Лучи.

      Легкие солнечные блики, отражаясь от соседнего дома, терялись в лавандовом тюле. Рассеянный свет заполнил комнату, окутал светлой дымкой. Лучи ненастойчиво пытаются проникнуть сквозь закрытые веки.       Недавно прошёл июльский дождь, и влажный воздух, пропитанный ароматом лежащей рядом книги, заполнял, обволакивал легкие. Никогда так легко не дышалось в это странное знойное лето. Открыть глаза - пылинки парят на свету. Вдруг Катрин почувствовала себя такой же легкой. Словно пылинка, засвеченная утренним солнцем. Тяжесть одеяла и собственного тела пропала, и лишь удивительная воздушность заполняла Солнечное сплетение. Рядом мольберт. Ультрамариновые волны с фиолетовым переливом, оживая, бьются о край холста. И этот незабываемый аромат масляной краски. Он сиреневым неравномерным туманом кружит возле картины, завитками разносится по небольшой комнате, и так по-волшебному сверкает, переливается.       Поддавшись чутью, Катрин уловила тонкую, еле слышимую мелодию. Она не исходила от предмета, по крайней мере не вся. Возможно, девушка могла удивиться. Возможно она удивится, когда-нибудь, обязательно. Но, если время существует, то именно в данный момент происходящее настолько естественно, настолько правильно. Ноты исходили от некоторых вещей, от цветка Фиалки отчетливая Ми, от нескольких картин на стенах переливчатые терции. Музыка заполняла комнату и душу обитательницы. К фортепианной мелодии иногда, а может и чаще, чем иногда, прибавлялись другие звуки. А возможно, звуки никуда не уходили. А также Катрин не уверена, что переодичность событий вообще уместна «здесь». Наблюдая, как солнечные блики дёргают струны немного расплывчатой гитары, девушка все больше растворялась в атмосфере комнаты. Кто знает, может быть и в прямом смысле. Такая теплота заливала грудь, такая вдохновлённость. Что есть настоящее, и во что верит человек, когда уже почти невесомые кисти рук ощущают прикосновение света из полупрозрачного музыкального инструмента, вибрацию воздуха, столь чистого и насыщенного цветочной пылью, дуновение летнего ветра собственного сознания..       Катрин больше не задается вопросом. Она завещает тело земле, но не отдаст ей душу. Девушка чувствует, как лучи забирают ее, ощущает восход солнца, восход нового существования, наблюдает за вихрями вселенской пыли, за их трансформацией, за безумием и совершенством, и летит. И исчезает. И становится всем.