«Их разделяли два ряда кирпичей, тонкий слой штукатурки и девять лет молчания.»
В стрессовой ситуации — когда жизнь вдруг оказывается на самом краю обрыва — человек часто даёт себе обещания. Перестать злоупотреблять чем-либо, пересмотреть своё существование, разобраться с проблемами и сказать какие-то очень важные слова, которые должны были прозвучать давным-давно. Потому что в эту секунду вдруг оказывается, что всё остальное — все достижения, мечты, радости — всё это бессмысленно, пока кто-то не услышал самого главного, единственно значимого, исключительно нужного. Люди обещают это сами себе и тому, кто наблюдает за ними сверху — или снизу, по выбору — клянутся со слезами на глазах, что «если только я выберусь, если только снова возьму судьбу в свои руки...». И когда вдруг все заканчивается — будто кто-то вырубил генерирующее ужасы устройство из розетки — собственные обещания звучат так… пугающе. То люди, да. Но чем лучше — или хуже — истинные сыны Неба? Они тоже боятся, и обещают, и жалеют о своих решениях… Но к своим словам относятся ответственно и внимательно. И раз уж ты не удержался и наобещал с три короба самому себе — что если только вы сможете выжить после встречи с Большим Боссом, то ты обязательно вытащишь язык из задницы и скажешь наконец, что… — то придётся вытаскивать, и говорить тоже придётся. Но хэй, он же не простой полевой демон, который шляется по мелким поручениям. Он тоже чего-то стоит, на секундочку. И найти лазейку в собственных — лишь ситуацией навеянных, ерунда — обещаниях он сможет. Чёрная Бентли, отражая солнце блестящими боками и дисками, затормозила около книжного магазина. Водитель, которого она подрезала, оскорбленно загудел, даже попытался погрозить кулаком в окно, но его машина резко заглохла, а в лицо раскрылись подушки безопасности. Громкую ругань заглушил удар — в зад горе-водителю врезалась следующая машина. Кроули открыл дверь и не вышел — вытек из машины, разминая длинные ноги. Он глянул по сторонам, словно был готов увидеть вражеских шпионов или легион, посланный чтобы обезвредить зарвавшегося демона. Не обнаружив никаких угроз, демон снова наполовину скрылся в салоне, выставив на обозрение счастливых прохожих — обоих полов, так на минуточку — соблазнительную задницу, обтянутую узкими чёрными джинсами. Кроули выпрямился, держа в руках большой букет белоснежных акаций. Нежные цветочки едва-едва шевелил ветер, потерявший весь свой задор от беззащитности цветов, от их нежности. Толстые зеленые стебельки клонились к земле под тяжестью белых бутонов. Демон старался не задевать резные острые листья, торчащие во все стороны. Это был другой сорт цветов, от прикосновения лепестки не должны были закрыться, но все-таки… Он не самый честный и открытый, да и не человек вовсе. А цветы — те еще редкостные сволочи. Кроули держал букет двумя руками, очень бережно и осторожно. Поправил синюю ленту, что перетягивала основание, проверил наличие карточки на ней. Все должно было быть идеально, разыграно как по нотам. Бентли понятливо сама захлопнула водительскую дверь, кажется даже одобрительно заурчала мотором. Или это был промчавшийся мимо мотоциклист… Демон мотнул головой, возвращая на голову творческий хаос, поправил плечом очки и шагнул к дверям магазина, только на днях восстановленного после страшного пожара. От воспоминаний на спине проступили мурашки, а в горле встал ком. Но это прошлое, забытое… Нужно было двигаться вперёд, не оглядываясь на потери. Обрести что-то важное, значимое. Кроули едва успел задуматься, как же ему открыть двери, которые чаще всего пускали демона внутрь с большой неохотой, как в нос ударил запах дождя и шоколадного печенья. — Кроули? — звонкий голос затмил собой весь шум улицы. — Дорогой мой, как я рад тебя видеть! — Азирафаэль, — острые зубы демона скрипнули, и он повернулся, чтобы обнаружить рядом синеглазого ангела. — Не могу привыкнуть, что теперь не нужно так тщательно скрываться ото всех, — улыбка Азирафаэля была искренняя и очень добрая, и едва не вызвала ответную, но Кроули удержался. — Да уж, — он порадовался, что в руках был проклятый букет, который смог скрыть дрожащие пальцы. — Сладкий вкус свободы. — Что ты здесь делаешь, дорогой мой? — взгляд ангела скользнул по белым цветам, по загорелым рукам и вернулся обратно к лицу; Азирафаэль увидел своё отражение в зеркальных чёрных очках. — Приехал поздравить друга, — хрипло отозвался Кроули, наблюдая за чужой реакцией, хотя он не сомневался, что… — Как замечательно! — Азирафаэль на радостях прижал к груди большой бумажный пакет, в котором были продукты. — У него какой-то важный день? В конце улицы красный пожарный гидрант вдруг взорвался, вода хлынула в небо. На мгновение поток даже заискрил, но постепенно опустился и иссяк. Кроули долгое мгновение смотрел на собеседника, который переступал с ноги на ногу от нетерпения — просто потому что он вот такой, искренний и очень-очень добрый. Ангел. — Ангел, подержи, — демон мягко сгрузил свой букет в чужие руки. — Кроули? — удивленно спросил Азирафаэль, удерживая одной рукой пакет, а другой — цветы. — Что-то случилось? — Поздравил, — коротко отозвался тот, разворачиваясь на пятках, и направился в сторону машины. На оклики ангела Кроули не реагировал. Поспешно сел за руль своей машины и вырулил на дорогу, ловко объезжая образовавшийся затор. Азирафаэль растерянно смотрел ему вслед, в синих глазах отражалось золотое солнце. Пакет с продуктами все-таки упал на землю, сочные красные яблоки покатились по асфальту. Азирафаэль, казалось, даже не заметил этой неприятности, он рассматривал белые нежные цветы, вдыхал мягкий аромат, и наконец заметил маленькую карточку на ленте.