Он слишком любил её ненавидеть

Она сидела слишком близко к рыжему болвану Уизли, слишком сильно ему улыбалась, размахивая руками, пытаясь что-то объяснить своим бестолковым дружкам. Глаза её с самого утра светились миллионами светлячков, а веснушки высыпали созвездиями на розовых щеках. Когда она лёгкой походкой вошла в Большой Зал пятнадцать минут назад, с ней будто ворвался порыв свежего весеннего ветра, который предвещал начало мая. Драко никогда не был романтиком, по крайней мере не замечал за собой подобных мыслей, но он успокаивал себя тем, что все эти детали невероятно раздражают его, а не восхищают. Но больше всего в эту минуту его раздражала рука Уизли на плече Грейнджер, и если в этом чувстве и присутствовала доля ревности, то он никогда бы себе в этом не признался. Драко больше не мог смотреть на эту картину, поэтому он вышел из Зала в самом плохом расположении духа. Очутившись на улице, он побрёл в сторону теплиц, убеждая себя, что прогуливается в этом направлении не из-за того, что у гриффиндорцев сейчас травология. Через несколько минут послышались звуки множества шагов и смех, смешанный с криками и тихими разговорами. К теплицам приближалась толпа пуффендуйцев в перемешку с гриффиндорцами. Лица выглядели слегка не проснувшимися, но оживлёнными новостями, которые подростки получили во время завтрака. В воздухе витал запах свежих сплетен, цитат из Ежедневного Пророка и веселых историй о домашних заданиях. Драко заметил это так, машинально, его в данный момент больше интересовала троица извечных школьных врагов. Он взглядом отыскал чёрную макушку Поттера, противную фигуру Уизли и непослушные кудряшки Грейнджер, про себя отмечая, что с каждым разом делает это всё быстрее и автоматически. (Всего лишь больше пятидесяти раз на дню...) Расправив плечи и замирая от предвкушения её внимания, он ленивой походкой направился в их сторону. Она заметила его первая и резко остановилась. Как же ему нравилось, когда она наблюдала за ним настороженным взглядом умных глаз. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он выплюнул: - Кто это здесь? Неужели святой Поттер и те, на чьём фоне он выглядит лучше? Все трое смотрели на Малфоя с ненавистью и презрением. Он с удовольствием продолжал, тщательно выбирая каждое слово: - Тебе самому то не стыдно общаться с такими, - Драко сделал паузу, демонстративно не смотря на Гермиону,- отбросами? - Мне интересно, Малфой, как ты каждый живёшь с таким убожеством как твоё собственное отражение в зеркале? - хрюкнул Уизли в ответ. - По крайней мере, моя кровь чистая, а семья богатая, - он насмешливо смерил взглядом сначала Гермиону, затем Уизли. - Это все аргументы, которые ты можешь привести? Если да, то они утратили свою актуальность много лет назад. Придумай уже что-нибудь новое, - произнесла Гермиона, смерив его стальным взглядом. Он ловил каждое её слово, не особо вслушиваясь в смысл. От Гермионы пахло мятной зубной пастой, пирогом с тыквой и нежным, едва заметным запахом зелёных яблок, его запахом. Все мысли вылетели из головы Драко. Он смотрел на неё, будто впервые увидел, ненавидя себя за то, что чувствует. Ненавидя её голос и кожу, цвет глаз и тонкие брови, ненавидя всю её фигуру с головы до пят, ненавидя до скрежета зубов, до сбивания костяшек об стену, до бессонных ночей и лиловых синяков под глазами. Гермиона взяла за локти Гарри и Рона, которые хотели продолжить спор, и увела их за толпой в сторону теплицы. Драко остался стоять неподвижно, невидящим взглядом смотря на место, где только что была она. Каждый день он заламывал руки, отказывался от еды и грубо целовал Пэнси Паркинсон, которую тоже ненавидел хотя бы за то, что она не Гермиона. Пэнси позволяла ему всё, что он хотел, но толку от этого не было. Каждый раз он закрывал глаза и представлял себе кудри Гермионы, руки