Часть 1
4 августа 2020 г. в 09:46
– Встань раком и раздвинь ягодицы руками, – Чуя, только вышедший из душа, которого заставили растягивать себя в этот раз самостоятельно, порядком удивился такой наглости. В то время как Осаму, все это время провалявшийся в ожидании на кровати, только довольно ухмыляется. Он явно уверен, что сегодня удовлетворят все его желания, скопированные из порно фильмов.
– Я их раздвину, только сев тебе на лицо, – рыжий даже не огрызается, а преподносит ответ, как факт. Он давно уже привык к подобным выкрутасам в постели, поэтому только скептически смотрит на обнаглевшего партнера, скидывая с бедер полотенце и залезая на постель. Член уже слегка возбужден недавней растяжкой и касаниями к простате. Рыжего хоть прямо сейчас бери и трахай, но Дазай планирует получить желаемое в полном объеме.
– Тебе сложно что ли? Подрочу немного на твою дырку, а потом возьму так, как ты любишь, – Дазай приподнимается на локтях, а затем садится, опираясь на руку и начиная расстегивать ремень на брюках. Возмущенный – и немного смущенный, как бы хорошо это ни скрывалось – взгляд Накахары не напрягает, и Осаму спокойно скидывает брюки и трусы к уже лежащей на краю постели рубашке. Его самоуверенность редко, когда подводит, и вот сейчас Чуя все же разворачивается к нему спиной и наклоняется.
Но что-то явно идет не так.
Рыжий, исполняет пожелание партнера, упирается в постель грудью и коленями. Раздвигает ноги и прогибает спину так, чтобы хотя бы с натяжкой можно было говорить о комфорте, и все-таки берется руками за ягодицы, разводит их. Вымытый, хорошо растянутый анус, в складках которого поблескивает смазка, теперь очень хорошо виден, и это жутко унизительно. Чуя привык быть снизу и ему искренне нравится, но подобные действия все еще кажутся постыдными.
Накахара даже не смотрит на явно ухмыляющегося Дазая, который серьезно принимается дрочить на открывшийся ему вид. Только дожидается, пока постель прогнется под чужими движениями – шатен явно захотел приблизиться – и соскальзывает пальцами с ягодицы к анусу. С шумным выдохом он вводит в себя сразу пару пальцев, располагает руку удобнее и вводит пальцы на всю длину. Подготовленные стенки легко их принимают, а оставшаяся после растягивания смазка позволяет действовать с максимально возможным удовольствием. Чуя начинает неторопливо, плавно двигать пальцами в чувственном темпе, сопровождая движения возбужденными вдохами и мычанием.
Осаму, не ожидавший подобного, только удивленно замирает, продолжая сжимать в руке член и чувствуя, как тот дернулся от одного только взгляда на то, что творит Чуя. А он-то уже представлял, как войдет в горячее тело и начнет ласкать партнера, возбуждая сильнее и сильнее, пока... Но шатен наблюдает за происходящим, ждет, пока представление закончится, хотя, кажется, о зрителях здесь вообще забыли.
Член болезненно наливается кровью, а в животе тянет возбуждением. Хоть сиди и дрочи на то, как партнер сам себя ласкает, причем до обидного довольный собственными пальцами. Дазай касается чужого бедра, привлекая внимание, но получает пяткой по колену, явно считывая посыл, что он только мешает.
Вторая рука рыжего спускается к паху, эротично оглаживая ягодицу, бедро, живот и затем лобок. Пальцы тут же начинают перебирать яйца, после чего обхватывают член и двигаются в такт пальцам внутри. Минуты ожидания раздражающе долго тянутся. И казалось бы, схвати за руку да шлепни пару раз за такие провокации, но таким образом удастся получить только увечья, но никак не горячий секс и яркий оргазм. Поэтому Дазай лишь растерянно окликает парня, но в ответ ему следует только гортанный стон и вид на заметную дрожь чужого тела, от чего рука на собственном члене начинает двигаться быстрее, в попытке хоть немного сбавить тянущую боль от возбуждения.
Чуя явно увлекся, но все еще помнит о партнере, сидящем позади и толком не привлекающем к себе внимания. Он смотрит через плечо, очередной раз поглубже вгоняя пальцы и прикрывая глаза от удовольствия, а затем все же смотрит в затянутые пеленой возбуждения глаза партнера.
– Ой, ты, кажется, вставить хотел, – тон – сама невинность, а на губах самодовольная усмешка. Блядство...
Осаму даже не соображает, что ответить. Язвить после подобного не рискует, поэтому в итоге лишь кивает и подается вперед, когда рыжий вынимает из себя пальцы и снова раздвигает ягодицы в стороны. Только Дазай успевает приблизиться, как в его лицо упирается рука, пальцами которой Чуя только что так сексуально себя трахал. Рука ради этого действия почти вывернута, но Накахара умудряется, пусть и довольно неловким движением, провести пальцами по чужим губам, которые послушно обхватывают их. Раз Накахара устроил игру, придется поиграть по его правилам.
– Двигаться будешь так же, как это делал я, иначе у меня не будет ни одной причины предпочесть твой член пальцам, – отчетливо, но чуть хриплым голосом произносит рыжий, пока Осаму облизывает и посасывает пальцы, собирая с них тонкую пленку смазки.