«Рад, что твой магазин снова работает. С открытием, Ангел. Поздравляю. (надеюсь, что диван тоже вернулся.) »
Азирафаэль перечитал открытку несколько раз, после чего бережно прижал букет к себе. — Ох, Кроули… — выдохнул он шепотом и закрыл глаза, баюкая это удивительное чувство в своем большом сердце. Чувство лета. Чувство любви. >> Азирафаэль не слышал Кроули почти неделю. Демон не отвечал на звонки, дома его тоже не оказалось. Ангел старался не паниковать, успокаивал себя, что демон возможно захотел побыть один или отправился путешествовать — скинув, наконец, с себя душащий его поводок Ада. Но Азирафаэль не мог не признать, что он скучает. Действительно скучает. По их разговорам, по нелепым шуткам демона, по его желтым глазам, по ощущению тепла рядом — почти чистейшего огня, что пылал в чужой душе. Вечера в магазине были одинокими всю неделю. Он переворачивал табличку на входной двери, не дожидаясь времени закрытия, закрывал замок. Азирафаэль думал, что теперь, когда Небесам и Аду плевать на них — хоть на какое-то время — они смогут, ну… почаще быть вдвоём. Возможно, демон сможет подпустить его ближе, открыться? Азирафаэль так сильно хотел этого. Очередной молчаливый вечер застал его за сборами. Ангел смог выйти на след очень редкой работы, которую непременно хотел бы заполучить. Договориться с продавцом было сложно, но если Азирафаэль чему и научился за все эти столетия у своего лучшего врага — так это убалтывать до шума в ушах. С утра предстояло ехать — пользоваться в открытую чудесами он пока не хотел. Искушать судьбу — это в их ситуации самое последнее, что стоило делать. Не развалится, съездит и так. В конце-концов, зачем было спасать этот мир от разрушения, если потом не играть по его правилам, правда? Азирафаэль сложил несколько книг, которые собирался обменять на фолиант, сменную рубашку и небольшой термос, который утром собирался наполнить ароматным чаем — на кресле. От подготовки его отвлек громкий стук в дверь — тяжелый и сильный, даже стекла задрожали. — Простите, магазин закрыт! — крикнул он, не особо горя желанием делать исключения для очередных туристов. — Сова, открывай! — знакомый голос было слышно плохо, но не узнать было невозможно. — Медведь пришёл. — Кроули! — Азирафаэль едва не заплелся в ногах от радости, пошатнулся, толкнул стеллаж плечом, и наконец смог отпереть двери чуть подрагивающими пальцами. Демон был живой, здоровый и очень довольный. Улыбка не сходила с его губ, даже сквозь очки был заметен блеск желтых глаз. Бентли осталась стоять практически поперёк дороги, чуть заехав передними колёсами на тротуар. Кроули был в одной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Пиджаком же он накрыл что-то, что держал в руках, при том так бережно, словно собственного новорожденного ребёнка. На коротких волосах, которые топорщились во все стороны, блестели капли. Азирафаэль краем глаза глянул на асфальт, но никаких следов дождя не заметил. — Сова, ты впустишь меня? Или мне нужно назвать кодовое слово? — Кроули склонил голову к плечу. — Париж? Блины? Азирафаэль довольно засмеялся и отступил, пропуская гостя внутрь магазина. — Чем занимался эту неделю? — как можно безобиднее спросил ангел, запирая дверь снова. — Не мог дозвониться. — Гулял, — задумчиво отозвался Кроули, опуская свою таинственную ношу на низкий столик около дивана. — Ну знаешь, то тут, то там. Демон потянулся всем телом, подняв руки над головой. Рубашка приподнялась, открывая плоский живот. Кроули широко зевнул и звонко клацнул зубами, ну просто так, ради удовольствия. Азирафаэль прошёл по залу, погруженному в полумрак, выудил бутылку вина, спрятанную давно — ещё до начала беготни с потерянным антихристом — пару бокалов и вернулся к столу. Взгляд ангела то и дело возвращался к загадочному предмету, скрытому от глаз темным пиджаком. Там ничего не рычало, не дышало — что уже несомненно радовало. Предмет было довольно большим в высоту и, кажется… круглым? — Ну спроси, спроси, — расслабленно улыбнулся Кроули и стек с диванчика, на котором сначала умостился, на пол, уперся спиной в жесткий каркас и закинул на низкое сидение локти. — Тебе же интересно, Ангел. — Ничего подобного, — скорее по привычке ответил Азирафаэль, разливая им вино, и притворно нахмурил брови. — Ну-ка прекрати эти свои демонские фокусы. — «Демонические» ты