Shine on you crazy diamond

В тусклой комнате стоял запах затхлых тряпок и дерева. Лампочка, висевшая прямо над ученым, нагло уставилась на старческое тело, контуженное сильным ударом. Сознание нехотя стало возвращаться, болезненно пульсируя где-то в висках, как после тяжелого, длительного наркоза. Голова словно весила целую тонну, а конечности отказывались двигаться. — Привет, папаша… — прозвучал знакомый голос. — Знаю, тебе здесь не нравится, но у нас к тебе есть пара вопросов, и чем быстрее ты на них ответишь, тем быстрее мы переместим тебя в теплое гнездышко с отдельным туалетом и трехразовым питанием, лет на десять. — Здесь нет ни окон, ни вентиляции? — заметил ученый. — Нет, здесь только я, ты и твои грешки, — пробасил Раф. — Я многое повидал, и тебе меня не расколоть! — закричал ученый. — Я владею технологией переноса метасознания и могу не ощущать боли, когда мне это надо! Могу даже вселиться в твое сознание — мучая меня, ты будешь мучать себя! Ха-ха-ха-ха! По комнате раздалась волна смешков. — Мучать? Да брось, уже никто никого не мучает, причем давно. Твоя технология устарела. Ты нам все расскажешь добровольно, по своему желанию, так сказать, — Раф достал шприц с прозрачной жидкостью. — In vino veritas, как сказал… Гай Юлий Цезарь, — пробасил Раф, приближаясь к ученому сзади и аккуратно беря за руку. — Вообще это сказал Плиний Старший, древнеримский писатель, — громко и возмущенно поправил брата Донни. Лео хлопнул ладонью себе по лицу, Майки отошел подальше. — Я сейчас тебе эту хреновину вколю, будешь умничать! — заорал Раф. — Зачем ты сейчас это сказал?! Где твоя тактичность? — Я просто поправил тебя! И вообще, не знаешь — не говори! — ответил Донни. — Заткнитесь все! — не выдержал Лео. — У нас за стенкой вот-вот помрет гражданка Кореи, а возможно, и мы следом за ней, и половина Нью-Йорка, а вы тут самоутверждением занимаетесь! Лео выхватил шприц и воткнул ученому в руку, выдавив полную дозу «инъекции правды». Ученый закричал не то от боли, не то страха. — Что, не сработала технология переноса метасознания? — съехидничал Раф. — Ха-ха-ха, вы думаете, чего-то добьетесь от меня? Я несокрушим! Я — скала! Я — могила! И мои секреты уйдут со мной! Инъекции меня берут, с тех пор… как я описался в кабинете врача, а потом на физкультуре, а потом мне поставили диагноз недержание и мне пришлось изолироваться от общества, — ученый перешел на рыдание. — Почему я? Это несправедливо! Я был талантливым бейсболистом, мог бы стать известным спортсменом, а не химиком, который работает на психопата с манией величия, планирующего захватить весь мир! — Кажется, подействовало, — заключил Донни. Полчаса братья слушали увлекательный рассказ о трансформации подающего надежды спортсмена-отличника в замкнутого, озлобленного на весь мир параноика без семьи и цели, кроме как вредить и мстить всему миру за сломанную мечту. — Что за опыты вы ставите на людях? — А? Опыты?.. А, эти? Раскисший ученый разочарованно поведал о том, что разных людей с максимально разной сферой деятельности и национальностью вылавливали, брали кровь, чтобы создать вирус, к которому не будет резистентным ни один организм. — Мы долго не могли создать столь универсальный вирус с вариативной ДНК. Но на сто пятом подопытном нам удалось вывести супервариативную формулу, создать думающий вирус — живой организм. Мы назвали его «Люцифер». Он способен встроиться в ДНК любого человека, любой группы крови, любой нации, любой профессии, любого пола и возраста, минуя иммунную систему. Его не обнаружить никаким анализом. Вирус-призрак, вирус-демон. Он есть, но вы никогда его не обнаружите. Попадая в кровь, он анализирует, как лучше встроиться в ДНК конкретного человека, меняет свой состав и, встроившись, запускает процесс «самоуничтожения организма» способом, к которому наиболее склонен данный организм. — С целью? — В результате — существенное сокращение населения в течение трех-пяти