kiss kiss kiss!

Хонджун не знает, зачем это сделал. Он знает, что может получить свой поцелуй в любое время, пока на них не наведены камеры или чей-либо взор, но если глубоко задуматься, он понимал, что хотел поддразнить старшего. Когда эфир закончился, Сонхва даже не смотрел на него. Хон делал так же. Он делал вид, что старшего нет поблизости, пока они милашничали на камеру и даже тогда, когда они шли в машину, чтобы поехать до общежития. Когда они уселись рядом на сидения, то практически сплелись, продолжая все так же молчать. Хонджун опустил голову старшему на плечо, сняв прозрачные очки со своего тонкого носа, держа их в ладошках. В его уложенные волосы на затылке вплелась рука, массируя кожу головы, из-за чего он блаженно прикрыл глаза и практически растёкся по сидению. Он потерся синей макушкой головы о шею Сонхва, хватая своей рукой ладонь старшего, которая свободно лежала на его бедре. Когда они приехали в общежитие, все были дико уставшими. Никто даже не спорил, кто первым пойдёт в душ, поэтому было решено идти по старшинству. Пока Сонхва мылся, Хонджун был в гостиной, и свернулся в клубочек на кресле, на котором сидел. Его разбудило мягкое поглаживание по плечу и волосам, из-за чего он открыл глаза и посмотрел на того, кто посмел потревожить его отдых. Перед ним стоял самый старший человек в этом общежитии. Он мягким кивком головы указал ему в сторону, намекая, чтобы Джун шёл в душ. Принимая душ, Хонджун уже второй раз ловит себя на мысли, что практически засыпает от усталости. Он вылез, вытерся и оделся в мягкую одежду для сна, которая состояла из чёрных шорт и белой оверсайз футболки, и направился в комнату, в кроватку. Как только он зашёл в комнату, его окутала темень, и только лампа на прикроватной тумбочке освещала хоть как-то помещение. Он повернулся обратно, чтобы закрыть дверь, как перед его взором появляется широкая ладонь, которая ее захлопывает, а сзади прижимается тело побольше его собственного. Хонджун не успевает даже слова сказать, как его разворачивают и прижимают спиной к стене. — Скажешь что-нибудь? Голос Сонхва охрип. Низкий тембр посылает мурашки вдоль позвоночника Хона, из-за чего он сжимает ладошками предплечья старшего. Он расфокусированно моргает, пытаясь понять, к чему был задан этот вопрос. Что именно он должен сказать? — А что я должен сказать? Сонхва наклоняет голову в бок, из-за чего зачёсанные волосы назад, наклоняются тоже. Он прищуривает глаза, рассматривая лицо напротив, и пытается понять, о чем думает младший. Тем временем, Хонджуну становится очень душно, потому что старший бёдрами прижимается к его, а руки, которые были на талии, спускаются к его заднице. — Ну как что? — Хва вжимает его в стену сильнее, из-за чего расстояние между их телами практически не остаётся, что заставляет Хонджуна испустить сиплый выдох, — Я хочу услышать объяснение. — О чем ты? Закатив глаза, Сонхва убирает одну руку с задницы младшего и поднимает его лицо ладонью за подбородок, слегка сплюснув щеки, из-за чего губы Хонджуна вытянулись в трубочку. — Вот об этом. Хон продолжает тупо пялиться на лицо Сонхва, пройдясь рукой по всему его предплечью и смыкая ее на кисти. Они глядят друг другу в глаза в полной тишине, пока Хонджун не издаёт какой-то крошечный писк, что сорвался с его губ, когда рука старшего сжимает одну из ягодиц. Тогда у Сонхва слетели все тормоза. Он убрал ладонь с подбородка младшего, умещая руку на вторую ягодицу и сжимает задницу уже двумя руками, подтягивая тело Хона ещё ближе, хотя уже некуда. Он быстрым движением впивается поцелуем в губы младшего, проглатывая чужой стон, который тонет в этом самом поцелуе. Хонджун хватается ладошками за плечи старшего, раскрывая рот, куда сразу и без промедлений врывается язык Хва, сплетаясь с его собственным в каком-то диком безумии. Джун издаёт тихое мяуканье, когда его опрокидывают на