Гермионы, плечи Гермионы, губы Гермионы... Но стоило открыть их, как он видел лицо Пэнси, которое приводило его в раздражение и бешенство из-за осознания того, что он не может обладать тем, чего он так хочет. В тот день урокам не было конца, как и листам пергамента, которые Драко смял, как и гусиным перьям, которые он сточил, пытаясь написать письма, которые никогда не будут доставлены той, которую он так горячо ненавидел и до боли любил. Она была везде, в каждом человеке, которого Драко встречал в коридоре, в каждом шорохе и звуке ему слышался топот её шагов, в каждом смехе её смех, в каждой улыбке её улыбка. Он сходил с ума и ничего не мог сделать, и даже несмотря на то, что невидимый образ Гермионы преследовал его, куда бы он не пошёл, Драко всегда было мало её. Он видел Гермиону каждый день, и каждый день его сердце упорно начинало колотиться, пытаясь прорвать грудную клетку. Он проходил мимо, вдыхая её запах и выплёвывал что-то похожее на: - Грейнджер, ты бы хоть причесалась, или грязнокровок не учат ухаживать за собой? На её лице проступало бешенство и раздражение, а по его телу бежали миллионы мурашек от её цепкого взгляда. Он с мазохизмом смаковал её внимание, буквально живя ради этих минут. Драко Малфой слишком любил ненавидеть Гермиону Грейнджер. И сладостная пытка так бы и продолжалась, если бы однажды он не наткнулся на Гермиону в пустой части замка рядом с Выручай Комнатой. Она не видела его, выходя из небольшой двери в стене, которая сразу же исчезла. Он смотрел, как она роется в своей сумке, пытаясь отыскать что-то, при этом сосредоточенно закусывая губу и хмуря брови. Драко не мог себя контролировать, ноги несли его всё ближе к ней. В нос снова ударил запах зелёных яблок, но теперь к нему примешивался лёгкий аромат корицы. Это был её запах, и если у Малфоя до этого момента оставались какие-то остатки самообладания, то теперь ему вконец снесло крышу. Он схватил её за запястье и потянул за собой к нише в стене. Гермиона смотрела на него удивлённым и слегка растерянным взглядом, но почему-то не сопротивлялась. Драко прижал её к каменным плитам. - Ты хоть понимаешь, как сильно я тебя ненавижу? - прошипел он, осторожно гладя её шею. - Драко, что ты... - начала Гермиона явно испуганным голосом. - Я мучился много лет, от тебя невозможно избавиться, - продолжал он прижимаясь к ней всем телом, - я не спал и не ел, а тебе всё равно, всегда всё равно... Гермиона не двигалась. Драко воспринял это как отказ от сопротивления. Он провёл холодным носом по её шее, вызывая мурашки на тонкой коже, и вдруг резко и грубо поцеловал её. Он схватил её руки и припечатал к стене, она не отвечала на его поцелуи. Его это только разозлило. - Как же я ненавижу тебя, ты испортила все мои принципы, ты заставила меня переступить через себя, ты продолжаешь разрушать мою жизнь, даже не замечая этого. Наконец Гермиона попыталась освободиться, шок отступил и на её глазах выступили слёзы. - Это я не замечаю? А может я заметила, может даже с самого первого дня, просто ты всегда предпочитал оскорблять меня, и мне ничего не оставалось делать, как ненавидеть тебя в ответ. Драко пристально посмотрел ей в глаза. Он видел в них отражение собственных чувств, видел те же бессонные ночи и сомнения, видел несчётное количество подавленных чувств. Он не мог оторвать взгляда от её глаз. - Гермиона, я ненавижу тебя за чувства, которые ты заставляешь меня испытывать, - искренне признался он. - Я тоже, - тихо прошептала она. Возможно именно это стало началом, началом долгих и терпких минут в объятьях друг друга, нежных или страстных поцелуев по всем углам замка и огромного количества сплетен вокруг их пары, но пока Драко знал, что он является всем, о чём Гермиона может думать, пока он знал, что она всецело принадлежит ему и только ему, его больше ничего не волновало.