хотел сказать? — Кроули стащил с лица очки и кинул их себе за спину. Азирафаэль выпрямился и упёрся руками в бока, а демон не выдержал и рассмеялся, запрокинув голову. В свете небольших ламп, расставленных по залу, блеснули его острые зубы. — Ладно, ладно, — Кроули поднял руки перед собой, раскрывая ладони. — Я принёс тебе небольшой подарок. С этими словами он потянулся и сдернул свой пиджак с предмета. Эта оказалась прозрачная большая колба из толстого стекла. На три четверти она была наполнена водой. От поверхности к самому дну тянулись темно-коричневые стебли, они переплетались между собой, закручивались, словно клубок змей. Основание колбы было темным — будто смотришь в непроглядную черноту дна в реке — и переходило в металлическую подставку. А сверху… На поверхности слегка покачивалась белоснежная водяная лилия. Острые лепестки, словно иголки — торчали в разные стороны. Серединка — как и маленькие листочки вокруг — были золотыми, и они прятались под защитой больших. На секунду ангелу показалось, что Кроули поймал падающую звезду и принёс ему, спрятав от любопытных глаз. — Какая она красивая… — прошептал Азирафаэль, робко касаясь пальцами стекла. Кроули довольно улыбнулся и повёл плечами, баюкая это тёплое чувство внутри себя. Оно тут же стёрло неприятные воспоминания о том, как он нырял в темное озеро — холодное и определенно враждебно настроенное к нему — как упрямо плыл к самому дну, чтобы добраться до корней, как путался в стеблях. Как едва не остался там навсегда — возможно потерянные два дня он провёл под водой? — Где ты нашёл ее? — Азирафаэль улыбался так светло, что пришлось на мгновение отвести взгляд и зажмуриться. — Ангел, потуши благодать, — тихо зашипел Кроули, стирая выступившие слезы. — Нашел ее по пути. Попросила довезти до одного падкого до блинов коллекционера. — Действительно, — Азирафаэль покачал головой и поставил бокал с вином перед гостем. — И в дождь попал. Вековой змей тихо зашипел себе под нос и провёл рукой по волосам, высушивая их. Ангел сделал вид, что эта тема закрыта, опустился рядом на диван, краем глаза любуясь чужим профилем. — За красоту этого чудесного мира? — предложил Азирафаэль, приподнимая бокал. — Как скажешь, — наигранно неохотно согласился демон и стукнул своим фужером. Они отпили прекрасное вино, осевшее приятной сладостью на языке, помолчали немного. Ангел любовался цветком, то и дело протягивая руку, чтобы провести по боку колбы, а Кроули, запрокинув голову, смотрел в потолок. — Ты знаешь легенду о водяной лилии? — спросил он вдруг и повернул голову, чтобы увидеть своего пернатого друга. — Краем уха слышал как-то… — постарался припомнить Азирафаэль, проваливаясь в воспоминания. Кроули едва заметно прищелкнул пальцами, и цветок начал закручиваться вокруг себя то в одну сторону,то в другую, покачиваясь на воде. — В болотах Мареммы обитал болотный царь. Из-за его уродства и злого сердца не было у него жены, но он мечтал заполучить в супруги молодую красивую земную девушку, — Азирафаэль почувствовал, как его бедро обжег чужой жар, вспыхнувший в душе демона, и едва сдержался, чтобы не придвинуться ближе. — Был царь грязен, чёрен, опутан водорослями, а тело его было из скользкой глины. Глаза были особенно жуткими – светились фосфором, подобно гнилушкам. На месте ушей у него свисали пустые раковины от умерших слизняков, ноги были лягушачьими. Кроули как-то странно усмехнулся и подтянул к себе одну ногу, сгибая в колене. Отпил ещё немного вина и повернулся на ангела, сверкая своими желтыми удивительно-ужасными глазами. — Решил он хитростью заполучить суженую. К несчастью, златовласая Мелинда, дочь знатной графини, любила гулять возле воды. Её служанка заметила чудесные жёлтые цветы и подозвала госпожу. Очень понравились девушке кувшинки, но она никак не могла достать их, были они в самой трясине далеко от берега. Хитрый болотный царь обернулся пнём, на который девушка и прыгнула в погоне за цветами. Пень ожил, схватил Мелинду, — Кроули вдруг вскинул руку и ухватил Азирафаэля за локоть, сильно сжимая пальцами. — И утащил под воду. Служанка побежала сообщить о несчастье графине. Старая мать долго ходила к болоту и проливала слёзы. Демон отпустил хозяина магазина и снова посмотрел на цветок в колбе. Его плечи ссутулились, словно он очень-очень устал. — Услышала её Мелинда и сказала, что поздно её звать, так как она теперь жена царя болотного и будет его рабыней навсегда. Сообщила девушка, что всю зиму проспит она со своим мужем на дне илистом, а весною даст весточку матери. Но летом не дала о себе знать Мелинда. А мать её увидела красивые белые цветы с гладкими атласными лепестками, золотистыми тычинками, так похожими на волосы дочери. Поняла она, что это её внучки, родившиеся от жестокого союза. Так каждое лето Мелинда усыпала пруд белоснежными лилиями, а старая графиня до конца дней своих ходила любоваться на внучат. Кроули замолчал и допил вино из бокала. На мгновение на дне колбы будто бы мелькнула чья-то страшная и