Псих с холодным сердцем

       Лиса лежала на столе, корчась от боли, пытаясь сбросить со своей шеи руки отца. Мужчина скрежетал зубами каждый раз, прилагая все большей усилий для того, чтобы задушить дочь, которую так сильно ненавидел. Он хотел избавить от нее и больше никогда не видеть. Эта девочка, что вечно путалась у него под ногами, уже порядком надоела, и ему хотелось избавить от нее, как можно скорее. Но почему-то она росла очень медленно.        Лиса извивалась под телом своего отца, пытаясь сбросить его руки или хотя бы чуть-чуть уменьшить его силу, с которой он давил на ее шею, но у нее ничего не получалось. Она задыхалась, не представляя, как выжить в такой ситуации. Слезы скатывались по ее щекам, беспомощно скатываясь на стол. Лиса могла бы попросить о помощи свою маму, но та спокойно сидела рядом и резала стейк, который собиралась съесть.        Ее мама спокойно слушала все происходящее с ухмылкой на губам, даже не думая помогать дочери, которая вот-вот может умереть. Казалось, будто обоим родителям было только в радость избавиться от нее и больше никогда не видеть. Лиса пыталась нащупать на столе хотя бы что-то, чем можно было защищаться, но ее мать убрала столовые приборы, как можно дальше, чтобы дочь даже не думала спасаться.        Она задыхалась. Ее сердце бешено колотилось, а легкие сгорали от нехватки воздуха, казалось, будто осталось совсем чуть-чуть и ее сердце просто остановится и навсегда перестанет биться. В ушах звенело, и слышался стук сердцебиения. Но она ничего не могла сделать, даже не представляя, каким образом скинуть с себя взрослого мужчину.        — Умри. — Шипел он прямо ей в лицо.        Она судорожно хватала ртом воздух, надеясь, что хотя бы так сможет спасти себя от ужасной смерти, лицо краснело, а на лбу появлялась испарина. Лиса уже была готова бросить все попытки и перестать бороться за свою жизнь. Она уже несколько лет не понимала, зачем пытается ухватиться хотя бы за малейшую надежду, чтобы выжить. Она была всего лишь обузой для тех, кто подарил ей эту жизнь, и теперь они пытались избавиться от нее.        Она видела счастливые семьи своих друзей и тех, кто жил по-соседству, и всегда мечтала о чем-то подобном, но не смела даже открыть рот и сказать, что ей не хватает тепла и ласки. Ее родители не умели выражать любовь, предпочитая только насилие, и Лиса уже сама поняла, что совсем не нужна им. Они попытали себя в роли родителей, и совсем не справились с этой задачей, и теперь пытались избавиться от ребенка, за который нужно было ухаживать.        Она не знала, почему именно на нее обрушилась подобная участь, но уже не хотела об этом думать. Она просто хотела умереть поскорее, закатывая глаза от нехватки воздуха. Перед глазами темнело. Она просто хотела закрыть их, и больше не видеть ухмылку своего отца, которая никак не пропадала его лица. Может Лиса и хотела выжить, но этого совсем не хотели ее родители.        Она водила маленькой ручкой по столу, в надежде найти хоть что-то что поможет ей спастись. Слезы безостановочно катились по ее щекам, капая на стол. Под ее пальчики попала вилка, которой ел отец, и Лиса быстро схватила ее, почти на последнем дыхании, вставляя в руку отца. Она почувствовала возможности спасти свою жизнь и крепко ухватилась за нее, из последних сил вставляя в руку того, кто ее душил.        Мужчина из-за боли в руке отстранился от нее, переставая душить. Он схватился за рану, пытаясь остановить кровь, которая стекала к ладони и начинала капать на стол. А Лиса воспользовалась случаем и быстро выбралась из-под отца, убегая из дома, несмотря на то, что даже не восстановила дыхание. Она пыталась отдыхать по дороге, смахивая слезы, которые застилали все перед глазами.        