Солнечный дождь

Тяжело быть жизнерадостным, когда всё, чего ты хотел сегодня, это просто сдать чёртов черновик диплома куратору и пойти с миром поспать до воскресенья, но твой черновик просто взяли и не приняли! Но стоило Харуки подумать о том, что произошло вчера (а не думать об этом совсем он не мог), как всё недовольство и злость вытесняло другое чувство. Они провели с Акихико вчера полдня. После того, как ему наконец удалось подняться на ноги, они вместе позавтракали (или уже пообедали) и убрали на кухне. Собственно это всё, что они делали, после этого Акихико уехал. Если быть точнее, он уехал после того, как узнал, сколько Харуки ещё нужно сделать по учёбе, он не хотел мешать. Про причину своего внезапного приезда он ничего говорить не стал. Это был бы долгий разговор, а у него не было никакого права отнимать сейчас время Накаямы. Харуки же не стал допрашивать друга. Он решил, что если Кадзи не хочет рассказывать что-то – это его право. И не важно, каким странным было поведение Акихико ночью, и не такое ещё вытворял. Сейчас Хару придётся вернуться домой и внести правки в свой черновик. Он не собирается тратить на это ещё один день, завтра то он точно сдаст его и тогда появится хоть немного больше времени. Точно сдаст. Кадзи же, как только уехал от Накаямы, не стал возвращаться домой. Только не после Харуки. Акихико поехал в кафе, а как только наступил вечер, в ночной клуб. Всё же он проснулся уже во второй половине дня, так что когда он зашёл в кафе уже постепенно опускались сумерки. В ночной клуб он отправился после закрытия кафе. Акихико давно знал о чувствах Харуки к нему и как же он ненавидел возвращаться домой после того, как виделся с ним. Он не хотел возвращаться к Угецу. А сейчас не хотел ещё больше, чем обычно. Харуки был самым добрым, светлым и открытым человеком из всех кого он знал. Как же невыносимо было мучать его. Осознавать, какую причиняешь боль единственному светлому созданию, которое по какой-то нелепой сучайности, встретилось на твоём пути невыносимо. Он хотел врезать себе, он понимал, что так поступать с Харуки может только самая последняя сволочь. И Кадзи давно смирился с тем, что он и есть та самая последняя из последних сволочь. Он не искал себе оправдания, не пытался себя обманывать. Он знал о чувствах Харуки всегда. И молчал тоже всегда. И понимал, что все его прикосновения для Накаямы отзываются где-то в сердце томительной болью. Он всё знал, но не мог отказать себе в удовольствии касаться его чаще, чем нужно, оставаться с ним наедине чаще, чем с кем-либо ещё. И даже здесь Кадзи себе не врал. Он любил Харуки. Любил такой нежной любовью, как никогда и никого прежде. Он влюблялся постепенно, медленно, совершенно незаметно для себя, он всё больше очаровывался и углублялся в это чувство. Но Харуки для него был запретным томом. Он ни за что не тронет его и никогда не расскажет о своей любви. Он просто уверен, что это низко, не достойно Харуки. И он не хотел очернить его светлую душу собой. Не хотел тащить за собой на дно. Он слишком сильно любил его и желал только счастья, которого, он знал, дать не сможет. Акихико всегда возвращался к Угецу. С недавних пор ему стало очевидно, что никакой любви к скрипачу никогда не было. Обожание, благоговение, трепет, симпатия, но не любовь. И сейчас он оставался с ним потому, что знал, если уйдёт от Угецу – рано или поздно будет с Харуки. А этого он себе позволить никак не мог. Вот такой вот замкнутый порочный круг получается. Только такая сволочь как Кадзи Акихико может так искренне любить одного, но всякий раз так отчаянно возвращаться к другому. После ночного клуба и нескольких баночек энергетика, Кадзи поехал на работу. Они с Уэноямой работали вместе в конбини, и обычно это Акихико приходилось присматривать за Уэтчи, но только не сегодня. - Кадзи-сан…ты в порядке?.. - А?.. – как только Акихико посмотрел на него своим полностью отсутствующим взглядом, Рицка понял, что его вопрос скорее риторический. - Ты выглядишь очень…странно. Ты спал сегодня? – последовала пауза. - Если можно считать сном дрёму на диване в клубе. - Что? Ты