уродливая тень, когти поскреблись в стекло. Азирафаэль моргнул — и все пропало. В зале пахло солнцем и горячим песком. Демон хранил молчание, ангел не хотел нарушать его покой. Но что-то не давало покоя, билось в груди запутавшейся в сетях птицей. Азирафаэль протянул руку, засомневался на мгновение, но все-таки положил ее на рыжеволосую макушку. Они оказались намного мягче, чем можно было подумать. Кроули вздрогнул и напрягся, но осторожные прикосновения оказались как раз то, что нужно. — А я слышал другую легенду, дорогой мой, — улыбнулся Азирафаэль и пошевелил пальцами свободной руки: в колбе что-то заискрило, и вдруг оказалось, что на поверхности покачиваются две лилии — одна белая, а другая нежно-розовая. — Отдавая дань древнему обычаю, великий вождь выстрелил из лука высоко в небо. За его стрелой погнались две звезды – Полярная и Вечерняя. Они так хотели догнать стрелу, что не заметили друг друга и столкнулись, отчего на землю брызнули искры. Из них родились белоснежные нимфеи. Кроули едва заметно подался навстречу ласкающей руке, когда его взгляд упал на кресло. — Ты куда-то собираешься? — спросил он грубее, чем хотел, но ангел будто бы и не заметил этого. — Хочу съездить на несколько дней за новыми экспонатами, — Азирафаэль почему-то почувствовал себя виноватым, только не мог понять в чем. — Лучше не привлекать лишнего внимания сейчас, да? — Определенно. — Кроули несколько секунд гипнотизировал саквояж, полный различной мелочевки, после чего резко оттолкнул чужую руку и поднялся на ноги. Раньше, чем Азирафаэль успел что-либо сказать, демон щелкнул пальцами. Колба с прекрасными цветами исчезла, разрушая такую хрупкую магию. — Кроули!.. — ангел хотел возмутиться, потому что — эй, это был его подарок, да? — но осекся. Кроули опустился на колени перед ним, ядовитые глаза обожгли. На лице демона мелькнуло нечитаемое выражение, которое Азирафаэль видел всего несколько раз. Тогда, в Бастилии, когда Кроули оказался в камере неведомым образом, да в церкви. Нет, ещё в баре, где ангел — полупрозрачный и эфемерный — нашёл друга пьяного и несчастного, обнимающего книжку с предсказаниями. Как и тогда, эти эмоции мелькнули на лице демона и пропали, не позволив себя распознать. Азирафаэль почувствовал, как змей что-то надевает на него, осторожно касаясь серебристых волос, молочного цвета кожи и нежной шеи. Небольшой мешочек стукнул по груди. Ангел опустил голову, чтобы рассмотреть его, отложив на ладонь. Он был самым простым — белым с мелкими узорами по краям. — Пусть она лучше тебя оберегает, — шепнул Кроули и коснулся губами вьющихся прядей на затылке ангела. Прежде, чем Азирафаэль успел среагировать, сильный порыв ветра дал понять, что демон поспешил ретироваться. Все, что осталось на память об этом чудесном вечере — кулёк с лепестками лилии. И призрак прикосновения чужих губ. >> Летом, когда солнце согревало город своими золотыми лучами, Азирафаэлю нравилось открывать витрины магазина настежь. В зал сразу врывались запахи и звуки с улицы, оживляя помещение. Детский смех, ворчание булочника из соседнего магазина, а вместе с ним — запах свежего хлеба, аромат кофе и тихие любовные признания, которые шептали влюблённые, спрятавшись от жары под навесами магазина. Ангел с большим удовольствием разговаривал с прохожими, слушал об их приключениях, угощал детей сладостями, узнавал последние новости. На деревянных парапетах лежали квадратные мягкие подушки, чтобы люди могли ненадолго присесть и отдохнуть, почитать книжку или просто насладиться тёплым летом. Азирафаэль стоял около окна и любовался людьми — впрямь чудесное Ее творение, самое совершенное — когда на подушку опустилась милая девушка, совсем юная, в огненно-красном платье. Опустив чёрный рюкзак на землю, она очень бережно положила охапку кроваво-красных гладиолусов рядом с собой. — Совсем жара замучила… — устало выдохнула гостья, утирая ладонью лоб, и Азирафаэль не мог не предложить ей стакан воды. — Большое спасибо! — Путешествуете? — предположил ангел, указав на выпирающие из рюкзака путеводители и карты. — О, да! — девушка обернулась, и улыбка украсила ее чудесное лицо. — Каникулы в колледже… Она продолжила что-то говорить, вращая в руках стакан с водой, а Азирафаэль… его взгляд упал на цветы на подоконнике, и ангел вдруг сорвался в водоворот своих воспоминаний: тех самых, которые он всеми силами старался запереть в самом дальнем углу сознания, забыть о них, никогда не возвращаться. Кажется, это было ещё до нашей эры, кажется 73-72 года… Тогда шла страшная война римлян с фракийцами. Обе стороны показали себя очень жестокими и безжалостными, кровь текла рекой. Азирафаэль хотел только немного очистить человеческие души, подарить им немного света и добра. Но было уже слишком поздно, его голос никто не слышал, не хотел слышать. Фракийцы решили, что он римский шпион. Ангела, который оказался в плену в Уксудаме, нашёл очень-очень злой Кроули. Он был недалеко от сражения в горах Гема, где римский военоначальник Лукулл