Лиса хотела как можно скорее убраться из этого проклятого дома, несмотря на то, что у нее ужасно горели легкие, и болела шея. Она старалась не обращать внимание на все это, продолжая бежать туда, куда глаза глядят. Она не хотела даже оборачиваться, не хотела знать: бежит за ней ее отец или нет. Лиса просто хотела остаться одна и не ощущать все это снова и снова. Она хотела, чтобы этот ад закончился и больше не имел к ней никакого отношения. Лисе ужасно хотелось заявить в полицию, рассказать, что с ней делают родители, но никто не поверит маленькой девочке и даже не станет слушать ее объяснения и снимать побои.        Она выбежала из дома, убегая в сторону моря, где ее точно никто не найдет. Она не останавливалась до тех пор, пока не наступила на песок. Только после того, как ног коснулась холодная морская вода, Лиса смогла спокойно выдохнуть и расслабиться. Она опустилась на песок, совершенно не беспокоясь о том, что волны полностью омывали ее, а одежда намокала. По ее щекам безвольно текли слезы, и она даже не пыталась их остановить, давая себе возможность выплакаться и выплеснуть все эмоции, которые накопились. Наконец-то Лиса могла спокойно перевести дыхание и дать возможность легким отдохнуть. Теперь она отчетливо чувствовала, как у нее все болит.        Лиса даже не задумывалась все время, что бежала, как сильно пострадало ее тело, и только сейчас начала осознавать все это. Она аккуратно трогала руками следы на шее, не понимая, почему именно она должна так страдать. Ей просто хотелось счастливую семью с любящими родителями, но получала полную противоположность. Она постепенно успокоилась, смотря на море и вдыхая морской воздух. Ей не хотелось уходить домой, не хотелось возвращаться в этот ад и снова переживать его. Она раскинула руки в стороны и упала на песок, рассматривая звездное небо.        Лиса открыла глаза, ощущая холодок, который бежал по коже от сна, который ей приснился. Чонгук обнимал ее за талию, прижимая к себе и хмурился во сне, видимо чувствуя, что тело Лисы стало значительно холоднее. Ее голова лежала на его груди. Лиса подняла на него взгляд, убеждаясь в том, что Гук достаточно крепко спит и не проснется, если она решит вылезти из его объятий. Она на несколько секунд задумалась о том, почему позволила ему остаться рядом с собой и подпустила настолько близко. Впервые за долгое время появился человек, который вызывает в ней уверенность и доверие, и она сама перестала понимать, когда начала открываться ему.        Лиса выдохнула, осторожно перекидывая руку Чонгука через свою голову, стараясь не разбудить его. Обычно она не стала бы церемониться и просто скинула его с кровати, но Гуку хотелось дать немного поспать. К тому же, из-за нее он не спал несколько ночей подряд. А вечером даже ничего не сказал насчет Тэхена и их ссоры на съемочной площадке. Лиса не была уверена в том, что Гук никак не связан с планом Тэ, и была немного озадачена его вмешательством в эту ссоры. Но Чонгук сначала и не собирался вмешиваться, оставляя все на нее. Но Лиса так и не смогла понять, почему он всё-таки решил вмешаться во все это дело.        Она встала с кровати и пошла к балкону, открывая дверь и выходя на улицу. Сейчас было лето и даже ночью температура была достаточно теплой, чтобы не надевать что-то поверх ночнушки. Лиса облокотилась на перила и начала всматриваться в ночной Сеул. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как ей последний раз снилось прошлое, которое она забыла. Она не понимала почему прошлое, в котором ее родители умерли, решило напомнить о себе именно сейчас, когда рядом появился Чонгук, который делает все, чтобы остаться рядом. Лиса запрокинула голову и выдохнула. Она слишком размякла за последние дни, забывая о том, как люди с ней обращаются. Им от нее ведь нужны только выгодные отношения. Гук показал ей немного другие реалии, и возможно, из-за этого она посчитала, что ему можно доверять. Но ведь и его мотивы неизвестны. Всего несколько дней назад Чонгук смотрел на нее со страхом в глазах, а уже сейчас совершенно спокойно трахал ночами, будто это не ему это страшно дышать рядом с ней.        