***
Оба уже закончили старшую школу, кареглазый поступил в колледж и подрабатывал в цветочном. С раздражительностью было легче справляться в окружении прекрасных цветов, да и сама работа была приятной. Отсюда у Тсукишимы появилось новое хобби – рисование. В комнате можно было увидеть несколько больших холстов: они стояли вдоль стены. Но основная часть его работ была именно в альбомах, чье место было на самой верхней полке в шкафу. Рисовал он в основном цветы, иногда портреты, но над цветами мог сидеть несколько часов подряд, даже не отвлекаясь на потребности. Пока что он живет у родителей, конечно, но уже во всю копит на собственную квартиру. Выходит неплохо – через пару месяцев уже хватит на маленькую, а большая ему и не нужна. Сегодня Кей ждет Козуме, тот должен приехать днем. Конечно, ради этого брюнету придется встать куда раньше обычного для него времени, но зато он наконец сможет увидеть любимого человека и провести с ним время не просто болтая по телефону или видеосвязи, но и коснуться, почувствовать чужое тепло, даря и свое тоже, пусть у Кенмы всегда холодные руки. Ожидание длится слишком долго и пусть возлюбленный сказал не встречать его, блондину сложно усидеть на месте, поэтому он снова берется за краски, продолжая начатую вчера работу. Стоит сделать первый мазок, как рука замирает и оглядывая весь рисунок в целом, на лице Тсукишимы появляется ухмылка, а сам он поправляет очки, что немного съехали на нос из-за положения головы. Мысль была интересная.***
– Так что ты думаешь на счет этого? – оба парня сидели на кровати блондина, обнявшись и прикрыв глаза. – Кей, если это отмоется, то я не против. – Кенме пришлось отпустить возлюбленного, потому что появилось желание потянуться, после которого юноша упал спиной на кровать, потянувшись за консолью, что лежала на другом конце кровати. – Я руки не дам, мне неудобно будет играть. – Я собираюсь рисовать на твоей спине. – больше как утверждение сказал Тсукишима, доставая необходимые тюбики с краской. – Сними футболку. – Мм.. Не хочу. – Козуме немного устал с дороги, поэтому делать какие-то движения не очень хотелось, но он снова принял сидячее положение, разворачиваясь спиной к окну. Кареглазый только вздохнул и улыбнулся, оглядывая парня, что порой вел себя, словно ребенок. Наверное, это одна из черт, что подцепила его – тихий и спокойный ребенок. Кей сел рядом, от чего кровать немного просела под весом, а затем стянул с Кенмы футболку, складывая и откладывая в сторону. Взору открывается неширокая спина и выпирающие позвонки – связующий все еще был худощавым, но не таким как в школе. Тсукишима начал собирать чужие волосы в хвост, замечая, как мурашки мелкой россыпью появляются от шеи и бегут по плечам, спускаясь ниже. Тихий смешок раздается со стороны блондина, а Козуме только чуть хмурится, выпрямляя спину, чтобы парню было легче рисовать. Кареглазый придвинулся чуть поближе, начиная делать хаотичные мазки краски, из которых начало что-то вырисовываться. По светлой коже снова побежали мурашки, влажная краска ощущалась не очень приятно, а кисти щекотали кожу, заставляя брюнета иногда выгибаться. Чужое дыхание согревало кожу, но в комнате все равно было довольно прохладно. Кенма чуть не проиграл, когда Кей особо долго вел кистью вдоль спины, потому что дико захотелось закатить глаза, златоглазого даже передернуло. – Терпи, я еще не закончил. – он поправил очки, удерживая возлюбленного за талию свободной рукой. – Краска холодная, еще и кожу стягивает. – Козуме немного повернул голову, чтобы посмотреть что на нем рисуют. – Что это? – Пионы. Такие же красивые, как и ты. Все, отвернись, дай мне закончить. Златоглазый не отвернулся, а наоборот, посмотрел в глаза напротив с каким-то вызовом. Такая игра в гляделки продолжалась не очень долго, потому что блондин наклонился вперед, целуя губы, по которым так скучал. Поцелуй выходил спокойным, можно сказать, ленивым, потому что Козуме даже не торопился отвечать на поцелуй, медленно сминая теплые губы. Он уже и забыл, какие приятные эмоции появляются во время поцелуя, совсем не такие, как от выигрыша в игре, которую долго не мог пройти. Парень уже полностью разворачивается, притягивая Кея поближе, чтобы хоть немного углубить поцелуй. Кареглазый чуть наклонил голову, проникая языком в чужой рот и проводя им по ровному ряду зубов, встречаясь с другим языком. По телу пробежала волна удовольствия, поэтому со стороны Кенмы послышался рваный вздох, а сам парень закрыл глаза, чувствуя как его осторожно опускают на кровать. – Краска же испачкает.. – неожиданно для себя шепотом произнес он, перемещая руки на плечи возлюбленного. – Тебя это сейчас волнует? – снова эта ухмылка и взгляд из-под полуопущенных ресниц. Брюнет немного скривился, потому что прилипать к чужой постели хотелось меньше всего, но вскоре расслабился, чувствуя скольжение большой ладони по талии, снова прикрывая глаза. Тсукишима всегда был очень осторожен; пусть глядя на него это сложно было казать, парень очень заботлив к своему партнеру, замечал малейшее изменение в лице напротив и старался загладить вину, если сделал больно, но на людях он совсем не такой. Поцелуи становятся более глубокими, голова начинает кружится от приятного возбуждения, руки немного дрожат, а внизу живота завязывается приятный ком, что будто бы тянет вниз. Кенма осторожно снимает очки парня, сейчас они мешаются, и откладывает куда-то на тумбочку, главное, не