Псих с холодным сердцем

       Чонгук открывает дверь квартиры, пропуская внутрь Лису. Он так привык жить у нее, что почти не заходил в свою квартиру и соответственно, не убирался в ней. Но сейчас оказался исключительный случай, и им просто пришлось пойти к нему, потому что у Лисы не было аптечки. Она никогда не думала, что подобная вещь может ей понадобиться, поэтому не особо следила, чтобы такое находилось в ее квартире.        Лиса не могла знать, что однажды в ее жизни появится Чон Чонгук, который решит подраться с Тэхеном до крови и ему придется обрабатывать раны. Вообще, она не особо умела это делать, поэтому тут больше придется полагаться на интуицию, а Гуку потерпеть. Он прошел в кухню, доставая из полки аптечку и давая все Лисе, которая с большим непониманием смотрела на все, что там лежит. Но все равно взялась за перекись и вату, начиная обрабатывать ссадины Чонгука.        Лиса смочила вату перекисью и усадила Чонгука на стул, сосредоточенно смотря на рассеченную бровь, из которой шла кровь. Эти двое очень хорошо подправили друг другу лица, хотя должны дорожить ими, как самым ценным в своем теле, учитывая, что именно оно их кормит. Но почему-то сегодня они забыли об этом, а Лиса через Намджуна сообщала обо всем случившемся директору агентства, чтобы Гуку отменили ближайшее расписание.        Намджун сначала связался с менеджером Чонгука, который, как оказалось отдыхал на Бали, и совершенно не заботился о своей модели, и после этого позвонил директору, рассказывая всю эту ситуацию, а заодно и то, что Гук и Лиса находятся в отношениях. Было принято решение пока что не светить эту новость, и найти Чонгуку нового менеджера, который точно будет о нем заботиться, а старый будет уволен сразу же, как только директор до него дозвонится.        Гук смотрел на Лису снизу вверх, стараясь не показывать вида, что ему безумно больно. Он никак не мог понять, как так получилось, что его жизнь завернулась таким образом, что самая сумасшедшая модель всей Южной Кореи сейчас стоит и обрабатывает его раны, причем с таким серьезным лицом, будто проводит операцию по спасению жизни. И ведь не скажешь, что она способна на все, что угодно.        Он улыбнулся, понимая, что перед ним сейчас стоит просто домашняя Лиса, которая совершенно безобидна в своей повседневной жизни, правда иногда слишком ворчлива, но это терпимо. Только сейчас, пожив с ней какое-то время, Чонгук действительно понял, что ее не нужно бояться или избегать. Лиса такой же человек, которому тоже нужны тепло и забота, и любящий человек рядом. Каким-то образом он научился понимать ее, и считывать эмоции в некоторых аспектах.        Например, сейчас она старалась показать себя с самой лучшей стороны и обработать все раны настолько хорошо, чтобы они не беспокоили Чонгука и затянулись как можно скорее. Смотря на ее старания, Гук еле сдерживался, что не улыбнуться. Но все же, каждый раз, когда он понимал, что это то, что не смогли получить другие парни, эта мысль невероятно согревала его душу.        — Никогда не думал, что мне будет обрабатывать раны сама Лалиса Манобан. — Гук все-таки сказал это и приподнял уголки губ, о чем сильно пожалел, потому что нижняя губа у него была разбита. — Прям гордость за самого себя берет.        Лиса надавила ватой на рану на щеке, заставляя его поморщится от боли и усмехнулась. Она и сама не ожидала, что когда-нибудь будет заниматься чем-то подобным. В ее духе было заставить Чонгука самого обрабатывать себе раны или просто отвезти его в больницу, но почему-то эта история сложилась именно так, что Лиса сама сейчас стоит перед ним и тщательно осматривает каждую царапину, которую он получил.        — На твоем месте я бы не высказывалась и сидела молча. — Лиса прижгла ему перекисью еще одну царапину. — Твое лицо кормит тебя, поэтому относись к нему с уважением. Сейчас Намджун корректирует твое расписание, чтобы все успело зажить, а заодно ищет тебе нового менеджера, который будет всем этим заниматься. Но тебе нужно научиться думать своей головой. Бей и рань остальных, но себя никогда не позволяй.        