Часть 1
5 августа 2020 г. в 00:29
Ячи светится изнутри, и это замечают все вокруг. Она слепит, дальним светом по встречной полосе мчится, и он закрывает глаза, смирившись с неизбежностью аварии. Всё такое глупое, такое банальное, все мысли в его голове — комок, гордиев узел, клише, которые он уже где-то слышал. Наверное, в этом прелесть любви, вдруг снова становиться мальчишкой, совсем ребёнком, и думать о том, о чём все взрослые давным давно знают. Наверное, в этом прелесть любви, спасаться за секунды до, взлетать к солнцу горделивым Икаром и срываться вниз, к водной глади, чтобы замереть у неё, взмахнуть новыми крыльями и снова повторить свой путь. Наверное, в этом прелесть любви, но он бы предпочёл снова любить только волейбол, только кожу мяча и запах площадки, только победы и сильных соперников, только стремление по диагонали вверх, к самой вершине.
Они уже не дети. Он научился улыбаться, потому что люди всё чаще просят расписаться в их блокнотах или на их футболках, потому что пресса всё чаще вылавливает его для интервью, потому что он перспективный молодой игрок, о каждом шаге которого судачат в СМИ, каждое слово которого может обернуться против него самого. Они уже не дети. Но она всё такая же, и с годами её свет становится только ярче и смелее. Она уже не заикается и не боится высоких людей со строгими лицами. Она дружит с внезапно повзрослевшим Ямагучи, который возит её на спине и смотрит с ней фильмы, на его взгляд абсолютно дурацкие. Она находит общий язык с Тсукишимой, который относится к ней как к младшей сестре, знает какой чай она пьёт и на что у неё аллергия, даёт ей носить свои куртки и пальто и даже не выглядит рядом с ней так, будто его сейчас стошнит. Сам Кагеяма умеет только неловко что-то бурчать себе под нос, когда разговор заходит о чём-то кроме волейбола, и хмуро зыркать на всех, кто на Ячи пытается претендовать.
Всё это так глупо и очевидно, что замечает, наверное, каждый из их небольшой компании, и даже Хината, сваливший в эту свою Бразилию, умудряется его подначивать. Тобио блокирует его, а потом снова убирает из чёрного списка через час, и тот кидает ему какую-то картинку с котом, видимо, считая её чертовски милой или смешной, с Шоё никогда не понятно. Не то чтобы ему в принципе было понятно с кем-то из людей.
Они все вместе собираются в его квартире, чтобы посмотреть новый фильм, потому что теперь Кагеяма не ходит в кинотеатры, не желая раздавать автографы перед сеансом и после ещё около часа. Кино какое-то откровенно дурацкое, но он терпит, потому что Хитока сидит рядом с ним на небольшом диванчике и опирается на его плечо, будто всё так и должно быть. Вероятно, авторский замысел оказывается им непонятым потому что все два часа Тобио думает исключительно о том, что Ячи пахнет свежей выпечкой, какими-то цветами, в которых он никогда не разбирался, и солнечным светом, что она как маленькая звёздочка, вокруг которой крутится вся его жизнь, и что волосы у неё удивительно пушистые, а сама она лёгкая-лёгкая, такая, что вес её головы практически не ощущается. Тсукишима, зараза, смотрит, и в глазах у него это абсолютно гадское выражение, которое призвано показывать, насколько он лучше всех вокруг, а его — в особенности. Это, вероятно, первый раз, когда Кагеяме совсем нечего ему противопоставить, и даже злиться не получается, когда маленьким тёплым комочком к его боку прижимается та, рядом с которой он забывает как дышать и функционировать в целом.
Хитока совсем маленькая, так и не доросла хотя бы до ста шестидесяти сантиметров, и до сих пор неуклюжая и неловкая, девчонка совсем на фоне красивых и статных сверстниц. Ей до идеала как до Луны пешком, и она даже не смеет надеяться на то, что когда-нибудь её поставят хотя бы в один ряд с другими красотками, потому что, в конце концов, кроме светлых волос, в ней нет ничего особенного. По крайней мере, она сама так считает, а её окружение, в основном состоящее из мальчишек, которые даже спустя время не научились говорить прямо о том что чувствуют и делать комплименты, никогда не пыталось её переубедить. То ли не хотело, то ли не умело. Какая уж теперь разница.
