Урок

— Я думал... вы... спасёте её... Снейп часто и шумно втягивал носом воздух, пытаясь успокоиться, но взгляд его метался из стороны в сторону, а в уголках глаз появились крошечные морщины. — Они с Джеймсом доверились не тому человеку, — сказал Дамблдор. — Как и вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что Лорд Волдеморт её пощадит? Снейп задыхался. Его руки тряслись так сильно, что протянутый директором стакан воды выпал из них и разбился на мелкие осколки. — Северус... — Дамблдор мягко попытался дотронуться до плеча Снейпа, но тот внезапно поднял голову и злобно посмотрел на старика в фиолетовой мантии с яркими жёлтыми звёздами, рассыпанными по всей ткани. — Заткнитесь! Ни слова больше! — прошипел Снейп, словно раненый дикий зверь. — Вы вырядились в эту совершенно идиотскую мантию и сверкаете, как маггловский клоун, хотя она умерла! И это всё по вашей вине, — блестящие чёрные глаза упрямо, с болезненным наслаждением смотрели прямо в голубые, и в них отражался яркий свет от жёлтых звёзд. Дамблдор долго смотрел в глаза Снейпа, но затем плавно подошёл к окну. Казалось, он с любопытством разглядывал пожелтевшие деревья, осыпавшие своей пожухлой листвой холодную землю, и только его пальцы, небрежно переплетавшиеся между собой, выдавали задумчивость Дамблдора. — Ты совершенно прав, — тихо ответил Дамблдор и твёрдо добавил: — Но я действительно пытался их спасти, Северус. Тебе не стоит забывать об этом. Северус обречённо опустил голову. Оба несколько минут помолчали. — Но теперь и ты можешь попытаться их спасти. Или спасти хотя бы Лили. Снейп затравленно поднял голову. — Что вы несёте, Дамблдор? — Волшебство, мальчик мой, не ограничивается лишь нашим миром и той формой, которая нам знакома. Магия есть во всех Вселенных, а сколько их существует... Я могу лишь гадать об этом, — Дамблдор украдкой посмотрел на Снейпа и, убедившись, что тот слушает, не без удовольствия продолжил: — И в этих волшебных Вселенных, как и в нашей, есть свои сильные волшебники. Я слышал об одном из них. Его зовут Румпельштильцхен. Он тёмный маг, очень тёмный, Северус, пожалуй, сам Волдеморт может сравниться с ним, однако Румпельштильцхен гораздо хитрее. У него в голове содержится один план и тысяча обходных путей, — Дамблдор с едва уловимым почтением прикрыл глаза и поклонился. — Я знаю, как попасть к нему, но хочешь ли ты этого? Готов ли ты к этому? Свечи, висящие в воздухе, внезапно погасли, и лёгкий дымок тонкой струйкой улетел в приоткрытое окно. — Чем он мне поможет? — безучастно спросил Снейп, но Дамблдор заметил крошечный огонёк надежды, вспыхнувший в чёрных глазах. — Он предлагает человеку сделку в обмен на то, что человек пожелает. Однако ты должен быть очень осторожным. Его контракты известны жестокими требованиями, никто не уходил от Румпельштильцхена счастливым, даже получив своё. — Мне не нужно уйти счастливым — я всего лишь хочу, чтобы Лили вернулась... — слабо ответил Снейп, словно только что его освободили от тяжёлой работы и дали минуту для отдыха. Дамблдор выглядел как человек, услышавший именно то, что и хотел услышать. — В таком случае, я могу пожелать тебе только удачи, Северус.

