Два года уже...

      — Сколько уже прошло? Два года? – Куроо аккуратно убирает стакан со спиртным от парня напротив.       — Два гребаных года, – Яку не смог удержать хмельную голову и положил ее на стол.       — Ну, ну, тише. Не убивайся ты так, – темноволосый поднялся со стула. – Тебе уже пора домой.       — Что, уже? – Мориске посмотрел на часы, но все плыло перед глазами.       — Да, уже десять часов ночи, – Куроо тяжело выдохнул. Яку не пил раньше, но уже два года подряд в один и тот же день он приходит и напивается в стельку. Жалкое зрелище.       — Сможешь сам-то домой дойти? – Тетсуро присел рядом с либеро.       — Да! – Яку резко понял голову со стола и ударил по нему кулаком. – Я смогу! Не нужно меня провожать.       — Да я понял, не нужно так кричать, соседям может не понравиться, – Куроо следил за неуклюжими попытками парня дойти до двери. Несколько раз он чуть не падал, но вовремя хватался за стену и продолжал идти.       Голова болела страшно. Перед входной дверью он закрыл пол-лица одной рукой, а второй вцепился в ручку, чтобы удержаться на ногах. Сложно представить, что раньше он был прилежным учеником. Но в один момент его жизнь просто сломалась. Просто оборвалась и никогда не срастётся обратно. Никогда больше.       Токио. Ночь. Лето. Ветер немного освежает и перед глазами начинает немного проясняться. Ноги все ещё не держат, но уже можно идти без чьей-либо помощи. Голова трещит. Ужасное чувство. Яку один. Совершенно один. У него есть дом, родители, но нет того кусочка, которого не хватало всю жизнь. Того, который заполнял пустоту в груди и дарил тепло. Он ушёл. Казалось, никто не понимает Яку больше, чем одинокая полная луна, смотревшая на него с неба. Она освещала путь для парня. Фонарные столбы светили тускло, незаметно. Казалось, они опустили свои головы ещё ниже, будто их тоже что-то печалит.       Яку шёл. Долго шёл. Улица за улицей, переулок за переулком. Он был где-то на окраине города, где не ходят люди, нет огромных зданий, нет ярких мигающих вывесок. Только тишина, луна, ветер и... Кладбище. Мориске ненавидел это место. Всей душой ненавидел. Не было такого места, которое вызывало бы столько отвращения, как это. Каждый раз приход сюда даётся ему нелегко. Каждый шаг тяжелее предыдущего, но вот он здесь. Перед той самой могилой. Парню сложно смотреть на нее без слёз. Больно читать надпись на холодном камне.

«Хайба Лев. 2003-2020. Покойся с миром.»

      — Не переживай, это всего-то маленькая операция, – Лев засмеялся и погладил Яку по голове. – Мне всего лишь сделают чик, шух, и все, я буду как огурчик.       — Я буду на это надеяться, – Мориске тоже засмеялся и легонько толкнул Льва в бок.       — Мы его теряем! – врач, сидящий перед монитором с показателями резко выкрикнул. Хирург перевел взгляд на монитор и ужаснулся.       — Пульс! Он падает! – запаниковала медсестра рядом с хирургом.       — Ватный шарик, иголку и нитку, скорее! Если сможем уменьшить кровотечение и зашить рану, то мы сможем спасти его.       Гемофилия*. Одна из самых страшных неизлечимых болезней. Операция была одна из рискованных, но другого выхода не было: либо все, либо ничего. Из-за этого было потеряно слишком много крови. Переливать свежую без экспертизы слишком опасно.       — Что по показателям? – хирург начал зашивать рану, а медсестра убирала кровь.       — Все хуже и хуже. Хоть бы не...– врач застыл на месте. По всей палате раздался противный писк. Сердце... Оно перестало биться. Хирург зашил рану и удалился из палаты.       — Ну что, доктор? С ним все хорошо? – родители Льва сразу же вскочили с места. Яку сидел на месте и смотрел на врача с глазами полными надежды.       — Примите мои соболезнования, – врач опустил голову. Всего три слова, но их хватило, чтобы тот свет в глазах Яку погас.       Похороны прошли тихо. Даже слишком. Было много людей. Практически все плакали. Яку не мог сдерживаться: он плакал больше всех. С этого момента вся его жизнь пошла под откос.       — "Всего-то маленькая операция". Да как бы не так! Какого черта ты не рассказывал, что у тебя чертова гемофилия?! – Мориске плакал и кричал не сдерживаясь. Он был один и мог позволить себе такие эмоции.       — И на кого ты меня оставил, придурок?! Что мне без тебя делать?! — светловолосый присел напротив могилы. Вдруг он почувствовал чью-то руку на плече. Он обернулся и увидел... Лев?       — Что...       — Ну, привет, Яку-сан. Прости, что внезапно, но я все это время был рядом с тобой, ты меня просто не видел. Почему ты из-за меня начал пить? Ты же свое здоровье погубишь, – отчитывал Яку Лев. Мориске протер глаза, но Лев не исчез. Парень помчался к нему, но...       — И как он только смог здесь уснуть? Бездомный что ли? – две тётушки увидели спящего Яку возле могилы.       Парень открыл глаза. На щеках были дорожки слез. Голова болит. Он уснул на земле посреди кладбища. Светловолосый немного приподнялся на руках и посмотрел на могильный камень.       — Два года уже... Ты приходишь ко мне во снах.