разбил бессов — одни из самых сильных фракийских племён, когда почувствовал чужую благодать и боль. Бросив все дела, забыв о них фактически, демон помчался на запах, искал след, хоть что-нибудь. И нашёл, измученного пытками, потерявшего много крови, раздавленного морально чужой злостью… Азирафаэль вряд ли когда-нибудь сможет забыть, как Кроули появился на пороге его темницы: на лице у демона было намного больше острой чешуи, чем обычно, ядовитые глаза горели яростью — всепоглощающей яростью. Кроули выдрал свой меч из тела охранника и, не говоря ни слова, поднял обессилевшего ангела, закинул руку на своё плечо и повёл прочь. Им почти удалось убежать. Ангел медленно, но исцелялся. Кроули безжалостно убивал любого, кто возникал на их пути. Он все ждал осуждающего взгляда со стороны пернатого пленника, но Азирафаэль не хотел никак реагировать на это, было слишком горько и больно: столько сияющих душ обрекли себя на вечные муки в Аду… Кроули не позволял им сделать привал, упрямо тащил тело ангела за собой. Раны демона были не слишком серьезными, но отнимали достаточно сил, чтобы вскоре они стали двигаться медленнее. Грязь липла на кровь, жгла рассеченные плечи и спину. У Азирафаэля не хватало сил, чтобы облегчить чужую боль. У него не хватало сил даже чтобы просто стоять ровно. — Держись, ангел… — шипел Кроули, когда под его ногами расползалась земля, и они едва ли не кубарем катились со склона. — Ты только держись, ладно? Выберемся. Когда Азирафаэль уже почти поверил ужасному мерзкому демону, они услышали погоню. Римские солдаты мчались по их следу, ведомые приказом — уничтожить ужасных фракийцев, что позорно сбежали от смерти. Кроули грязно выругался —- на крыльях ангела дыбом встало каждое перо — и начал озираться, ища хоть какое-нибудь укрытие. Ничего дельного в поле зрения не было. Демон сжал зубы и потащил своего заклятого врага к небольшому углублению в скале. — Тише, тише… — змей очень аккуратно опустил Азирафаэля на землю и соскользнул рядом, упираясь в неё руками. Кроули был весь мокрый от пота и крови — ужасающей смеси крови ангела и крови демона. У него подрагивали напряженные плечи и забитые ноги. Крики позади становились все громче, погоня настигала их. Демон сплюнул кровь в сторону и взглянул наконец на Азирафаэля. — Сиди здесь, молча и очень тихо. Не высовывайся, ладно? — Кроули говорил тихо, стиснув зубы. — Но… — Азирафаэль попытался было возразить, но сильный удар выбил из скалы несколько небольших камней. — Кажется, это ты у нас на хреновом счету у братьев, нет? — яд капал с чужих слов и тогда ещё — Азирафаэль ещё не совсем понимал, что ожидать от слишком неправильного демона и как расшифровывать его поступки — ранил, действительно больно ранил. — Тебя, идиота, запрут наверху на тысячу лет. Хочешь? Азирафаэль вздрогнул и мотнул головой, признавая чужую правоту. Кроули стянул с плеч окровавленный алый плащ и укрыл ангела — спрятать от чужих глаз рваные раны на груди, перебитые пальцы, сломанные ребра. На его страшном лице на мгновение мелькнула улыбка — не злая, как недавно, когда он с яростным криком снес одному из охранников голову — а очень ласковая. Появилась и тут же исчезла, не оставив ни следа, ни намека. Демон затянул волосы чёрным шнурком — сморщился, когда боль обожгла его плечо. — Сиди здесь и ни о чем не переживай, — Кроули невесомо коснулся чужой изувеченной ладони.— Теперь моя очередь тебя прикрыть, верно? Не дождавшись ответа он поднялся на ноги и направился навстречу преследующим их воинам. Азирафаэль видел, как подрагивают пальцы на рукоятке меча, как демон щурится от слабости, но упрямо трясёт головой. Глупо было надеяться, что Кроули справится с такой оравой солдат. Сначала он и правда неплохо держался, отражал удары сразу троих римлян, наносил ответные. Азирафаэль наблюдал за этим из тени и чувствовал, как сводит горло от чувства вины, от волнения, от… от чего-то ещё? Демон то рычал страшно, скалясь на врага, то шипел, щуря золотые глаза. Он уставал, он был на грани. У каждого есть предел возможностей. Даже если этот «каждый» старательно его игнорирует. Первый удар под левое колено лишил точки опоры. Кроули вскрикнул и припал на одну ногу, едва не теряя равновесие. Он попытался замахнуться и достать ближайшего к нему противника, но удар с другой стороны рассек сухожилия на правой руке. Меч упал в траву, а на его лезвие тут же хлынула горячая кровь. Демон прижал изувеченную руку к груди и зарычал, чтобы броситься в бой с голыми руками, чтобы рвать зубами и когтями. Третий удар пришёлся по лицу, от правого виска до левой щеки. Через глаз, раздробил нос, разорвал щеку. Крик оборвался стоном, Кроули завалился на спину, но ему не дали упасть. Схватили за изувеченную руку и дернули обратно на колени. Вторую руку тоже дернули, почти распяли его. Демон уже почти не дергался, только поднял голову и нашёл мутным взглядом спрятанного в тени ангела. Азирафаэль не замечал, что по его щекам текут горячие слезы. Они просто срывались вниз и впитывались