Прекраснейшая женщина

Дино ещё немного отпил этого странного горячего японского вина и со взглядом вселенской тоски уставился в стену. Странная страна, ненормальный мир… Ещё недавно Ромарио во всех красках расписывал ему сказочную Японию, подсовывая гравюрки с азиатскими красавицами и пейзажами. И где всё это? Япония встретила Кавалонне огромнейшим вулканом, почему-то считавшимся верхом гармоничности и красоты. Квартал, в котором поселился путешественник, был насквозь европейским, как будто и не уезжал с родной Сицилии. Пару раз из интереса Дино заглянул в туземный квартал, но заблудился и был выведен молодым жандармом-немцем (Что немец забыл в этой дыре, сам он так и не смог объяснить). Скудного немецкого итальянца и ломаного итальянского немца вполне хватило, чтобы показать дорогу в дом родной. Решай всё Дино, они бы уже вечером плыли на корабле в Италию. Но затейник-энтузиаст Ромарио нашёл-таки переводчика с проводником и повёл “дорогого итальянского гостя” по местным достопримечательностям. Баню оценил только неугомонный Ромарио, источники напугали обоих обилием народа. Услышав слово “публичный дом”, оба приободрились. Как выяснилось, зря. Хвалёные “японские красавицы” как на подбор оказались маленькими, кривоногими, кривозубыми и тонкоголосыми, как воробьи. И все разом захотели приласкать заокеанского гостя. Который от них удрал, между прочим. Японские пытки продолжались – стоило только Дино залечь дома, как медведю в берлоге, Ромарио сразу же извлекал из воздуха своего туземного переводчика и произносил какую-нибудь волшебную фразу, вроде “чайные дома” или ”синтоистские храмы”. - Ромаарио, я хочу домой! - Императорский дворец? Под конец вымотанный Азией до истерики Дино поставил вердикт: “Мы послезавтра едем домой – и точка”. Садист согласился только на одном условии – сегодня же они идут в театр. И точка. Дино опустошил рюмку и прошипел: - Ненормальная Япония, чокнутые япошки… Спектакль, казалось, длился вечность. По сцене с воплями скакали эти недолюди, время от времени переставая рубиться и произносящие красочные монологи. Переводчика оставили мёрзнуть на улице, ну и пусть. Если бы взяли, то пришлось бы понимать спектакль. Перед спектаклем переводчик шепнул ему что это сказание о похождениях принца Сётоку: - Искренний был человек. И умер красиво. И чёрт с ним, с этим ненормальным японским принцем. Дино уже собрался потихоньку сделать спатки, как Ромарио пихнул его под локоть. На сцену вышла молодая женщина. Кавалонне отвернулся бы, но взгляд его пробежался по стройной фигуре, задержался на красивых руках и остановился на лице. В отличие от других актёров она была без грима, но она всё равно казалась бледной как снег, как снег на этой чёртовой горе, которая внезапно стала казаться Дино очень красивой. Прямо как эта девушка. Во всём этом виде, в не круглом, как у всех японок, а чуть удлинённом лице, в выразительных, глазах читалась хищность, женственность экзотичность. Аккомпонимируя себе монотонными ударами гонга, женщина запела. Голос у неё оказался низкий, с едва заметной хрипотцой. Такого исполнения Кавалонне ещё не доводилось слышать. В этом голосе было что-то…неприличное, что ли? Пока он сопел и сглатывал, неотрывно глядя на певичку, Ромарио с некоторой опаской смотрел на молодого господина. Ведь Дино никто не сказал, что в театре Кабуки играют ТОЛЬКО мужчины. И весь спектакль с появления этой актрисы разбился на две части – когда она была на сцене, и когда её не было. В последней сцене она слилась поцелуем с каким-то настоящем бугаем для японцев – и в этот момент Дино не выдержал. Бочком, что бы не заметили, он выскользнул из зала и