чистые свежие простыни, которые старший только только подготовил для сна. Между его ног устраивается Сонхва, нависает над ним и смотрит так пристально, что Хон коленями сжимает чужие бока. Пак упирается одной рукой в матрас рядом с синеволосой макушкой, пока другая проходится по всему левому боку младшего и когда доходит до кромки шорт, юркает внутрь, снова сжимая ягодицу. Хонджун издаёт стон. — Так что ты там хотел сделать, м? — Сонхва утыкается лицом в шею Хонджуна, сразу же осыпая ее поцелуями, слегка покусывая. Пока Хон пытался сформулировать фразу и сказать что-то, Пак спускается поцелуями ниже и, когда доходит до ключиц, оставляет яркий засос, заставляя младшего немного выгнуться, что ему помогает и он просовывает ладонь дальше, проникая пальцами к сжавшейся дырочке. — Я-я, — тяжелое дыхание не даёт Хонджуну нормально говорить, но он продолжает пытаться, зарываясь пальцами в пшеничные волосы своего хёна, — Просто х-хотел тебя поддразнить, всего лишь.. — Да? — Хва устанавливает зрительный контакт с синеволосым, после чего хищновато улыбается, — Тогда, я тоже могу тебя немного поддразнить? Только открыв рот, чтобы возмутиться, Хонджун оказывается перевёрнутым на живот, под который сразу же была подложена подушка. Бёдра поднимают так высоко, чтобы поза стала коленно-локтевой. Он оглядывается именно в тот момент, когда с задницы стягивают шорты с трусами, чем из груди снова вырывают выдох. — Что ты.. — Не-не-не, — на его губы ложится палец, а в ухо упираются паковские и жарко дышат, — Сейчас ты поймёшь, что значит поддразнить. Он перемещается опять за спину, и по шуршанию простыней, Хонджун понимает, что тот опустился дальше. Ягодиц касается чужое горячее дыхание, что пускает по коже мурашки, а дырочку заставляет сжаться. Сонхва раздвигает ладонями мягкие округлости в стороны и дует прямо в розовое отверстие. Хонджун старается сдерживать скулёж, ведь старший даже ничего ещё не сделал, но его так ведёт, что он готов растечься лужей уже сейчас. Приподняв задницу младшего повыше, он на пробу проводит языком от мошонки до копчика, ладонями чувствуя чужую дрожь. На секунду усмехнувшись, он припадает губами прямо в дырочку, буквально всасывая ее края в рот, из-за чего Хонджун под ним не сдерживает громкого стона. Он проводит по ней языком так часто, что его слюна стекает по яичкам и капает прямо на простыни. Большими пальцами он тянет ягодицы в стороны ещё сильнее, кончиком языка проникая внутрь. Он напрягает мышцы языка и шеи, чтобы входить языком как можно глубже. Хонджун не может даже вдохнуть, когда ощущает, что язык толкается все дальше и дальше, кружа по стенкам его дырочки. Он практически до хруста выгибает спину, комкая в ладошках простыни. Хон снова издаёт настолько громкий стон, что ему приходится уткнуться лицом в подушку, чтобы заглушить звуки, выходящие из его рта. Внезапно воздух рассекает звук шлепка. Хон дергается, приглушенно скуля в подушку, пока старший буквально трахает его языком. Он массирует ягодицы, двигая головой так, чтобы его язык входил и выходил более резко. Оторвавшись, он заменяет язык на палец, вводя его прямо до костяшки, резво двигая им. — Ну как? — он облизывает губы, вытирая рукой подбородок, по которому стекала слюна. — Понял, как надо дразнить? С каждым его словом, он наращивал амплитуду движений пальца, который находился в младшем. Хонджун мотает головой в знак согласия, снова оглядываясь на старшего через плечо. Его лицо было раскрасневшимся, губы, щеки и нос алыми. Нижняя часть лица блестела от мокрой слюны, как и наволочка подушки. — Но знаешь, — Пак продолжает говорить, в такт своим словам продолжая движение пальца, — Я не закончил. Он садится по турецки, подтягивая тело младшего к себе, чтобы тот был в положении вверх тормашками, только грудная клетка оставалась на постели. Хонджун пытается дотянуться до подушки, чтобы было