Ячи до сих пор стеснительная и иногда не в меру пугливая, но именно это, как ни странно, выручает её в итоге. Ведь так просто притвориться, будто глупый трепет — это всего лишь проявление её характера. В конце концов, сам Кагеяма никогда не догадается, и она прекрасно об этом знает. Это так глупо, но что ей светит с кем-то таким, даже учитывая все годы их дружбы (особенно учитывая все годы их дружбы). Девчонки в университете шепчутся о том, как же ей повезло дружить с кем-то вроде Тобио и всё никак не могут понять, что он нашёл в такой обыкновенной и невзрачной Хитоке, а она и сама не знает, на самом деле, потому что вокруг столько интересных людей, а он всё равно каждый раз выбирает её, и так отчаянно хочется поверить.
— Ты ему нравишься.
— Не говори глупости, Тадаши. — Она сжимает в руках огромную кружку с горячим шоколадом и, кажется, пытается за ней спрятаться.
На экране блокировки у Ячи стоит их глупое селфи, на котором у неё нос в муке, а Кагеяма — надо же! — смеётся, перепачканный с ног до головы этой самой мукой и шоколадом, который должен был пойти на кексы. У неё таких фотографий ещё с десяток, если не больше, но делиться с кем-то другим Хитока совершенно не готова. Этот Кагеяма, неловкий, счастливый и будто светящий изнутри — только её. Она и сама понимает, как это всё по-дурацки, но прекратить не может.
Тобио обращается за советом к Киоко, и та смеётся, но этот смех совсем не обидный. Она, ответившая на чувства Танаки наконец, выглядит абсолютно счастливой, и на неё такую просто невозможно обижаться.
— Ты ей нравишься ещё с вашего третьего года.
Конечно, Кагеяма не верит. Киоко не настаивает. Ему повезло, что рядом нет Рюноске, у которого, кажется, есть все силы мира для того, чтобы рассказывать остальным об истинной любви и преимуществах отношений с любимой женщиной.
Они вместе празднуют Новый Год, и даже Тсукишима кажется не таким мерзким как обычно, впрочем, Тобио не торопится в это верить, потому что Кей мерзкий по определению, это заложено в него природой. Он практически не пьёт, потому что у него очень строгая диета, а ещё потому что среди них практически никто не является фанатом алкоголя, и все они практически трезвые даже тогда, когда наступает глубокая ночь. Кагеяма всё равно нарушает свою диету, но ничего крепче вина у них нет, да и того всего одна бутылка. Когда все отвлекаются на какую-то дурацкую передачу по телевизору, он уходит на кухню, распахивая в окно и высовываясь по пояс. Уши начинают мёрзнуть тут же, но это совсем неважно, можно и потерпеть.
— Простынешь. — Голос у Ячи как маленькие-маленькие колокольчики, такой же мелодичный и приятный.
— Ничего страшного, у меня неделя отпуска, успею вылечиться.
Ему просто хочется немного поартачиться, но Хитока хватает его рукой за край водолазки и захлопывает окно перед самым носом.
— Не веди себя как ребёнок, ты и дня без тренировок не выдержишь.
Кагеяма оборачивается, и они вдруг оказываются слишком близко. Если его красные щёки и уши можно списать на мороз, на котором он какое-то время держал голову, то у Ячи нет совершенно никакого оправдания. Кто из них тянется первым — непонятно, но это и неважно. Губы у Ячи пахнут ягодами из пирога, который они все вместе прикончили, и это делает всё таким тривиальным и обыденным, что становится совершенно непонятно, чего он всё это время боялся. Целоваться никто из них толком не умеет, но это — такие глупости, что никто о них даже не думает.
— Я ведь тебе нравлюсь, правда?
— Да, ты мне нравишься, ещё с тех пор, как мы были третьегодками.
Тобио как-то особенно по-счастливому смеётся. Хитока не совсем понимает причину смеха, но её вдруг тоже разбирает, и она утыкается в чужую широкую грудь, фыркая до тех пор, пока это не перерастает в полноценный хохот.
Ячи светится изнутри, и он греется в этих лучах, подставляет им лицо и руки. Он собирается этот свет хранить до последнего. Наверное, в этом и есть прелесть любви. Это им ещё пока только предстоит выяснить.