Орел с подрезанными крыльями

Грегор проснулся со страшной головной болью. Мужчина протер глаза, желая понять почему ещё темно, но потом он вспомнил где находится. Это покои Орло, точно. Вспоминая вечер по кусочкам и обрывкам фраз, мужчина вспомнил что остался на ночь, в одной постели с этим странным мужчиной. Но где непосредственно сам Орлов? Отодвинув трап, Грегор прищурившись увидел Орло у стола, тот стоял с открытой книгой, что-то помечал у себя в бумагах, в общем был занят чем-то важным, наверняка работой. Услышав шуршание, чиновник отвлёкся. Он взял со стола поднос с тарелкой накрытой крышкой. Подойдя к кровати, мужчина подвинул стул, поставив поднос на него. —Съешьте, это поможет. Не то что бы я силён в способах избавления от похмелья, но… — Орло задумчиво прищурился, — Вы вчера много выпили. —Не стоило так стараться ради меня. — произнес Дымов, не отрывая своего взгляда от Орлова и считая его наверное ангелом. Кто как не ангел, пустит в свою обитель человека, который ранее обидел его, да потом ещё и накормит. —У меня нет времени слушать ваши исповеди, о том как вам жаль и прочее. Наш уговор все ещё в силе, но вы можете иногда приходить ко мне, если Петр опять не даст вам и вашей жене житья. Грегор заставил себя замолчать, прикусив язык. Да, он хотел извиниться, но Орлов попросту не дал этого сделать, заткнув ему рот. Холодный голос, утивый говор и несколько уязвленный вид. Орлов встал раньше, успел обдумать случившееся, сделал свои выводы. Дымову это не понравилось. Мужчина сел прямо, открыв крышку. Под ней оказался ещё горячий куриный бульон, больше жидкий чем наваристый. Орлов специально сходил на кухню и попросил сварить его. Именно для Грегора. Мужчина удивился. Вряд-ли так поступают люди, которые всей душой ненавидят человека. Хотя, Орлов странный. Им всегда правил разум, а не базовые инстинкты. Дымов ел, наблюдая за Орло. Тот вернулся к столу, продолжая заниматься делами, не обращая внимания на Грегора, будто его тут и нет. Грегор видел волнение Орлова. Когда тот взволнован, у него все валиться из рук. Таким образом, мужчина заметил, что у чиновника несколько раз выпала книга из рук, а перо, из-за дрожи, вероятно оставило несколько клякс на письме. Пришлось писать новое. Сколько бы Орлов не думал, сколько бы выводов не сделал, он все равно побаивался Грегора. Кто знает, что взбредёт ему в голову. Мужчина поспешил поскорее закончить с трапезой, что бы зря не волновать бедного секретаря. —Ты всегда так рано встаёшь? Грегор оделся и подошёл к двери. С трезвостью приходило и осознание своего поступка. Орлову тяжело находиться с ним в одном доме, чего уж говорить о маленьком пространстве комнаты. —Да. И рано ложусь. Но это не отменяет моих слов. Если что, вы всегда можете прийти. Орлов бросил на Грегора выразительный взгляд и тот поспешил уйти. День не задался. Орлов запретил подходить к нему средь бела дня. Грегор отметил, что впервые следит за графом. Прошло около недели, прежде чем мужчина смог сделать общий вывод. Его день оказался скучен и незатейлив. Во время приёма аристократов, Орлов служит голосом разума. Он старается уберечь Петра от неверных выводов и уловками толкает на нужный путь. Когда во дворце начинается какое-то веселье, Орлов вынужден присутствовать. Он внимательно изучает помещение глазами, занимает себе место у стены или окна и остаётся на нём до конца приема. Иной раз, Орлов просто уходит. Ну, а уходит он, чаще всего, к себе в апартаменты или в библиотеку. Бессмысленные прогулки мужчина не любил, ему хватало безделья, во время прогулок с Петром. Грегор разумно держался на расстоянии, но желание подойти и поговорить не отпускало мужчину. Дело было конкретно даже не в самом Орло. В нем, по сути, не было ничего особенного. Грегор был знаком с графом достаточно долго, они оба, при дворе, держались довольно продолжительное время. Если Грегор оставался на своем месте, только благодаря личным связям с Петром, то Орлов напротив. С некоторым подобием хитрости и