Чонгук чувствовал себя, будто сидит перед мамой и получает за драку с одноклассником. Впервые со школьных времен его отчитывали так, будто он не понимал, что делает. Хотя в тот момент он и правда не понимал. Он так взбесился из-за того, что рассказала Дженни, что не мог контролировать свое тело и просто пошел на разборки с Тэхеном, даже не думая о последствиях, которые могут быть. Обычно у него значительно лучше получалось контролировать себя, но Тэхен перешел все границы дозволенного.        Он обнял Лису за талию и притянул к себе, утыкаясь носом в живот. Он зажмурился, ожидая, что Лиса сейчас ударит его за такое поведение, но она только положила руку на его голову, поглаживая по волосам. Как-то неожиданно для себя она открыла, что достаточно привязалась к Чонгуку, а он каким-то чудом открыл дверь в ее зону комфорта, где очень долгое время находились только Дженни и Намджун. Лиса неосознанно открыла ему свою домашнюю сторону, которую никто не видел.        — У сердце болит. Уважаемая медсестра может мне его полечить? — Гук поднял на нее умоляющий взгляд, сталкиваясь с холодом в глазах Лисы.        Были и кое-что, что никак не поддавалось изменениям в их жизни. Лиса все также холодна к нему, даже несмотря на то, что позволяла больше, чем всем остальным. Но Гук научился радоваться малому. Сейчас его уже не ударяли и не отталкивали, когда он лез обниматься без предупреждения, с каждым днем он все больше и больше входил в зону доверия Лисы.        — А что еще тебе полечить? — Она изогнула бровь, а потом видимо задумалась над этой игрой и усмехнулась. — У нашего пациента не болит член? Уважаемая медсестра может подлечить и его.        — Прям так? — Гук удивленно посмотрел на нее, не ожидая, что у нее будет такая реакция.        Он встал, взял ее за талию и усадил на стол, устраиваясь между ног, так чтобы их лица оказались максимально близко друг к другу. Чонгук не понимал, как ему на это реагировать, потому что у него никогда не было опыта игры в ролевые, но почему-то сейчас с Лисой ему хотелось быть именно пациентом, который безумно болен и нуждается в самом лучшем уходе.        На телефон Лисы пришло сообщение от Тэхена, привлекая внимание обоих. Она изогнула бровь, сразу же переводя взгляд на Чонгука, замечая, как он скрипнул зубами, тут же забывая о том, что они делали. По его лицу можно было понять все мысли, которые крутились в голове, не давая ему покоя, и которые заставляли Лису усмехнуться. Она положила руки на его плечи, перетягивая внимание с телефона на себя, и заставляя тут же забыть о Тэхене.        — Ревнуешь? — На ее лице расцветала надменная ухмылка, которая заставила Чонгука еще раз скрипнуть зубами.        Он взял ее за шею, немного сдавливая, резким движением руки, опуская Лису на стол, прижимая к нему, и лишая любой возможности двигаться. Ему казалось, что он недостаточно побил Тэхена, раз тот все еще пишет Лисе сообщения, забирая ее внимание себе. Гук даже не замечал то, насколько ей было все равно на написанное сообщение, и на то, как сам начинал сгорать от лютой ревности к бывшему.        — Безумно.        Он страстно вцепился в ее губы, сильнее прижимая к столу, не убирая руку с шеи, продолжая придушивать. Но уже через секунду сильно пожалел о том, что не вспомнил про свою губу, которая ужасно болела, и отстранился от Лисы, начиная шипеть. Гук нахмурился, проводя языком по нижней губе, на которой выступили капли крови, слизывая их.        Чонгук на секунду задумался о том, что и правда стал чем-то похож на Лису, подхватив ее безумное отношение ко всему. Он плюнул на свою рану, вцепляясь в губы Лисы страстным, грубым поцелуем. Она усмехнулась в поцелуй, кладя руки на его плечи, обнимая. Именно сейчас она не очень хотела секса, но это милое ощущение удушья на шее, которое ей дарил Гук, заставляло передумать, и желать получить, как можно больше. Чонгук завораживал ее, и каким-то образом управлял желаниями, регулируя их под себя.        Лиса задумалась над тем, что будет, если он узнает то, что ему совсем не нужно знать — останется ли он таким же, и будет ли относиться также. Этот вопрос действительно заинтересовал ее, но она откинула его, стараясь сосредоточиться на то, что ощущала сейчас, погружаясь в удушье и металлический привкус из-за крови Чонгука.        