в алый плащ. Кроули улыбнулся криво разорванными губами и резко вскинул подбородок. «Увидимся» — кажется прошептал он. Или «Не вини себя». Или «Остерегайся уток». Или «Влюбился в ангела, дурак». Азирафаэль видел, как бравый римский воин поднял меч над головой, как усмехнулся зло и некрасиво. Как его друг схватил демона за волосы и запрокинул его голову, открывая беззащитную шею. Видел, как в желтых глазах отразилось высокое равнодушное небо. Услышал свист меча, который должен был разорвать чужое горло. Одновременно с тем, как сталь вспорола загорелую кожу, ангел закричал и зажмурился. За его спиной распахнулись большие белоснежные крылья, уничтожая сомнительное убежище. Кровь хлынула на траву — горячая, темная — а там, куда приземлились капли, вдруг как по волшебству возникли прекрасные растения. Острые зеленые стебли рванулись к небу, словно острая шпага, а на них, будто дрожащие капли крови, появились рубиновые бутоны, медленно распускающиеся в цветы. Римские воины выронили свои мечи и упали на колени, крича. Их глаза выжигала благодать ангела, которая вырвалась из-под контроля. Люди прижимали ладони к лицу и выли от боли, но Азирафаэлю было… плевать. Он смотрел на тело демона, лежащее на земле, на искаженное гримасой застывшее лицо, на разорванный глаз. Он медленно поднялся на ноги и, пошатываясь, приблизился к опустевшему телу. Глупо наверное было так реагировать… но в ангеле всегда было что-то неправильное, сломанное, чужеродное. Через мгновение на поляне остались только ослепшие люди, в панике кричащие и зовущие на помощь, и удивительные цветы — как память о жестокости человека и о самоотверженности одного бракованного демона. — Мистер? — голос девушки вырвал Азирафаэль из воспоминаний. — Что-то случилось? Она протягивала ангелу платок. Азирафаэль провёл ладонью по лицу и понял, что снова не почувствовал собственных слез. Сморгнув их, ангел помотал головой и улыбнулся. — Нет, нет, все хорошо, — выдавил он из себя. — Просто задумался. — Тогда не буду Вас отвлекать, — девушка подхватила рюкзак, аккуратно поставила стакан на бортик. — Спасибо за гостеприимство. Возможно, ещё увидимся! Она бодро зашагала дальше по улице, пританцовывая на ходу. Азирафаэль секунду глядел вслед, пока не опомнился. — Подождите! — крикнул он. — Ваши цветы!.. Девушка обернулась и пожала плечами, сцепив руки за спиной в замок. — Они не мои, меня просто попросили Вам их передать! — она помахала ангелу рукой и пошла дальше, вероятно мгновенно забыв о коротком знакомстве. Азирафаэль осторожно подошёл к цветам, словно они могли укусить его, и поднял их, придерживая ладонью. Бордовые цветочки покачивались при каждом движении, лепестки слегка дрожали. В этот раз никакой записки не было, ленточки тоже. Но это было намного более красноречивым, чем любая обертка или украшение. Азирафаэль отвернулся от окна и прижал к груди охапку «окровавленных шпаг». На каждой из них он видел следы чужой крови, и ничего не мог с собой поделать. Даже спустя столько лет. >> Поездка затянулась почти на пять дней. Потенциальный продавец капризничал и заламывал цену, Азирафаэль не хотел уступать, но и уезжать без таких желанных документов тоже не собирался. Они встречались несколько раз в день в кафе, спорили почти до хрипоты, предлагали разные варианты и расходились до следующего утра: продавец домой, а ангел — в местный дешевый мотель. Порадовался ещё, что не додумался взять Кроули с собой в эту ужасную поездку. Демон бы не выдержал проживания в этой дыре. Азирафаэль же старался закрывать глаза почаще, не дышать полной грудью и есть подальше от своего номера. Сидел на улице на потрепанной лавке, положив на колени небольшую скрипучую коробку из кафе, и жевал черничные блинчики. В одиночестве они были не такими вкусными… просто обычная еда, чтобы подотчетное тело не износилось слишком быстро. Несколько раз Азирафаэль тянулся к телефону в номере, чтобы набрать чужой номер, но останавливал себя в последний момент и возвращался обратно на постель. Кроули был странный в последнее время. Все больше молчал, задумчиво кусал фалангу большого пальца, улыбался натянуто. Но ангел чувствовал его взгляд спиной. От него ломило крылья и начинало дрожать что-то внутри, наверное то самое, отломанное. Азирафаэль боялся давить, не хотел ловить Кроули, заставлять говорить против воли. Ему казалось, что желтоглазый демон просто исчезнет в эту же секунду, бесследно и навсегда. Кроули изменился после произошедшего в Тадфилде. Ну, в этом его нельзя было винить. Демон переборол сам себя. Привыкший убегать от всего, что связано с Адом и начальством, Кроули вернулся и остался. Это была не просто победа над Апокалипсисом. Это была победа над самим собой, тем,что оказался спрятан глубоко внутри. Азирафаэль не знал, как ему стоило себя вести, поэтому старался делать все, как раньше. Но что-то подсказывало ему, что эта тактика была не самой удачной. Возможно, он все-таки что-то упустил… Наконец, сделка была заключена, и Азирафаэль — довольный