«я никогда не»

Первая пара проходит как нельзя скучно и сонно. Акааши толкает Тсукишиму в бок, когда преподаватель называет её имя и тихо повторяет заданный вопрос об Имамуре Хироси; позже, тем же осторожным шепотом вторит на него ответ. У Тсукишимы немного отсутствующий и заспанный взгляд, ручка от тетрадки фрагментами отпечаталась на щеке, а в голосе меньше жизни, чем в самом Имамуре Хиросе, отправившемуся на тот свет уже как пятьдесят лет тому назад. Акааши Кейджи, пожалуй, единственный человек, которого Тсукишима за многие годы практики взаимодействия с людьми смогла к себе подпустить. Она, Акааши, скупает в магазинах чуть ли не всё, от чего веет бохо, красит волосы в синий и гордится своими стрелками. В тайне от всех верит в любовь с первого взгляда и в то, что рано или поздно встретит своего Мистера Бига (Кейджи не виновата, она не хотела смотреть «Секс в большом городе», это всё тётя, и, вообще, она ни капли не переживает за Шарлоту). Цукишима со своим минус шесть на эту теорию «с первого взгляда» смотрит с огромной такой толикой скепсиса. Речь преподавателя, на фоне со скрипом открывающейся входной двери в аудиторию, замолкает. Примерно так и происходит разгром, тщательно и любовно выстроенной Тсукишимой, зоны комфорта, а также столкновение с одним из самых значимых фиаско в её жизни. Это личное фиаско зовут Тетсуро Куроо и он настолько хорош, что даже это даже как-то непозволительно. Он вваливается в аудиторию со своими крепкими, широкими плечами, тихим ужасом обложек «Vogue» на голове и с самодовольной улыбкой, которая, кажется, закрепилась на холёной моське основательно. И вот будто бы не за журналами для преподавателя зашёл, а лишний раз покрасоваться. — А он высокий, — подмечает зачем-то Акааши, задумчиво прикусывая кончик ручки, –но какой-то гопник, — принцем для Кейджи здесь и не пахнет, и интерес тухнет практически мгновенно. Тетсуро подмигивает одной из девчонок на передней парте, попутно перенимая из рук бурчащего и хмурящегося преподавателя пару увесистых папок. Да с видом голливудской звезды на красной дорожке салютует в аудиторию и уходит, ловя кручинные вздохи нескольких дам. Судя по слухам, девичьи сердца Тетсуро Куроо разбивает чаще, чем Акааши успевает загрузить на ноут серии очередных детективных сериалов (а у неё безлимит и значительные проблемы с полезным времяпрепровождением). Поэтому Тсукишима решительно отбрасывает его в свой личный «Топ Двести Мудаков» с апломбом и иронично изгибает бровь, когда одна из девчонок, на парту вперед, картинно хватается за щеки и снова берёт в руки телефон. Куроо Тетсуро только что поставил ей пару лайков в инстаграме и девчушка с пылающим лицом тычет телефоном чуть ли не в нос своей подруге. Тсукишима мысленно желает ей успехов с полной уверенностью, что ей-то хватит ума не вляпаться в подобную драматик-стори, потому что айкью на пару десятков всё-таки выше. Но карма, видимо, лагает. Кей даже не предполагает, что вспышкой справа окажется Котаро Бокуто, у которого с Куроо один мозг на двоих, и парные футболки с концерта пилотов тоже. Бокуто заваливается к ним на информатику и бессвязно пытается чего-то добиться от преподавателя, который устало поправляет очки на переносице и взглядом блуждает по кабинету, будто в поиске помощи свыше и спасения от Котаро. Кажется, прибеги за ним сейчас дьявольский цербер — он ухватится за него, как за спасительную веточку и вприпрыжку ускачет в преисподнюю. Вообще, чёрт его дернул, один и единственный раз сходить в мэйд-кафе и там же пересечься со студентами третьего курса. И вот теперь Бокуто, который вечно неладах с техникой, интернетом (и головой) чуть что — сразу наведывается с ноутом и «Кейто-сан, оно почему-то вылетает, а я нажимаю, а потом всё, тыдыщ, и тухнет нафиг. Чё делать?». Тсукишима смотрит на преподавателя. Он на неё. Искра-буря- –Тсукишима Кей, вы закончили с заданием? Она кивает. -страдания. Бокуто испытывающе поглядывает на