Привет, я подсяду?

      Влетев в аудиторию, Максим облегченно вздохнул. До начала занятий осталось 10 минут. Оглядев кабинет карими глазами, парень понял, что есть одна целая свободная парта. Обрадовавшись такому приятному обстоятельству, студент вальяжно сел на стул и принялся доставать тетрадь и распечатки к сегодняшней паре. Он так увлекся, что не сразу заметил, что к нему подсела одногруппница. Максим повернул голову на звук копошащейся в своей сумке девушке. Не успел он что-то понять, как из ее рта вышел звук: — Привет, я подсяду? — Ну, наверное, да? — Почему у меня на рюкзаке радужный значок? Ну, просто мне понравился радужный значок. — Погоди, но я ничего не спрашивал. Девушка рассмеялась и вдруг ее брови сдвинулись к середине лба. — Поддерживаю ли я ЛГБТ? Да.       Максим совсем опешил. — Ладно… — Да, я являюсь частью сообщества. А почему ты спрашиваешь?       Парень, почесав русые волосы на голове решил, что не стоит общаться с этой девушкой, т.к. похоже у нее что-то не так с головой. В это время одногруппница снова открыла рот, чтобы выдать новое предложение об, по ее мнению, ущемлению в данном диалоге. Ну или монологе. — В смысле навязываю тебе что-то? Так ты же сам спросил. Ладно. Но и на этом она не остановилась и, видимо, ее внутренняя плотина обиды дала течь. — Хочу ли я свою подругу? Боже, нет, конечно. Почему я должна её хотеть? В смысле всех? Нет, постой, это не так работает немножко. Тебе объяснить? Тут она решила сделать глубокий вдох, перед дальнейшим словесным ужасом. В этот момент Максим решил ей ответить последней репликой: — Я в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживаю на триллионах и триллионах таких же планет, как эта Земля, мне этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного — покоя, умиротворения и вот этой гармонии, от слияния с бесконечно вечным, от созерцания великого фрактального подобия и от вот этого замечательного всеединства существа, бесконечно вечного, куда ни посмотри, хоть вглубь — бесконечно малое, хоть ввысь — бесконечное большое, понимаешь? А ты мне опять со своим вот этим, иди суетись дальше, это твоё распределение, это твой путь и твой горизонт познания и ощущения твоей природы, он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто бы уже давно глубокий старец, бессмертный, ну или там уже почти бессмертный, который на этой планете от её самого зарождения, ещё когда только Солнце только-только сформировалось как звезда, и вот это газопылевое облако, вот, после взрыва, Солнца, когда оно вспыхнуло, как звезда, начало формировать вот эти коацерваты, планеты, понимаешь, я на этой Земле уже как будто почти пять миллиардов лет живу и знаю её вдоль и поперёк этот весь мир, а ты мне какие-то… мне не важно на твои тачки, на твои яхты, на твои квартиры, там, на твоё благо. Я был на этой планете бесконечным множеством, и круче Цезаря, и круче Гитлера, и круче всех великих, понимаешь, был, а где-то был конченым говном, ещё хуже, чем здесь. Я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен растению, где-то я больше был подобен птице, там, червю, где-то был просто сгусток камня, это всё есть душа, понимаешь? Она имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе, мы в этом мире как бы живем разными ощущениями и разными стремлениями, соответственно, разное наше и место, разное и наше распределение. Тебе я желаю все самые крутые тачки чтоб были у тебя, и все самые лучше самки, если мало идей, обращайся ко мне, я тебе на каждую твою идею предложу сотню триллионов, как всё делать. Ну, а я всё, я иду как глубокий старец, узревший вечное, прикоснувшийся к Божественному, сам стал богоподобен и устремлен в это бесконечное, и который в умиротворении, покое, гармонии, благодати, в этом сокровенном блаженстве пребывает, вовлеченный во всё и во вся, понимаешь, вот и всё, в этом наша разница. Так что я иду любоваться мирозданием, а ты идёшь преисполняться в ГРАНЯХ каких-то, вот и вся разница, понимаешь, ты не зришь это вечное бесконечное, оно тебе не нужно. Ну зато ты, так сказать, более активен, как вот этот дятел долбящий, или муравей, который очень активен в своей стезе, поэтому давай, наши пути здесь, конечно, имеют грани подобия, потому что всё едино, но я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты меня — вряд ли, потому что я как бы тебя в себе содержу, всю твою природу, она составляет одну маленькую там песчиночку, от того что есть во мне, вот и всё, поэтому давай, ступай, езжай, а я пошел наслаждаться прекрасным осенним закатом на берегу теплой южной реки. Всё, ступай, и я пойду. Тряхнув желтыми патлами, напоминающими просроченный доширак, она сказала: — Ясно, я сумасшедшая. Как и все. Ладно, извини, что потревожила. Я отсяду.       Тут она встала и пересела к еще одной одногруппнице, Максим не слышал, о чем она говорила ей, но почему-то сразу понял, что первое, что она сказала было: «Привет, я подсяду?» Совсем смятенный из-за произошедшего, Максим уперся взглядом в дверь в аудиторию. В этот момент она отворилась и на пороге появился Андрей. Русоволосый парень помахал другу, подзывая сесть рядом. Оказавшись рядом с ним, Максим крайне энергично поведал одногруппнику ситуацию с девчонкой с мочалкой на голове. Андрей внимательно слушал и сказал: — Так это Оля Тыква. Мисс-толерантность и прочее. Она и ко мне так неделю назад подсела. Если она хочет «подарить» тебе информацию об ЛГБТ, то начнет с «Привет, я подсяду?». И ничто ее не остановит. И как ей не отвечай, она оскорбиться и пересядет. Местная шизоидка, в общем. Следующие полтора часа прошли относительно спокойно. Скинув все в рюкзаки, Андрей и Максим направились в спортзал.