с уже почти пустой железнодорожной платформы: пассажиры поезда, на который я опоздал, уже успели разойтись, осталось лишь несколько копытных с крупногабаритным багажом, дожидающиеся повозок, которые отвезут их многочисленные чемоданы. Из этих копытных, пожалуй, больше всего выделялась земная пони среднего возраста с меткой вишни и странной пышной причёской, удерживаемой обручем, на котором, как и на метке, были изображены вишни. Если эти метки действительно определяют судьбу, то эта пони либо выращивает вишню, либо взяла джекпот в схватке с «одноруким бандитом». Учитывая, что в этом городе строится парк развлечений, я не исключил бы и второй вариант, хотя с трудом верилось, что в разгружаемых ящиках находятся игровые автоматы. Конечно, я мог просто посмотреть на ящики особым зрением, но не хотелось слишком рано раскрывать интригу, так что я продолжил слежку и незаметно для всех смотрел как вместе с молодым земным пони зелёной расцветки, одетым в пончо, эта копытная заканчивала грузить ящики на повозку. Метка зелёного копытного была скрыта, однако, загружая ящики, он случайно зацепил своё пончо об угол ящика, слегка открыв свою (пардон) заднюю часть. Не то чтобы меня интересовало южное место молодого жеребца, но краем взгляда я заметил его метку, изображающую… Может, показалось? Пончо он сразу одёрнул так, что не было времени рассмотреть, а аурой задирать его одежду я не решился. Так что оставалось наблюдать. Далее зелёный копытный запрягся в телегу и тронулся вслед за чуть полноватой копытной. Поездка была неспешной, так что запряжённый копытный решил скоротать время за разговором. Я же, незаметно следуя за данной парочкой, слушал, навострив уши. — Кстати, мисс Джубилли, — есть в имени этой пони что-то итальянское, — я совершенно не вижу причины волноваться, — с энтузиазмом в голосе говорил зелёный копытный. — Это оборудование произведено в Сталлионграде, а у меня есть опыт работы с промышленным оборудованием. — Не доверяю я этим механизмам, — с наигранно недоверчивым тоном ответила Джубилли. — Если бы не проблема с наймом работников, готовых заниматься столь однообразной работой, и случай с Эплджек, ни за что бы не решилась на установку автоматической линии. — Эплджек, — задумчиво повторил зелёный копытный, — странное, но красивое имя. — Эплджек как раз не странная, а вот её друзья… особенно прыгающая розовая… — Это, наверное, интересная история. — Интересная — не то слово, — ответила Джубилли, — а ещё весёлая, и я бы над ней посмеялась, если бы не материальный ущерб. — Расскажите. Будет интересно узнать. — Вообще-то, если задуматься, то эта не такая уж и весёлая история, — начала Джубилли. — Эплджек — представительница одной из самых больших семей Эквестрии; кто знает, но, может, ты тоже состоишь с ней в родстве. Прошлую луну в Эпплузе тоже было родео, и эта пони, приняв в нём участие, произвела на меня сильное впечатление. Пускай она и не завоевала высших призовых мест, но я ещё не видела столь всесторонне развитую кобылку. Она была хороша во всём, начиная от обращения с лассо, заканчивая постройкой пирамиды из тюков сена. Причём, она принимала участие в каждом соревновании практически без перерывов на отдых. Естественно, видя столь выносливую и целеустремлённую пони с крепкой спиной, я не могла не проникнутся уважением и огорчилась по окончанию родео, видя грусть в её глазах. — Она пришла за победой, но оказалась номером два? — спросил зелёный земной пони, догадываясь, к чему шёл рассказ. — Именно, — подтвердила Джубилли, — но Эплджек была нужна не столько победа, сколько причитающиеся за неё битсы. Оказалось, в её родном городе во время её проводов на родео из-за какой-то косоглазой пегаски обвалилась крыша