неё, попутно слушая преподавателя, а после, радостно кивает и направляется прямо к ней. У него стрёмная причёска, видимо, к одному парикмахеру на пару с Куроо наведываются, жёлто-карие глаза, потёртые джинсы и огромная толстовка песочного цвета (если Тсукишима со своими ста семьюдесятью шестью сантиметрами роста в них затерялась бы, то Акааши, которая на голову ниже Кей, и вовсе утонула бы). Ума в белобрысом пареньке с третьего курса оказывается ещё меньше, чем в её одногруппницах вместе взятых. Акааши кидает ей флегматичное «удачи» в след, и они удаляются вместе с Котаро в столовку, решать проблемы белых людей и лечить технику, ставшую жертвой порно-сайтов. У Бокуто на заставке фотка волка в максимально ублюдочном качестве и мудрость из серии пацанских цитатников, видимо, чтобы хоть где-то какая-то мудрость была. Тсукишима пробирается, словно тесаком сквозь джунгли, курсором: «Известная певица сделала такое…» «Женщина обнаружила у себя…» И огромным планом голая европейка, предлагающая что-то увеличить на целых семь сантиметров. Котаро на заднем фоне с отмазками: «Ну я там фильм хотел скачать…комедию, в общем, а он раз пять не скачался, а потом еще как жахнуло!» Кей молча поворачивает к нему голову и саркастично изгибает бровь: — Ссылка с гугла тоже комедия, где «две японки играют…» Котаро затыкает ей ладошкой рот и испугано озирается по сторонам. Пара второкурсниц мерзко хихикают уже где-то на выходе. Тсукишима язвительно улыбается, мол,ой, прости, хоть извинениями там и не пахнет. Ноут чинится, нервная система Кей летит следом, судя по всему, за кукухой Бокуто. От фонового трёпа голова немного гудит, но Тсукишима сгребает в себе остатки уважения, чтобы не попросить третьекурсника завалить уже своё лицо нахрен. — А как зовут твою подругу? Спустя секунд десять отборной тишины, Кей всё-таки отрывается, потому что подозрительно тихо. Ну, прям очень тихо. Молчащий Котаро для неё приравнивается практически к мёртвому. Бокуто смотрит на неё выжидающе, с лицом продавщицы на кассе, ждущей мелочь. — Что? — Что «что»? — Что? Плюс один в копилку продуктивных диалогов Тсукишимы. — Ты меня вообще не слушаешь? — Ну, частично, — она жмёт плечами и снова утыкается в ноут. — Твоя подруга, ну, с такими, синими, — парень чешет и без того растрепанную копну волос на своей голове, — как звать? «О, чувак» — пролетает у Кей в голове. «Удачи» «Тебе не светит» «Вообще никому не светит» «Акааши-тян — стопроцентное динамо» Она снова смотрит на Бокуто, тот чихает и чуть ли не переворачивается со стула, который раскачивал ногами секундами ранее. Котару руками будто бы цепляется за воздух и всё-таки ловит равновесие. К сожалению, не падает. И, да простит её Акааши, Тсукишима всё-таки называет её имя. Когда проблема с ноутом полностью устранена, Бокуто всё-таки вынуждает Кей обменяться номерами, потому что: а) он из тех стремных типов, для которых тысяча друзей на фейсбуке — не предел; б) Бокуто всё же остаётся Бокуто, и его мегаспособности всё громить-ломать-крушить никуда не исчезли. Да и порой он всё-таки умеет здраво оценивать ситуацию, так что Тсукишима ему еще пригодится. Ну и скорее, всё склоняется больше к этому варианту. Плюс, они, вон, почти подружились, и Кей пару раз ему почти улыбнулась (хоть это и было «очень интересно, очень, но лучше бы ты заткнулся»). Вечером Тсукишима с Акааши отправляются в кофейню. Акааши — стрелки-кисточки и блёстки по щекам звёздным небом. Она постукивает аккуратными ноготочками, в черном лаке, в ритм под песню Кэти Перри, пока они стоят на кассе. Тсукишима вымученно улыбается; такой улыбкой, кажется Кейджи, в принципе, можно пугать детей. Вон, Кей не уступает клоуну из фильма «Оно». Возможно, что даже возьмёт первенство и вырвет у него приз за самую стремную улыбку столетия. У Акааши даже появляется идея сводить Тсукишиму в детский сад и заснять видео для ютуба, но как-то это слишком накладно. — Но всё же, как прошло с этим