и счастливый — вернулся домой. Ну, почти довольный и счастливый. Рядом с ним всю дорогу крутилась болтающая без устали женщина — немного за сорок, слегка полноватая, чуть-чуть раздражающая — жена капризного продавца, которая поехала забрать ещё пару книг. Азирафаэль старался быть вежливым, улыбался и поддерживал разговор, но это довольно ощутимо замучило его. Хотелось только тишины и покоя. И, возможно, брюзжания одного кошмарного и грязного демона. Ну так, чтобы не расслабляться и форму не терять. — Вы не знаете поблизости гостиницы или мотеля? — поинтересовалась женщина, когда Азирафаэль достал ключи, чтобы отпереть двери. — Я не… — ангел шагнул в магазин и сбился с мысли, потому что едва-едва успел различить чужое присутствие, след от него, будто заметил краем глаза размытый силуэт. Ангел прошёл по залу, надеясь все-таки увидеть блестящие золотые глаза или тихий смех, но магазин был пуст. Азирафаэль вздохнул едва слышно и щелкнул пальцами. Яркий свет тут же залил помещение. Хозяин потянулся было к полке, чтобы достать нужные книги, но его отвлёк потрясённый вздох за спиной. — Какая красота! — послышался голос жены продавца. — Ничего прекраснее я ещё не видела! Азирафаэль поспешно обернулся и застыл на несколько мгновений. На низком столике стоял большой серый цветочный горшок, обтянутый декоративной чёрной сеткой. Над ним возвышалась на штамбе нежнейшего розового цвета азалия. Несколько толстых стеблей переплетались между собой в прочное основание. Азалия была в цвету. Разного размера цветочки — темно-малиновые в центре и нежно-розовые по краям — образовывали вместе с большими зелёными лапами почти цветочный зонт. Горшок был перевязан синей лентой. Вокруг цветов порхали две небольшие бабочки, то садились на лепесток, то срывались с него, чтобы сделать ещё один круг над горшком. — Это подарок? — осведомилась вездесущая жена продавца, обходя азалию со всех сторон. — Да, что-то вроде того… — Азирафаэль не спешил подходить, все стоял как истукан у письменного стола и лелеял в сердце что-то очень трепетное и нежное, что-то, что так давно должно было обрести имя. — Вас и правда очень любят, — женщина осторожно провела пальцами по штамбе и покачала головой. — Что? — Азирафаэль вздрогнул и резко повернулся к ней. — Ну, азалия… — женщина чуть нахмурилась и указала на горшок. — Когда ее дарят, то буквально говорят, «Береги себя для меня» или «Ты для меня единственный». На языке цветов. — Языке… цветов? — растерянно повторил Азирафаэль, посмотрел себе под ноги и крепко сжал ладони. — Да, это символ преданности и хрупкости, — женщина улыбалась, радуясь, что ее знания кому-то пригодились. — Я уверена, что у Вас найдётся хоть одна книга про значение цветов. — Я… Да, что-то вроде было… — взгляд ангела заметался между шкафами с книгами. — Прошу прощения, мне надо… Я скоро вернусь! С этими словами он бросился к задней двери магазина, что вела в квартиру. Там, в высоком стеллаже была небольшая потрепанная книжка, сто раз склеенная скотчем. Азирафаэль вывалил несколько энциклопедий, чтобы наконец найти ее. Сел прямо на пол, подрагивающими пальцами перебирая страницы. Язык цветов! Как он мог это упустить? Они так привыкли общаться шифрами, скрываться, что говорить прямо — разучились. Как вероятно было больно видеть, что твои послания не понимают… Азирафаэль зажмурился на секунду и провёл ладонью по лицу, почти с наслаждением царапая короткими ногтями щеку. Что же там было первое?.. Что он подарил ему в начале? Кажется, это была белая акация, так? «Почему моя любовь не взаимна?» Ангел задохнулся и закашлялся, сминая старые страницы книжки. Все взгляды Кроули вдруг обрели смысл, всё его молчание, кривые улыбки. Азирафаэль начал листать дальше, свободной рукой он машинально коснулся небольшого мешочка на своей шее. «Чувства в моей душе бушуют. Доверься мне. Я буду самым нежным и заботливым.» Довериться? Азирафаэль ослабил бабочку, потому что дышать стало совсем тяжело. Как он мог доверять демону… ещё сильнее? Кроули был единственным, кому ангел безоговорочно верил, кого слушал. Особенно после всего. Вспомнилась улыбчивая девушка в красном платье, болтающая ногами на подоконнике магазина. Следующая страница… «Я действительно искренен. Ничего не бойся.» Азирафаэль спрятал голову, закрыв ее руками. Этот глупый мальчик все ещё думал, что ангел его боится? Что он сомневается в своём лучшем друге? Ангел вдруг понял, как одиноко было Кроули последние дни. Он протягивал свою душу — обнаженную и беззащитную — на раскрытых ладонях, только возьми… Но Азирафаэль был глух, он не слышал чужого зова, крика. Кто же на самом деле был эгоистичным чудовищем из них?.. Последняя страница, от предчувствия которой почему-то защемило сердце… «Я надеюсь, что ты дождёшься меня.» Азирафаэль подорвался на ноги, едва не обрушив на себя злосчастный шкаф. Крутанулся на месте, пытаясь сообразить, куда же нужно податься в первую очередь… Он выбрал телефон, для начала. На мгновение показалось, что он забыл номер