лет, никаких войн, никакого насилия. Медицина процветает — люди тщетно пытаются лечить свои врожденные болячки, будь то психические или физические. Фармкорпорации придумывают новые «фуфломицины» и зарабатывают на этом триллионы долларов, похоронные бюро завалены заказами, псевдоученые патентуют новые технологии лечения. Политики и бизнесмены легко и без намека на причастность убирают конкурентов. Все заинтересованные лица счастливы! У простых людей все отходит на второй план — вопросы экологии, политики, сексменьшинств, рационального отношения к миру и так далее. Все заняты "тающим на глазах" здоровьем. — Как передается вирус? — спросил Донни. — Исключительно серией вакцин. Первая вакцина подавляет иммунитет, вторая блокирует лимфатическую систему, делая невозможным обновление и регенерацию клеток крови. Третья вакцина — сам вирус. После всей серии из трех вакцин пути назад нет, запускается механизм самоуничтожения. — Кто заказчики? — спросил Лео. — Одна очень крупная фармкорпорация. Я не знаю её название. Я всего лишь ученый… Мой разум — мое бремя… — Но ведь обязательно найдется группа активистов, которая заметит высокую смертность от вакцин и забьет тревогу. Вакцину исследуют, запретят, глав фармкорпорации арестуют. — Если эти активисты ещё будут живы… так же как следователи и прокуроры. — Это и есть столь нашумевший вирус "непальской свинки"? — спросил Майки. — Нет, это лишь повод для легального использования "Люцифера". Его зарегистрируют наравне с остальными вакцинами, но будут использовать против конкретных людей или даже городов, стран... все будет зависеть от целей заказчиков, — заключил Донни. — Я прав? Ученый кивнул головой, сопроводив это кривой улыбкой. — А что насчет заложницы? Сколько уколов успели ей сделать? — спросил Раф. — Этой, эм…все три…- ученый сказал это с некой толикой сожаления, опустив глаза в пол. — Я хотел вколоть ей дозу барбитуратов и отпустить, но тут явились вы. — Сколько она проживет? — поинтересовался Раф. — Сложно сказать, зависит от её организма, по нашим расчетам от года до полутора лет должно пройти до фазы смертельного обострения болезни. Прошло более двух часов с момента начала допроса. Внушительных размеров дверь из двадцати сантиметрового бетона совершенно беззвучно открылась, скрывая за собой четыре крупные фигуры, оставив ученого наедине со своими мыслями… Ребята собрались в соседнем помещении бункера, который был расположен в их родной канализации. Майки и Раф сели за стол, Раф уставился на кромку стола, пытаясь что-то на ней разглядеть. Майки сосредоточенно смотрел на старших братьев. Донни и Лео стояли оперевшись на стену и оба смотрели в пол. — Нельзя его сдавать полиции. — предложил Лео, — они опять наделают шума и все испортят. Он может пригодиться нам как приманка. — Идея неплохая, но где и как его держать? — поинтересовался Донни. — Мы не будем его держать…мы вернем его и будем за ним следить. — Лео хладнокровно посмотрел на братьев. — Эм, братцы, а что делать с «ней»? — Спросил Майки, — как-то надо объяснить юной особе, что ей осталось жить год полтора и вобще куда-то её деть, хотя она, конечно, могла бы остаться у нас и готовить кимчи, но у меня изжога от острого. — Майки заткнись, — она человек и у неё наверняка есть родственники. Ей есть кому готовить, кроме как твоей зеленой ненасытной морде. -Пробормотал Раф. — Да я пошутил, хотел проверить эволюционировал ли ты до понимания тонкого юмора. — отстрелялся Майки. — Поищем родственников и подкинем её в дом, чтобы без шума. — Лео кивал головой, надеясь на поддержку братьев, ибо сам понимал какую ерунду он несет. Вобщем-то, он её получил. Было решено что Раф сыграет роль героя и отвезет Хоа по адресу, который только предстояло найти…А "плохая новость", её можно не говорить, вдруг ученый ошибается, да и девушка выглядела здоровее всех здоровых, а так скажешь, сама поверит и действительно помрет через год...Да, можно не говорить...