Бокуто? Тсукишима снимает с запястья резинку-пружину и перевязывает блондинистую копну волос. Смотрит на Акааши сквозь кромку очков пустым взглядом и беззвучно, медленно произносит, чтобы можно было разобрать по губам: «этопиздец». У Кейджи бульканьем телефон гремит сообщениями. — Они разговаривают и улыбаются мне так, будто мы друзья, — забирая из рук бариста свой Латте, говорит Кей, — это бесит. Акааши понимающе хмыкает, не отлипая от инстаграма. Студенты глумливой толпой проносятся мимо и Тсукишима давится кофе. «Бокукто-то там прислал Вам фото» И захлёбывается кофе снова, когда видит на фото того самого вечно-довольная-рожа-Куроо. С обнаженным торсом, тот прыгает над сеткой и мастерски бьёт по мячу. И Тсукишима не может не отметить, что фото получилось очень даже удачным, а спина у Тетсу и вправду…красивая. «Бокукто-то там: Блять, прости, это не тебе» Кей отправляет ответное «фу» и откладывает телефон. — Эти третьекурсники мегастремные. Кейджи всматривается в смартфон подруги и ложкой кружит в стакане, размешивая сахар. — Зато фото удачное. Если он ведет социальные сети, то подписчиков должно быть немало. «Бокукто-то там: Почему «фу?» «Мы только почистили твой ноут, а ты опять на те же грабли. Еще и гейское порно, боже» «Бокукто-то там: Фото настолько горячее?» «По градусам примерно на одном уровне с Антарктидой» «Бокукто-то там: : С» «Бокукто-то там прислал Вам фото» </i> Кей снова давится, причём, в этот раз основательно. Акааши хохочет, пока Тсукишима сгребает со стола салфетки в надеждах не испачкать одежду окончательно. Она нелепо мажет салфеткой по топику, попутно поправляя то и дело спадающие очки. Кейджи делает пару снимков и обещает не публиковать ничего в инстаграмм. «Бокукто-то там: а теперь?» На фото, Куроо смотрит прямым взглядом в камеру, одной рукой опираясь на сетку, вторая же запущена в волосы. С этого ракурса видны жилы ниже подкаченного торса и выступающие тазобедренные кости. И если говорить откровенно, то это пиздец как горячо. Тсукишима давит в себе желание написать противовес своим мыслям «мерзость». «Надеюсь, ты снова ошибся чатом» / \ / Бокуто довольно хитрая и быстрая задница. Он почти верит в бога, когда спустя сто одну попытку находит страницу Акааши в инсте. И, конечно же, в лучших традициях мачо двадцать первого века, подписывается и начинает лайкать все пятьсот с лишним публикаций. Где-то на половине в директ летит вопрос. И, кажется, Бокуто перестает дышать воздухом. Он чертыхается в попытках придумать оригинальный подкат, но вместо всего получается только «привет)))». Акааши отвечает ему ровным счетом никак. Единственное, что остается от внимания голубоглазой девушки — это надпись «просмотрено». Но как говорит Куроо: «Наш девиз — слабоумие и отвага», поэтому до самого вечера у Бокуто лишь два состояния в молчаливом и одностороннем чате инсты: милые котята с потерянным «мяу» на видео и мемы в духе «найди четвертого милаху, три крольчонка на фотке и надпись «you». К слову, Куроо он шлет похожие мемы, только с надписью «найди пидора». И когда вечером Куроо идёт на тренировку, Котаро плетётся следом, потому что братанов в беде не бросают, даже если душа истреплена соц. сетями. Бокуто попеременно рассказывает про свой ноут, который снова в строю, и первогодку с лицом лица и отсутствием жизненного интереса в глазах. Куроо смеётся, когда речь заходит про Акааши и советует просто прислать ей пару нюдесов. — А, кстати, мне нужно сделать пару фоток для одной мадемуазели, — вспоминает Тетсуро. И как истинный друг, (который всё ещё не бросает друга в беде) Бокуто делает пару снимков и кидает их Куроо. Тренировка всё равно окончена, да и времени это много не занимает. Но фото другу отправляются не сразу, потому что «Братбратишка» и «барышня-ноут» в списке контактов рядом и фотки летят Тсукишиме. Завязывается диалог, они стратегически обдумывают ответы на сообщения, Куроо предлагает прислать фото ещё раз