Может поэтому ей и приснился тот сон?        Лиса усмехнулась. Чонгук оказался настолько интересным, настолько необычным, что она совсем забыла об осторожности и позволяла себе рядом с ним делать все, что душе угодно, даже показывать настоящую себя. Этот сон был напоминанием, что стоит вернуться в прежнее состояние и не доверять человеку так бездумно. Пускай даже Чонгук манил ее своим обаянием. Пускай даже он показывал ей новые ощущения — он все еще такой же, как остальные. Чонгук все еще мужчина, который может сделать ей больно и растоптать остатки сердца.        Она приложила руку к груди, вслушиваясь в сердцебиение. Раньше, когда ей снились кошмары о прошлом, сердце бешено стучало, заставляя беспокоиться. Но теперь оно спокойно реагировало на все воспоминания, которые всплывали, даже на самые страшные. Хотя она отчетливо ощущала сегодня, как ее душили, и все происходящее не сильно было похоже на сон, теперь ее реакция была значительно спокойнее, чем раньше.        Чонгук бесшумно подкрался к ней сзади и обнял за талию, крепко прижимая к себе, и сонно утыкаясь в шею. Он вдыхал аромат Лисы, убеждаясь в том, что ее тело было значительно холоднее, чем когда они засыпали. Что-то заставило ее похолодеть, будто приснился кошмар, но она не показывала даже вида того, что ее что-то беспокоило. Хотя, Гук сомневался в том, что ее вообще что-то беспокоило. Ему казался абсурдным факт того, что Лиса могла о чем-то переживать. Скорее она придумывала очередной план, как испортить кому-нибудь жизнь или покалечить Тэхена за его выходки.        — Тебе приснился кошмар? — Хриплый голос Гука прервал ночную тишину, заставляя Лису усмехнуться.        Она развернулась в его объятиях, кладя руки на его шею. Ему пришлось отстраниться от ее шеи и перестать вдыхать ее запах, который для него уже стал наркотиком. Чонгук так привык за несколько дней ощущать ее рядом с собой, что просыпаясь утром без Лисы начинал паниковать, если заранее не получал от нее предупреждения о каких-то делах. Он становился одержим ею, даже не подозревая этого.        — Если и так? — Она смотрела в его сонные глаза, усмехаясь. — Что ты сделаешь?        — Мне показать это наглядно? — Лиса кивнула головой, ожидая, чем он удивит ее на этот раз, и как заставит забыть то, что приснилось. — Тогда смотри внимательно, потому что я не буду повторять дважды.        Он схватил ее за талию и поднял, усаживая на перила. Лиса наклонилась к нему, уверенно держась за плечи, чтобы не упасть. Ей было интересно, что именно задумал этот чертенок, учитывая то, что они были на открытом балконе. А Чонгук прильнул к ее ключицам, целуя их, и находя взглядом мягкое и удобное кресло, которое вполне можно было использовать.        Он нежно покусывал ее кожу, стараясь не оставлять на ней никаких следов. Ему хотелось показать свою заботу о ней, даже несмотря на то, что ее желания сильно расходились с его. Чонгук провел языком по впадинке, очерчивая контур ключиц, будто пытаясь нарисовать их карандашом. Хотя это и не вызывало в Лисе никакой бурной реакции, его незамысловатые движения заставили ее желать получить больше.        Она наклонилась ниже, поднимая его голову своими ладонями и вцепилась в его губы, слезая с перил. Чонгук осторожно перенес ее на кресло, которое стояло недалеко и усадил в него, нависая над ней. Он спустился руками вниз, к бедрам, проводя по ним, очерчивая каждый миллиметр, запоминая каждый участок. Он не переставал ее целовать, поднимая ногу Лисы и закидывая на себя.        