городской ратуши, и Эплджек, не подумав, пообещала, что отдаст на ремонт все призовые деньги, но нет первого места - нет и денег. — Странно как-то… Неужели её бы стали осуждать? — спросил тянущий повозку. — Думаю, нет, но Эплджек утверждала, что она - некий «элемент честности», и если данное ей обещание оказалось не выполнено, то оно лживо, и теперь она обязана сделать так, чтобы ложь стала правдой. — То есть… Это как? — Она собиралась остаться в Эпплузе, заработать здесь и переслать деньги на ремонт ратуши, а на следующем родео занять злополучные первые места. — Глупо, но заслуживает уважения. — Я тоже так подумала и даже предлагала Эплджек деньги в долг, но та сказала, что эта сумма должна быть если не честно выиграна, то хотя бы честно заработана, так что я предложила ей работу на своём ранчо. — И она согласилась? — С большим энтузиазмом, да и я была рада. Кто же не захочет иметь такого работника. — И долго она на вас работала? — Нет, но работала за четверых. Я была готова уже выплатить ей половину оговоренной суммы, но тут приехали её подруги. Волнуясь, что Эплджек не вернулась, они не удовлетворились присланным ей письмом и лично приехали в Эплузу. — И Эплджек оказалась слишком гордой, чтобы рассказать им правду? — Именно. — И что же — она соврала? — Скорее недоговорила. Эплджек действительно была честной пони и предпочла отмолчатся, вот только её подруг не устроил такой «ответ». — И… неужели они её выкрали? — Хуже — они тоже устроились ко мне на работу и заставили Эплджек сбежать. — Сбежать… от вас? — удивлённо спросил земной пони. — Среди подруг Эплджек была одна любительница прыгать перед глазами и петь мерзким голосом. Поверь, ты бы услышал, тоже бы сбежал. Я сама была готова сбежать с собственного ранчо. Этот голос… От него голова раскалывалась не хуже стёкол. — И чем же всё закончилось? Эплджек сбежала? — Конечно, сбежала, но недожавшись поезда, наняла экипаж с нашими самыми крепкими извозчиками. Они потом долго рассказывали эту историю. Погоня была поистине эпичной… и опасной для жизни. Удирая от своих подруг, Эплджек заставила жеребцов проехать наперерез едущему поезду. — Но ведь никто не пострадал? — Нет, они успели, вот только далее отказались выполнять заказ. В итоге Эплджек поплатилась за свою невнимательность, не учтя, что среди её подруг были пегасы, так что её всё равно поймали и заставили рассказать правду. — Но ведь всё хорошо закончилось? — Разумеется. Все нормально отнеслись к тому, что Эплджек не заняла первых мест, вместе со своими подругами они заработали у меня нужную сумму и, вернувшись, починили злополучную ратушу. — Интересная история, но так и не понял — как она связана с тем, что вы решили приобрести автоматическую линию? — спросил одетый в пончо зелёный земной пони. У меня был тот же вопрос. Знание об истории Эплджек (одной из «министерских кобылок) могло быть полезно, хотя, честно говоря, казалось, что Джубилли что-то недоговаривает. В Эпплузе есть солидный яблочный сад, название города даже намекает об его специфике, но Эплджек со своим-то талантом и именем решила работать на вишнёвую пони — странно. Яблочная пони, работающая с вишней — это не было бы странно, если бы не наличие яблочной альтернативы. Хотя… Это же элементарно. Просто Джубили обещала больше платить, и судя по виднеющемуся вдали ранчо и тому, что копытные везли туда промышленное оборудование, акула вишнёвого бизнеса по местным меркам довольно богата. Ещё не подойдя к ранчо, только смотря издали, я проникся масштабами. Холм с несколькими красными амбарами, окружённый силосными и водонапорными башнями, а также огромным вишнёвым садом… Но… но вскоре Джубили продолжила рассказ, а я вновь переключил своё внимание