и… Господибоже. Благослови вселенную, Господь. Это почти как в рекламе эмэмдемс, где: «Он настоящий!» Бокуто зависает над akaashi_she отправила Вам сообщение. Куроо тычет того в бок, пока Бокуто открывает диалог и… Акааши отправила ему фото. На нём Тсукишима с алыми щеками, высоким кудрявым и пышным хвостом, в топике«being the devil is real fun», одной рукой мажет салфеткой по животу, второй же безымянным пальцем держит золотую кромку очков. Она хмурится и поджимает по-детски губы. — Это не Акааши. — вздыхает Бокуто и хочет убрать телефон. — Зато, наше фото, видимо, произвело фурор. Котаро не сразу обнаруживает признаки жизни рядом с собой. Куроо пялится в экран и выхватывает его из рук друга. — А это что за создание? — Мисс-я-спасу-твой-ноут. Ты меня вообще не слушал? Да что с вами сегодня? Почему меня все игнорят?! Куроо производит какие-то манипуляции, пока Котору относит мячи в кладовку. — По твоим описаниям она была больше похожа на ботаника-заучку. — Ну и? — Мы идём на свидание. Котару с опаской выглядывает из кладовки и щурит глаза. — Ты мне, конечно, бро… — С Акааши и…как её там? — Усмехается Куроо и невозмутимо достаёт полотенце из сумки. Бокуто, кажется, сейчас словит инфаркт и потеряет зрение — он ловит подкинутый Тетсуро телефон, и, широко раскрыв глаза, пытается выдавить из себя что-то более-менее связное. Единственное, что получается, это — «Как?». \ / \ За окном стемнело и гирлянда игривыми бликами отражается в стёклах кофейни тёплым светом. Тсукишима практически укутывается в плед и с непониманием смотрит, как Акааши давится третьим напитком подряд. — Это, как минимум, странно. Акааши будто бы не обращая внимания на её слова, смотрит куда-то сквозь. Кей поворачивается. По направлению к ним движутся Бокуто со старательно зачесанной шевелюрой и Куроо в обтягивающей футболке с «whysoserious?». Она поворачивается обратно, но натыкается лишь на приподнятые вверх брови и «вот это совпадение, да?» Котаро садится рядом с Акааши и внутренне потихоньку умирает, только переступив порог с приветствиями. Вместо «привет», Тсукишима: — Площадь Токио — две тысячи километров и население тринадцать миллионов. Совпадением тут и не пахнет, ребята. Что вы тут забыли? Бокуто умирает, кажись, ещё раз. Куроо хохочет, но продолжает серьезным тоном: — Манеры у Вас ни к чёрту. Пока у ребят напротив происходит некая дискуссия, Акааши отстранено залипает в смартфон. И странное ощущение пристального взгляда будто опаляет щёку. — Это мне говорит парень, шлющий свои обнаженные фото направо и налево? Акааши вопросительно смотрит на Бокуто. У неё длинные ресницы и блестки с щёк слегка отсвечиваются во взгляде. Котаро, откровенно говоря, тает. — Если хочешь, теперь буду кидать только тебе, — ухмыляется Куроо и откидывается на спинку дивана, –только без твоего номера телефона это слегка проблематично. Тсукишима давится то ли от гнева, то ли от внимания карих глаз напротив и только сильнее сжимает тонкие пальцы на пледе. — Я же тебя не съем, успокойся, ну. — Если следовать твоей логике, то с преступностью тоже не стоит бороться. — А я по-твоему преступник? — Очень похоже. — У меня есть наручники — арестуешь? Акааши неловко, но в целом нормально. Она всё-таки переключается на Бокуто, хлопает ресницами и молча внимает всей нелепой информации с котаровских уст, когда он всё-таки решается хоть что-нибудь сказать. Котаро рассказывает, кажется, обо всем: о своей собаке, которую сбила машина, о сварливой соседке, не забывая вставлять комплименты. — Твои глаза, так блестят, вау, прямо как бензин в луже. И тишина. Даже Куроо замолкает на половине своего очередного недоподката (хотя, эти подкаты успешно рушатся об тсукишимовсий блок видимого равнодушия). Всё внимание резко обрушивается на Бокуто. — Да что с тобой не так, парень? — Кей облокачивается на диван и разжимает плед, складывая руки на груди. — Это провал, бро, — констатирует Тетсуро и мельком поглядывает на искреннее