Как-то неожиданно этот робкий мальчик превратился во взрослого безумного мужчину, который начинал думать уже после того, как что-то сделает. Прямо, как Лиса. Говорят, что люди становятся похожи на того, кого любят, подражая их поведению. Это безумно сводило с ума и заставляло гордиться собой, понимая то, насколько изменился человек.        Раньше Чонгук никогда бы не позволил себе начать душить девушку, даже совсем немного, чтобы разжечь в ней какой-то азарт. Но сейчас он делал это с таким удовольствием, что забывал о разбитой губе, из которой шла кровь. Гук упивался, чувствуя эту покалывающую боль в губе, стоило Лисе ее прикусить или провести по ней языком, дразня. Она будто специально это делала, заводя его еще сильнее, возбуждая, и побуждая на какие-то действия.        Свободной рукой он спустился ниже, проводя по талии Лисы. Он уже изучил ее вдоль и поперек, знал каждый изгиб наизусть, и все равно ему было безумно мало. Ведь это Лиса, которая сводила его с ума каждый день своим видом. Ему достаточно было посмотреть на нее, чтобы снова завестись и начать желать чего-то. Лиса делала из него какого-то полоумного безумного психа, который без готов пойти на все, лишь она уделяла внимание только ему одному. Она заставила его открыть в себе те стороны, о которых он раньше никогда не задумывался.        Гук спустился рукой к штанам Лисы, собираясь снять их с нее, но она перехватила его руку, разрывая поцелуй. Однако Чонгук спустился к ее шее, сильно кусая место, на которое до этого нажимал пальцем, заставляя ее выгнуться в спине, и отпустить его руку. Он тут же вернулся к тому, что начал делать и все-таки расстегнул ширинку Лисы, аккуратно снимая с нее штаны, откидывая их куда-то за спину.        Он залез обеими руками под ее рубашку, поднимая ее к уровню груди и неожиданно обнаружил, что Лиса не надела лифчик на встречу с Тэхеном. Гук поднял на нее озадаченный взгляд, видя ухмылку на ее лице, которая буквально означала, что она играет с ним. Сначала ему просто было не плевать на то, что Тэ пишет ей сообщения, а теперь ему буквально сносило крышу осознание того, что она поехала к нему без лифчика, и возможно, надеялась на секс с ним.        Чонгук резким движением снял с нее рубашку, разрывая, из-за чего пуговицы разлетелись в разные стороны и приник к груди, сильно кусая каждый сантиметр, который попадался на глаза. У него в голове не укладывалось все это. Хотелось съесть ее и не оставлять ни кусочка, чтобы никто не мог претендовать на нее. Или запереть где-нибудь, чтобы никто больше не виделся с ней и не протягивал руки к тому, что принадлежит Чонгуку.        Лиса выгнулась, громко выдыхая, начиная смеяться, осознавая из-за чего он так сильно завелся. Гук обиженно выдохнул и сильно прикусил кожу возле соска, вызывая у Лисы крик наслаждения.        — Какой нахальный малыш. — Лиса посмотрела на него, продолжая смеяться. — Наручниками меня к себе прицепишь, чтобы не убежала?        — Прицеплю. — Обижено сказал он, целуя укус, а затем кусая чуть левее с такой же силой. — И не просто, чтобы не убежала. — Он поставил укус возле соска на другой груди. — А еще и чтобы не влюблялась в других. — Он поднял на нее взгляд, чувствуя, как ее тело содрогается от ощущений, которые он ей дарил. — Только моя Лиса.        Лиса изогнула брови, удивленно смотря на него. От наивного и плаксивого мальчика теперь не осталось и следа, и был только обезумевший собственник, которой не уступит самого безумному маньяку-извращенцу в истории. Она не ожидала увидеть что-то подобное в его исполнении, но ничуть не была разочарована. Почему-то ее интерес к нему никак не хотел иссякать и пропадать. Лиса уже думала, что Гук ее ничем не удивит, но он понять нашел, как это сделать, снова пробуждая в ней это странное чувство.        Лиса цеплялась руками за его волосы, не позволяя встать с себя, и требуя продолжать кусать свою кожу, но у Чонгука были другие планы. Он прикусил ее сосок, чувствуя, как Лиса подавилась воздухом, отпуская его волосы. Гук встал с нее, снимая с себя футболку, оценивая свое творение, которое сотворил укусами. Теперь не только не сможет какое-то время участвовать в фотосессиях, но еще и Лиса, которая после проклянет его за это.        