на диалог копытных. — Дело в том, что ещё до того, как Эплджек решила сбежать, её подруги буквально заставили её бежать подобно белке в колесе. У меня на ранчо стоит конвейерная лента с ленточным приводом, приводимая в движение мускульной силой, передаваемой через колесо. Поручив Эплджек и её подругам сортировку вишни, я определила Эплджек, как наиболее сильную из всех, на колесо, её подруги же занялись сортировкой. Однако в процессе работы подруги задавали Эплджек провокационные вопросы, подталкивая её к побегу. Побегу в самом буквальном смысле. Пытаясь убежать от вопросов, несчастная слишком сильно раскрутила колесо, в результате чего всё помещение оказалось залито красным. — Неужели кого-то затянуло?! — Дискорд тебя раздери — нет! Не кровью! — тут все пони, что стали неловкими слушателями разговора, остановились, с опаской смотря на Джубилли. Упоминание красного, которым было залито всё помещение — это и по меркам людей жутко. — Вишней! — пояснила Джубилли, а после, начав движение, продолжила более спокойно. — Это была вишня. Желая предотвратить подобные инциденты и встретившись с нехваткой столь хороших работников как Эплджек, я и решила обзавестись данной линией. Она ведь действительно столь эффективна, как про неё говорили? — Разумеется, — улыбаясь, ответил зелёный копытный, — это продукция Сталлионграда, а не её жалкие копии производства Флима и Флэма. — Никаких громоздких паровых двигателей. Машина работает на компактных заряженных кристаллах, которые может подпитать любой единорог. Оптическая система различает все цвета видимого спектра, так что проблем с сортировкой не будет, а гидравлика обеспечит надёжную консервацию. Будьте уверены, как только я установлю эту машину, вы сможете закатать в банки столько вишни, что её вкус оценит вся Эквестрия, было бы сырьё. — Уж с сырьём проблем не будет, — ответила Джубилли и как будто в подтверждение этих слов копытные, за которыми и я незаметно следовал, подошли к решётчатым воротам с вывеской «Ranch Cherry Hill», фигуркой вишни наверху и огромным садом за ними. До чего же этот сад огромен! Тот яблоневый, разделённый тропой, был гораздо меньше. Видя такое, я задался множеством вопросов: «Что это за разновидность столь крупных вишнёвых деревьев? Откуда в пустыне берётся вода на орошение таких угодий? Река ведь далеко. И почему город называется Эпл а не Черривуза?» Ответы на них мог бы спросить у Джубилли, но по ПОНЯтным причинам не решился себя раскрывать и просто последовал за копытными за ворота ранчо. — Кстати, мисс Джубилли, вы будете участвовать в подготовке к родео? — спросил зелёный копытный. — Рада бы, — это копытная сказала с какой-то наигранностью, — но нет. Всё-таки ты не единорог, и понадобится помощь… — Не понадобится, — перебил зелёный. — Работа с механизмами — мой особый талант; пусть я и получил его совсем недавно. Правда, ранее я работал на яблочных фермах, но в случае с вишней принцип тот же самый. Эплджек ведь явно не вишнёвую метку носила, но справлялась с работой на вашем ранчо. — Да — не вишню, но… Тут столько ящиков, и в одиночку собрать работающую… — Эту линию создали в Сталлионграде, а там почти все пони земные. Единорог тут нужен лишь чтобы зарядить кристаллы, но они уже заряжены. С установкой же справится и один пони, только это займёт чуть больше времени. — Значит, помощь всё же нужна. — При всём уважении мисс Джубилли, но не от вас. У вас нет нужного таланта, как и опыта работы с механизмами. Да и помощник мне не нужен. Мы ведь оговаривали условия. — Да, я помню. — Просто привык работать один, да и ночная работа меня не пугает. Будьте уверены — за ночь я управлюсь, и утром вы сможете принять работу, испытав установку. — Но ночная