банальным, но важным, инстинктом выживать. Иногда он был на волосок от гнева Петра, но мужчине всегда удавалось вытащить голову из пасти гиены в самый последний момент. Сама ситуация, проявленная Петром жестокость и собственное бессилие — вот главный ключ чувств Грегора. Желание получить искупление. Ведь не смотря на то, что они с Петром выросли вместе, Грегор не отличался особой жестокостью и даже по молодости, не грешил изнасилованиями. Да, прав у женщин было меньше, ровно как и у всех людей в целом, но они имели хоть какой-то выбор, в общении с Грегором. Он отлично видел, когда женщине противно его общество и не вынуждал ее продолжать общение. Случившееся, позволило взглянуть на Орлова с другой стороны. Уязвимый, испуганный, вынужденный продолжать игру. Может он и хотел бы, уехать подальше в свою усадьбу, но не мог бросить Россию один на один с Петром. Да и тот, вряд-ли бы отпустил чиновника. Грегора произошедшее тоже пугало. Конечно, его опыт нельзя было сравнить с опытом Орлова, но воспоминания порой не давали мужчине спать по ночам. Муж сгребал в охапку жену и просил прощения, уткнувшись ей в шею, шепча, как ему жаль. Джорджине ничего не оставалось, как ласково настаивать, что все в порядке. Услышав её слова сквозь сон, Грегор бубнил стоит неразборчивое и вскоре засыпал вновь. Желание искупить вину двигало Грегором. Однажды он даже задумался обратиться к Арчи. Возможно это могло решить его проблемы, наладить контакт с совестью. Но увы, в бога Грегор не верил. Он может сделать что-то хорошее, а может, заглушить свои чувства слепой верой. Второй вариант не нравился мужчине. Грегор вошёл в комнату, здесь жили они с женой. Просторный зал, большая кровать, кушетки, большие окна выпускающие свет, прозрачные тюли. Всё это, создавало атмосферу уюта. Взглянув в сторону, мужчина увидел камин с углями и небольшой столик. На нем стояла шахматная доска с незаконченной партией. Петру подарили шахматы индийские купцы, но тот не понял как в них играть. Посчитав игру скучной, мужчина отверг ее и вскоре забыл. Грегор забрал шахматы себе. Научившись играть, он так же научил играть и жену, теперь, они иногда играли по вечерам. Грегор с теплом вспоминал прошлый вечер. Игру предложила Джорджина. Она сидела в полутьме, в прозрачной ночнушке и с хитрой улыбкой, передвигала шахматы. Завлекала разговором, подмигивала, отвлекала. Все, что бы в итоге выиграть, в который раз. Джорджина не редко поступала так же с людьми. В её взгляде всегда было что-то бесовское. Жена сидела перед туалетным столиком и смотрела на свое отражение, поправляла макияж, но заметив Грегора, отвлеклась на него. —Грегор? Что-то случилось? Джорджина встала и подошла к мужчине, заглядывая в глаза. Она всегда умудрялась понять настроение Грегора именно по глазам. Ну ещё бы, ведь они так давно вместе. —Я не знаю... Это всё так запутанно. Я не знаю что делать. Мужчина не стал скрывать, что с появившейся проблемой, он сам справиться не может. Ему было сложно договориться с собственной совестью, да и к тому же, мужчина начал осознавать, что Орлов ему симпатичен. —Ну-ну дорогой, расскажи мне что тебя тревожит и мы справимся с этим вместе. Дама села на кровать и похлопала ладонью по колену. Грегор лёг рядом на кровать и положил голову под ласковые руки женщины. Она начала аккуратно ощупывать ухо мужа, поглаживала, старалась расслабить. —Я не могу отойти от того инцидента. Ещё и Пётр... Он хочет, что бы у меня появился любовник. Мол, так и он сможет с тобой чаще видеться и я не буду в обиде... Якобы... Но самое ужасное во всём этом то, что Орлов мне нравится. Не пойми неправильно, я люблю тебя, ты свет моей жизни... Но он... Такой добрый и... Беззащитный. Грегор закрыл лицо руками, ожидая женского гнева, но в ответ на его исповедь, Джорджина только улыбнулась. Она ожидала, чего-то более страшного. Безусловно Джорджина знала о бывших пристрастиях своего мужа и о его, порой нездоровой, влюблённости в собственный пол. Грегор не замечал за собой, но