* * *

— Румпельштильцхен, — хриплый мужской голос эхом разлетелся по бесконечному полю. Снейп стоял в одиночестве, изредка выглядывая из-под тяжёлого капюшона своей мантии. Ноябрьский ветер сковывал, обжигал своим ледяным дыханием бледную кожу, отчего она становилась ещё бледнее. Северус чувствовал, как начинали отниматься пальцы, но намеренно не накладывал Согревающие чары. Ему — нельзя. Он пришёл сюда ради Лили, ради её спасения, и меньшее, что он может сделать, — это колотиться от пронизывающего ветра. — Румпельштильцхен. Ему говорили, что нужно позвать Румпельштильцхена три раза, чтобы тот появился. Снейп думал: что же он может ему предложить взамен? Самое большое, что у него было, — это его собственная жизнь, но кому она будет нужна? Он и сам с удовольствием от неё отказался бы, если бы не был таким трусом, который не способен поставить палочку у виска и произнести всего лишь два слова, которые прошлой ночью убили его любимую женщину. Что ж, пора. — Румпельштильцхен! — позвал он настолько громко, насколько мог, окончательно сорвав голос. — Я слышу тебя, дорогуша! Снейп дёрнулся и резко обернулся. За спиной у него стоял невысокий человек с кожей, похожей на крокодиловую. Северус с удивлением отметил, что кожа состояла из мелких чешуек, которые блестели даже в безлунную ночь, но более всего его пугали глаза незнакомца... Глаза были огромные, и в них таилось какое-то зло. Эти глаза напоминали Снейпу глаза Волдеморта: такие же холодные, безжизненные и злые. — Румпельштильцхен? — недоверчиво переспросил Снейп. — А кого ещё ты здесь ожидаешь увидеть, м? — Румпельштильцхен игриво выгнул бровь. Снейп почувствовал, как по спине пробежал холодок, и ветер не был тому виной. — Мне нужно... — Лили Поттер, — понимающе кивнул Румпельштильцхен, — в девичестве Эванс. Не так ли? Снейп, сглотнув, молча кивнул. — Вы можете её вернуть? Румпельштильцхен соединил кончики пальцев — Снейп невольно вспомнил Дамблдора — и противно захихикал. Этот странный человек с кожей крокодила внушал Снейпу ещё больший страх, нежели Волдеморт: если от последнего всегда можно было ожидать либо милости, либо смерти, то незнакомец оставался совершенной загадкой для легилимента. Удивительным казалось и то, что, хотя на улице было страшно холодно — у Снейпа посинели пальцы, — Румпельштильцхен совершенно не замёрз, несмотря на лёгкую одежду. Снейп мотнул головой, стараясь отогнать от себя бесполезные мысли и вопросы и сосредоточиться на главном: как вернуть Лили? — Понимаешь ли... Северус, — Румпельштильцхен особенно выделил его имя, давая собеседнику понять, что не потерпит никаких возражений, — я очаровательный волшебник, самый сильный и самый хитрый, — он скорчил гримасу и пронзительно захохотал. Снейп так и не смог понять, что смутило его больше: непревзойдённая самоуверенность Румпельштильцхена или его гримасы и смех, — но даже я не могу возвращать мёртвых с того света. А даже если и мог бы, — он резко подпрыгнул, из-за чего Снейп невольно дёрнулся, — то не стал бы этого делать. У любой магии есть своя цена, а у такой магии цена была бы слишком высокой. Сердце Снейпа забилось в бешеном темпе, и он почувствовал, как кровь начала кипеть в жилах. Его единственный шанс, пускай и облачённый в крокодиловую кожу со странными глазами и поведением, вот-вот растворится в темноте ноября, и он ничего не сможет изменить, не сможет вернуть Лили. Никогда. — Мне сказали, что вы можете всё! Я думал, вы спасёте её... — Ты ошибаешься уже во второй раз. Забавно, правда? Румпельштильцхен широко улыбался, но Снейп не находил в этом ничего забавного. Его руки затряслись, и он не мог понять почему: от холода или от ощущения, что хрупкая надежда, которая временно поставила его на ноги, уходила прямо сейчас. — Нет! Вы должны её спасти! Я сделаю всё, что угодно! Прошу! Умоляю! Из глаз Снейпа потекли горячие слёзы, словно в них он выплеснул ту часть боли, которая съедала его эти сутки. Румпельштильцхен задумчиво смотрел на плачущего Снейпа. — Ничем не могу помочь! Он быстро развёл руками и внезапно исчез, будто его никогда и не было на этом месте. От отчаяния Снейп упал на колени и пронзительно закричал, отчего птицы, сидевшие на единственном старом дереве, в страхе разлетелись в разные стороны.

* * *

— Вы же знали! Вы знали, что ничего не получится! Зачем? Зачем нужно было давать мне эту надежду?! Вы хотите свести меня с ума?! Снейп сыпал обвинениями, но невозмутимое лицо Дамблдора выводило его из себя ещё больше, чем тот факт, что директор, зная, что никто никогда не сможет воскресить человека, отправил его к этому монстру. — Мальчик мой... — НЕТ! Я ВАМ НЕ МАЛЬЧИК! МОЛЧИТЕ! Молчите... Дамблдор рассеянно наблюдал за рыдающим Снейпом, и казалось, что в глазах старика пробежали искры разочарования и... сочувствия? Директор покорно молчал, позволяя Снейпу кричать, обвинять и разбивать старинные вещи в кабинете. Снейп был в ярости и одновременно чувствовал себя бессильным: он не спас Лили и даже Дамблдору не сможет отомстить — все вещи, которые он сейчас разбил и разобьёт, директор позже починит при помощи обычных бытовых чар. Снейп чувствовал себя абсолютным ничтожеством. Может, так оно и было? Наконец успокоившись, он снова спросил, но в этот раз сдержанно, хотя в его голосе чувствовалось огромное напряжение, которое он с трудом скрывал: — Зачем вы послали меня к Румпельштильцхену? Дамблдор медлил с ответом. Он не знал, как отреагирует Снейп — точнее, знал, и к этой реакции он подготовился, но вот готов ли был к ответу Снейп?.. — и старался тянуть время. — Отвечайте! — Чтобы преподать тебе урок. — Урок? — брови Снейпа удивлённо поползли вверх. — Как, к чёрту, урок? Я уже давно не студент, Дамблдор! — Северус, я решил показать тебе, что никакой надежды на возвращение Лили нет и быть не может. Мёртвые остаются в своём мире, мы остаёмся здесь. Лили нельзя воскресить, её нельзя увидеть в... особенных зеркалах, — Дамблдор заметно выделил последние слова, и Снейп понял, что тот знает о его маленьком секрете, — и поговорить с ней, так как это ничто иное, как иллюзия. Северус, пожалуйста, избавься от этого зеркала. И от напрасных надежд. Они будут мешать тебе в твоей миссии. — В какой миссии? В сердце Снейпа смешалось много противоречивых чувств: ненависть, отчаяние, желание отомстить... Что ещё приготовил для него директор? Снейп поймал себя на мысли, что Дамблдор такой же, как и Румпельштильцхен: от них обоих не знаешь, чего ожидать. — Сын Лили. У него её глаза. Ты ведь помнишь глаза Лили Эванс? — Прекратите!.. Узнав, что ему нужно будет защищать сына Лили и Поттера, Снейп не мог поверить, что согласился на это. Он знал, что у него не было выбора. У него не было надежды.