прошмыгнул за кулисы. План в его голове вырисовывался чёткий и понятный – она ему нужна, он нужен ей – элементарно. Если кто-то попытается помешать, то он просто снесёт его с пути, как бешеный конь. Если она сама будет против – что ж, унесём её силой. Только одно обстоятельство заставило его замешкаться. А, вообщем-то, где её гримёрка? Спектакль уже закончился, и актёры наверняка уже сидят по своим каморкам. Врываться во все комнатушки не входило в планы Дино, и он застыл в недоумении. Тут-то и пригодилось “всевидящее око Ромарио”. С каким-то потусторонним звуком он возник из соседней гримёрки и прошептал: - Конец коридора, вторая гримёрка слева. Кивнув в благодарность закрывшейся двери, Дино устремился к цели. Он уже обдумал всю речь к своей возлюбленной. И плевать на языковой барьер, она должно понять его по интонации, по жестикуляции и лихорадочно блестящим глазам. О, она наверняка поймёт всё без слов – она наверняка может, эта японская ведьма, похитительница сердец. Она обнимет его, зашепчет прекрасным голосом прекрасные слова любви на своём прекрасном языке… От представленной картины Кавалонне потерял равновесие и чуть не врезался в косяк. Нет, ему не нужна девочка, не знающая, куда себя деть в постели. Ему нужна женщина, бешеная тигрица. Их культура же подразумевает какое-то особое сексуальное воспитание? Дино ворвался в гримёрку. О, какое разочарование - клетка прекрасной птички оказалась пуста. Пройдясь туда-сюда по комнатке, Кавалонне растерял все красивые слова, которые собирался подарить этой женщине. Его голова начала остывать, и Дино с ужасом понял, что он чуть не совершил – связать судьбу с безвестной актрисой, шлюхой с толпой кривоногих поклонников! А ведь он даже имени её не знает! Кавалонне в панике заметался по комнатушке, пытаясь найти выход, будто эта роковая женщина уже стояла на пороге и не выпускала его наружу. Когда он бросился к двери, под его ногами оказалось что-то длинное, наподобие верёвки. Дино предсказуемо запутался ногами и рухнул на пол. Его головы что-то коснулось. Лёгкие пальцы пробежались по волосам, дотронулись шеи и приподняли голову лежавшего. Дино приподнял взгляд и обмер. Хозяйка комнаты удостоверилась в присутствии жизни и помогла ему встать и выпутаться. Близкое расстояние позволило рассмотреть чудесную женщину. Она уже успела снять парик, и её волосы оказались короткими, как у мальчишки, но от этого была видна её длинная шея. Дино подумал, что побрейся она наголо, это будет выглядеть не менее чувственно. У неё было прекрасное по европейским канонам лицо, но тонковатые неулыбчивые губы и узковатые для европейки холодные серые глаза. Дино подумал, что её больше подойдёт профессия убийцы, а не актёра. У неё было худощавое тело подростка. Дино подумал, что если она ещё девочка, то он будет рад её всему обучить. Как и предполагал Кавалонне, она всё поняла сама. Прижавшись далеко не робким поцелуем к его губам, актриса запустила пальцы в его волосы. Мозги Дино улетели, оставив хозяина в каморке пустого театра целовать прекраснейшую из женщин. Прекраснейшая из женщин оторвалась от поцелуя и показала на туалетный столик, сказав что-то. И Дино понял, что ей неудобно целоваться с мужчиной выше себя на две головы. Смахнув всё со столика, они передвинулись к нему. Кимоно задралось, обнажив красивые длинные ноги. В полумраке слышались лишь еле слышное причмокивание и вздохи. Итальянец прикусил нежную кажу на шее брюнетки, и она вздохнула ему в макушку. Дино же преследовало странное ощущение чего-то неправильного. Ну конечно. Когда тебе в пояс упирается член самой прекрасной женщины в мире, ощущения запредельно странные.