чем заглушать свои стоны, как его оттягивают ещё дальше. — Я запрещаю тебе заглушать стоны. И не дав ни секунды на реплики и возмущения, снова врывается языком в дырочку. Он втягивает ее края в рот, посасывая, и выпускает с глухим причмокиванием. Из-за того, что Хонджуну не хватало воздуха, он поворачивает голову в право, чем даёт старшему возможность наблюдать за своим лицом, которое исказилось в удовольствии. Сонхва проводит языком так часто по отверстию, что оно набухает от количества влаги вокруг. Он проводит рукой от яичек, проходясь мимолетно по крепко стоявшему члену, до торчащих сосков. Из-за этой позы, футболка, в которую был одет Хонджун сползла ему по лопатки и шею, от чего сосков коснулся свежий воздух. Пак снова начинает ритмично трахать его языком, вместе с этим теребя его правый сосок. Хонджун дергается как ошпаренный, но подается задницей назад, из-за чего лицо Сонхва вжимается в его промежность. Когда Хонджун начинает двигаться навстречу, старший заканчивает своё издевательство. Он переворачивает Кима на спину, перемещая их так, чтобы они вернулись в первоначальную позу у изголовья кровати. Он снова подкладывает подушку младшему под бёдра, а вторую — под голову. Он наклоняется и сразу же врывается языком в чужой рот. Хонджун отвечает так жадно, цепляется руками за все, до чего дотянется. Он хнычет прямо в поцелуй, обхватывая чужую талию ногами. Хон стонет от того, как пальцы старшего теребят его соски, которые остались обнажены из-за задравшейся футболки. Они продолжают терзать губы друг друга, посасывая их и кусая. Сонхва вытягивает из-под матраса смазку и, не теряя времени, сразу же открывает и смазывает пальцы. Он проникает внутрь младшего, чтобы подрастянуть его ещё немного, ведь рвать его не хочет. Пак двигает пальцами в умеренном темпе, все ещё не отрываясь от губ младшего, который с каждым движением пальцев скулит все протяжнее. Хонджун отрывается от губ Сонхва и, глотая воздух большими порциями, громко произносит, что хорошо слышно в тишине их комнаты: — Выеби. Оттолкнувшись от постели, Сонхва садится на колени, немного подтягивая к себе парня, что растёкся по постели, и смазывает член обильным количеством смазки. Он разводит ноги Хонджуна ещё шире, чем до этого, закидывая их на свои предплечья и направляет член в узкую дырочку. Хва входит сантиметр за сантиметром, наблюдая за чужой реакцией. Когда их бёдра соприкоснулись, он решает выждать немного. Когда по ладони скользит маленькая ладошка, Пак воспринимает это как знак и начинает двигаться. Его слух улавливает нарастающие стоны, пальцы парней переплетаются, а движение бёдер ускоряется. Хонджун засовывает края футболки в рот, используя как заглушку. Он смотрит старшему в глаза, после чего начинает двигаться навстречу. Когда головка чужого члена утыкается в простату, Хон так громко взвизгивает, а футболке не удаётся заглушить этот самый визг. С каждым толчком он начинает дрожать все сильнее, глаза крепко зажмурены. Он хватает воздух широко раскрытым ртом, и вытягивается как струна, не выдерживая такой нагрузки на свою простату и кончает, забрызгивая свой впалый живот спермой. Сонхва тоже надолго не хватает, так как его член в сильных тисках сжала узкая дырочка, после чего он выходит и кончает туда же, куда извергся в оргазме младший. Хонджун практически засыпает, когда его живота касается влажное полотенце, на задницу натягивают свежие трусы с шортами, а футболку опускают вниз. Когда Сонхва ложится рядом, Хон тут же прижимается головой к чужой груди, обнимая поперёк талии одной рукой. Он надувает губы и ворчливо тянет: — Это было не честно. Сонхва издаёт тихий смех, мягко чмокая чужую синюю макушку, пальцами перебирая волосы. — Все было честно, мой дорогой, — он подтягивает за подбородок чужое лицо и быстро чмокает надувшиеся губы, — А теперь спи. Под тихий бубнеж Хонджуна свет выключается.