Он навис над ней, поднимая руки над головой, связывая их футболкой. Он хотел мести за сказанное. Хотел действительно привязать ее к себе, чтобы не смогла убежать. Внутри бушевал огонь, который требовал, чтобы она поплатилась за свои слова, но Чонгук прекрасно понимал, что этого не будет, потому что Лису заводит грубость. Она могла получать ее сколько угодно, и никогда не потерять к ней интерес. Это именно то, что она больше всего желала это получить, именно так, чтобы следы заживали несколько месяцев.        Чонгук встал с нее, снимая с себя штаны. Когда он покупал эту квартиру, даже представить не мог, что будет заниматься чем-то подобным на этом столе, и всегда предпочитал думать, что он нужен только для того, чтобы есть за ним, но никак не трахать непослушную девушку, которая готова сбежать в любую секунду к более интересному варианту. Гук вошел в нее без подготовки, вдавливая в стол, набирая именно тот темп, на котором они закончили в прошлый раз. Теперь именно он будет инициатором секса на всю ночь, собираясь мстить очень долго. Он кусал ее кожу под грудью, на животе, вызывая табун мурашек, заставляя выгибаться до хруста, и кричать от наслаждения, понимая, что завтра она не сможет говорить.        Ему не хотелось верить в то, что Лиса действительно ехала к Тэхену с мыслями о сексе с ним. Стоило ему подумать об этом, как он тут же начинал сильнее кусать ее кожу, оставляя синяки. Он прокусывал ее кожу, а кровь вытекала из ран, сильно контрастируя на белоснежной фарфоровой коже Лисы. Чонгук слизывал капли крови, чувствуя их вкус на своем языке, но не приходил в себя, а только сильнее разгорался, безумно ревнуя.        Чонгук хотел быть единственным в ее жизни, чтобы больше никто не имел к ней доступ, и больше никто не смог касаться ее тела. Чонгук хотел быть единственным, кто целует эти губы, и будет целовать их до конца своих дней. У него не было отношений раньше, но смотря на Лису все инстинкты делали все за него. Дьявол внутри просыпался сам собой, забирая все бразды правления, разжигая пожар ревности внутри него. Даже простой взгляд в сторону Лисы, для него расценивался, как попытки украсть ее, что Гуку совсем не нравилось.        Чонгук ощущал, что сходит с ума из-за Лисы. Она заставляла его стать самым настоящим безумцем, но ему это нравилось. Из-за нее действительно хотелось сойти с ума, стать кем-то непредсказуемым, чтобы она не могла даже представить, что именно ожидать. А ее безумный смех заводил еще сильнее. Гук вдалбливал ее в стол, совершенно не жалея поясницу, которая будет ужасно болеть после такого. Он даже не замечал то, как скрипел стол, а голос Лисы становился хриплым от стонов. Она почти сорвала себе голос, поддаваясь Чонгуку. Его укусам, его темпу. Он держал ее за бедра, двигая ими в свой темп.        — Понимаешь, что будет, если ты попробуешь сбежать от меня? — Он оказался возле ее лица, смотря в холодные глаза, все еще не видя там хотя бы частичку тепла.        Она усмехнулась, перекидывая руки, обнимая его за шею, заставляя наклониться ниже. Возможно, таким образом он пытался угрожать ей, но совсем забывал о том, что это именно то, что нравилось ей до безумия и потери пульса. Лиса обожала такое отношение. Жестокое, насильственное, принуждающее почувствовать превосходство над собой. Это было именно то, чего она желала больше всего в жизни, и это нельзя было использовать, как угрозу, потому что для нее это звучало, как приглашение поиграть.        — Грубо, со связанными руками и растерзанной кожей. — Она шептала ему прямо в губы, слизывая кровь с его нижней губы. — Все именно так как я люблю. Приглашаешь поиграть?        Чонгук грубо толкнулся в нее, снова вдавливая в стол. Он рыкнул, снова чувствуя прилив ревности, который только-только отпустил.        — Сучка. — Лиса громко простонала, чувствуя очередной его укус на своей коже. — Никому не отдам.        Он совсем забыл насколько у нее сложный и игривый характер, который невозможно было усмирить. Но Чонгук уже кинул этот вызов и не собирался уступать. Он намерен присвоить ее себе, приручить и влюбить. И ему было плевать на мнение других на этот счет. Пусть считают безумцем, пусть говорят о том, насколько это невозможно, но Гук намерен доказать, что даже таких, как Лиса возможно сделать верную только одному парню девушку.