II
До обозначенного Димой и его бабушкой момента «X» оставалось не более дня и Антон, на пару с Арсением ходили, словно под дозой адреналина и феназепама в ядреной, опасной смеси. Неловкие разговоры, редкие улыбки и полное избегание каких-либо прикосновений были тому явным примером. Хотя часть вины всего этого, почти домашнего, хаоса брал на себя Антон, то и дело, поглядывая на брюнета, словно нашкодивший кот. И вместо ожидаемого мнимого понимающего взгляда каждый раз натыкался на голубые ледяные стены в его глазах, которые, словно в душу глядели, будто ища что-то. Дима тоже наводил суету, буквально поселившись у этих обоих, он коршуном следил за Шастуном, то и дело, приговаривая, что тот уже успел дел натворить. О чём он — Антон не понимал, и это, наверное, к лучшему. Сны про жизнь своего двойника он тоже больше не видел, да и в целом спал довольно беспокойно. Наверное, совесть всё-таки существует, иначе причину своей бессонницы он объяснить не мог. Нервозность этих стен нельзя было не заметить — она фактически стала домашним запахом этой квартиры. Почему штаб-квартирой этого оккультного ритуала нельзя было сделать квартиру потомственного ведьмака, который в целом и является ключом к решению происходящего Антону ответили просто — энергетика не та. Это звучало очень даже логично — истинный Антон здесь жил, спал и наверняка оставил после себя какой-нибудь энергетический след. Своих мыслей парень никому не говорил — вдруг совсем глупым сочтут. Ведь, судя по всем тем не шибко скрытым и косым взглядам в спину — они знали о его попытке остаться здесь и саботировать своё возвращение. — А как вообще всё это будет происходить? — спросил он у Димы, чуть вытягивая голову, заглядывая на расклад карт перед ним. Он даже не знал что, он так умеет. Интересно а у него там Димка такой же загадочный колдун со скрытыми способностями? — О, не беспокойся, я уже словил некоторые сигналы из космоса, так что всё должно пройти нормально. — Он шуточно махнул рукой над головой изображая невидимые антенны, а после убрал карты начиная что-то старательно записывать на раннее подготовленном клочке бумаги. — И что тебе прислали инопланетяне? — Для начала тебе надо сформулировать цель временного отказа от своего тела в этом мире. Слишком много слов необходимо сказать за слишком короткое время. Этим я сейчас и занимаюсь. Совсем странно выглядит? — Парень насмешливо повернул голову в его сторону и поправил очки. — То, что ты сначала смотришь на карточки с картинками, а после решаешь мою судьбу? Нет, ты что, я каждый день такое практикую, поэтому и голова не болит. — Значит веришь. На чужих губах образовалась слабая, словно паутина, улыбка и Антон стушевался, чувствуя себя отчего-то маленьким мальчиком, которому не говорят о больших взрослых делах. Они будто боятся подвоха с его стороны. Особенно Арсений. Он их прекрасно понимал, но всё равно чувствовал некоторую злость, в большей степени на себя. Но, так или иначе, решил не препятствовать их тайнам, не пытаться что-либо узнать — может так он вернёт доверие. Он ответил ему слегка обречённой улыбкой и пошёл дальше по коридору, буквально отсчитывая часы до полуночи. Пускай двадцать часов не так уж много, но парень был уверен, что в его положении они покажутся ему вечностью.I
— Дим, ты смог разгадать ту загадку? — Если ты про «Кровавую луну», то да. Разгадал. — голос был уставший и, даже, немного опустошённый, — оно нам не подходит, там про животные души. — Господи, неужели кто-то проводил подобное с животными. — Сам в шоке, Арс, — на секунду наступила тишина. — У тебя самого как дела? — Со скрипом, Дим, причём по всем фронтам. — тяжело сказал он, кинув взгляд на ссутулившуюся фигуру, стоящую на балконе. После того откровения они почти не разговаривали, и, кажется, это обоюдно устраивало их обоих. Антон не хотел говорить, Арсению нечего было сказать — всё честно, они остаются на своих сторонах баррикад, как бы это не было болезненно. Арсений, по правде говоря, боялся того, что всё вернётся на круги своя. Он как-то успел привыкнуть ко всей этой хаотично-абсурдной ситуации. В голове всплывали приятные моменты последних дней — долгие разговоры с неожиданным попаданцем, шутливые удары и возмущения. И всё такое лёгкое, будто бы место парня изначально было рядом с ним. Неужели его Антон мог стать таким? Вселять тот же уют, подбодрить его, почувствовав неладное. Улыбаться до морщинок в глазах и проникать под кожу. Он мог? — Понимаю. - Неожиданно ответил Дима, - Как ты смотришь на то, чтобы я украл тебя из этой башни уныния к себе домой? — Положительно, наверное, просто Антон… — А мы не бухать будем, если ты помнишь, нам нужно найти точный ритуал обмена сознания. — Звучит как очень качественная отмазка. — ухмыльнулся брюнет. — Или как жизненная грустная реальность, которую нам придется принять бок о бок с моей бабушкой. В общем, собирайся, где-то через полчаса прибуду. — Жду. Он вернул телефон в карман и босыми ступнями прошагал к балкону. — Антон, я… — Я всё слышал, езжай. Арсений так и не смог поймать его взгляд — желаемое не всегда становится явным к огромному разочарованию. — Если что — позвонишь? Обычное беспокойство, ничего более, но Антон всё равно чуть поморщился, прежде чем кивнуть, и Арсений, всё же удовлетворённый ответом, развернулся и пошёл на выход из комнаты.***