Дазай возбужден и чувствует себя так, будто с ним играют, бессовестно манипулируя, но с Чуей ему это, пожалуй, даже нравится. Терпеливо ждет буквально разрешения, ведь ему отчетливо дали понять – его член вполне заменяем и неизвестно, чему при прочих равных рыжий отдаст предпочтение. Поэтому остается только ласкать чужие пальчики, пытаясь сесть ближе к бедрам, что все сильнее и сильнее провоцируют, заводят ненавязчивым вилянием. Да, он сам захотел посмотреть, и теперь не знает, жалеть ли об этом.
Еще минута, и пальцы вынимают изо рта, а ладонью похлопывают по щеке: «Молодец, заслужил». Опустив руки на постель и уперевшись в нее же локтями, Накахара чуть меняет позу в попытке ослабить боль в затекших мышцах и наконец подставляясь партнеру. Чувствует, как в него входят наскоро, неравномерно смазанным членом, плавно, явно в попытке послушно скопировать его недавние действия пальцами. Слышит стон, почти скулеж, и тихо стонет сам, в одобрение чужим действиям. Но, войдя на половину, Дазай останавливается, а затем резко толкается, вгоняя член сразу до основания, сжимая и натягивая на себя волосы Чуи, выбивая из второго полу-стон полу-вскрик. И рыжий хотел бы дернуться, но его с силой вжимают в постель и грубо имеют в детской попытке отомстить за недавнюю издевку.
Толчки сильные, резкие, и Чуя старается только не стонать слишком громко, чтобы не тешить чужое эго. Ведь главная проблема в том, что ему нравится, безумно нравится, и плевать, что сам же просил чего-то менее животного и более чувственного. За вторым в любом случае последует первое, потому что они просто не вытерпят этой медлительности и мазохистского наслаждения от попыток сдержаться, довести себя до исступления, они не готовы кончить от мучительно медленных ласк.
Чуя опускает голову, вжимается лбом в и без того сильно помятую подушку и пытается вдыхать глубже. Он мог бы поднять голову, открывая дыхательные пути для воздуха, но тогда стоны сдержать будет на грани невозможного. Поэтому пока он награждает Осаму сбивчивым мычанием или глухими стонами, резкими, как толчки сзади. Дазаю же толчков уже мало. Он смотрит почти голодным взглядом на открывшуюся шею, на выпирающие шейные позвонки, лишь слегка прикрытые парой тонких рыжих прядей, что еще не свесились по сторонам от лица, и сглатывает, сильнее сбивая дыхание. Поддаваясь желанию, наклоняется и сжимает зубами кожу, держит, чувствуя себя кобелем над сукой, к чему сходства добавляют почти рычащие звуки на выдохе.
Это же сходство вполне очевидно и для Накахары, который совсем не рад сравнению себя с сукой, а потому резко запрокидывает голову. Ударяет по челюсти, ведь Дазай как раз сам догадался отпустить и уже поднимал голову. Толчки останавливаются на то время, пока шатен потирает ушибленное место, сдавленно шипя. Это было вполне ожидаемо.
– Падла, я тебе сказал, как двигаться. Какого черта ты творишь? – Чуя шипит. Не покажет на словах, что его устраивает такой расклад событий. Потому что его не устраивает тот факт, что его так бесцеремонно ослушались, проявляя элементарное неуважение, как к партнеру.
– А твои стоны мне говорят совсем другое, – вот теперь, когда Накахара почти разозлен и так легко поддается, показывает, что отнюдь не готов управлять, можно и язвить вдоволь. Все равно в итоге он будет доволен и спокоен, если его тем или иным образом доведут до оргазма, после которого станет не важно, сколько мерзких и похабных комментариев отпустил партнер.
Как только боль в челюсти спадает, он берет в руку член Накахары и сжимает, параллельно с силой толкаясь бедрами, вырывая из чужой глотки сдавленный хрип.
Рыжий прижимается губами к тыльной стороне ладони, готовый сдерживать рвущиеся из глотки стоны, но, вместо последующих толчков, чувствует, как из него выходят. Тихий хлюп, с которым из ануса выскальзывает головка, после чего Чую заваливают на бок. Он податливо меняет позу: ложится удобнее и закидывает ногу на чужое плечо. Уже через мгновение он вынужден кусать собственные щеки изнутри, прогибаясь в спине, ведь в него резко входят, сразу набирая быстрый темп.
Осаму сам давится воздухом, двигаясь быстро, сильно, и заставляет Накахару то и дело давиться стонами, между моментами, когда тот срывается едва ли не на скулеж от слишком сильных ощущений. Рука возвращена на член и надрачивает его небрежными, но от того не менее возбуждающими движениями, все ближе и ближе подводя к желанной разрядке.
Еще некоторое время они наслаждаются сильными толчками, не скрывая уже ни тяжелого дыхания, ни удовольствия, которое выражается в громких стонах, мычании или порыкивании. Все игры попросту вылетели из голов отдавшихся страсти парней. Чуя готов едва ли не останавливать руку, которая ласкает столь быстро, вызывая слишком много эмоций, но позволяет себе расслабится и кончает под собственные отрывистые стоны. Осаму еще толкается в чужое тело, пока оно подрагивает от пережитого оргазма, а после плавно вытаскивает из сжимающегося ануса член и доводит уже себя до разрядки несколькими уверенными движениями по стволу, стоная, попадая спермой на пах и внутреннюю сторону бедра партнера.