Гук крепко держал Лису, нежно углубляя поцелуй. У нее складывалось ощущение, будто он действительно пытался ей показать, что рядом с ним никакой кошмар не сбудется и ей нечего бояться. Он будто осторожно пытался забрать своим языком все плохие эмоции, которые скопились внутри нее. Лиса никогда не ощущала чего-то подобного, и даже не думала, что ощутит.        Чонгук прямо дразнил ее, но при этом показывал, что в любую минуту выполнит любое ее желание, целуя настолько нежно, насколько это было возможно. Лиса усмехнулась, опуская руки на его шею и обнимая. Рядом с ним ей и правда хотелось позволить себе даже такие нежности, несмотря на то, как сильно она их не любила. Этот парень приносил в ее жизнь разнообразие, до которого никто другой даже не догадывался.        — Войди. — Она отстранилась от него, прекращая поцелуй, смотря решительно прямо в глаза.        — Без подготовки? — Гук изогнул бровь, удивленно смотря на нее, переживая за то, что может порвать Лису. — Это опасно.        Лиса схватила его за шею и прижалась к его лбу своим, смотря безумным взглядом, в котором читалось то, как сильно она хотела получить его внутри себя, и не хотела слышать отказа. Она не привыкла получать отказы, и ей совсем не нравилось получать отсрочки на свои требования.        — Я. Хочу. Твой. Член. — Лиса произнесла это, делая акцент на каждом слове, буквально показывая Чонгуку, что ей почти сносило крышу из-за его молчаливого предложения забыть кошмар именно таким способом.        Чонгук усмехнулся. По каким-то совершенно непонятным причинам, рядом с ней ему начинало сносить голову так, что он даже не соображал, что творит, отдаваясь моменту. Ему нужна была доза Лисы. Что она сделала с ним в тот день в гримерке в Пусане, что теперь ему не хотелось жить без нее? Сначала ему это казалось бредом, но теперь все становилось только очевиднее. Лиса была права — он видит ее во всем, что его окружает, даже если ее нет рядом, без нее воздух не тот, и дышать тяжелее. А рядом с ней его инстинкт самосохранения притуплялся, и желание быть вдали от нее пресекалось на корню.        Он поднял ее ногу выше, свободной рукой снимая трусы, которые сейчас очевидно были лишними. Как так получилось, что они стали жить вместе? Как оказалось так, что она стала нужна ему, как воздух. И как Чонгук пришел к тому, чтобы желать получить хотя бы дозу ее любви, а не простого желания. Для его это была азартная игра, в которой ему хотелось получить главный приз — любовь холодной психопатки, которая готова убить любого, кто встанет у нее на пути. Чонгук хотел обнять душу безумной Лалисы Манобан, согреть ее холодное сердце, и показать, что не все мужчины такие мудаки, как ей попадаются.        — Ты уверена?        — Еще хоть слово и я сама посажу тебя на твой член.        Взгляд Лисы наполнялся безумием с каждой секундой промедления Чонгука, показывая, что в любую секунду она может взорваться и ему будет очень плохо. Она не открывала ему свою душу, не позволяла увидеть в своих глазах любовь, только сильнее разжигая внутри него этот пожар интереса и желания. Он ужасно хотел добиться желаемого и стать единственным в ее жизни.        Чонгук впервые желал стать монополистом чьей-то жизни, и заполучить себе все, без возможности отдать что-то другим. Он не хотел делиться Лисой, ее душой, ее эмоциями, ее сердцем и ее чувствами. Все это должно принадлежать только ему одному, и никому больше. Чонгук один хочет видеть все это, а все остальные пусть довольствуются ее безумством.        Он и сам сошел с ума рядом с ней, раз начал мыслить подобным образом. Ему было совсем непонятно в какой именно момент произошел перелом, и страх сменился на безумное желание. Но было очевидно, что вчера он чуть не убил Тэхена за все то, что узнал. А ведь Гук боролся со своей совестью, думая, что действительно отбирает у лучшего друга девушку. А оказалось, что он на самом деле спасал Лису от очередного идиота, который мол растоптать ее сердце.        