совсем не спал и пришёл на работу? Кадзи-сан, ты совсем не бережёшь себя. - Ничего не поделаешь. - А что случилось? - Повздорил с соседом. - А почему не поехал к Харуки-сану? - Не хочу отвлекать, ему итак не просто сейчас. – о том, где и как он был прошлой ночью, Акихико решил не упоминать. - Ну да, да… Я бы пригласил тебя к себе, но ведь не один живу. - Знаю, Уэ-сама, но спасибо за заботу. – Рицка даже слегка покраснел. - Просто беспокоюсь. Ты нужен нам в группе. - Да-да, Уэ-сама. Естественно второй день ночевать в ночном клубе Акихико не собирался. Это было бы как минимум не дальновидно. Он ведь всегда находит выход из любой ситуации. В ночном клубе он познакомился с какой-то симпатичной девушкой и договорился встретиться с ней сегодня вечером. Нужно ли уточнять, что он рассчитывал на секс и следовательно ночлег? Кадзи рассматривал секс как инструмент, используемый в двух случаях. Первый – удовлетворение физиологического голода, а второй – ночлег. У такого инструмента был один огромный недостаток. Кадзи всегда чувствовал себя последней сволочью. Снова. Во всех своих партнёрах, Акихико искал Харуки. То телосложение было похоже, то волосы длинные, черты лица, цвет глаз. Всё что угодно, он цеплялся за любую мелочь и старался представить Харуки на месте очередного любовника или любовницы. Сейчас же, подъезжая к дому будущей подруги на ночь, он не сразу обратил внимание на столь знакомую улицу и здание. Это дом Харуки. Что ж, возможно это судьба. С ночь Кадзи плохо помнил, как выглядела девушка, но сама мысль о том, что это дом Харуки, однозначно роднит её с его образом. Перед тем как подняться в квартиру, парень выкурил сигарету. Что ж, назад уже не повернёшь. Странно, наверное, нервничать перед обычной встречей ради мимолётного удовлетворения, учитывая образ жизни Акихико. Но сейчас он на самом деле нервничал. Он впервые входил в это здание с единственной определённой целью, и было даже больно осознавать, что эта цель не имеет никакого отношения к Харуки. Окурок тушит об урну и выбрасывает его. Теперь можно идти. Харуки очень удивился, увидев мотоцикл Акихико возле своего дома. Снова приехал? Может что-то случилось? Или он ошибся? Нет, этого не может быть. Мотоцикл, точно его, он знал. Накаяма поднялся в квартиру. Он, наконец, сдал, чёртов черновик, его приняли и дали добро на написание второго. Ну и на том спасибо. Харуки поставил пакеты на стул в кухне и стал разбирать продукты. Помимо продуктов для себя, он купил порошок соседке. Он брал у неё пачку стирального порошка в долг вчера и обещал сегодня вернуть. Разобрав пакеты, Харуки взял порошок и пошёл к соседке, которая жила парой этажей выше. Почему не попросил помощи у соседей поближе? Неудобно как-то было. С Кейко-сан они были знакомы по работе и по случайности жили в одном доме, поэтому к ней обратиться он не стеснялся. Остановившись перед дверью Кейко-сан, Харуки постучал. - Кейко-сан, можно войти? Вы дома? - у Накаямы был прекрасный дом, если хозяин был дома, двери не запирали, так было принято. Этот район был буквально самым безопасным в городе. - Я вхожу! - Харуки приоткрыл дверь и тихо зашёл в квартиру. Планировка квартиры тоже была необычайной. Напротив входной двери через небольшой коридор располагалась спальня, из которой доносились пошлые хлопающие звуки и стоны. Харуки родился не вчера и сразу догадался, что происходит в квартире. Естественно он не успел удивиться, почему же Кейко-сан не заперла дверь. Более того, дверь в спальню также была приоткрыта. Харуки оттуда отвернулся сразу, он же не извращенец какой-нибудь. Сказать, что это было неловко, значит не сказать ничего. Харуки и без того достаточно стеснительный, но что делать в такой ситуации, он даже не мог представить. И почему нужно было приходить именно сейчас? Он хотел тихо поставить порошок возле входа и уйти, чтобы не смущать пару, но в следующую секунду его будто поразило током. Он увидел на вешалке кожаную куртку Акихико. Это точно была она. А сразу после до его слуха донёсся, изменённый до неузнаваемости в приступе страсти, голос Кейко-сан... - Ах...а...Аки..!