телефона. Пальцы замерли над цифрами. А есть ли такой телефонный номер? Такой абонент? Ждёт ли он ещё? Верит ли… Ступор прошёл также, как и напал — резко. Словно ангела окатили из ведра ледяной водой. Он задышал часто, поморгал и наконец вспомнил нужные цифры. Длинные гудки казались пыткой, гораздо более изощренной и болезненной, чем две тысячи лет назад в плену у фракийцев. Только теперь не текла кровь, не изгибались под неестественным углом пальцы. Теперь было просто… страшно. Гудок. Тишина. Гудок. Тишина. Гудок… — Ангел? — голос Кроули звучал хрипло, будто он только-только проснулся. — Что-то случилось? — Где ты сейчас? — выпалил Азирафаэль на одном дыхании, до побелевших пальцев сжимая трубку. — Азирафаэль? — было слышно, что демон напрягся, готовый бежать, спасать, защищать. У ангела защипало глаза от переполнившей сердце тоски и нежности. — Дорогой мой, просто… просто скажи мне, где, — более спокойно и уверенно попросил Азирафаэль. — За городом есть большое поле, недалеко от фермы Барнсов, — нехотя отозвался Кроули спустя пару мгновений тишины. — Я недалеко от… — Кроули! — голос ангела послышался и из трубки,и из-за спины. Демон резко развернулся, выискивая глазами чужую фигуру. Азирафаэль стоял на самом краю поля, немного помятый из-за очень быстрого полета, немного нервный и очень-очень взволнованный. Кроули опустил руку с мобильником, не отводя внимательного взгляда от своего… кого? Ангел знал, что ему нужно что-то сказать. Что-то, что разобьёт защиту вокруг чужого сердца, пробьётся сквозь сомнения и страх. Что-то очень важное, значимое. Азирафаэль вздохнул вечерний запах лета — травы, поспевающих яблок, приближающегося дождя. — Прости, что я не слышал тебя! — крикнул он из всех сил, сжимая ладони в кулаки. — Мне жаль, что я был так слеп! Прости меня, Кроули! Демон сделал шаг назад, словно готовый вот-вот броситься бежать прочь, пока земля не кончится у него под ногами — тогда он побежал бы по звёздам. — Я не смог найти по пути дельфиниум! — крикнул вдогонку Азирафаэль. — Но я тебе его обязательно подарю, слышишь? Только не спеши так сильно! «Я готов быть твоей тенью. Позови меня» — было написано под заголовком «Дельфиниум». Кроули крупно вздрогнул, словно от сильного удара, а через секунду… огромные чёрные крылья распахнулись за его спиной, заполняя все поле. По которому вдруг прошла волна чистой благодати, и везде — куда только можно было бросить взгляд — везде и всюду пробились прекрасные цветы, всевозможных оттенков и сортов. Эта «волна» пронеслась от одного края поля до другого, заполняя его всем, что только помнил ангел. Астры, гардении, одуванчики и незабудки, нарциссы и глоксинии. Кроули смотрел на все эти цветы широко распахнутыми глазами, пока Азирафаэль поспешно приближался к нему. «Не могу думать ни о чем, кроме тебя.» «Ты самое прекрасное, что было в моей жизни.» «Я хочу остановить это мгновение.» «Когда я рядом с тобой, всегда светит солнце.» «Мои чувства сильнее меня.» Кроули поднял голову, когда Азирафаэль оказался совсем близко. Ангел смотрел виновато и очень нежно, словно на своё самое драгоценное сокровище. Протянув руку, он аккуратно коснулся горячей щеки. Демон тут же подался навстречу этому прикосновению, потерся о ласкающую руку. Коснулся запястья, где загнанно бился пульс, сухими губами. — Прости меня, мой дорогой мальчик… — прошептал Азирафаэль и взял его лицо в свои ладони. — Я снова забыл все наши шифры и тайные знаки. Прости, что опоздал. Из-под закрытых глаз демона потекли слезы, но они мгновенно высохли, испарились. Азирафаэль нашёл его губы своими, привлекая ближе. Кроули пришлось наклониться, чтобы было удобно, но это… это было идеально. Он касался серебряных волос, вьющихся на концах, целовал улыбающегося ангела, глотал рвущиеся наружу слова. — Не торопись, — попросил Азирафаэль, увлекая их на постель из травы и цветов. — Ты не болотный царь. Ты не ловил меня. Я сам к тебе пришёл. Мы все успеем, не торопись. Наконец, у нас есть время. — Десять минут? — голос Кроули был едва различим за стуком их сердец. — Вся жизнь, мой дорогой, — уверенно отказался ангел, укрывая их обоих — от Небес, от Ада, от людей и звёзд — своим большим белоснежным крылом. — Отсюда и навсегда. Ночь опустилась на мир, зажгла на темном покрывале свои фонари. А один неправильный демон и не менее неправильный ангел лежали на поле, неспешно изучая друг друга, чтобы стать ещё ближе друг к другу, чтобы уже никто и никогда не смог их разлучить. Ни Апокалипсис, ни сомнения, ни ссоры. Пройдут годы, пока Кроули сможет начать говорить о своих чувствах свободно, но он не перестанет дарить своему ангелу цветы: подсовывать их в магазин, украшать ими постель, вплетать их в волосы цвета падающих звезд. И иногда, когда станет совсем невыносимо, он будет подходить и шептать на ухо: — Расстели мне, пожалуйста, поле, Ангел. Поле, усыпанное невероятными прекрасными цветами. И Азирафаэль будет с радостью это делать, потому что он будет слышать: «Поговори со мной, Ангел.»