непонимающую ситуацию Тсукишимы. Она снова хмурится и из-под сползших очков видно, как в янтарно-карих глазах отражаются огоньки ламп. Будто бы услышав его мысли, она аккуратно поправляет кромку очков. И Акааши заливисто смеётся. Она утыкается лицом в ладошки и прикрывает глаза. –Бокуто-кун, — выдавливает она, утирая глаза от наступивших слёз, — давайте Вы угостите меня мороженым. В парке, недалеко от метро, оно очень вкусное. Бокуто будто снова оживает и Кейджи даже разрешает взять себя под руку, напоследок сжимая насмешливую улыбку. — Ещё встретимся, Кей-тян. \ / \ Тсукишима делает вывод, что: а)вкусы у Акааши так себе; б) подруга из неё тоже не очень; в)чёрт, она вообще знает, что творится у неё в голове. Кейджи заваливается на парту огромным комом страданий и бренности бытия. Она практически заползает на стул и собирает бледнеюще-синие волосы в хвостик, пряди из которого всё равно выбиваются и струятся по тонкой белой шее. На Акааши огромная серая толстовка — она их не носит от слова совсем. На ней нет макияжа — такое было последний раз в старшей школе и то, в самом начале. И лицо настолько уставшее, что кажется, коснись ее рукой и Кейджи просто-напросто развалится. — Не смотри на меня с таким осуждением, — апатично заявляет она и растекается по парте серым пятном, — лучше расскажи, как у вас прошло? — Куроо решил поесть, как только вы ушли. — И? — А я нет, поэтому просто слушала тупые шутки и смотрела как он ест. Акааши что-то проворчала себе под нос. Тсукишима завалилась рядом, взглядом упираясь куда-то перед собой. — Классная толстовка, Акааши-тян, — заметил знакомый голос и, да, конечно же это мать-его-Куроо. Акааши мельком выглянула из-под рукавов и показала средний палец. — Полностью с ней солидарна, — Тсукишима всё-таки выпрямилась и теперь уже в упор смотрела на Тетсуро. Одногруппники, кажется, утихли и в упор следили за происходящим событием. — Ты мне вчера так и не дала свой номер. — Чтобы ты присылал мне стрёмные картинки и писал странные вещи? С половиной из этого уже справляются родственники, так что, извольте. За спиной Куроо вырисовывается фигура Котаро и тот на удивление счастливый, но очень помятый. Акааши поднимается и уставшим взглядом смотрит на Бокуто. Куроо кажется, что у мешков под её глазами могли быть дети, но свою мысль озвучивать он не спешит. — Ты такая красивая с утра. — Угу. — Я принес тебе кофе. — Спасибо. — Ну, я пойду. — И друга с собой прихвати, пожалуйста. Акааши выдавливает улыбку и Бокуто этого хватает с лихвой; он хватает протестующего Тетсуро и уводит из аудитории. Кейджи давится невкусным горьким кофе, но допивает до конца. \ / \ Партизан из Бокуто так себе, поэтому всё как есть он выпаливает спустя минут десять. Рассказывает, как они мило гуляли, как у Акааши закрыли общежитие и они пошли к нему домой, а там включили «Настоящего детектива», но Кейджи уснула практически сразу, поэтому он ушел задротить за комп, а после лег на диване. — Если любовь такая скучная, то я отказываюсь в неё верить, — подытоживает Куроо. Вообще, на самом-то деле Акааши просто переняла тактику мангустов и прикинулась «мёртвой», когда поняла, что ситуация укатилась в непонятные для неё края. И даже, правда, пыталась уснуть, но в итоге всё это время пролежала под звуки стрельбищ и механических голосов о поражениях, до талого, пока Бокуто и сам не захотел встать. А утром под полным обожания взглядом ела холодные тосты и шипела на ужасную погоду за окном. И даже, несмотря на все странности, она бы могла сказать, что ей понравилось. Да, возможно на принца Бокуто не тянет, но хотя бы на коня уж точно, со своими преданными и, простибоже, красивыми глазами. И сильными руками. Да и ноги у него ничего… Да, ей все-таки понравился Бокуто и это немножко фиаско. \ / \ — Я даже не знаю: это божье испытание или наказание. Куроо второй день задаривает её цветами. А ещё она потеряла всякое уважение к Бокуто, раз её номер попал в руки к