в его душе имеется странная способностью любить то, что простому человеку любить не захочется. Потому он прощает Петра и в какой-то степени любит его, раз за столько лет не убил его. Да, ревнует, но и Джорджина не невинная девушка. —Ох милый, уж кто-кто, а я не стала бы ревновать тебя к мужчине. А желание защитить слабого и вовсе красит тебя. Ласковый голос, заставил Грегора чуть успокоиться. Он перевернулся на спину, смотря на жену. —Правда? То есть, ты не злишься? Но это ведь... Измена. Какая жена простит такое? —Та, что сама изменяет, Грегор. Ты знаешь, я сама люблю секс и мы с Петром... Но это ведь не делает нас супругами? Замужем я до сих пор за тобой и люблю я тебя. Я не осужу твое желание быть иногда с Орловым. Я не вижу в нём соперника, а даже если он им станет, я уверена, твоей любви хватит на нас обоих. —Ты просто ангел... Но, ты уверена? — Грегор сел. — Все таки, пускай ты и не верна мне, я не хочу ранить твои чувства. Джорджина отметила щенячий взгляд, с которым Грегор порой смотрел на неё. Так преданно, это внушало уверенность. Женщина чувствовала, что если прямо сейчас, земля низвергнет ее в ад, за все её грехи, то Грегор с радостью разделит ее участь. Джорджина положила руку на щеку супруга, с твердой уверенностью заглядывая в глаза. —Я уверена в этом, дорогой. А сейчас, поцелуй меня. Во дворце Петра вновь шум и веселье. При его правлении аристократам всегда весело. Пётр считал это плюсом. Орлов не выдержал очередной пьяной, развратной вечеринки и вышел в сад. Там, под окнами, мужчина смотрел вдаль. На улице было уже темно, просыпалась мошкара. Сад освещал только свет из занавешенных окон. Орлов вышел в сад ещё полчаса назад и в тот момент, тут было достаточно светло. Но теперь, солнце совсем скрылось за горизонтом и у мужчины не получалось читать. Отчего-то, он замер на месте, сидя на скамье и смотря вдаль. Множество мыслей ютилось в его голове, но ни за одну не удавалось зацепиться. Мужчина чувствовал что замёрз, но не мог прервать этот миг спокойствия и уйти во дворец. —Орлов? Что вы здесь делаете? Миг спокойствия и внутреннего удовлетворения прервал голос Грегора. Ну конечно, теперь он круглосуточно будет следить за ним. Орлов уже успел заметить и слежку и интерес мужчины. Не к добру. Орлов выбрал политику игнорирования. Он всегда так делал. Рано или поздно, агрессор устанет тебя терроризировать, если ты сам не будешь кормить его своим страхом. Но вот с Грегором эта тактика с треском провалилась. Как бы сильно Орлов не желал заглушить его внимание к своей персоне, Грегор только сильнее распалялся. Вот и сейчас, вышел ради него в холод, покинув веселье. —Вы меня напугали. Не подкрадывайтесь ко мне. Грегор подошёл ближе, но предпочел разумно остановится на расстоянии вытянутой руки. Протянул плащ. —Наденьте. Вы замёрзнете. Мне известно, что вы не очень хорошо, переносите холод. Это было правдой. Орлов легко простужался. Он всегда топил камин и спал под теплым одеялом, даже летом. Чехов ему часто говорил, что это всё из-за спертого воздуха в комнате чиновника. Мол, книги накапливают пыль. Лучше, не забивать ими личное пространство. Но Орлов не мог даже подумать о том, что бы перенести их в библиотеку. —Не стоит. Я уже ухожу, — Орлов встал и обошёл Грегора. —Постойте! Орло! Я знаю, что мы с Петром причинили вам слишком много боли и просить прощения поздно, но почему вы не хотите принять хотя бы мое желание искупить вину? —Сколько раз я должен вам повторить, что я не зол на вас? Не отрицаю, это вызывало во мне... Некоторую бурю эмоций, но уверяю, это всё сошло на нет. Я человек разума, а не чувств. Если вы не можете примирится с собственной совестью, то... Может быть дело не во мне, а в вас? Подумайте над этим. Орлов ушёл, а Грегор смотрел ему вслед. Мужчина слышал особенные нотки в голосе Орлова. Его боль вовсе не исчезла. Просто чиновник привык с ней сражаться и усмирять. Прямо сейчас, он вновь одержал верх над страхом, отчего и закрылся в твердую скорлупу недоверия.