смена… — За те битсы, что вы обещали, готов работать хоть вечную ночь, — улыбаясь, ответил зелёный пони. Джубилли оценила шутку, негромко засмеявшись. Так за разговорами копытные и прикатили повозку к крупному амбару, после чего принялись за разгрузку ящиков. Следя за ними, я уж думал, что наконец-то наступила тишина, они завершат работу, разойдутся, и я проверю одно утверждение, но, похоже, пони до падения бомб были не в меру болтливы. — Кстати, мисс Джубилли, — прервал тишину зелёный копытный, — мне рассказывали об одной известной в прошлом пони-артистке, по описанию очень похожей на вас. — Не понимаю, о чём ты, — как-то со скрытой злобой ответила владелица вишнёвого ранчо. — КаламитиМейн, — улыбаясь сказал копытный, — неужели это имя вам ни о чём не говорит? — Моя мейн совсем не каламити, — ответила копытная, указывая на свой украшенный обруч на голове, — и вообще имя Каламити присуще пегасам. Из-за ветра в голове их мейн очень подходит имени, а когда они спускаются, всем остальным наступает такое каламити… — Ладно, ладно, — прервал земной пони, постукивая копытцем по деревянной повозке. — Просто думал, что слухи не врут. Думал, что если вы действительно КаламитиМейн, то сможете украсить своим талантом грядущее родео. — Украшать не буду, но раз моя помощь тебе не нужна, то внесу свой посильный вклад. Недавно место проведения родео посетил Траблшус, а для постройки многоуровневых зрительских мест не хватает рабочих, так что не ты один будешь работать этой ночью. — Вы просто будете работать… от чистого сердца? — недоверчиво спросил зелёный земной пони. — Сердцем я чиста, — ответила Джубилли, — но также помню про дебет с кредитом и не хочу прослыть неблагодарной. Пони Эплузы много раз мне помогали собрать урожай вишни, а на родео мне забронировано место под торговый латок. — Понимаю. Ничто так не воодушевляет как предвкушение от хорошей и тяжёлой работы. — И особенно предвкушение тяжести битсов, которые можешь заработать, — улыбаясь, ответила вишневая. Собеседник негромко засмеялся, Джубилли же продолжила. — Раз ты решил проверить связанные со мной слухи, то позволь тоже кое-что узнать. — Пожалуйста. Отвечу на любой вопрос. — Почему ты постоянно в пончо? С ним связана какая-то история? — Нет, что вы. Просто я очень долго искал свой талант. Под очень долго имею в виду действительно долго. Когда все получили свою метку ещё будучи жеребятами, я ещё в подростковом возрасте был пустобоким. Даже к врачам обращался, думая, что это какая-то болезнь и у меня нет магии земных пони. Но нет — говорили, что всё у меня нормально, просто нужно найти себя. Видит Селестия, чего я только ни делал, вот только занятия в нашем сельскохозяйственном районе не отличались разнообразием. Пришлось принять тяжёлое решение и покинуть родные места, но это был правильный выбор. Кто бы мог подумать, что работа с механизмами — это и есть мой талант. Однако перед наступлением этого счастливого момента прошли долгие луны, в которые я стеснялся показывать окружающим, что у меня до сих пор нет метки. Отсюда и эта мания к пончо. Теперь нет смысла скрывать свои бока, просто привык. — И тебе не жарко? — Вообще-то да. Да и… — пони сделал задумчивую паузу после чего, встав на дыбы, с улыбкой и воодушевлением добавил. — Да и действительно — хватит прятаться! Хватит скрывать себя за шерстяной тряпкой! Далее копытный снял с себя пончо, после, грубо его скатав, швырнул в мою сторону. Благо, я увернулся и себя не выдал, и наконец-то подтвердил своё подозрение. У этого зелёного земного пони была метка, изображающая красное яблоко в дырке крупной чёрной шестерёнки. Без сомнения это был Эплснек — будущий герой пустоши и друг Литлпип, более известный как Стилхувс.