этому осиное-гнездо-на-голове-Тетсуро. Тсукишима недовольно смотрит в экран смартфона, а там целых пять фоток с букетами цветов и тупыми надписями в духе «самой невероятной и волшебной». Ну, прям мачо, да. Она искренне надеется, что он стебётся и айкью Куроо не закатился куда-то под плинтус. Акааши открыто угарает и фоткает для Бокуто лагающее лицо на смартфон Кей. Они собираются вечеринку одного из одногруппников и Кейджи буквально натягивает на Тсукишиму платье, конфискует резинки для волос и машет веки и щеки блестками. — Теперь — другое дело. Короткое чёрное платье аккуратно обтягивает талию и пышная юбка игриво покачивается в разные стороны при ходьбе. Вообще, Кей как бы и не собиралась никуда идти, но после уговоров Акааши всё-таки согласилась. Она с недовольством натягивает каблуки и очень зря. Начало вечеринки не предвещает беды и вино в какой-то момент (чёрт его вообще знает как) меняется на напитки покрепче. Кей, которая вечно бросает и находит у кого-то сигарету, держа в одной руке туфли, суёт тонкую ментоловую палочку в рот. Покуривает. — Ты сегодня красивая, — говорит ей одногруппник и облокачивается на стену рядом. — Не могу сказать так же, — весело отвечает Тсукишима и выпускает тонкую струйку дыма в воздух. — Всегда красивая, чувак, — кто-то влезает в разговор и в чёрной макушке с помутненным разумом Тсукишима определяет Куроо. Вообще, его девчонок пять звало на эту вечеринку, но пташка напела Бокуто, куда они с Кей сорвались и вот как-то так. Не то, чтобы у Куроо была манечка преследования, но чистый интерес увидеть Тсукишиму в платье того стоил. Хоть и так, когда Кей уже практически в ноль и туфли едва не роняются из рук. Кстати о Бокуто, он уже давно в помещении филином вьется вокруг Акааши, к которой уже пара типов пыталась пристать. Но Котаро везёт куда больше, потому что любвеобильности в Кейджи куда больше и она даже поцеловала его в щеку с милым (по мнению самого Бокуто) смешком. А Тсукишима остаётся собой даже в таком состоянии. — Цветы просто мерзость. — Полностью с тобой согласен, — смеётся Куроо и проходит следом за ней, садясь рядом на скамейке. — Ты же в шутку? Она смотрит на него слегка мутным взглядом, но до смешного серьезным. Под тонкими бретельками видны точёные изгибы ключиц и осторожные плечи. Да, определенно оно того стоило. — В шутку, — отвечает он с улыбкой и улыбается ещё сильнее, когда она облегченно вздыхает и опрокидывает шею назад, взглядом утыкаясь в темно-синее марево звездного неба. — А со мной — тоже в шутку? Она будто боится смотреть ему в глаза и цепляется за звезды, как за спасательный круг. — Шутка разве может длиться месяц? –Супер-шутка, наверное, может. — Тогда не шутку. Тсукишима всё-таки поворачивается к нему и будто бы пытается прочесть каждую мысль у него на лице. –Куроо-кун… –Ммм?.. — Меня, походу, сейчас стошнит. Если бы Тсукишиме когда-нибудь сказали, что Куроо Тетсуро — тот самый, что разбивает женские сердца и упивается одним только фактом того, что он есть на земле — будет держать ее за волосы, пока Кей будет тошнить, она бы сказала, что ребятам пора заканчивать с тяжелыми веществами. Если бы ей сказали, что всё еще тот же Куроо будет умывать и утирать ей лицо полотенцем, она бы посоветовала наведаться к мозгоправу и полечить кукуху как можно раньше, пока это еще безопасно для жизни окружающих. Но вот она уже едет с ним такси и утыкается Тетсуро куда-то в шею; бормочет благодарности вперемешку с ругательствами и Куроо хохочет, бережно гладя её по голове. Утром она завтракает блинами с кленовым сиропом на чужой кухне и понимает, что это уже где-то на уровне тёплого и я-так-не-хочу-облажаться внутри. В её глазах Тутсуро поднимается на уровень «нравится» и она тихонько поглядывает, как он моет посуду, варит кофе и щёлкает каналы по ТВ. И оставляет «Тупой и ещё тупее» на экране. До уровня выше, чем нравится, ему, конечно, далеко, но Тсукишима всё-таки попытается дать ему шанс.