на край, чтобы они не упали и блондин снова не отвлекался. Кареглазый пару раз моргает – без очков все не такое четкое и сколько не моргай, лучше не станет, но покрасневшее от возбуждения лицо под собой он мог прекрасно разглядеть. Тонкие пальцы поддевают домашнюю футболку и неуверенно тянут вверх: Козуме даже тут вел себя застенчиво, но даже удивительно, что он смог настолько довериться кому-то, что делит с ним постель, при чем не первый и не последний раз. В груди все приятно трепещет от предвкушения и теплоты, златоглазый любит, действительно любит и хочет проводить больше времени вместе, но пока что не получается, от чего в груди на секунду неприятно колет, но это чувство быстро уходит, стоит теплым губам прикоснутся ко лбу, спускаясь короткими поцелуями к вискам, скулам и ниже. Футболка летит на стул, свисая почти что на пол, но чуть сильнее Кенма кинуть и не мог – перед глазами было такое же худощавое, но в отличие от собственного, подкачанное тело, поэтому он потянулся, ладонями проводя по торсу возлюбленного, выдыхая с легкой улыбкой на губах. Дальше все происходит как во сне, Козуме кажется окончательно потерял голову, ощущения были слишком красочные. Блондин оставлял красновато-фиолетовые отметины на шее, которые скорее всего будут болеть на следующий день, а после припал к одному из набухших сосков, начиная посасывать и одновременно обводить языком вокруг чувствительного ореола. Руки продолжали блуждать по излюбленному телу, кончиками ногтей выводя какие-то узоры на коже, будто бы вырисовывая какой-то плющ. Раздался первый стон, златоглазый закусил губу, чтобы сдержать следующий, а спина выгнулась дугой. Вдоволь наигравшись с соском, Кей провел языком влажную дорожку до пупка, чуть царапая ногтями выпирающие ребра, так же плавными движениями скользя до застежки на джинсах. Парень приподнял бедра, чтобы одежду было легче стянуть, а потом обхватил ногами талию возлюбленного, скрещивая их за спиной и принимая полусидячее положение, опираясь руками о слишком мягкий матрас. И как только блондин на нем спит? Кенма посчитал, что оставлять любимого без такой же ласки будет просто преступлением, поэтому снова впился в губы поцелуем, изредка покусывая и оттягивая нижнюю губу. – Ты меня съесть хочешь? – усмехнулся Тсукишима, оглаживая чужие бедра, чуть сжимая их руками и продолжая осторожно водить руками по телу, прекрасно зная, как это нравится партнеру. – Возможно. Я давно тебя не видел и очень соскучился. – золотистые глаза блеснули, когда их обладатель наклонился вперед, начиная так же целовать шею и тихонько покусывать, чувствуя как рука забирается под белье. – Я уже готов, так что не нужно. Брови Кея поднялись вверх, а сам он снова опустил партнера на спину, но на этот раз более резко, чем в самом начале. Кенма заулыбался, отвечая на особо глубокий поцелуй, а затем наблюдает, как парень снимает с себя остатки одежды. Он закусывает губу и почти что стонет от того, какие образы возникают у него в голове, когда он видит уже полностью обнаженного блондина. Тсукишима переворачивает его на живот, ставя на колени: почему-то именно в этой позе Козуме всегда нравилось намного больше. Горячие руки снова скользят по бедрам, стягивая белье и златоглазый чувствует, как краснеет, поэтому притягивает к себе подушку, чтобы уткнутся в нее лицом. Кей так же проводит рукой по спине, задевая и нарисованные пионы, что неприятно стягивали кожу. Плавное движение вперед и кареглазый беспрепятственно входит в податливое тело. – Не сжимайся. – Тсукишима наклоняется немного вперед, размещая одну руку на талии, а вторую заводя под грудь, снова начиная ласкать соски, плавно двигая бедрами. Кенма тихо постанывает, стискивая зубы и жмурясь до звездочек в глазах, чувствуя, как с каждым толчком из легких будто бы выбивают весь воздух, а член достает чуть ли не до желудка. Козуме даже тянется проверить эту теорию рукой, что прижал к низу живота; он чувствовал легкое выпирание, но до желудка было еще явно далеко, поэтому он уперся щекой о подушку, наслаждаясь чувством наполненности, от которого вылетали то тихие, то громкие стоны, а бедра двигались навстречу сами собой. Кей был нежен, даже в самый первый раз он очень долго подбирался к основной части, пока не убедился в полной готовности партнера. Толчки становятся быстрее, голос брюнета порядком охрип от постоянных стонов, что теперь он и не сдерживал вовсе. Он охает, когда его приподнимают за бедро, видимо, чтобы сменить угол, но тут же распахивает глаза, понимая, что его резко перевернули на спину и тут же поцеловали. Глаза снова закрываются, а языки сплетаются в поцелуе, таком мягком и трепетном, что в уголках глаз собираются слезы. Еще пара толчков и обоих накрывает волной оргазма. Тсукишима опускается рядом, притягивая возлюбленного к себе и утыкаясь куда-то в изгиб шеи, чувствуя влажность кожи. Он накрывает обоих пледом и прикрывает глаза, вслушиваясь в чужое сердцебиение, которое почти не отличалось от собственного.***
– Ты вставать думаешь? – пусть Кей и собирался сейчас в ванную, но белье он все равно на себя натянул. – Если я встану, то все, что ты сделал побежит по ногам. Не хочу. – Кенма чуть нахмурился, поджимая ноги и поднося телефон ближе к лицу. Иногда он вел себя совсем уж как ребенок, но это очень нравилось Кею. – Не смотри так близко, глаза испортишь. – парень вздохнул, поправляя очки. Все же, он ни с кем не испытывал такой теплоты.