За все прошедшие яркие дни, он уже успел забыть про осень, что во всю разгулялась на питерских улицах. Лишь выйдя из дома, в ожидании Димки, он вздохнул полной грудью, осматривая чересчур разноцветные деревья и инстинктивно ёжась от промозглого ветра. Дима всё-таки был прав — ему необходимо проветриться и физически, и морально. Чёрная ауди припарковалась около подъезда и Арсений, словно маленький мальчик, спустился вниз, на ходу пересчитывая ступеньки. Настроение немного начало ползти вверх. — Поговорили? — Нет. — Ты выглядишь слишком довольным для подобного ответа. — Дима тоже не смог сдержать легкую улыбку. Арсений оставил эту реплику без ответа, разглядывая мир по ту сторону лобового стекла. Думать не хотелось от слова совсем, наверное слишком много навалилось: ссора, приближающаяся лунная фаза, поиск нужного заклинания, да и внутренняя суета — это чертовски выматывало. Видимо на какое-то время его дом стал подобием тюрьмы, а его непонятные и даже чётко несформулированные чувства к попаданцу — жестоким надзирателем. Он не ожидал чего-то от всей этой кутерьмы, хотел, возможно, каких-то приключений, загадок, а не сердечных метаний, о которых поётся в сотнях песнях мира и пишется в любом бульварном романе. Возможно, он хотел быть понятым в своей совсем крохотной слабости, а не отвергнутым связью с ним же, только другим. Голова, прямо как в последние несколько дней, снова начинала болеть от этих мыслей. Он, узнав историю Антона, по большей части и боялся и одновременно желал поползновений с его стороны, потому что факты на лицо, грубо говоря, вали и трахай, мягко — пиши и пой серенады под окном. Пейзаж постепенно менялся, а вот мысли словно погрязли в болоте, не желая двигаться хоть куда-то. — Горькая разлука делает бедных любовников решительно немыми. — пробормотал он, невидящим взглядом рассматривая однотонные отбойники. — Что? — Шекспир. — Это ты к чему сейчас? — чужие брови нахмурились. — Забей. Объясняться или выяснять что-либо не было ни малейшего желания. Он действительно был молчалив в последние дни, по большей части из-за разлуки, только не понятно, какой именно: с Антоном (учитывая эту неразбериху, он, наверное, мог назвать это разлукой) или, вынужденно, со своей симпатией к «неправильному» человеку. М-да, ситуация патовая, но всё же контроль над исходом ситуации сейчас не в его руках — у штурвала Эрики Апполоновны и двух Антонов. Хотя он сможет чем-то помочь? «Интересно, как он там?» — Приехали. Димка заглушил машину и вновь окликнул упавшего в мысли коллегу, тот лишь снова потеряно кивнул и начал собираться. Квартира Поза ничуть не изменилась за то время, когда он тут был в последний раз, максимум — минималистичные дополнения, не более. Мешочки, которые он уже видел после «припадка» Антона, два-три новых амулетика около дверных проёмов и кипа книг на кухонном столике. Да, тут, наверное, права была вселенная — пора было бы Дмитрию остепениться, а то так скоро в степь уедет, отшельником, заглядывать будет только на съемки. — Вот вы подоспели, голубчики, — таинственно прошелестел голос из глубины квартиры, — я уже заждалась, начала думать, что карты обманывают. В слегка нелепом молчании парни прошли в гостиную, обнаружив достаточно клишированную картину. Эрика сидела, слегка сгорбившись над антуражным деревянным столиком достаточно маленьких размеров, неподалёку от неё красовались три почти сожженных свечи из красного воска. Постоянно взаимодействуя с картами, как бывалый фокусник, она загадочно и, даже слегка зловеще, ухмылялась. Если бы не евроремонт в квартире — хоть фоткай да объявление выставляй с надписями «Избавлю от порчи сглаза» или «Гадалка Эрика предскажет ваше будущее, разумеется, за кругленькую сумму». Арсений аккуратно скосил глаза на Позова и судя по его лицу, он как среднестатистический человек вполне со здоровой психикой не мог поверить в то, что он во всё это ввязался. Причём по своей воле, что важно отметить. Да и сам брюнет не лучше. Секту этот Антон создает, не иначе. — Дима, сейчас на тебе ключевая задача. — парень слегка нахмурился, но подошёл ещё ближе, а она лишь улыбнулась и продолжила тасовать колоду. — Ты не бойся ты как или иначе сделаешь всё правильно, просто вытяни несколько карт, на своё усмотрение. Он медленно опустился рядом с бабушкой на диванчик и несмело потянул несколько карт на себя, выкладывая их по порядку картинками вверх. Обозначения «Смерть» и «Висельник» не внушали абсолютно никакого доверия в том, что всё задуманное пройдет успешно. Вдруг, остановившись, он притянул руку обратно к себе и, слабо тряхнув головой, поднял взгляд на родственницу, на что та лишь удовлетворенно кивнула и, улыбнувшись, но уже более искренне, склонилась над раскладом внука. — Всё пройдет сегодня, в два часа по полуночи. На мизинец Антона надо будет повязать красную хлопковую нить, не сильно длинную. Сам же он будет стоять перед зеркалом в свой рост и сосредоточенно смотреть сюда, — она мягко ткнула себя в лоб, аккурат между бровями, но от чтения карт не оторвалась, даже глаз не подняла. — А про себя он должен будет повторять… Должен будет повторять…. Её взгляд до этого миролюбивый и спокойный, вдруг стал растерянным и, медленно повернувшись к Диме, она вытянула руку, будто снова призывая гадать и он подчинился. В абсолютном молчании вытянул ещё одну карту, сразу же её переворачивая. — Интересно… — протянула она и вновь вернулась в обратное положение. Арсений, наблюдая за всем этим, откровенно не понимал, что вообще происходит, и все свои вопросы и смешанные чувства старался вылить во взгляд, который чуть ли не прожигал своей бдительностью обладательницу магических навыков и её потомка. — И что мы теперь будем делать? А как же наши поиски, они имеют какой-то вес сейчас? Как показалось Попову, его вопрос вполне логичен. Они с Позом бегали непонятно где, непонятно зачем, в поиске информации о подобных вещах, пару раз даже умудрились поймать удивленные взгляды прохожих, а всё для чего, собственно? Ведь они сейчас просто пришли, без каких либо зацепок, увидели мистическую сцену гадания, которая каким-то образом дала им то, что они искали, жертвуя своим комфортом и сном. Нет, Арсений сейчас не был зол, он просто не знал, как реагировать, неужели они делали всё зря? — Успокой свои мысли, парень, этот ваш Антон не так прост. Он сделал то, чего я никак не ожидала. Две пары заинтересованных глаз уставились на женщину, явно ожидая объяснения. — Не знаю, поняли ли вы, что всё, что с ними произошло не просто так, они оба запутались. Один хотел попробовать принадлежать себе, но не разрывать отношения с теми, кто ему дорог, другой же наоборот — хотел потерять себя в другом, даже если это значило крах во всех остальных отношениях. — она подняла карту. — Это «Справедливость» в прямом положении, она говорит о том, что ситуация непременно прояснится, если она была запутанной и непонятной. Появятся какие-либо факты, либо кто-то предоставит информацию, либо найдётся свидетель. Справедливость обязательно будет восстановлена. В данном же случае они оба найдут, то что ищут, ведь ищут они одно. Она замолкла и подняла указательный палец в сторону брюнета. — Как бы удивительно это не звучало, но всё их счастье и все их беды завязаны на тебе, но и не только ты являешься узлом, ты оттуда тоже причастен. К вашему сожалению, повлиять на ситуацию вы никак не можете, потому что эта борьба отнюдь не ваша. Вы лишь конечная цель и как к вам будут добираться — уже не ваша забота.II
За стенкой явно шло бурное обсуждение чего-то очень важного и, судя по всему, Дима где-то просчитался в своих замерах, расчетах. Но видимо никто и ничего ему говорить об этом и не собирался, потому что диалоги стали ещё тише, чем до этого. Было, мягко говоря, не по себе от такого отношения, он же по факту ничего такого не сделал. Ну, или просто не успел сделать. Сам собой назревал вопрос, а что бы сделал другой человек, который бы попал, допустим, в свою мечту, где у него всё на мази? Где он успешен, любим, а все остальные заботы и проблемы, о которых он парился до этого, просто исчезли? «Поступил бы, так же, как и я, попытался бы остаться в этой мечте навсегда» — подумал Антон. Он боялся вернуться обратно. Если предположить, что его любвеобильный двойник и правда там, а то, что он сейчас наблюдает не наркотический сон в коме, то, возможно, на самую малую долю вероятности, его Арс что-то и почувствует к такому, как он. Нет. Они слишком разные, потому что он знает свою дурацкую привычку всё портить, местный Тоха явно не такой, да и более комфортный что ли, раз уж Арсений так о нём печётся. Он же, как колючка, да и менее смелый, решительный, даже сил не хватило признаться в симпатии. А может проблема в нём самом? Может, если бы он признался, у него было всё так же хорошо? Вряд ли, Арсений, от его местной копии тоже отличался достаточно сильно своей отстраненностью и холодностью, и загвоздкой его, Шастуна, несчастья был явно не он сам. Слишком сложные мысли в последнее время посещали его глупую головушку. Интересно, когда весь этот «Обмен Сознаниями» начнётся? Парень лениво перевернулся на бок, отчетливо ощущая, как некоторая часть живота онемела от столь долгой пародии тюленя, и почти сразу же услышал шаги, в сторону его временной комнаты. «Помяни чёрта. Уже что ли?»