Гук наклонился, целуя Лису в губы, и осторожно проникая в нее своим членом. Он очень переживал за то, что может как-то навредить ей, но все же понадеялся на то, что последние несколько ночей безостановочного марафона оставят свой след и сейчас покажут себя, и ему не придется сильно переживать. И все-таки он не мог перечить Лисе. А они с каждым днем все больше становились похожи, оба становясь безумцами, которых стоило бы бояться.        Лиса выдохнула в поцелуй, ощущая приятные покалывания боли от проникновения Чонгука без подготовки. Она прикусила его губу, показывая свое удовлетворение его действиями, и намекая ему, что он может продолжать двигаться, не переживая о том, что ей больно. Лиса поддалась бедрами вперед, обвивая Чонгука обеими ногами. В ее голове действительно пропадали мысли, стоило этому парню появиться на горизонте и показать себя.        Даже Намджун вчера сказал, что начинает бояться Чонгука, потому что он слишком сильно становится похожим на Лису. Никто не был к этому готов, а Лиса и не пыталась воспитать из него личного щеночка. Гук каким-то образом сам стал похож на нее, постепенно творя что-то похожее на ее поступки. Ударь он Тэхена, она даже не удивилась бы. Но для начала будет достаточно и того, что он помог ей.        Думая обо всем случившемся, у Лисы мелькнула мысль о том, что Чонгук изначально был безумцем, просто никому не показывал этого. А возможно и не знал о своей склонности. Все-таки в его жизни не было никаких разочарований и ему не было необходимости закрывать себя за маской бесчеловечного отношения и черствости. Возможно, окажись он на месте Лисы — раскрылся бы гораздо раньше. Но ей нравилось то, как ему сносило голову рядом с ней. Чонгук не позволял никому увидеть себя таким, кроме нее.        Лиса хотела получить гораздо больше. Ей хотелось раскрыть эту личность полностью и получить все, что скрывалось внутри. Как бы сильно Чонгук не хотел закрыть свое безумство внутри, она была намерена достать его и сделать все, чтобы раскрыть. Мальчишка, который заставлял ее забыть обо всем не может быть обычным. Это очевидно какой-то особенный человек, хотя ей никак не удавалось найти эти особенности.        Она снова повела бедрами, намекая на то, что Чонгук может двигаться, и он наконец пришел в себя, переставая наслаждаться мягкостью ее губ, начиная медленно двигаться внутри нее. Он упирался рукой в спинку кресла, постепенно наращивая темп. Они оба уже забыли о том, что находились на балконе и не на последнем этаже, чтобы их никто не видел. Они просто сходили с ума друг от друга, пытаясь вспомнить, откуда это началось.        У каждого из них были свои собственные желания и ожидания, но никто из них не мог перестать наслаждаться друг другом. Чонгук начинал наращивать темп до уже привычного ей, вдалбливая ее в кресло на балконе. Ему было плевать на то, что на них могут смотреть из какого-нибудь соседнего дома. Лиса откинула голову назад, открывая Чонгуку свои шею и ключицы, над которыми он так полюбил издеваться.        Он целовал каждый сантиметр, стараясь держать себя в руках и не оставлять на теле Лисы следы, которые будут заживать еще очень долго. Все еще остались те укусы, которые он оставил на ней несколько дней назад, приехав из Пусана. Он успевал полюбоваться ими, и при этом оставлял новые, менее заметные и более бледные, такие, что уже на утро их не будет видно.        Лиса простонала в очередной, ощущая, как Чонгук вошел в нее глубже, начиная вдалбливать ее в кресло. Ей нравилось ощущать этот темп, который очевидно оставит на ее бедрах следы, так как ручки кресла все-таки касались кожи. Но эти ощущения она не перепутает ни с чем, а самое главное — не забудет еще очень долго, и будет вспоминать их. Пускай она и не понимала, как так получалось, что Гук дарил ей новые ощущения, все же ей нравилось отдаваться им с головой.